Юность

Перед лицом вырос очередной стакан стаута, за вечер уже третий. На еде и закусках Олег решил сэкономить, поэтому в теле уже чувствовалась привычная лёгкость. Работа курьером в доставке приносила доход, но большую часть денег он переводил на накопительный счёт, а оставшиеся просаживал в барах. Как всегда говорил отец, экономить можно на чём угодно, только не на алкоголе — если уж убивать организм, то с удовольствием. Чья-то тень нависла над барной стойкой, над ухом раздался приятный голос: — Будешь столько пить, кожа станет как у моего деда. Олег с облегчением улыбнулся и крепко обнял Влада. Он до последнего был уверен, что тот всё же не сможет с ним встретиться. — Наконец-то увиделись вживую, — сказал Олег, указывая на соседний стул. — Садись, рассказывай, как дела, как жизнь. — Мы общались неделю назад, — усмехнулся Влад и заказал себе тёмный эль, — думаешь, что-то кардинально поменялось? — Кто знает, что в этом вашем Екатеринбурге происходит? Это у нас застой многолетний застой, ну кроме ремонта набережной. Ты как-то выглядишь… не очень, если честно, — Олег поморщился, вглядываясь в лицо Влада: оно выглядело изнемождённым, черты заострились, под глазами залегли зеленоватые круги, уголки губ опустились. — Ты вообще спишь? — Иногда приходится, — непринуждённо ответил Влад, дёрнув плечами. — Не ёрничай. На видео ты выглядел как обычно, а сейчас… мне кажется или ты похудел? — Ну так, немного. — Считаешь, десять килограммов — это немного? — возмутился Олег. Только сейчас он заметил, насколько тоньше стали шея и бёдра Влада. — Ты вообще ешь? Или тоже «иногда приходится»? — Да забей, всё нормально со мной. Просто тяжело совмещать учёбу с работой. Ни я первый вывожу, ни я последний, — сказал Влад голосом, не терпящим возражений, поэтому Олегу пришлось отступить. — Давай лучше колись, что хотел рассказать при личной встрече. Я тут ненадолго, ещё в ночь выходить. — Твою мать, в ночь-то куда? Может, поспишь лучше? — обречённо спросил Олег, а Влад как раз в этот момент широко зевнул. — Отстань. — Да ну тебя! Ладно, я хотел просто поговорить. Обсудить… ну, ты знаешь… ему дали шесть лет. Выдавив из себя последнюю фразу, Олег влил в себя полкружки стаута. Каждое слово давалось с невероятным трудом. Влад молчал. — В общем, суд в середине декабря был. И я, как идиот, туда пошёл. И… — Олег сжал пальцами переносицу и зажмурился, — он был таким… безразличным. Безжизненным. А я разревелся. Пиздец, я реально разревелся в зале суда. Олег шумно выдохнул и сделал ещё несколько глотков. Влад смотрел прямо перед собой, сжимая и разжимая кулак под стойкой. Он умел слушать, и сейчас Олегу нужно было именно это. — В общем, всё очень плохо. Говорят, можно выйти досрочно, но какая разница — пять лет сидеть или шесть? Юность всё равно просрана. Олег шумно выдохнул, стиснул зубы, на рельефном лице показались желваки. — Не представляешь, как меня заебало страдать. Хочется просто нормально жить, но что-то не получается. Больно. Больно где-то в груди. Кстати, я тебе не говорил вроде, Олю-то тоже посадили. Которая подруга Насти… — Олег замялся, покосившись на Влада, — в общем, бывшую Егора. — Думаешь, я сейчас буду биться в истерике? — усмехнулся Влад. — Да нет, просто… — Олег пожал плечами, — в общем, ей дали четыре года за распространение наркоты. Адвокат так распинался о каком-то давлении, о психологическом насилии, но всё бесполезно. Вообще-то, я думал, больше дадут. — Смотрю, ты её просто обожаешь, — хмыкнул Влад. — Какое плохое зло она тебе сделала? — Плохое зло? Это какой-то мем? — Какой-то, да. — Да просто… бесила она меня. — Как и большинство людей на Земле, — вставил Влад, а Олег закатил глаза. — Ты как сам, вообще? Ну, моральное состояние, я имею в виду. Надеюсь, прошло всё? — Всё — это что? — Любовь, тоска и вся эта хрень… — Олег провёл пальцем по трещине в деревянной столешнице. Влад несколько секунд молчал, покачивая стакан пива в руках, потом сказал: — Скажем так, если не акцентировать на этом внимание, то всё в порядке. — Это хорошо. Что ты в ней вообще нашёл, — пробубнил Олег, но Влад всё же расслышал. — А ты когда это у нас экспертом в девушках стал? — парировал он, лениво приподняв бровь. — Да я даже не как о девушке, а… ладно, не важно. Я тут просто наткнулся на… — Олег сделал паузу, чтобы достать телефон, — на это, в общем. На экране появилась фотография. В полутьме, в ореоле жёлтого света тонкая женская фигура изысканно застыла на барной стойке. Переливающееся платье едва прикрывало промежность, на ногах тяжёлые ботинки на танкетке, веки с громоздкими стрелками прикрыты, на бордовых губах блаженная полуулыбка. Чьи-то руки тянулись к облачённым в сетчатые колготки ногам, сзади кто-то пытался обхватить за талию — фото было пропитано пошлостью, поэтому Влад, лишь бросив на него взгляд, поморщился и отвернулся. — Уверен, что мне надо было это видеть? — спросил он. — Не знаю. Просто хотел показать. Кажется, ничего не изменилось. — А должно было? — Всем казалось, вы были идеальной парой. Ну, всем, кроме меня. — Какой ты у нас проницательный, — усмехнулся Влад. — Ты же понимаешь, что вы сошлись слишком рано? Что ей не нужны были такие отношения, которые нужны были тебе? — Наверное, понимаю. — Она не подходила тебе. — Давай закроем тему, пожалуйста, — попросил Влад. — Ты лучше скажи, что ты делать-то собираешься дальше? Олег закатил глаза, но продолжать не стал. — Дальше? Не знаю, пока деньги откладываю — на всякий случай, — дальше посмотрим. Пока буду ездить, потом, может, отпустит. Хотя, если уже год не отпускает, то с чего это, да? Хорошо, хоть этот наркоман сдох, а то всё было бы ещё более бессмысленно. Олег немного приободрился: с энтузиазмом рассказал о суде над Олей, о своих самых дерьмовых и самых интересных заказах, о вписке, на которой бухой Левин под песню Noize MC вышвырнул из окна ноутбук Геры. Он так активно жестикулировал, так заливисто смеялся, что создавал впечатление самого обычного парня с самыми обычными заморочками. Влад смотрел на мечущиеся зрачки друга, задерживал взгляд на розовеющих полосках на запястьях, которые Олег отработанным движением прикрывал манжетами, на усыпавших щёки прыщах, которых у Олега никогда не было, и с горечью понимал, что один из его лучших друзей полностью сломлен. И он ничем не мог помочь, кроме как еженедельными созвонами по Скайпу и убедительными словами поддержки. Через час, засунув руки глубоко в карманы старой дедовской куртки, Влад шёл по заснеженному проспекту Ленина и размышлял о прошедшем разговоре и о жизни в целом — своей и чужой. Олег всегда воспринимал всё близко к сердцу, но сейчас он влип по полной. Его первой любовью оказался Егор Рязанов — склонный к насилию похититель сердец, которого посадили на шесть лет. Кто угодно бы смирился и нашёл силы жить дальше, но только не Олег. Он будет ждать, он будет ездить на свидания в тюрьму, даже если Егор пошлёт его, даже если надежды на счастливое будущее не останется. И это Влада по-настоящему тяготило. Егору он был не нужен, а Олег упорно продолжал верить. «Весь мир — театр, а люди в нём — актёры» — писал Шекспир; у Влада на этот счёт была своя крылатая фраза: «Весь мир — роман Достоевского, а ты в нём — Идиот» — пытаешься не сойти с ума, сталкиваясь с реальным миром, но постоянно чувствуешь напряжение, постоянно становишься свидетелем чужих драм и разрушения судеб. Переживания за Олега, за Саню, вторую неделю валяющегося в лазарете из-за массовой драки в части, за Геру, которого прямо в новогоднюю ночь бросила Аня, действительно сводили с ума. У Лекса тоже было не всё гладко — из-за нервной ночной работы появилась хроническая бессонница. Влад в очередной раз пожалел, что не поступил на психологию; у него были все шансы, но интуиция подсказала идти по стопам отца. Ровно к одиннадцати Влад занял своё рабочее место у входной двери клуба, привычно нахмурил брови, сделавшись ещё суровее, и стал ждать шумных гостей. Ещё одна обычная пятничная ночь в его обычной, но такой непростой взрослой жизни.