Юность

Утро встретило меня оглушительным щебетом птиц под окном. Солнце прогрело комнату, вылезать из-под уютного одеяла совсем не хотелось. Пришлось сделать немалое усилие, чтобы разлепить глаза и начать собираться на уроки в предпоследний школьный день в моей жизни. Я не могла поверить своему счастью — никаких больше учебников, надоедливых учителей, глупых шуток одноклассников; впереди самое ответственное лето в моей жизни. Большинство оценок за год нам уже выставили: пятёрок и четвёрок напополам, отделалась одной тройкой по химии да по математике, сегодня ждала вердикта по физике. Гектор так и не простил мне тот осенний спектакль и спрашивал почти каждый урок, поэтому двоек накопилось немерено. Оценки за год меня волновали в последнюю очередь — на диплом хорошиста я не претендовала. На завтрашний последний звонок я собралась надеть кожаную портупею поверх рубашки, чтобы сказать своё последнее слово это школе: «идите нахер, друзья». Единственное, что меня беспокоило, это Оля, которая перед пробным ЕГЭ по русскому заблевала школьный туалет. Время от времени мы видели чёрную Mazda, припаркованную недалеко от школы. Олин хахаль часто забирал её после уроков, а на следующий день она казалась рассеянной и отстранённой. Мы с девчонками не раз пытались с ней поговорить, заставить порвать с этим наркоманом, даже грозились рассказать всё её родителям. Сегодня первой была физика. Со звонком весь класс уже сидел на местах, когда Оля ввалилась в дверь кабинета. Веснушки, которые она обычно замазывала тональным кремом, горели на бледном лице. Волосы висели спутавшимися клочьями, на белках глаз виднелись красные прожилки. Шатаясь, Оля прошла на своё место под всеобщее молчание. Сразу после неё в класс вошёл Гектор и достал стопочку тестов. По классу прокатился раздражённый шёпот — надежда, что в честь последнего урока физики в жизни нас отпустят пораньше, тут же погасла. Я не могла оторваться от Олиной парты, где Света пыталась растормошить подругу. К горлу подкатил страх. Она под наркотой? Насколько её плохо? Чем мы можем помочь? Половина класса молча таращилась на Олю, пока Гектор летал между рядами, раздавая листочки с заданиями. — Настя, что будем делать? — прошептала рядом сидящая Лера. — Не знаю. Но это просто пиздец. Думаю, надо позвонить её родителям. У тебя есть чей-нибудь номер? — Нет. Может, у Светы есть. Предлагаю на перемене узнать. После уроков хватаем Олю и едем к ней домой, пока этот наркоман опять не забрал её. Я кивнула. Сейчас надо было сосредоточиться на тесте. Чем быстрее решим, тем раньше покинем кабинет, сообщил Гектор, а сам занялся выставлением оценок. Но тест не решался — из головы вылетели все формулы, а рука отказывалась выводить цифры. Вдруг с задней парты послышался грохот. Я резко обернулась. Оля опрокинула стул и хаотичными движениями скидывала вещи в сумку. Света пыталась удержать её, но она вырвалась и ринулась на выход. Гектор строго окликнул Олю, но та уже скрылась за дверью. Мы с Лерой, не сговариваясь, сорвались следом. Мы поймали Олю в коридоре и прижали к стене. Она сжалась, будто готовясь к удару. Лера подняла её голову. — Оля, посмотри на меня, — та открыла глаза и украдкой взглянула на Леру. — Ты слышишь меня? Что происходит? Антон тебя бьёт? — Кажется, ты её пугаешь, — тихо сказала я. — Всё в порядке, — отозвалась Оля, — отпустите. Лера ослабила хватку, но не двинулась с места. — Ответь на вопросы, пожалуйста. Тебе нужна помощь? — Нет, всё в порядке, — повторила Оля. — Почему ты ушла с урока? Это он тебе сказал? — на слове «он» Лера сжала кулак. — Нет. — Тогда куда ты пошла? — Никуда. Домой. Мы с Лерой нахмурились. Оля несколько месяцев жила у Антона, поэтому отпускать «домой» мы её точно не собирались. — Так, сейчас я соберу вещи, и мы реально поедем к тебе домой. К родителям. Хватит этого дерьма. Ты меня поняла? — Лера грубо встряхнула подругу. Та попыталась вывернуться, но Лера снова схватила её за руки. — Настя, принеси мои вещи, пожалуйста. Я сейчас вызову такси. — Лер, не надо! — пролепетала Оля. — Оль, тебе надо помириться с папой и переехать обратно домой, — я погладила её по плечу, — мы за тебя очень переживаем. Давай мы с Лерой тебя отвезём и останемся до прихода папы. Мы поговорим с ним, всё будет хорошо. Дверь класса распахнулась, Гектор высунул своё неприятное лицо. — Девочки, урок физики — худшее время, чтобы решать свои проблемы, даже если он последний. Если вы сейчас же не вернётесь в класс, за этот тест вы получите по двойке, которые повлияют на общую годовую оценку. Хотя ты, Шарова, разницы не заметишь. Меня разрывало между тем, чтобы демонстративно забрать из класса свои вещи и тем, чтобы залепить Гектору пощёчину. Сейчас он был даже отвратительнее Рязанова. Гектор скрылся за дверью, а Лера открыла приложение. — Я вызываю такси, отвезу Олю домой. Насть, ты с нами? — Да, — с готовностью отозвалась я. — Нет! — Оля замотала головой. — Не надо с папой разговаривать! Я сама прекрасно доеду домой. — Ага, щас! Чтобы ты по дороге свернула в какой-нибудь наркопритон? Нет уж, мы с тобой, — Лера схватила Олю за руку, но она вывернулась. — Я правда доеду домой сама! Честно. Идите в класс, а то Гектор вам ещё и в четверти двойки влепит. — Послушай внимательно, Оль, — Лера глубоко вздохнула, — если этот сукин сын тебя куда-то позвал сейчас, ты не обязана ехать. Ты вообще не обязана с ним больше видеться, даже если он тебе угрожает. Он ведь не угрожает тебе? — Оля помотала головой. — У папы друг работает в полиции, он может помочь в любом вопросе. Хочешь, он от тебя отвяжется навсегда? Мы можем его посадить лет на десять, чтобы его там отымели как следует. Мы тебя не бросим, ты же знаешь? Мы уговорили Олю сесть в ожидающее такси. Она наотрез отказалась от нашей компании, хотя и поклялась поехать прямиков домой и не отвечать на звонки Антона. На физику идти уже не было смысла, поэтому мы с Лерой расположились в столовой следить за маршрутом такси. До Олиного дома на машине ехать минут двадцать. Точка на карте неторопливо двигалась по Стахановской. Внезапно точка свернула влево. Мы в панике таращились в экран, пока точка не остановилась через пару кварталов и не высветилась окошко, оповещающее о завершении поездки. — Твою мать! — тихо выругалась Лера. Она начала лихорадочно водить пальцем по экрану. — Не получается! Не могу найти номер водителя! Чёрт… — Так, что нам делать? Ехать за ней? — меня прошиб холодный пот. — Сейчас… Надо подумать. Ты знаешь телефоны её родителей? Блин, нет, точно не знаешь. И я не знаю. Надо предупредить кого-то из взрослых. Я сейчас наберу папе, попрошу его связаться с другом из полиции. Лера набрала отцу, а я Оле — длинные гудки. Во второй раз звонок сбросили. Я звонила ещё и ещё, трубку Оля так и не взяла. Лерин отец тоже не отвечал. Мне пару раз звонила Светка, но я сбрасывала; совсем не хотелось что-то объяснять. Мы с Лерой сидели в пугающем ступоре и не знали, что делать. — Алла Дмитриевна! — выдохнула я. — У неё должны быть записаны номера родителей! — Точно. Возможно, попросим у неё помощи. Я пойду найду её, а ты забери вещи с физики. Мы разошлись. Я почти подошла к классу, когда услышала звук смс. Оленька Ср, 24 мая, 09.01 Чердынская 21 19 Я резко остановилась. Мысли неслись стремительно. Пальцы пробежались по экрану: Вы Контакт: Рязанов Ср, 24 мая, 09.02 Оле срочно нужна помощь. Ответь Сообщение Рязанову отправила. Так, теперь послать голосовое Лере. Сделано. Вызвать такси. Пока загружалось приложение, на айфоне высветился номер Рязанова. — Привет, это Егор. Ты сейчас не с Олей? — в трубке раздался низкий голос с хрипотцой. — Нет, мы думаем, ей нужна помощь. Домой она не доехала. Прислала адрес. — Ты в школе? — Да. — Буду через пять минут, жди у ворот. Я не успела ничего ответить — Рязанов бросил трубку. Наши с Лерой вещи так и лежали в классе физики, а урок всё ещё шёл. Я собрала всю свою дерзость в кулак и метнулась за сумками, игнорируя возмущение Гектора и оклики одноклассников. Светка наперебой с Евой попытались что-то спросить, но я отмахнулась и вылетела из класса. Запыхавшаяся Лера ждала в коридоре. Она так и не нашла Аллу Дмитриевну. Я вручила ей сумку, мы помчались к воротам школы, забив на куртки в раздевалке. Через обещанные пять минут Рязанов подъехал к воротам. Мы ввалились на заднее сиденье его помятой десятки. — Адрес! — рявкнул он, недовольно покосившись на Леру. — Чердынская, 21. Это сразу после…, — начала я. — Знаю. Едем. Лера всю дорогу пыталась дозвониться отцу, но тщетно. По утрам он часто был занят в суде, поэтому мы уже не надеялись на помощь его таинственного друга из полиции. На заднем сиденье ощущались все выбоины и неровности дорог: нас потряхивало и подкидывало, словно на сломанном аттракционе, пришлось вцепиться в хлипкие ручки над дверями. Лицо Рязанова в переднем зеркале было непроницаемо — если он и ощущал дискомфорт, то слишком глубоко внутри. Внезапный поворот — и меня швыряет на Леру, ещё один — нас вдавливает в каменную спинку. — Егор, мы, конечно, понимаем, что… Ай! Что мы спешим и всё такое, но у нас есть шанс вообще не доехать, если мы врежемся в сто-о-олб! — Лерин возглас пытался пробиться сквозь рёв мотора. Егор с выражением колоссальной брезгливости посмотрел на Леру сквозь салонное зеркало и будто специально резко вывернул руль влево. — Да блять, Рязанов! Давай полегче, реально! — тоже воскликнула я после ощутимого удара головой о дверь. — Могу высадить прямо здесь, — отрезал Рязанов, но скорость всё же сбавил. — Слушай, ты вообще в курсе про Олю? Ну, типа, с кем она живёт и что… хм… делает? — спросила я аккуратно и подвинулась в центр сиденья. Теперь я отлично видела, как мы несёмся по ухабистой дороге, стремительно перемещаясь из ряда в ряд, огибая чужие авто и не тормозя на жёлтый. Я глубоко вздохнула и отвела взгляд от лобового стекла. — В курсе, — буркнул Рязанов, резко дёрнув рулём. — То есть вы с ней общаетесь? Наши глаза встретились в зеркале. Непослушные слипшиеся пряди цвета горького шоколада на лбу, сдвинутые брови, образующие глубокую складку, тяжёлый прозрачный взгляд из-под густых ресниц, заточенные скулы. Раньше я и не замечала, насколько на самом деле был красив Егор Рязанов. Подумаешь, милое личико и хорошая фигура — этим обладает каждый пятый, дело было в другом. Тот самый красивый и крайне мерзкий Егор Рязанов, презирающий всех вокруг, после единственного сообщения мчится на помощь той, которая ушла от него к другому. Бороться до конца, да, Егор? Ценой собственной безопасности? Впрочем, как и нашей безопасности... — Тебе какая разница? — резко сказал Рязанов. — Вам же насрать на подругу. — В смысле насрать? — возмутилась Лера. — Это ей на нас насрать, она прямым текстом нас послала! Рязанов на секунду прикрыл глаза и снова распахнул — теперь в них сверкали молнии. — Вы бросили её, когда она нуждалась в вас больше всего! — рявкнул он. — Вы решили не брать на себя лишнюю ответственность, а просто пустить всё на самотёк? Это даже не Насти касается, она сама дура дурой, и даже не Светы, а тебя! — Что я могла сделать?! Насильно её вернуть домой, сдать её наркомана полиции? Что? — разозлилась в ответ Лера, а я, нахохлившись, переползла обратно на своё место. Рязанов считал Леру умнее меня. Не ожидала, что это ударит по мне так сильно. — Если бы включила мозги и выключила своё высокомерие, сейчас бы не пришлось тащиться в эту срань. — А что сделал ты? — взвизгнула Лера, пнув его сиденье. — Только и можешь пиздеть и трахаться с другими, пока твоя любимая Оленька тусуется с наркоманом! Что, переметнулся на пидорскую сторону? — О, это ты про Олега что ли? — каждое слово пропитано ядом. — У тебя, кажется, большая проблема в определении человеческих эмоций. Ах ну да, ты же сама бесчувственная стерва, которая швыряется чувствами других. — Так, стоп! — заорала я. — Заебали, честно. Вы долго можете тренироваться в сарказме, но мы почти приехали. Потом обсудите, кто кого трахает и швыряет. Было до жути неприятно, но сейчас не до проявления слабостей. Я сверилась с собственным навигатором в картах на смартфоне — через три дома решающий поворот во двор. Доехав до нужного дома, Рязанов выскочил из машины, не заглушив двигатель. Обычная советская пятиэтажка, в подъездах которой воняет мочой и старостью. Нам невероятно повезло — в доме так давно не было ремонта, что на дверях стояли старые домофоны. Рязанов молниеносно нашёл нужный подъезд и открыл дверь универсальным ключом. Мы зашли внутрь. Судя по расположению квартир, девятнадцатая находилась на втором этаже — хоть сейчас вызволяй Олю! — Наверное, надо попасть в квартиру?.. — неуверенно прошептала я. Рязанов обернулся к нам и нахмурился. — Итак, есть два варианта. Либо я залезаю на балкон, и там смотрю по обстоятельствам, либо… Лучше первый вариант. Я справлюсь. — Егор направился было обратно на выход, но я схватила его за руку. — Что за вариант? — Притвориться соседями и войти через дверь. Но одинокому мужику вряд ли откроют, а вам туда вообще лучше не соваться. — Как благородно! — съехидничала Лера. — Насть, поднимись на этаж выше и жди нас. Мы изобразим возмущённых соседей снизу. Если услышишь что-то странное, вызывай ментов, — Лера бегом поднялась на второй этаж, Рязанов и я поспешили следом. Я так и не успела выяснить, что Лера подразумевала под словом «странное», потому что Рязанов уже нажал на кнопку звонка. Мне пришлось скрыться за пролётом выше. Стук сердца отдавался в ушах, ладони вспотели, кожа покрылась мурашками. Сейчас мне было страшнее, чем тогда, в машине Антона. — Кто это? — глухо раздался до жути знакомый голос. — Соседи из пятнадцатой, недавно въехали. Откройте, пожалуйста, — пробасил Рязанов. Я услышала щелчок и скрип, затем отвратительный голос грубо спросил, что им нужно. Тот самый Кирилл, друг Олиного хахаля, которой пытался меня изнасиловать. От ярости у меня перехватило дыхание. Я еле удержалась от того, чтобы ворваться в квартиру и вмазать по его противной роже. Ребята в это время импровизировали: Рязанов возмущался по поводу несуществующего шума сверху, Лера извинялась за грубое поведение её якобы парня. Из глубины квартиры вдруг послышался голос Антона. Всё произошло очень быстро. Из своего укрытия я различила сильный удар, а за ним сдавленный возглас и грохот. Твою мать. Всё слишком быстро, всё слишком безумно! По телу уже не просто бежали мурашки — кожа горела и пульсировала, дыхание вырывалось с хриплыми стонами. Я присела на корточки, обхватив колени руками, чтобы хоть как-то унять вязкий страх, окутавший меня в плотный кокон. Мысли испарились. Я медленно поднялась, схватилась за перила, сделала шаг вниз. Ноги подкашивались, руки прилипали к перилам. Ещё шаг, затем ещё один. Спустя вечность я добралась до приоткрытой двери и вошла в квартиру. Кирилл лежал на полу с закрытыми глазами, вещи в прихожей были раскиданы. Из комнаты доносились звуки борьбы и женский крик. На моих глазах разворачивалась сюрреалистическая драма. На диване в трусах и топе сидела Оля, закрыв лицо руками. Лера заслоняла её собой, в руках она держала пустую стеклянную бутылку. Антон стоял посреди комнаты без рубашки, поглаживая бицепсы. По сравнению с тощим Рязановым он выглядел устрашающе. — Ещё раз повторять не буду. Мы забираем Олю и уходим, — голос Рязанова был твёрдым. — Просто дай нам уйти. — Мрази ебучие, сейчас менты приедут, вас нахер загребут! — взревел Антон и дёрнулся в сторону дивана, но Рязанов метнулся ему наперерез. — Это тебя загребут за хранение и распространение. Ещё и за попытку изнасилования сядешь вместе со своим дружком, — рявкнул Рязанов, вставая между девочками и разъярённым наркоманом. — Забирайте Олю и уезжайте. Ключ в тачке, — бросил он нам. Нужно было валить, но я прилипла к полу, тело отказывалось слушаться. Лера начала поднимать Олю, но в этот момент Антон кинулся на Егора, повалив его на пол. Я взвизгнула и отскочила. Егор перехватил руку Антона, в которой откуда-то оказались ножницы. Лера вскочила с дивана и со всей силы пнула наркомана в бок. Этого хватило, чтобы рука с ножницами расслабилась. Мой мозг отказался работать даже на те жалкие три процента, которые упоминаются в исследованиях. Я кинулась сверху на Антона и начала колотить его руками и ногами. Откуда-то раздавались крики и шум, адреналин хлестал из всех щелей. Внезапно я ощутила глухую боль в затылке. Как я оказалась у стены? Краем уха услышала сдавленный крик, а потом комнату наполнила звенящая тишина. Или этот звон был только у меня в голове? Я попыталась сфокусировать взгляд на силуэтах впереди. Антон лежал на спине, из его живота торчали чёрные колечки ножниц. Он пытался кричать, но его голос срывался, переходя на жуткий хрип. Под его телом растекалось бурое пятно, ноги дёргались, пальцы на руках скребли по полу. Лера и Рязанов замерли, уставившись на Антона, Оля тряслась на диване. Было похоже на сцену из какого-то фильма, недавно с Владом смотрели. Странный такой, не похожий на реальную жизнь. Но вот же она, реальная жизнь. Передо мной на полу умирал человек, заколотый ножницами. Этого не могло произойти со мной. Только не со мной. Время остановилось. Несмотря на пронзительные крики и хрипы, в ушах всё ещё звенела тишина — может, от удара, а может, от того, что организм пытался отстраниться от жуткой реальности. Первой от оцепенения очнулась Лера. Она медленно спустилась с дивана и подползла к своей сумке. Нужно было убежать, спрятаться, стать невидимой, чтобы меня никогда не нашли, но я лишь сильнее вжалась в угол. Егор смотрел куда-то в стену, перекатываясь с пятки на носок. С его правой руки срывались красные капли. Оля с ужасом таращилась на Антона, из глаз у неё катились слёзы. Никто не двигался. — Твою мать! Где этот сраный телефон?! — Лера дрожащими руками рылась в своей сумке. Она справится. Она сильная. А я просто посижу в уголке. Может быть, мне не придётся в этом участвовать. Вдалеке раздался звук сирены, он стремительно приближался. Они ведь не могут ехать сюда?.. На диване жалобно заскулила Оля. Егор медленно вышел из комнаты и через пару секунд вернулся обратно. — Его нет, — констатировал он. — Тот парень, он сбежал. И, кажется, вызвал ментов. Надежда таяла так же быстро, как апрельский снег. Лера тоскливо посмотрела в сторону окна и опустила телефон: звонить уже не было смысла. — Кто… Кто сделал… это? Егор? — я указала головой на орущее тело. Ребята молчали. — Мне надо знать. Кто. Это. Сделал. Блять, у тебя рука в крови! — Не ты, успокойся. Оля, заткнись, — зло бросила Лера, та сразу замолчала. — Так, сейчас. Надо подумать. Так, Егор, хватай любую тряпку и приложи к ране. — Чего, блять? — Ищи сраную тряпку, — сказала Лера командным голосом, не терпящим возражений. — Зачтётся как оказание медицинской помощи. Полиции ничего не говори. Будут задавать вопросы — требуй адвоката. Больше вообще ничего не говори, ты понял? Настя, ты… Она не успела договорить — её телефон завибрировал. — Алло, пап. Да, звонила. Случилось. Мы… У меня проблемы. Да. Очень серьёзные. Ярослав ещё работает в полиции? Да, нужен именно он. Нет, со мной всё в порядке. Ещё нужна твоя помощь в качестве адвоката. Стоп. Стоп! Не ори. Тебе позвонят сегодня, наверное. Просто приезжай. Сирена уже оглушительно орала под окнами. Я никогда не видела подругу такой сосредоточенной: чётким движением Лера убрала телефон в сумку, вскочила на ноги и огляделась. Схватила джинсы и сумку, валяющиеся на стуле, и положила рядом с Олей на диван. Сама села рядом, сжав в руке ручку своей сумки. Я последовала её примеру и притянула к груди рюкзак. Егор сел на рядом со скребущим пол наркоманом и нехотя зажал рану полотенцем. Тот пронзительно завопил, когда полотенце коснулось торчащих ножниц. — Настя, ты ничего не видела. Ты просто ударилась о стену, когда тебя случайно толкнули в драке. Поняли? — рявкнула Лера, обращаясь сразу ко всем. Я с трудом кивнула. В подъезде послышался топот. Они поднимались. Тело начало крупно потряхивать. Я ничего не видела, мне ничего не грозит. Ребята что-нибудь придумают. Лерин папа всё уладит. Нас отпустят. Всё будет хорошо. Папа меня убьёт. В комнату ворвались трое. «Это был я!» — прохрипел Егор, после чего его чуть ли не ткнули носом в паркет и заковали в наручники. Один подошёл ко мне, что-то спросил, попытался поднять, а меня внезапно скрутило и вырвало. Кто-то вызвал скорую, кто-то зажимал хрипящему Антону рану. Интересно, когда Кирилл успел вызвать полицию? И где он сам? Нужно ли мне сообщать на допросе о том, что он пытался меня изнасиловать в машине? Это как-то поможет нам? Что он сказал, что приехали так быстро? Почему трое? В голове вяло крутились десятки вопросов, пока я сидела на полу рядом с лужей блевотины, вжавшись в стену. Приехала скорая: забрали стонущего Кирилла, Оле констатировали наркотическое отравление и истощение — забрали тоже. Мимолётно осмотрели меня — посоветовали охладиться в ванной и выпить успокоительное. Таблетку мне, конечно, не дали. Из разговора я поняла, что на место вызвали не то следователя, не то криминалиста. Через две недели начнутся экзамены, которые решат мою судьбу, а меня, возможно, будут судить за пособничество в убийстве. Это был самый плохой день в моей жизни.