Юность

Сегодня на алгебре мы писали очередную проверочную. На этот раз по теме логарифмов. Даже не знаю, что я ненавидела больше — математику или математичку, которая тиранила школьников едкими замечаниями, двойками без повода и огромными домашними заданиями. — Задания несложные, у вас есть целых сорок минут. Приступайте, — отчеканила Ольга Викторовна, раздав классу двойные листочки, и уткнулась в записи на столе. Спустя полчаса я кое-как решили половину примеров и сдала листок. — У вас осталось десять минут, — сказала Ольга Викторовна и, скривившись, посмотрела на мой листочек. — Настя, ты же вроде умная. Где остальные решения? — Вы слишком высокого мнения о моих математических способностях, — насмешливо ответила я. То, что я в шестом классе сделала хороший реферат про вычислительные машины, ещё не значит, что я знаю математику, подумала я про себя. Я с облегчением села на место, и тут на телефон пришло сообщение от Артёма. Он приглашал на пятничную тусовку, где собирал всю нашу компанию и ещё несколько человек. Насколько я поняла, прийти собирались все, а значит, Левин тоже. Я бросила взгляд на Леру, которая с паническим выражением лица что-то писала на листочке. Ей категорически нельзя было знать о тусовке и о том, что я не собиралась её звать. Это было мерзко. Я была мерзкой. Два дня тянулись слишком медленно, уроки проходили слишком нервно. Я представляла нашу встречу с Лексом, наш серьёзный разговор, во время которого в комнату врывается Левин и признаётся Лексу в чувствах ко мне. В фантазиях это выглядело так романтично, но я считала себя достаточно умной, чтобы понимать — мысли не материальны. Мне повезло: Лера собиралась куда-то со своим Костей, пятничной ночью она была занята. Последнее время она почти не упоминала Левина. Стыдно признавать, но мне было приятно смотреть, как Лера прячет глаза и нервно дёргает ртом, когда я невзначай интересовалась, как у них дела. Они не общались, кроме тех дней, когда Лера навязывалась ему сама. Конечно, она скрывала это, но часто не прятала экран телефона. Я наслаждалась её неудачами и каждый день корила себя за это. Я не хотела звать и Олю, но решила, что одной мне будет слишком неловко находиться с Лексом и Левиным в одной квартире. Той ночью у Леры на Дне рождения Оля и Олег так и не переспали, как считали все. Пососались, пошалили ручками, а потом долго разговаривали о жизни, судя по рассказу Оли. Причину связи с Олегом она называла банальную — месть своему возлюбленному за всю причинённую боль, но я не верила. Было что-то ещё, что-то странное, и я пообещала себе разобраться с этим. С Рязановым Оля была в ссоре — то ли из-за той ночи, то ли из-за другого, — поэтому выходные у неё оказались свободными. Около девяти вечера мы зашли в подъезд дома, где находилась квартира Артёма. В подъезде воняло мочой и сигаретами, от чего Оля сморщила нос и спросила: — Может, лучше ко мне поедем пить винишко? Я уже не уверена, что хочу туда. — Давай потусим часок и решим, что дальше делать. Зря ехали что ли? — Там точно не будет Олега? — в который раз уточнила Оля. — Да точно, точно. Чего ты так волнуешься? Ну было и было у вас, ничего криминального не произошло же. После такого можно нормально общаться и даже встречаться, — я многозначительно подняла брови. — Есть причины. Не важно, в общем. — Как скажешь. — Знаешь, лучше бы это был Левин. — Что? — Вместо Олега. Лучше бы мне понравился тогда Левин. В груди неприятно кольнуло. — Почему Левин? — Он простой. Я бы даже сказала, банальный. С ним было бы так просто. — Просто в чём? — насторожилась я. — В сексе, в отношениях, во всём. Знаешь, я очень устала, — ровным голосом сказала Оля, от чего мне захотелось схватить её и утащить подальше отсюда. Подальше от Левина. В родительской спальне, которая служила ещё и гостиной, расположились Лекс и Артём с его девушкой. Комната Артёма была доступна только ему самому, поэтому в распоряжении гостей были только одна комната и тесная кухня. Как мне однажды признался Лекс, комната его лучшего друга была завалена грязной одеждой и использованными презервативами. Ника и Артём начали встречаться совсем недавно и абсолютно плохо смотрелись друг с другом. Он был высоким блондином с белесыми бровями и крупным телосложением, она — пышной миниатюрной шатенкой с оливковой кожей и большой грудью. С Никой я была знакома заочно. Через несколько дней после знакомства Артём добавил её в наш общий чат и представил всем как свою девушку. Их конфетно-букетный период можно было назвать сосательно-трахательным, потому что ни конфет, ни цветов Артём ей не дарил. Зато сексом они занимались по паре раз за день и выглядели до невозможности счастливыми. Вот и сейчас они сплелись в объятиях и страстно целовались. Оля аккуратно присела на край дивана, покосившись на влюблённую парочку, я устроилась прямо на полу. — У меня два вопроса: что здесь происходит и что там за люди, — сказала я, махнув рукой в сторону кухни. — Это Ника позвала своих друзей, — сказал Лекс. — Мы думали, будет весело. — Так может позвать их сюда, чтобы было веселее? Ника оторвалась от Артёма и усмехнулась: — Они предпочитают тусить сразу на кухне — ближе к холодильнику с алкашкой. Мы засмеялись, а через секунду услышали из кухни звон стекла и последующий за ним взрыв хохота. Меня передёрнуло — я вспомнила ноябрьскую тусовку у меня, когда с утра по углам подбирала осколки. Артёма стало жаль. Внезапно в комнату ввалился Левин, таща за собой незнакомую девчонку. На вид ей было не больше пятнадцати, но я всё же надеялась, что она старше. Открытая майка с торчащим лифчиком, нетвёрдая походка и бутылка в руке не вселяли уверенности о законности происходящего. Девчонка со смехом упёрлась в дверной косяк и пыталась вывернуться из рук Левина. Тот, наконец, отпустил её и уселся на пол рядом со мной. — Здравствуйте, девушки, — он приобнял меня за плечи и помахал Оле, — я тут всё пытаюсь воссоединить компанию, а эти хлопцы ни в какую. — Да нам и здесь хорошо, — сказал Лекс. — А тебя там и не ждут, они только ради Сани пришли, — хохотнул Артём. — Не будь с нами великолепного Александра Левина, нас с тобой вообще бы никто не замечал. — В смысле «ради меня»? — Левин приподнял бровь. — Ой да ладно, Сань, не прикидывайся. Кто у нас тут главный ловелас и охмуритель малолеток? — поддержал игру Лекс. — Знаешь, как это происходит? Сначала девушки обращают внимание на тебя, а когда понимают, что тебе на них пофиг, переключаются на нас. А если знакомятся с тобой после нас… Тут уже ничего не поможет. В комнате повисла пауза, с лиц стёрлись улыбки. Даже Левин не стал шутить — лишь тихо хмыкнул, опустив глаза в пол. Я почувствовала, как сдавило грудь и стало трудно дышать. Это были не просто слова. В них слышались обида и злость. — Это что, мне надо теперь в Левина влюбиться? Ничего личного, Сань, но я предпочитаю зрелых мужчин, — попыталась разрядить обстановку Ника, демонстративно чмокнув Артёма в щёку. Через несколько часов общения я безумно устала от людей. Левин всё же заставил нас познакомиться с подругами Ники, которые оказались всего на год младше меня. Но если Ника неплохо вписалась в нашу компанию и казалась взрослой, то её подруги вели себя как малолетние шалавы: опустошали бутылка за бутылкой, в каждое предложение вставляли мат, разбрасывали окурки. А главное — открыто заигрывали с Левиным. Тот не противился их прикосновениям и отвечал на недвусмысленные намёки такими же намёками, но дальше этого не заходил. Я же сгорала от ревности и собственного бессилия. Когда малолетки еле стояли на ногах, под «горячую руку» одной из них попал Артём. Девчонка навалилась на него всем весом и попыталась поцеловать, и Артёму пришлось её подхватить, чтобы не дать упасть. Уже через несколько минут пьяных малолеток усадили в такси. Оставшись вшестером, мы наконец-то расслабились и смогли нормально пообщаться. Общалась я, в основном, с Артёмом и Никой: расспрашивала их об отношениях, о чувствах, о том, как они вместе проводят время. — Да всё стандартно. Он позвал на свиданку, я согласилась. Правда, в ту неделю у меня ещё две встречи намечались, — рассказывала Ника. — Но я их сразу после свиданки отменила. Потом нон-стопом общались неделю, каждый день гуляли, и всё — влюбились. — Помню, я её на второе свидание подарил одну розу — на что денег хватило. Думал, расстроится, что не букет, а она радовалась, будто я ей кольцо вручил, — смеялся Артём, с нежностью смотря на свою девушку. — Сейчас почти никуда не ходим. Холодно, да и неохота. Валяемся на кровати, смотрим сериалы, обнимаемся, едим. — Да, он отлично готовит, кстати, я так удивилась ещё. Мой батя никогда в жизни не готовил — считал это уделом женщин. Меня с детства мама учила супы всякие варить, теперь их терпеть не могу даже есть, не то что варить! И тут Артём мне такой говорит: «Детка, предоставь готовку профессионалам» и бахает нам ужин из трёх блюд. — У меня же прошлые отношения были стрёмными, — говорил Артём. — Бывшая ведь была на пару лет старше и постоянно требовала от меня самосовершенствоваться. А откуда мне, пятнадцатилетнему пиздюку, знать, как правильно самосовершенствоваться? Она хорошо училась, росла в приличной семье, деньги всегда были, одевалась в брендовый шмот. Думала, что все вокруг должны быть такими же. Мне тогда давали деньги только на пожрать в школе, и то не каждый день. Приходилось какие-то подработки искать, чтобы хоть как-то соответствовать запросам. Тогда меня нелегально взяли официантом — один родственник помог. Из-за роста и веса старше выглядел, поэтому вопросов не вызывал. И готовить там же научился — сдружился с поварами. — Короче, абьюзером его бывшая тем ещё была, — подытожила Ника. — Но первая любовь всегда стрёмная. — Да, любил я её сильно, конечно. Два года встречались, думал, это на всю жизнь. Думал, что это и есть нормальные отношения. Мужчина должен становится лучше, должен зарабатывать, должен удовлетворять потребности женщины. Должен, должен, должен. Я это слово слышал чаще, чем «люблю». — И ты так просто говоришь о своей прошлой любви при Нике? — недоумевала я. — Лучше честно обсудить с партнёром своё прошлое, чем скрывать свои чувства, — ответила за Артёма Ника. — От него же никуда не деться, это часть тебя. — Когда мы начали встречаться, Ника была влюблена в другого. Я ревновал, конечно, но единственное, что мог сделать — это дать ей максимум внимания, чтобы она переключилась на меня. — Ага, я ему сразу так и сказала: «Ты должен знать, у меня есть чувства к другому. Но кроме дружбы у нас с ним ничего не было и не будет, поэтому я хочу его разлюбить и найти нормального парня. Ты готов к такому?». Он такой: «Да как нехуй». Артём и Ника разом засмеялись, а мне стало грустно. — И вообще он ничего никому не должен. — продолжила Ника. — Он уже в первую неделю пытался за всё платить, открывал передо мной двери, подавал куртку, ежедневно спрашивал, нужно ли мне что-то. Будто его выдрессировали. Я сначала думала, идеальный парень, а потом папе рассказала. Он сразу предположил, что у Артёма травма и тут сто процентов замешана бывшая. Тогда мы всё обсудили с Артёмом. — Она меня заставила! Сказала, или я, или психолог, — встрял Артём, за что получил очередной поцелуй. — Я ему сказала, что платить за меня не надо, придумывать всякие подарки тоже. Деньги у меня есть, кормят родители, а мне нужна простая человеческая любовь. — Я в первый месяц капец как комплексовал, что у неё денег больше, чем у меня. Потом успокоился, смирился. Сейчас спокойно работаю, коплю на обучение на заочке. Раньше думал, что вообще не смогу получить образование высшее — придётся после школы сразу ебашить. — Так ты и ебашишь, просто деньги тратишь на себя, а не на кого-то, — сказала Ника. — Спасибо тебе за это, любимая, — Артём крепко прижал Нику к себе. — Кстати, Артём про вас с Лексом рассказывал, что вы сначала дружили, потом начали встречаться. Если бы я не встретила Артёма, я бы тебе очень завидовала. Это ведь так классно — сначала узнать человека, долго общаться, потом начать что-то взаимно чувствовать. В моём понимании, это идеальное начало классных отношений. Вам очень повезло, берегите друг друга. — Ника улыбнулась. Я натянуто улыбнулась в ответ. Они нашли друг друга, когда больше всего в этом нуждались. Нике нужно было избавиться от разрушающих чувств, Артёму — научиться доверять партнёру и ценить себя. В столь юном возрасте они вели себя чересчур по-взрослому, чего не удавалось большинству настоящих взрослых. Никаких эмоциональных качелей, истерик и ссор, секретов и недомолвок. Это была чистая, осознанная любовь. Я не удивлюсь, если они поженятся, заведут детей и проживут прекрасную жизнь, наслаждаясь каждым моментом, проведённым вместе. В их маленьком, уютном мирке сейчас не было места для сомнений и переживаний, поэтому я не стала обременять их своими проблемами. Тем, что я так и не смогла полюбить Лекса; что мы не смогли построить гармоничные отношения; что моё сердце заняли чувства к одному эгоцентричному идиоту; что лучшая подруга сделает всё, чтобы увести у меня любовь всей моей жизни и даже не узнает об этом. Ближе к двум ночи наша вечеринка подошла к концу. Ника увела Артёма в его спальню, наказав их не беспокоить, и мы остались вчетвером. Лекс тут же сник — молча уткнулся в телефон, изредка бросая на меня странные взгляды, Оля скромно попивала вино из большой кружки. Я только сейчас заметила, что даже в тусклой комнате с «совковыми» обоями и подранным диваном она выглядела элегантно: струящееся платье, ровные ноги в прозрачных колготках, идеальный маникюр и педикюр. Она до тошноты прелестно морщила миниатюрный носик, хихикала в ладошку, заглядывала прямо в душу своими телячьими глазками и была до невозможности женственной. Даже Лекс тайком бросал на Олю жадные взгляды, что уж говорить о Левине — он откровенно пялился на изгиб её веснушчатой шеи, тонкие лодыжки, яркие губы; а она делала очередной глоток, пытаясь скрыть улыбку, когда замечала его взгляд. — Давайте музычку что ли включим, — предложила я и включила экран компьютера. У Артёма как раз был открыт плейлист на Яндекс.Музыке. — Жесть, вы посмотрите на название! «Порнографические ритмы» — у Артёма очень специфичный вкус. Оля тихо хихикнула, парни молчали. В животе появилось знакомое ощущение, когда внутренности будто скручиваются в узел. Я сжала зубы, попыталась расслабиться и нажала на Play. Из колонок раздалась очень специфичная музыка, состоящая из томной мелодии в стиле техно и выразительных женских стонов. Я завороженно вслушивалась в эти жуткие звуки, а к ноющей боли в животе теперь прибавились нарастающие волны возбуждения. — Мне одной интересно, зачем Артёму такой плейлист? — нервно усмехнулась я, оборачиваясь к ребятам. Оля лежала на диване, полностью обнажив длинные ноги. Над ней нависал Саша Левин. Я с оцепенением смотрела на его сильные руки, которыми он поглаживал женское тело. К горлу подкатил ком. Лекс подвинулся ко мне ближе и робко коснулся носом моей щеки. Я с трудом перевела взгляд на него взгляд и заставила себя коснуться его губ. Теперь эротичные стоны из колонок совсем не возбуждали, а я чувствовала только отчаяние. Левин уже снимал с Оли лифчик, обнажая аккуратные груди. Он прикоснулся к одной губами, нежно втянув сосок. Подруга издала тихий всхлип. Я вдруг заметила, что сжимаю руки Лекса, не давая ему прикоснуться ко мне. Секунду спустя он вырвал их и вышел из комнаты. Как завороженная я смотрела на красивые тела друзей и не могла пошевелиться. Они не замечали моего присутствия. Левин резко перевернул Олю на живот, провёл губами по обнаженной спине, стянул трусики. Свободной рукой он потянул её за волосы, заставляя подняться, и прильнул ртом к длинной шее. Возбуждение обоих было на пределе. Оля выгнула спину и громко выдохнула, когда Левин вошёл в неё. Её нарастающие стоны слились со стонами из колонок. Левин ритмично двигался, из его груди вырывалось тяжёлое дыхание. Больше всего на свете я хотела забыть увиденное и оказаться дома, в постели, словно ничего не произошло. Однако это произошло. Парень моей мечты трахал мою подругу у меня на глазах. Я поднялась с кресла, взяла со спинки свитер и на ватных ногах направилась к выходу из квартиры. На лестничной клетке было грязно и воняло мочой. Я прислонилась к стене у заляпанного окна и зажгла украденную у Оли из пальто сигарету. Меня била нервная дрожь, пальцы не слушались. Я представляла, что ждёт меня после этой ночи: тяжёлый разговор с Лексом, глупые оправдания перед Левиным и Олей и бесконечные слёзы. — Какая же я никчёмная дура, — сказала я вслух и вытерла мокрые дорожки на щеках. Через несколько минут я потушила сигарету и направилась обратно в квартиру за вещами, чтобы уехать домой. Надеялась сделать это незаметно, потому что видеть никого я не хотела. Тут дверь квартиры распахнулась и навстречу мне вышел Левин. — Насть, надо поговорить, — заявил он, загородив проход. — О чём? Мне просто стало плохо, срочно надо было выйти подышать. Наверное, простудилась. Или ты не об этом? Я попыталась подойти к двери, но Левин взял меня за руки и повёл на этаж выше. — Там потише, — невнятно пояснил он. Сев на старую табуретку, он достал пачку Петра I, протянул мне сигарету, поднёс зажигалку к моему лицу. Мы молча закурили. — Так о чём ты хотел поговорить? — спросила я через несколько бесконечных секунд, смотря куда-то в сторону. — Ты не подумай ничё на счёт меня и Оли. Понимаю, как это выглядело, но это был просто секс. Я напился, она напилась, ещё эта музыка. Давно у меня не было, короче. Сорвался. — Зачем ты мне это рассказываешь? — И правда, зачем? Выглядит, будто оправдываюсь. Но даже если и выглядит, то похер. Оля меня вообще не зацепила, если что. Красивая, сексуальная, но на этом всё. Отношения с ней точно строить не собираюсь — это если кого-то вдруг заинтересует, — Левин усмехнулся. — Да и вообще отношения — это не про меня. Я смотрела на его лицо пустым взглядом, тяжёлый стук сердца отдавался в ушах. — Знаешь, я пару раз пытался. В первый раз меня бросили через несколько недель из-за того, что я ужасен в постели, — Левин зажёг ещё одну сигарету. — Второй раз меня обвинили, что я не уделяю достаточно внимания. Ну, я пытался её полюбить, но не пошло. Короче, сложно всё. Ты классная девчонка, Насть. Если у тебя не срастётся с Лексом, ты встретишь другого, отличного парня, который будет тебя на руках носить. Я молча слушала его откровения и мечтала убежать как можно дальше от этого засранного подъезда и от человека, который прямо сейчас огромным тесаком кромсал моё сердце. Я боялась говорить. Казалось, если я заговорю, мышцы больше не смогут сдерживать подступающую истерику. — К чему всё это, Саш? — мой голос был слишком тихим. — Просто захотел поделиться. Мы же друзья. Кстати, Лекс очень переживает. Тебе стоит с ним поговорить. Не мучай его и себя. — Левин встал и взял меня за руки. — Я часто бываю полным говном, но ты мне очень дорога. Хочу, чтобы ты была счастлива. С этими словами он бросил недокуренную сигарету на лестничную клетку и спустился на этаж ниже, обратно в квартиру. Моя сигарета всё ещё медленно тлела в моих дрожащих пальцах, а слёзы лились бесконечным потоком. Где-то на задворках сознания промелькнуло воспоминание о визитке с контактами психолога, которую мне недавно сунула директриса, однако это было слишком незначительно. Внимание моё было сосредоточено только на том, чтобы поскорее не выйти из подъезда. В окно.