Скрытая от семьи

Pov Пятый.

***

Поговорив с Мэй, я узнал немного больше об её способностях, она приоткрыла мне эту завесу тайны. Силы действительно необычные, уникальные, никогда прежде не видел, чтобы кто-то умел становиться невидимым. До сих пор оставалось неясным её возвращение в наше время через зачитывание каких-то слов, пергамента и прочих штуковин. Нужно обязательно выяснить. Мне не давал покоя приход Куратора — она вновь хотела завладеть мною, чтобы я снова стал работать на неё. Но не в этот раз, больше не наступлю на эти грабли. В Комиссии из меня сделали убийцу невинных людей, за что я буду корить себя до конца своих дней. От ощущения собственной ничтожности и потерянности становилось настолько тоскливо и грустно, что хочется кричать и плакать. Перед своей семьёй я давно предстал, как бесчувственный киллер, способный на оскорбления и любого вида грубости, но никто из них не видит, какую цену я заплатил за спокойствие и мир. Я умудрился приболеть и сам не понял как. Возможно, на меня повлиял стресс, а может и простудился. Правильно мне Ваня говорила — не спать с открытым окном, результат на лицо. Но новоиспеченная сестра так заботилась обо мне, как никто прежде, и невероятно тепло на душе от этого. К Мэй я сразу испытал зарождение привязанности. Честно, я пытаюсь от этого избавиться, людям доверять нельзя, вообще никому нельзя. Но она цепляет какой-то чрезмерно нужной заботой, которую, судя по всему, готова оказывать долго и упорно. Мэй наверняка знает о том, как было тяжело в апокалипсисе, потому что сама оказалась в малоприятно похожей ситуации… Господи, а ведь я причина, почему её выгнали. Когда-нибудь обязательно расскажу Мэй об этом, но не сейчас, она не готова. Не готова для такого. Боюсь, что может неправильно понять. Я не знаю, как объяснить о Комиссии, о Кураторе. Во время нашего ночного разговора, Мэй решила взбодриться и заварила нам обоим по чашке кофе. Только я взял в руки кружку, как меня будто ударило током, или словно получил огромный разряд энергии. Я сразу понял, что это чип, который остался в моем теле после ухода из Комиссии. Чрезвычайно знакомая энергия прокатилась по телу. Меня так частенько били, когда я отказывался от выполнения задания, не подчинялся, и всё в это роде. Привыкание к подобному не спасло. Куратор сказала, что чип давно вытащили из меня, но оказывается нет. Такое значит только одно — она вернётся, и тогда мне будет несладко. Сейчас необходимо восстановиться и дать отпор. Иначе, чувствую, что места на мне живого не останется, хоть в семье я всегда был самым сильным. Даже сильнее Лютера: жизненный опыт и застревание в прошлом на многие годы помогло стать таковым. Есть только один: когда? Эти мысли пролетели с невероятной скоростью, и наступила сильнейшая боль, от которой я вскрикнул, выпустил чашку, и едва не упал в обморок. Мэй испугалась, но ненадолго, достаточно быстро среагировав и принимая меры. Я с огромным усилием сказал, что это всё Куратор, но не уточнил, в чем именно она виновата. Моя сестра не обратила особо внимания на слова, лишь положила мне холодную повязку на лоб, чтобы сбить образовавшуюся в результате разряда, температуру. Мэй гладила мои волосы, отчего я вскоре уснул, и уже сквозь сон услышал её тихие шаги по направлению к выходу. Я не хочу привязываться к ней, мне страшно, это повлечёт за собой разочарование, я знаю. Дикая боль в голове не давала мне спокойно отдохнуть. Я ворочался всю ночь, раз за разом поправляя тряпочку на моём лбу и смотрел на звезды. Они сияли не только на ночном небе, но и в моих глазах, когда я думал о своей семье. Так хочется быть мягче, добрее, обнять каждого из них, поговорить по душам. Они заслуживают этого, ведь не один я мучался в прошлом год назад. Но не получается… Мое сердце будто окаменело, а душа давно вышла из тела и где-то витала в поисках счастья и лучшего места для жизни. Боюсь, что уже не получится сделать из меня любящего человека. Так и продолжу ненавидеть весь мир и желать всем смерти, внутренне в себя втыкая ножи до смерти. Ближе к утру зашла Мэй, а я притворился спящим, чтобы избежать вопросов. Она сменила повязку на более ледяную, но посчитав это недостаточным, сделала мне ароматный чай. Я учуял запах малины. О да, это малина. Чай мне так и не удалось выпить. Когда моя сестра ушла, я привстал с кровати. Холодок пробежал по моей спине, а значит намечается что-то очень нехорошее. Так и есть — через секунду передо мной появилась Куратор. Угрюмая, злая, противная женщина. Я никогда не был благодарен ей, даже за то, что она вытащила меня из апокалипсиса. Всё равно терпеть её не могу. Медлить Хендлер не собиралась — воспользовавшись моим болезненным положением, глава Комиссии могла сделать со мной всё, что только придёт в голову, сплошняком наполненной безумными и идиотскими затеями. Я не мог даже телепортироваться — сил не было, оставалось только поддаться. Её грозный и в то же время насмехающийся вид говорил о том, что мне придётся терпеть многое. Она стояла на месте, разглядывая меня. Собрав всю волю в кулак, я напрягся, отчего в руках появилось слабое синее свечение с характерным звуком. К сожалению, дальше реакции не пошло. Раз за разом пытаясь переместиться, мои силы угасали всё больше, пока в конечном итоге не пропало и мерцание. Куратор по-прежнему неподвижно смотрела на меня, усмехаясь. Я поднялся на ноги, готовясь к атаке. Хендлер прошлась кругом по комнате. Осматривается, гнида. Не решался я и нападать первым: всё-таки, Куратор не промах, поэтому лучше пока повременить. Тем временем она вынула ручку из кармана своего плаща, медленно начиная приближаться ко мне. -Почему бы нам не ответить на записку от Мэй? — промурчала на ухо. В голове вновь замелькали события прошедших лет, заставив меня искривить губы в жалкое подобие улыбки. Я перевожу взгляд на неё. Эта нелепо подобранная косметика, подводка, помада, тени… И всё на одно несчастное старое лицо. -Не делай ошибок. — для убедительности я нахмурился, всё также смотря в глаза. Она хмыкнула, её рот исказила улыбка. Я уже упомянул, что меня сейчас стошнит? -Ты уже совершил величайшую ошибку, номер Пять. — с этими словами она ударила меня. Откуда в ней столько силищи… С грохотом упав на пол, я почувствовал жалкое постанывание правого бедра, на которое, собственно, приземлился. Неслабо стукнувшись подбородком, я сам пересчитал свои зубы. Благо, хоть они были на месте. Не то, что мозги у этой погани. Почувствовав вкус железа во рту, я попытался встать, опираясь на ладони. Слишком слабо для меня. Слишком. Уверенный в своем рывке вверх, я получаю ещё один удар, от которого отлетел в другую сторону. Едва не пробив бетон собственным затылком, перед моими глазами всё поплыло. С каких это пор какая-то мразь касается меня? Окрылённый безрассудной яростью, я вскакиваю на ноги, будто только что не был молотком для стены. Куратор вскинула брови, явно удивлённая такому действию. Она ставит чемоданчик на пол, разминая шею, похрустывая пальцами. Боль всё же дала о себе знать, я слегка покачнулся, но остался стоять, будто вместо ног были брёвна. -Мы можем прекратить это, мой мальчик. — выделяя слово «мой», произнесла Куратор, наклонив голову набок, состроив милые глазки, будто показывая всю свою святую невинность и непричастность. Я вытер кровоточащие губы рукавом и усмехнулся, нет, изумился её тупости. Согнул ногу в колене и скрестил руки на груди. Чувствую себя, как в дешёвом боевике, честное слово. -Серьёзно? После того, как едва не погубила меня и мою семью, ты хочешь, чтобы я вернулся? — я прошипел сквозь зубы, сощурившись. -Да, сладкий. — произнеся два слова с разной интонацией, с лица её пропала улыбка, словно давая сигнал. Пора. Ненавижу подобные высказывания в мою сторону. Я молниеносно рванулся вперед, забыв обо всём на свете. Быстрый и лёгкий взмах моей руки пришёлся четко по её животу. Не собираясь сдаваться, я успеваю ударить по согнувшемуся телу Куратора в районе трапециевидной мышцы. Издается приглушённое «Ох», она тянет руки к болючему месту. Уже уверенный в собственной победе, я немного отхожу назад, дабы оценить то, что сделал. Куратор не упустила момента. Оставшись в том же положении, она понеслась на меня, как бык. Не успев отскочить, я впечатался в стену. В глаза резко потемнело, но я вовремя очнулся. Даже попытался сопротивляться, вновь поднимаясь, но это было бессмысленно. Набравшись сил, Куратор не жалела меня и судя по всему, получала удовольствие от последующих избиений. Садистка. На секунду я услышал свою семью, которая мирно и беззаботно завтракала на кухне. Всё остальное исчезло. Хотелось кричать о помощи, срывая голос, но что-то сдерживало меня, заставляя молча переносить издевательства. Тем временем Куратор приблизилась и, взяв за ворот пижамы, приподняла на уровень своих глаз. Увидев её лицо, мне стало смешно. Какие-то чересчур напущенные до невозможности губы, слишком открытые глаза. В некоторых местах стёрлась косметика. Кстати, крови было не видно, мало я постарался. Длилось моё «веселье» недолго — Хендлер буквально вжала моё тело в стену, начав душить. Воздуха моментально перестало хватать, я начал задыхаться. Но и этого оказалось мало. Куратор отпустила меня, дав на передышку ровно секунду. Упав на колени, я держался за горло, кусками хватая живительный кислород. Следующий удар в челюсть оглушил меня окончательно. Я лежал на полу и чувствовал, как горячая кровь, обжигая кожу, текла по щекам, губам, подбородку, прокладывая тёмные дорожки. Тело не слушалось меня, было словно мешок. Я молился, надеялся, что моя семья ничего не услышит. Не нужны им такие проблемы, не нужны. Сам разберусь, не впервой. От последующего пинка в бок я свернулся от боли. Всё пульсировало, вокруг мутнело с каждой секундой. На мгновение даже причудилось, что тут не одна Куратор, а две, три, четыре… Галлюцинации, это плохо. Ещё один такой удар и больше не выдержу. Собрав волю в кулак, я из последних сил заставил себя встать, но плюхнулся обратно на живот. Такое ощущение, что сломали все кости одновременно, а теперь перемывают их в спиртовом растворе. -Не передумал, Пятый? — Хендлер снова лягнула меня острым носком своих туфель, заставив плеваться кровью. Ярко-красные, даже алые пятна начали капать на рукава моей, посеревшей от пыли и грязи, пижамы. Жаль, она была красивой. Теперь хочется просто перестать чувствовать эту боль. Впервые прошу избавить меня от этого, господи. Ударив ладонью по деревянному настилу, я глухо захрипел. Внутри всё раздирало так, будто тигриными когтями. Я вижу свои пальцы, перепачканные кровью. Почему, почему она меня не добила? Раскрыв рот в немом крике, я еле слышно стучал по полу, с каждым разом тише и тише. Когда силы иссякли, прислонился лбом, мучительно дожидаясь собственной смерти. Так и закончится, видимо, моя история престарелого дедушки в теле бездушного подростка, умершего от рук разукрашенной твари. Куратор оставила меня лежать, а сама создала мою точную копию, точнее фантом. Его целью было запутать Мэй, это я услышал. Как, чёрт подери, она это сделала? Не может быть такого! Двойник лёг на кровать, в точности повторяя мои движения и повадки. Невероятно. Далее она что-то дополнила на записке, выпила чай, оставленный моей сестрой и подошла ко мне. Глаза медленно прикрывались, окутанные белой пеленой бесконечных страданий. Наклонившись, та небрежно взяла меня за волосы, приподняла голову. -Я прикончу тебя прямо здесь. — она гаденько улыбнулась и подмигнула. Финальный удар — и я замертво упал на холодный пол, пробирающий моё тело до мелких мурашек. Последнее, что увидел — жгучее солнце, лучи которого добирались до моего лица и освещали его, словно пытаясь помочь.

***

Почувствовав, как меня встряхнули, держа в воздухе, я невольно издал неразборчивый звук. Всё тело ломило после издевательств Куратора. Это было первое, что я ощутил после того, как очнулся. Я услышал Мэй и Хендлер. Они общались между собой, но я не мог понять слов. Сфокусировав всё своё внимание на голосах, я вскоре сумел разобрать следующее. -…В Комиссии ты будешь неплохим работником, собственно, поэтому я сюда и пришла. Мне нужна ты и твоя помощь <…> Готова отпустить твоего несчастного братца, если согласишься пойти со мной. Иначе его придётся прикончить, как надоедливую мошку. Вечно путающуюся под ногами. — Куратор говорила нетерпеливо и очень быстро. Создаётся впечатление, будто не хватает времени. Внутри меня всё похолодело. Неужели Мэй согласится? Это же конец, она воспользуется и убьёт мою сестру! Я хотел вырваться, но боли во всех областях тела не давали даже пошевелиться, покорно оставляя висеть в её цепких лапах. -Я согласна. — голос Мэй звучал решительно, убедительно. Мой внутренний мир треснул в один момент, едва не рухнув. Но, ещё не всё потеряно, мы что-нибудь придумаем, я обещаю… Куратор сказала что-то ещё, но я уже не слышал — вновь погрузился в мир сна, где царствовали умиротворение и спокойствие, которого так не хватало.

***

Конец Pov Пятый.