Лед под сердцем

Утро видит все: взъерошенного мужчину, ждущего такси у выхода, полусонную брюнетку принимающую душ и надеющуюся забыть произошедшее. А еще утро видит пару внимательных глаз, понявших слишком многое и слишком лишнее. За слабости обязательно надо расплачиваться и наблюдатель планирует собрать свои платежи с обоих. Но это чуть позже, а пока новый день. Женька приходит на каток, где все уже гудит суетой, началом работы. Ани не видно, да и хорошо: не скроет теперь Женя своих чувств. За ночь успел утонуть, выплыть и снова утонуть в женщине, которая уедет и, почему-то так показалось, не захочет возвращаться. Может быть, все дело в том, что она не позволила ему начать разговор, хоть что-то запланировать. Несколько раз за ночь, когда он пытался ей предложить варианты как провести этот день, его губы закрывали тоненькие пальчики или ее губы и предлагалась грешная ласка, от которой не было сил отказываться. А в итоге ничего и не запланировали. Утром убегал домой, пока она спала, точнее едва просыпалась. Какие уж тут планы, да и опаздывал. Теперь вот рабочий день. Ее даже нет на площадке, может,и не будет. Знакомый торопливый говорок влетает в спину, пока мужчина размышляет о неясности их будущего. - Нет, мы планируем снимать весь день, не только группу Евгения Станиславовича. Разворачивает на голос против всякой воли и желания. И улыбка расплывается на лице тоже вопреки установкам. Рядом с невысоким директором Константином Меньшовым, когда-то вполне сносно выступавшим в одиночном катании, даже хрупкая Анечка кажется солидной женщиной. В ней сразу становится заметна, и стать, и лоск, и возраст, как ни странно. Она будто поменяла свою ночную юность на дневную деловитость. И голос отдает металлом. Видимо, спорит, настаивает на своем. В этих резких интонациях, коротком взмахе руки, отметающей всякие возражения начальника “Юбилейного” своя прелесть. особенная же для Жени в том, что на него так не реагируют. Его эта характерная девочка-женщина слышит. За ним - следует. Вдруг понимает, с каким удовольствием сейчас затащил бы ее в тихое помещение, где есть закрывающиеся на замок двери и снял властность вместе с одеждой. Вздрагивает от неуместных горячих мыслей, пытается отвести глаза и, что важнее, разум от женщины, которая еще даже не кивнула ему в знак приветствия. Выпрыгивает на лед, чтобы наконец перестать фантазировать, отвлекшись на более важные занятия. Удивляется, когда его резко и сильно хлопают по плечу. За спиной стоит тот самый Антон, что рассорил их день назад, протягивает микрофон-петлицу, объясняет, как надеть, потом прячет под одеждой базу. Машет звукачу и просит Семененко что-нибудь сказать: - А что?- не понимает Женя. - Да хоть стихи читай, какая разница,- морщится оператор,- нам просто проверить, что все работает. - Долго читать?- снова задает дурацкий вопрос Семененко. - Аньк!- не выдерживает Антон.- Объясни сама своему старому знакомому все, а?! Кажется, дело не в том, что у Анюты нервный оператор, но он, очевидно, невзлюбил Женю. Может, и есть за что. Но, если вдуматься, ему-то какое дело? Не его же жену целовали! - Что случилось?- Щербакова хмурится, аккуратно ступая по льду. Подъезжает, чтобы придержать. Нет, не потому что хочется держать ее за руку, а потому что скользко и опасно. - Что делать с вашими микрофонами?- тычет в коробочку на вороте куртки. - А!- улыбается Аня.- Да ничего особенного, поговори что-нибудь, чтобы выставить все параметры под твой голос и понять, что тебя хорошо слышно. - Я же не умею говорить с пустотой. Не шизофреник же,- ничего не понимает тренер. - Ну, возьми любой текст и прочти,- Аня не выдерживает, что-то набирает на телефоне и разворачивает мужчине.- Читай! - Родился 26 июля 2003 года в Санкт-Петербурге,- начинает Женя.- Семья Евгения была далека от спорта. В 5,5 лет мать отвела его на каток спорткомплекса «Юбилейный». Позднее, до 2012 года, занимался в СШОР Санкт-Петербурга под руководством Светланы Французовой и Олега Татаурова. С восьми лет тренируется под руководством Алексея и Татьяны Мишиных. Смотрит непонимающе на женщину рядом: - Это что? - Твоя биография, судя по всему. Я не знаю,- улыбается брюнетка.- Я открыла первый попавшийся текст про Евгения Семененко. Оба смеются. И становится понятно, что он хочет. Еще раз. И, может, еще раз. Столько, сколько сможет до ее отъезда. Обнимать, держать крепко, целовать в губы, снимать одежду. И снова обнимать. - Может, по кофе после работы?- внезапно предлагает, глядя в темные глаза. - Я на работе нерабочие вопросы не обсуждаю, но для вас - нет,- неожиданно жестко отвечает Щербакова. Тонкие пальчики бегут по клапану куртки и замирают, чуть потянув. Глаза настороженные. Женя вспоминает о микрофоне, теряется, осознав, что лишние уши услышали его приглашение. Бросает взгляд на лицо Ани. Петилцу зажимает тонкая ладонь так, чтобы спрятать звукочувствительную часть. Почти одними губами Аня шепчет: “Да” и отпускает его ворот: - Дочитай этот текст, Жень. Нам надо настроиться на твою волну,- насмешливо заканчивает телевизионная руководительница. Ну что он дурак читать биографии? Тем более собственную. Опускает трубку и спокойно слово по слову говорит: - А есть наверное и по-удачней расклады Без лишней жести, которая нам досталась, Там все случилось не вопреки всему, а как надо, Так как тут никогда не случалось. Мы попадем туда после смерти, может быть, Если будем добрыми и хорошими, Если играть в то, что нами с тобою прожито, Не наскучит малышу в магазине брошенному. Но, я надеюсь, это позже случится гораздо, Я туда совершенно не тороплюсь, Как бы круто там ни было, мне одно ясно - Ещё сильнее я в тебя все равно не влюблюсь. - Евгений Станиславович, что это с вами?- удивленный голос помощницы прерывает его монолог для звукооператора. - Микрофон настраиваю,- смеется Женя.- Тружусь в поте лица. - А, а то я уж подумала,- девушка смеется. Женя, без слов поняв, что могла подумать Аленка, смеется в ответ. И не видит, как от стола, где настраивается звук смотрит темный взгляд. И эти глаза ревнуют, хотя поводу взяться просто неоткуда.