Kawaii

— Многие из нас боятся быть счастливыми. Для многих понятие " счастье " означает отказ от установившихся привычек и влечёт за собой потерю того, что можно назвать " самостью ". Очень часто мы считаем себя недостойными того прекрасного, что происходит с нами. И отвергаем его — ибо если мы приняли, почувствовали бы себя в долгу перед Господом. Мы думаем: " Лучше даже не пригубливать чашу блаженства, потому что когда она будет опустошена, мы будем страдать — и сильно ". И вот из опасений того, что убудет, мы перестаём пробывать. И, боясь грядущих слёз, стараемся не смеяться сейчас.

***

О существовании некоторых мышц в своём теле Юнги даже не подозревал, пока их не пронзила боль при пробуждении. Он стонет, всё ещё крепко держа Чимина, что ёрзает, дезориентированный и с надутыми спросонья губами. — Ох. У меня, наверное, сейчас ужасно пахнет изо рта. Младший говорит в сторону, и Юнги фиксирует его лицо напротив своего, чмокая. — Забей. — Хочу пить. И писать. Тут рядом есть круглосуточный магазин, сходим? Юнги с кряхтением выползает на улицу, доставая мобильный телефон, и пачку сигарет. На часах — два ночи, воздух прохладный, и Чимин жмётся к его боку, в поисках тепла. — Тебе не помешает дым? — Тэхён тоже курит, я привык. — Это не полезно для тебя. — Если бы я хотел делать только полезное, то ушёл бы в монастырь. — Монах Пак Чимин… — Как тебе такая эротическая фантазия? — обнимая за пояс, Чимин помятый, и довольный. — Тебя не волнует, что нас кто-то увидит? — А мы братья. Разлучённые в детстве, и вот вновь вместе. — Да? А братья делают так?.. Вокруг никого нет, и Мин целует в губы ещё раз. — Мы ооочень плохие братья… В магазине, щурясь из-за яркого света, Юнги выбирает кофе без кофеина, и пока Чимин в туалете, он прогуливается между полок, находя ситечко, сделанное из силикона в виде ленивца, что по задумке должен висеть на краю чашки, находясь внутри неё. — Что это? — Для заварки чая на одного. — Возьми пару таких. — На случай гостей? Тут есть в виде ламы и белки, акула… — Нет, давай двух ленивцев. Юнги тоже отходит в туалет, тщательно полоща рот, и уже на кассе Чимин добавляет к напиткам сэндвичи и жевательные конфеты. Они возвращаются в машину, садясь оба спереди, и принимаются за еду. По радио играет классическая музыка, на улице пусто, потому что это тихий район, и сейчас ночь. — Довольно странное свидание. — Мы переспали. Тэ будет в восторге. Чимин смеётся, фотографируя, по всей видимости, доказательства — Юнги с сэндвичем в руке закатывает глаза, совершенно не беспокоясь, каким получился на снимке. — Друзья не слишком сильно тебя достают? — Они рады, что ты наконец решился. — В смысле?.. — Ой… Ну, Джин-хён поначалу подумал, что ты пялишься на него, как это обычно и бывает, а потом он начал убеждать, что дело во мне, и я не верил ему, пока… — Кринж. — Ещё говорят: " Мда, трэш ". — Мне правда неловко. — Это мне должно быть неловко, я обычно себя так не веду. — Заморачиваться из-за всего подряд это мой смысл жизни, найди себе другой. — И о чём ты заморачиваешься сейчас? — О балансе между гордыней и низменными страстями. Чимин вытирает руки влажными салфетками, расфокусировано уставившись куда-то вдаль, за лобовое стекло. — Каков вывод? — наконец, отмирает он, внимательно смотря на Юнги. — Поехали. Нам надо попытаться выспаться перед завтрашним… Сегодняшним рабочим днём. — Уже четверг? — Ага. — Дни такие долгие… — И ночи. Юнги вбивает свой адрес в навигатор телефона, борясь с дремотой, пока они едут по Сеулу, не забитому в это время пробками. Разворачивая конфету, он предлагает её первым делом младшему, что принимает, умудрившись задеть языком пальцы. — Что ж, хён, я теперь знаю, где ты живёшь, и мой план с васаби становится реалистичнее. — Я приглашу тебя как-нибудь в другой раз, и уже никогда после не смогу спокойно чистить зубы. Юнги нажимает на защёлку, высвобождая ремень безопасности, сначала на свою, а затем и на соседнюю. — Иди сюда. Поцелуи азиатов отличаются от европейских — ласки не ограничиваются пределами рта, это и посасывание языков, и буквально облизывание лиц, широкими мазками. Зрелище точно не для публики, не похожее на голодное пожирание друг друга с попыткой трахнуть языком или пересчитать зубы. Юнги с удовольствием растёр бы свою слюну по щекам и присосался к подбородку, но сейчас он хочет пожелать спокойных снов и попрощаться. Чимин, робко обхватывающий его нижнюю губу, слегка прикусывая, разделяет это желание, не стремясь проникнуть внутрь. Короткие, отрывистые, дразнящие и слегка влажные поцелуи, с закрытыми глазами, и никаких больше прикосновений — развернуться в машине особо негде, и, есть вероятность, что стоит только начать трогать Чимина во время того, как он вжимается своими пухлыми губами, и спать они уже точно не лягут. …Мин останавливается, когда диктор на радио сообщает, что только что были прослушаны " Маленькие прелюдии Баха ", рассказывая о том, что это такое, а Чимин начинает смеяться, тоже обратив на это внимание. — Напиши мне, когда доберёшься до дома, хорошо? — Да, хён. Спасибо за… Компанию. — Обращайся. — Ой, до свидания, — нарочито отмахиваясь, прогоняя, Чимин весь нежно-розового цвета, от кончиков ушей и до ключиц. Войдя в квартиру, Юнги жалеет о том, что не позвал Чимина к себе, потому что ему уже не хватает его присутствия рядом. Обычно подвижный и чуть суетящийся Пак, в сонном состоянии был подобен свежеиспечённой булке. Под языком Юнги собирается слюна, когда он представляет, как мял бы пальцами все мягкие места и припадал бы ртом, пробуя. То не многое, что сегодня удалось ощутить, лишь повысило аппетит, и хоть они и ели практически всё то время, что бодрствовали, на данный момент Мин оставался голодным. На губах ещё фантомные прикосновения губ Чимина, нежные и конфетные. Об этом думать гораздо приятнее, чем о том, что и Чимин, и Сокджин, и наверняка и Тэхён — были в курсе того, как Юнги всё не решался приблизиться, лишь вздыхая со стороны. Наблюдение, это эмпирический способ исследования. Книгу выбирают по обложке… Умываясь, Юнги отказывается от того, чтобы мыться целиком и вообще переодеваться до утра. Он бы нашёл на это силы, но тратит их на то, чтобы, вытащив из кармана двух ленивцев, пытаться соединить их в объятии, и ему это удаётся. В спальне он ложится поверх покрывала, отгибая нижний край и прикрывая им ноги. Перечитывает сообщения в телефоне, ожидая нового, и среди диалогов находит заброшенный чат с Кирито, своим давним и тайным приятелем. Их последняя переписка была почти месяц назад, и её содержимое обескураживает. Юнги не знал, как познакомиться с Чимином, и рассчитывал только на секс. Он и сейчас озабочен этим желанием, но стоило ему пообщаться с младшим, как тот стал не двумерной привлекательной картинкой, а трёхмерным, многогранным, с привычками и особенностями, с тысячью разных улыбок и душевным теплом, которым он щедро делился и было бы глупо довольствоваться только телом, не заботясь обо всём остальном. Когда они разговаривали о любимых фильмах, Юнги замешкался с ответом, поскольку тот, что прежде считался самым-самым, он перестал быть таковым. Фильм отличный, но эмоции, что он вызывал, при пересмотре спустя время, сменились на другие, потому что и сам Мин изменился, взрослея. Есть мнение, согласно которому, люди растут до какого-то определённого возраста, и затем только стареют. Это справедливо для физической оболочки, как ни старайся, выше не стать, хотя, и тут исключение — нос и уши увеличиваются в размере до самой смерти. Юнги обречён быть того же роста, что и в старшей школе, а к старости его кнопочный нос станет внушительнее. Насчёт ума, у буддистов, или кого-то подобного, есть притча о дереве — сильное, с толстой корой, непоколебимое, оно сломается в сильную бурю. А гибкое дерево, с тонкими ветвями, зелёное и молодое, способно выстоять, пригнувшись к земле с потоками ветра, и выпрямиться после, отрастив новые листья. Как-то так. Менять предпочтения не стрёмно, стрёмно застрять как комар в янтаре. Юнги думает о насекомых и пытается представить, как это — когда тля рождается уже беременной целым выводком другой тли, а у тех своё потомство, и эти матрёшки воистину бесконечны, и эти малюсенькие насекомые могут покусать, и… Наконец, приходит сообщение. Чимин: Я дома! : пруф? На присланном снимке Тэхён, в пижамной рубашке с медвежатами, держащий надкусанный огурец и тычащий пальцем в сторону фотограифровавшего. : Так, никаких разговоров, игнорируй всё и ложись в кровать. КимТэ: Ну конечно, о причинах, почему он ввалился в такой поздний час распевая во всё горло love is an open door мне никто не расскажет, да? : Порадуйся за него и тоже спи КимТэ: Хочу напомнить, что тот принц оказался злодеем, знаешь ли : Остынь, Эльза Юнги ложится удобнее, готовясь доспать оставшиеся часы, когда телефон вновь загорается в темноте. Неизвестный номер: Несите ответственность за всеобщий недосып, Юнги-ши. На видео Тэхён, драматично распахивающий плед, висящий на плечах, поёт, естественно, Let it go, рядом с ним Чимин на подтанцовке, в длинной футболке и в одном носке. : Я понял. Не возвращать Чимина после свиданий? ДжинВроде: Именно. Юнги пересматривает видео ещё раз, смотря только на Пака. И ещё раз, обращая внимание на просторную гостиную, в которой они находятся. И ещё раз, пытаясь найти второй носок.