Kawaii

Любовь надо подавлять, маскировать, прятать. Открыто демонстрируя человеку сжигавшее тебя пламя, размахивая факелом перед его лицом, ты пугаешь его и заставляешь отшатнуться от огня. Отдавая всё, ты не получаешь ничего. Откровенная любовь наталкивается на откровенное презрение. Никто, казалось, не хочет абсолютной преданности и самоотверженности, оттого что не знает, что с ними делать. Никто, кроме демонов и богов.

***

Юнги уже давно ничего не писал в свой ежедневник, книжицу размером с ладонь, с неразлинованными страницами. Последняя запись — из самолёта, с планами о том, чем следует заняться по прилёте (перевести деньги Хо за депозит, купить симку, витамины группы В). Он открывает новый разворот, и пытается вспомнить все события недели. Понедельник — похмелье, лифт, Чимин, поцелуй, обморок, обед. Вторник — ничего. Среда — Чимин, парк, обед, поцелуй. Четверг — собрание, Чимин, чай. Пятница — обед, Чимин, кровь. Суббота — обед, Чимин, много поцелуев. Воскресенье - … Юнги рисует чёрной ручкой какую-то хрень, когда ему звонит Намджун зовя потусоваться вместе. — Окей. — Я почему-то так и думал, что у тебя паркетник. — залезая на переднее сиденье, Юнги вертится, оглядываясь. — Внутри много места, с моей комплекцией, сам понимаешь… Над логотипом на руле — наклейка с покемоном. Юнги улыбается — вне офиса Джун большой, большой ребёнок. — Поехали в торговый центр? — Давай, мне нужно ещё постельного белья прикупить. — Ты же не против, если мы заскочим в шмоточный? — Если не будешь бегать вокруг меня с вешалками с сомнительными тряпками, то пожалуйста. — Я похож на того, кто будет так делать? — У меня ПТСР после Хосока. — Он фэшн-икона. — Кстати, прикинь... Чимин рассказывал, что в целях исследования — какая сейчас уличная мода и что носят люди, он поглядывает на окружающих, и первым заметил Хоби. Его стиль. — Прошло… Минуты две? И ты уже говоришь о Чимине. Как у него дела? — Чилит в Пусане. — Хотел бы я тоже куда-нибудь выбраться. На Чеджу хотя бы. — И что тебя останавливает? — За вами всеми надо следить. — Это мы все тебя страхуем, босс. Возьми пару дней отпуска. — Ну когда-нибудь, да… Намджун водит машину очень осторожно, соблюдая все правила, и паркуется так долго, что Юнги выходит, чтобы помочь, показывая ему знаками сдать назад или притормозить. — Вопрос на миллион, как ты получил права? — Раза с… Не помню, это был трудный путь, — фотографируя столб с отметками, у которого они оставили машину, Джун пожимает плечами. — Хочешь, обратно я поведу? — Сам-то давно за рулём сидел? — В Гонконге отвозил приятеля, услугой " трезвый водитель ". — А ты ведь раньше всегда водил? — Я и жил гораздо дальше от офиса. Сейчас как представлю, возня с этими ТО, страховкой, аренда парковочного места, и ради чего? Ладно бы мне надо было регулярно загород ездить, или большая семья. В условиях мегаполиса мне проще упасть кому-нибудь на хвост, либо на общественном транспорте. — И такси у нас дорогое. — Оно практически везде дорогое. — В Тэгу ты как поедешь? — Пока никак не поеду. — Напряг с родными? — Брат сейчас не в Корее. Мама с папой… У них всё в порядке, у меня всё в порядке, до праздников ещё далеко. — Я как-то ездил в Ильсан. Отсидел жопу и зауважал дальнобойщиков. — Мне нравится идея дальних поездок, только в доме на колёсах. Остановился, поспал, поел. — Его обслуживать ещё сложнее, чем обычную тачку. — Если ехать не одному… Созвать народ, распределить обязанности… — О, я в деле. Имей меня в виду на такой случай. — Естественно. В отделе домашнего текстиля Юнги с отвращением перебирает упаковки комплектов постельного белья в цветочек и с разноцветными узорами. — Это дискриминация по половому признаку. Всё девчачье. — Обычно девушки занимаются таким… — И что делать суровым холостякам? — Идти в Икею? — Вот я готов поспорить, что в магазине с шёлковыми наволочками и до неприличия конскими ценами будет то, что мне нужно. Так, блять, всегда. — Чем сложнее добыть цвет, тем выше его стоимость. — Не уверен, что это до сих пор справедливо. Фиолетовый был на вес золота, потому что его добывали из морских улиток, и поэтому могли себе позволить какие-нибудь там архиепископы. — А красный пигмент брали из червяков. — Фу, блять… — И губы этим красили. Мин замирает со скорченным лицом, пока Наму над ним ржёт. Со словами: " Похуй, для себя не должно быть жалко ", Юнги берёт четыре однотонных набора белья, и даже оформляет дисконтную карту на будущее. Они прерываются на кофе — Намджун рассыпает сахар по всему столу, присматривают на фуд-корте место для обеда, а потом — случается чудо. Джун приводит в магазин, где можно одеться с ног до головы, никуда больше не бегая. — Какой у меня размер штанов, Наму? — Эм, сэнсэй… Наверное, меньше, чем мой. У меня XL. — Это же ничего, если мы возьмём что-то одинаковое?.. — Будем как парочка. Давай Хоби фотку пришлём? Хосок поздравляет голосовыми сообщениями в ответ на селфи у зеркала, где друзья стоят в серых футболках с крупными буквами " FG " на груди. Намджун смотрится хорошо и в светлом, мягком спортивном костюме, как гигантская зефирка. Юнги примеряет кеды, и обещает, что будет отныне и впредь закупаться только здесь. Они относят пакеты в машину, сгружая в багажник, заказывают стейки на обед, и уставшие, выходят на улицу, чтобы в тени, на скамейке, спокойно покурить. — Думаешь о нём? — Угу. — убирая телефон в карман, Юнги делает затяжку. — Как так получилось? — Что именно? — Мужчины в твоей жизни? — В самый первый раз я и сам не понял, как и почему. Мы дружили с одним парнем, постоянно были вместе, ревновали даже к другим. Передружба. И он как-то спросил, почему я его не трогаю. Было трудно решиться и начать. Ну, взять член в рот, это не тортик испечь. Сейчас и то и другое — без проблем, но тогда... — Вау. А почему вы расстались? — Ммм… У нас не было определённого статуса отношений. Мы поссорились, мне показалось, что это финалочка, и прямо от него я поехал к знакомой девчонке, мы с ней напились и переспали. Утром от него пришло сообщение с извинениями, а я лежу на сиськах, и думаю, на-хе-ра… Мы потом ещё раз двести сходились и расходились. Надо было всё это остановить ещё в тот раз, конечно. Возвращаясь к твоему первому вопросу, как так получилось — кроме анатомических различий, между мужчинами и женщинами ведь нет чего-то кардинально отличающегося. Характер, вот что имеет главное значение. Мы же в личность влюбляемся. — Я могу это понять, в платоническом смысле. Постельная плоскость для меня странновата. — Господи, да чего там особенного? У тебя был анал с девушками? — Да. — Ну вот представь то же самое, только партнёр под тобой с ума сходит от того, что у него в прямой кишке ещё и простата. — А если наоборот? — Это приятно. Рекомендую. — Блин, но ведь риски. — Венерические болячки? — Порвать. — С таким настроем в кровать не ложатся. Порвать можно и девочку, и свою уздечку. И вообще член сломать. — Всё-всё-всё! Не будем о травмах. Намджун закуривает вторую сигарету подряд, вглядываясь в облака. — Дети. Я бы хотел однажды стать отцом. — Наму, ты гетеро. Станешь папашей, когда захочешь. — Помнишь, как к нам на набережной подбежал потерявшийся малыш? Ты тогда с ним справился лучше, чем я. — Ты собирался успокоить его корн-догом, не подумав, что у него могут быть пищевые аллергии. — Вот. Ты бы тоже смог стать отцом. — Это как возможный квест, но… Мне хватает и великовозрастных детей вокруг. Слышал про три эго-состояния? — Неа. — Каждый человек ведёт себя в зависимости от ситуации как взрослый, родитель, или ребёнок. Иногда мы опираемся на опыт своих родителей, используя полученные от них знания. Иногда, взаимодействуем с миром с точки зрения взрослого человека, исходя из собственной логики. И, ребёнок, когда мы познаём мир. И так уж получается, что я чаще как взрослый, а люди рядом со мной, они как дети. Это, отчасти, их защитная реакция, быть милыми и глупенькими, чтобы не ругали. Слышал, как лепечет Чхэён? Полная деградация. — Тебя раздражают практически все. — Абсолютно все, время от времени. — И даже Чимин? — Особенно Чимин. — Почему это? — Ну… Есть стресс со знаком минус, и со знаком плюс. Смерть питомца, и выигрыш в лотерее, вызовет одинаково сильную реакцию. Охуительная радость и охуительное горе, это всё ещё стресс. Можно поседеть от того и от другого. Чимин… Раздражает меня тем, что я с ним тупею. То есть, не столько он сам, сколько то, каким я становлюсь с ним. Через год я буду вспоминать о наших первых… Свиданиях? С глубоким чувством стыда. Да в принципе, и сейчас это кринж. — Но ведь это естественно. Неловкость и процесс притирки. — Знаешь, я начал вспоминать. У меня в голове некоторые куски прошлого за высокими стенами, и они рушатся, когда происходит что-то подобное. И это как по нотам будет разыграно. Потому что ничего нового со мной уже не может случиться, я такой. Мы поссоримся, это неизбежно. Все пары, все люди, что хоть что-то значат друг для друга — переживают, и порой это выплёскивается бесконтрольно. Он ляпнет что-нибудь сгоряча, я скажу, что со мной так нельзя себя вести. Мы же дохуя эгоисты в ругани, да только не в ту степь. Надо любой конфликт и спор проводить исходя из я-позиции. Не обвинять, что вот тот такой-то плохой, а говорить о своих чувствах — я расстроен, я зол, я обижен, я страдаю. И… Вот каждый думает, что ему хуже. Типа, я вот тут терпел, терпел, и с меня хватит. А зачем было терпеть и копить недовольство?.. И начинается великий срач. Я ненавижу выяснять отношения. Мы говорим чушь, что сводится к тому, а стоит ли вообще продолжать разговаривать? Никто не говорит — я люблю тебя, я уважаю тебя, давай разберём ситуацию, не переходя на личности, я не хочу задеть тебя и причинять боль. Нет. Они орут, потом рыдают, жалеют себя, а я мудак. И что меня ещё бесит, так это когда пытаются вернуть, как было. У моей девушки были ключи от квартиры, что мы снимали с другом. Я утром проснулся от того, что она пришла. После ссоры. Открываю глаза, а передо мной её коленки в белых колготках. И ревёт. — И что ты сделал? — Обнял её ноги, делал вид, что ужасно сонный и ничего не соображаю. Собирался пойти готовить завтрак, но она легла сверху, трясло её. Друг в ахуе, я в ахуе, а ей вот надо было так. Заявиться с просьбой на второй шанс. Что в итоге, думаю, догадываешься. Мы всё равно расстались. — Если так посудить, то отношения не стоит заводить никогда. — Вот именно. В этом и суть. Мной не движет инстинкт размножения, продолжения рода. Я не хочу, чтобы Чимину было больно и плохо из-за меня. И чем сильнее он ко мне привязывается, тем хуже ему будет. И мне. — Подожди, но ведь до этого, всё же было в порядке, и было что-то хорошее? У тебя, с другими. В предыдущих отношениях. — М, конечно. Но нужно быть долбоёбом, когда тебя открытым текстом посылают, а ты сидишь и перечитываешь переписки и смотришь на фоточки. — Ты всё удаляешь? — Угу. Потому что сначала человек для меня самый красивый, самый умный, самый интересный. Дорожишь, косячишь, извиняешься без конца, находишь на него время в любых условиях. И при этом ты можешь точно так же быть таким для кого-то другого. Вот я обожествляю одного, грубо говоря, выделяю для себя. И это может быть не столь же равноценно в ответ, и думаешь — что я, блять, за неинтересный человек-то, убожество без чувства юмора. И кто-то со стороны переубеждает, что нет, я клёвый, но мнение чужих не авторитетно и не играет роли. Хочется признания и принятия вот от того, главного, которого для себя выделил. Чтобы понимать, что я уместен. Что я не лишний, и моё общество действительно имеет смысл. Что между нами есть что-то важное и хорошее. Да даже вне романтического контекста, взаимоотношения людей... Открываешь пакет с хлебом, и по запаху понимаешь, что он заплесневел. Внешне всё нормально, а вкус уже чуть-чуть не тот. И не знаешь, как подступиться, потому что у всех ведь своя жизнь, куча всего помимо меня с моими невысказанными волнениями. И я в какой-то момент становлюсь откровенным. Реагирую как-то не так, как от меня ожидали. Встречаю тотальное непонимание. Обвинения. И на этом стоит остановиться и заканчивать, потому что ничего хорошего больше не будет. Любовь это отказ от эгоизма. К родителям, к другу, к парню, к девушке, к животным — любая. И например, вы оба устали к вечеру, и вместо того, чтобы выплёскивать накопившееся раздражение, спрашиваешь, как дела, всё ли в порядке, пытаешься веселить. Это нормально и человечно. Как бы плохо тебе не было, находишь силы. Меняешься. Делаешь исключение. Но это не нужно. Человеку ничего от тебя не нужно. Ну, ничего, так ничего. Скорее всего, со мной и правда что-то не то. Такое бывает. Я не собираюсь жалеть себя, жалеть о том, что было. Я не хочу ничего нового — в последствии. Я думаю, что если бы действительно умели стирать память, как в фильме " Вечное сияние чистого разума ", это было бы охуительно. Потому что я устал вспоминать обо всех. И это так по-идиотски, человек, может, моет окно прямо сейчас, занят каким-то обычными делами, а я зацепился взглядом за что-то, и потянулась цепочка ассоциаций, и... Даже если всё выкинуть и удалить, нельзя перестать помнить.