мемы 4

yeah i fuckin’ did it - labrinth — Дань, ты в порядке? Кажется, Кашин провёл в кабинке туалета существенную часть урока. И он бы просидел там гораздо дольше, если бы не голос Коли. — Я в норме, просто… — трёт переносицу, — просто кровь носом пошла. Ты иди, я сейчас буду. — Хорошо. Послышался звук захлопнувшейся двери, и Даня шумно выдохнул, протирая глаза. Усталость обволакивала тело, ноги ватные, руки совсем перестали слушаться. Очень хочется спать, но ещё сильнее хочется, чтобы всё это поскорее закончилось. Прошла даже не половина школьного дня, а Кашин уже заебался. Чувство такое, будто два дня до этого он не лежал двадцать часов в сутки, а мешки с углём таскал, причём без сна и отдыха. Делать нечего — сидеть там весь оставшийся день не получится, как бы ни хотелось. Поправив рукой челку, Даня всё же нашел в себе силы выйти, и, подняв взгляд, тут же встретился глазами с Ромадовым. Тот стоял, облокотившись на дверной косяк и сложив руки на груди. Даня машинально поджал губы. — У нас здесь бумаги отродясь не было, тем более в кабинках. Рассказывай давай, что случилось. — Да ничего особенного, — Даня подходит к раковине, включая воду, — просто временные трудности, — умывается. Вода холодная пиздец, но зато бодрит. — Ясно. — Вздыхает Коля, — Я могу чем-то помочь? Даня тихо прыснул смехом, стряхивая воду с рук. — Не, не думаю. Но спасибо. Коля ещё какое-то время постоял рядом, дабы убедиться в том, что Кашин действительно в порядке, пока тот приходил в себя. — Ладно, догоняй давай, а то ведь физ-ра не ждёт. — Бросил парень, выходя в коридор. — А мы где? — На улице. Тихое «бля-ять» вырвалось у Дани, когда он зажмурил глаза. Лучше бы он умер минут пять назад. Физкультура на улице не потому что погода хорошая, а потому что физрук еблан. Моросит слабый дождь, по небу плывут тучи, ветер пробирает до костей. Повезло, что Дане не пришлось переодеваться — он и так в спортивном. Стадион находится за школой, и пока Кашин шёл в его сторону, желание съебать увеличивалось в геометрической прогрессии. Однако, оно быстро исчезло, когда на глаза Дане попался одноклассник, проходивший мимо. — Эльдар, на два слова, — Кашин оттянул парня за воротник в сторону здания. Тот под его хваткой лишь дернулся, начиная что-то мямлить, но замолчал, как только его впечатали в стену. — Руслана не трогай, понял? — Джарахов явно напрягся, но ответить что-то внятное пока не получалось. Даня же, пользуясь положением начал давить сильнее, — Ты меня услышал, сучёныш? — Да с чего ты взял, что я вообще собирался что-то сделать? — Вдруг выпалил парень, пытаясь вырваться. Кашин на это лишь выдавил улыбку. — А ты меня за идиота не держи. — Даня повышает тон с каждым словом, отчего Эльдар лишь сильнее жмётся в стену позади себя. — Дань, давай… Давай мирно решим вопрос, а? Даня на это, кажется, только сильнее разозлился. Но сказать или сделать что-то он не успел: к ним подошло несколько человек на голову или две выше. — Кто из вас Кашин? Эльдар совершенно не понял, что происходит, а вот Даня этих лбов узнал сразу же. Это были те самые спортики, что пиздили Русика. — Он. — Громко ответил Кашин, указывая на Эльдара. Тот смутился, переводя взгляд с незнакомцев на одноклассника и обратно. — Ладно, Дань, мы в расчете. — Хлопнул он Джарахова по плечу, удаляясь быстрым шагом. Кашин ещё долго ухмылялся, фразе, которой услышал, прежде чем скрыться за углом. «А я смотрю, у тебя со всеми проблемы, да?» Комедия, не иначе. На физ-ре было скучно. Обычно Даня страдал всякой хуйней, то и дело перекидываясь фразами с Русланом. А сегодня даже страдать хуйней не было настроения. Повезло, что он успел только ко второй половине урока. По пути от стадиона до школы начало тошнить, а по дороге с первого этажа на третий в глазах периодически темнело. Возможно, сегодня всё-таки стоило позавтракать. Руслан спокойно сидел в классе, листая ленту, пока рядом Коля разъебывался с мемов. Кроме них в кабинете было ещё несколько человек, остальные переодевались слишком долго. Ну и хорошо: наконец-то относительная тишина, которую только изредка нарушали смешки рядом. Идиллия была прервана Лизой, что ворвалась в класс. — Помогите Даню до медпункта довести. Кто-нибудь. — Она окинула взглядом присутствующих, тяжело и рвано дыша, — Руслан! — А он сам не дойдёт? — Шатен даже не оторвался от экрана смартфона. Лиза на мгновение потеряла дар речи. Хотелось накричать, хотелось начать ругаться и ссориться, но девушка вовремя взяла себя в руки, сделав глубокий вдох. — Он сознание потерял. — Строго бросила Неред, выходя в коридор. Коля, сидящий рядом, как-то странно посмотрел на Руслана, прежде чем вылететь из класса вслед за Лизой. Тушенцов положил телефон на стол, пряча лицо в руках и тяжело вздыхая. Во время урока он отпросился в уборную, а сам поспешил на первый этаж, молясь, чтобы Даня ещё был там. Вообще, он собирался войти, придумав самый дурацкий предлог, но диалог с врачом было неплохо слышно и через дверь. — Сегодня что-то ели? Знакомый вздох. — Говорю же, последние несколько дней только пил. — Даня говорит тихо и медленно, так что разбирать его слова было в разы сложнее. Он что, правда ничего не ел эти дни? — Хорошо, а пили сегодня что? — Кофе. Утром. — По голосу ясно, что Кашин едва ли не засыпает. А ещё слышно, что он ужасно устал. У Руслана сердце кровью обливается, как бы сильно он не хотел это признавать. Пересилив себя, шатен оторвался от двери и направился обратно в сторону класса, хотя разговор за дверью продолжался. RSCHS Северо-Западное УГМС: 5 ноября в Санкт-Петербурге ожидается сильный ливень, гроза, ветер до 23 м/с. Будьте внимательны и осторожны! На следующий день Даня не явился ни на один из уроков, и если утром Руслан ещё неплохо держался, то вот к полудню терпеть уже казалось невозможным, поэтому он всё же подошел к Ромадову. Здравой мыслью было бы начать разговор непринуждённо и лишь потом перейти к сути, но план провалился в ту секунду, как только он начал говорить. — Слушай, Коль, а ты случайно не знаешь, что там с Даней? — Я-то знаю. — От чужого тона веяло не то презрением, не то полным безразличием, — Но если тебе так интересно, то тебе лучше спросить у него лично. Адрес, думаю, сам знаешь. — Парень звучал чересчур хмуро. С этими словами он отошёл в сторону, слегка задевая Руслана плечом. Последний же ничего не ответил, хотя бы потому, что не знал, что говорить. Они же вроде неплохо общались, так что случилось? День тянулся отвратительно медленно, и если в первую его половину Руслан ещё мог убеждать себя в том, что абсолютно точно не пойдёт к Кашину, то вот продолжать делать это ближе к вечеру действительно было невозможно. Он просто поздоровается, спросит про самочувствие и уйдет. Ни больше ни меньше. Это обычная вежливость. И это абсолютно точно ничего не будет значить. Стоя у до боли знакомой двери, Руслан повторял про себя эти мысли как молитву, как мантру, но стоило ему нажать на кнопку звонка, как все заготовленные фразы испарились из головы. Щелкнул замок, дверь начала открываться. Отступать слишком поздно, хоть и очень хочется. — О, Руслан, здравствуй. Ты к Дане, да? — На пороге показалась мама Дани. Кажется, бог всё-таки есть. Шатен мысленно перекрестился. — Да, но я… Я заходить не буду, просто решил узнать, как он, — Руслан опустил взгляд, пряча руки в карманах. — Ему уже лучше, — женщина вдруг задумалась, рассматривая парня напротив. Тот больше был похож на сгусток тревоги и сомнений, — ты можешь к нему зайти, правда. Только он, вроде как, ещё спит, так что… — Отлично. — С неожиданной даже для себя громкостью выпалил Тушенцов, — В смысле, да, я зайду. Если Даня спит, то он никак не узнает о приходе Руслана. А если и узнает, то уже постфактум. Превосходно. кожура - remember. Руслан никогда не чувствовал себя так неуютно, при входе в комнату Кашина, даже когда был в гостях первый раз. На груди что-то висело тяжёлым камнем, ноги не хотели идти, руки не хотели открывать дверь. Он просто окинет его взглядом и уйдёт, ничего серьёзного. Если входить в Данину комнату, то первое, на что открывается вид — кровать. Закрыв за собой дверь, Руслан замер, рассматривая сначала Кашина, а потом и всё остальное. Последний раз такой беспорядок у него был полгода назад как минимум — Тушенцов тогда только-только вышел из больницы и решил навестить друга. Зрелище оказалось запоминающимся. Руслан тогда ещё всячески пытался помочь с уборкой, но Даня наотрез отказался. В те дни выглядел Кашин так себе, но сегодня он выглядит ещё хуже. Бледный, полуживой лежит на кровати, тихо сопя. Интересно, ему всё же удалось нормально поесть? Окно открыто нараспашку, из-за чего в комнате едва ли не холоднее, чем на улице. Осмотревшись в очередной раз, Руслан заметил плед, висевший на спинке стула. Взяв его в руки, шатен подошёл ближе к Дане и аккуратно накрыл последнего. А то ведь заболеет и ещё месяц нигде не появится. Идиот. Тушенцов вздыхает, садясь на кровать. Ну не может он просто взять и уйти, не побыв рядом. У Дани уставший и заспанный вид, волосы на голове растрепались, одежда не помнит утюга. Руслан аккуратно достаёт из-под пледа левую руку Кашина. Рана на ладони начала затягиваться, но, вероятно, останется шрам. Шатен рассматривает царапину, проходится по ней большим пальцем, переводит взгляд на чужое лицо. Даня спит спокойно. Руслан готов поклясться жизнью отца, что совсем недолго рассматривал чужие веснушки и изредка подрагивающие светлые ресницы. Поджав губы, он отпустил руку Кашина, опираясь своими на колени и пряча лицо в ладонях. На Руслана всё это так давит, что становится тяжело дышать. Но почему он здесь? Почему пришёл, если так отчаянно пытается забыть? Мысли без остановки лезут в голову, путаясь по пути. Холодный воздух бьет по ногам, ветер развевает светлые шторы. Даня всё так же размеренно сопит. — Бля, голова трещит, — шепчет сам себе Руслан. Голова и правда сильно болит, но это, наверное, меньшая из проблем. Он тонет в изумрудных глазах без остатка, какие ещё мигрени? — На столе обезбол лежит. — Ещё более тихий шёпот откуда-то слева. Дрожь по телу. Шатен резко оборачивается на звук и замирает. Даня, приподнявшись на руках, с интересом разглядывает чужой вид. — Что, думал, если я сплю, то можно сделать вид, что ничего не было? — Он слегка улыбается, Руслан мечтает провалиться под землю. Его будто парализовало, не получается ни пошевелиться, ни даже что-то ответить. К глазам подступает влага. — Блять, я тебя напугал, да? — Кашин садится, обвивая талию шатена. — Извини, — Тот, кажется, пытается встать, но Даня лишь усиливает хватку, — подожди немного, ладно? На самом деле Кашин держит не так сильно, но Руслан чувствует, что не может сейчас уйти, поэтому пытается расслабиться в чужих руках. Получается так себе: мышцы сковывает, тело не слушается. Даня прячет глаза в чужом плече. — Мне страшно так, — надломленный шёпот. Если Кашин говорит искренне, значит, что-то не так, — я запутался, — а Руслан даже взгляда перевести не может, только смотрит перед собой, не моргая, — я виню себя, но не понимаю, за что, — Данину речь трудно разобрать, он путается в своих же словах, — прошу, подожди немного. Руслан не верит. Он знает, что был просто частью мании, он всё понимает. Оставшись, он сделает только больнее каждому из них. Руслан не может пошевелиться. Одной рукой вцепился в белое одеяло, другой — в собственную штанину. Даня дрожит, руки на чужой талии подрагивают. Даня тяжело дышит, сердце вырывается из грудной клетки. На улице резко начинается ливень. Дождь гремит, капли попадают в открытое окно, оставаясь на подоконнике и полу. Где-то поблизости проезжает скорая. Шум отдается в висках, по ногам прошла прохлада, превращающаяся в неприятное чувство холода. Но, по ощущениям, холод этот шёл даже не с улицы — его начало было где-то внутри. Даня неожиданно тихо ухмыляется. — Я же даже не вполсилы тебя держу. — Он отстраняется, хотя руки остаются там же. Теперь они смотрят глаза в глаза. — Так почему не уйдешь, если настолько не хочешь отвечать мне? Потому что ты попросил. А Руслан молчит, только смотрит на Кашина, растворяясь во взгляде последнего. Напряжение прошло, но теперь что руки, что ноги казались ватными. Он же наверняка специально не блокировал Даню, чтобы тот написал. Чтобы если говорить в лицо было бы слишком сложно, он мог бы просто написать. Но Даня проебал, он снова всё проебал. — Дань, я не могу. Прости. — Срывается с чужих губ, — Я пойду, ладно? Так будет лучше. Даня не умеет ценить людей. Он не умеет ценить даже себя. — А может я сам решу, как мне будет лучше? — Ты уже нарешался. — Руслан слегка хмурится, но голоса не повышает, — И теперь плохо вообще всем. Они совсем недолго смотрят друг на друга, пока Даня не опускает взгляд. — Похуй, пиздуй. — Да, сам виноват, но от этого не менее обидно. — Делай, что хочешь. Кашин убрал руки, ожидая того, что Руслан сразу съебется, но тот почему-то всё ещё сидел рядом, о чём-то задумавшись. А чего он хочет? Даня специально взгляда больше не поднимал. Будто совершенно плевать, будто отпустил уже. Как вдруг он почувствовал, как его притянули, держа лицо за щеки, и как на лбу остался поцелуй. Кашин успел зажмуриться на секунду, прежде чем Руслан поднялся и отошёл к двери. — Дань, — шатен дождался, пока тот посмотрит на него, — с наступающим тебя. По лицу видно, что Даня нихера не понял. Выдохнув, Руслан всё же пояснил: — Сегодня пятое. У Дани же вопросов только прибавилось. Почему он поздравляет сегодня? А потом и осознание. Потому что он не собирается лишний раз с ним пересекаться, не собирается разговаривать, не собирается даже писать. Хорошо, что вообще поздравил. — Руслан, подожди. — Шатен оборачивается, замирая в проходе. — Красивый ты, сука. — Улыбка. — Еблан ты, Даня. — Вздох. Парень в последний раз осматривает комнату, прежде, чем выйти, как вдруг… Возле ножки кровати, на полу, валялась пачка таблеток. И всё ничего, только вот Руслан их отовсюду узнает. — Я понять не могу, — парень приседает, поднимая упаковку и доставая единственный блистер, дабы убедиться, что нескольких таблеток действительно нет, — ты правда настолько конченый? — Голос предательски дрогнул на одном из слов. Дане, кажется, было, что сказать, но он даже не стал пытаться. Руслан не будет слушать. Руслан просто не знает, что Даня пил их только один раз, в ту самую ночь. Шатен, слегка смяв коробку в руке, резко вышел в коридор, но направился вовсе не в сторону выхода. Даня просто не понимает, что мог не проснуться на следующее утро. Руслан идёт в сторону ванной, ищет глазами аптечку и, найдя, тут же хватает, начиная доставать знакомые препараты. Дане они в любом случае больше не пригодятся. Мама Кашина вышла в коридор — на шум, наверное — и хотела было что-то спросить, но шатен её перебил. — Я это заберу? — Парень махнул пачками успокоительных, смятых в руке, перед чужим носом, — Спасибо, до свидания. — И вылетел из квартиры. Теперь точно всё. Лиза 19:35 Дань, привет, надеюсь, насчёт субботы всё в силе? А то людей подставлять не хочется… Руслан вышел из подъезда скорым шагом, выбрасывая таблетки в первый попавшийся мусорный контейнер, проходя через въездную арку здания. В груди неприятно что-то ныло. Пора домой. На телефон приходит уведомление. У Вас новое воспоминание Май — Сквозь года Тушенцов замер. Выключить смартфон и просто поехать уже домой. Нет, он переходит по уведомлению и пролистывает подборку фото и видео. Там пара красивых закатов, скриншот старой переписки и чья-то собака. Аж настроение поднялось. По крайней мере до того момента, пока Руслан не дошёл до последнего видео, снятого с экрана. В тот вечер Даня играл ему на гитаре и, кажется, даже пытался что-то петь. Обидно только, что звук не записался, но это вовсе не повод удалять запись. Там не это главное. Руслану всегда очень нравилось это видео, хоть он толком никогда его и не пересматривал. Да и не пересмотрит — теперь оно вызывает лишь отвращение и злость. седьмое октября - хаски Пятницу Даня почти не помнит. Много спал, мало ел, пару раз ответил Лизе. В конце дня он даже нашел в себе силы принять душ. Счастья-то. Даня вообще никогда этот праздник не любил. Иногда отмечал в кругу самых близких друзей, иногда не отмечал вовсе. Но чтоб провести этот день вот так — это даже для Кашина перебор. Но было плевать: надо набраться сил перед концертом, а то ведь это дело энергозатратное. Саундчек прошёл быстро и на удивление успешно. Всё это движение неплохо расшевелило Кашина. После проверки оборудования его попросили посидеть в гримерке, которую он делил с основным артистом. Но тот туда и не заходил — только носился туда-сюда вместе с менеджером и ещё парой человек. В гримерке грязновато и немного душно, но всё равно достаточно уютно. Лиза всё время тусовалась где-то под боком, и Даня не сможет выразить всей своей благодарности за это. Через полчаса нахождения в спертом воздухе захотелось на улицу. Времени до начала оставалось прилично, поэтому Кашин, оставив телефон на зарядке, пошёл искать ближайший служебный выход. Сцена большая, микрофоны нормальные, работники вообще чудесные люди, но на душе всё равно гадко. Гадко, потому что чего-то не хватает. Или кого-то. Выйдя, Даня оказался на небольшой лестнице черного цвета. Рядом только два мусорных ведра и обоссаная лавочка. Пожалуй, он сегодня постоит. Даня сцены не боится. Даня вообще мало чего боится, но толпа, собирающаяся возле главного входа, всё равно немного морально давила. Начала подступать тошнота, даже курить не хочется. Руслан вроде обещал прийти. Правда, было это достаточно давно, но… Что, если он вдруг забудет все обиды? Вряд ли, конечно, но Кашин решает, что надежды на это терять не будет. Ну мало ли. Ладно, хуй с ним, от ссор ещё никто не умирал. Дверь рядом открывается, и теперь рядом с Даней стоит знакомый ему человек. Интересно, ему вообще говорили что-то про Кашина? Артист тем временем, достав из штанов пачку сигарет, посмотрел в сторону Дани. — О, привет. А тот готов проклинать свое амёбное состояние. Он же даже поговорить нормально не может. Кашин кивает в ответ. — Куришь? — Нет, спасибо, — криво улыбается. — Спортсмен что ли? — Вроде того. Мужчина замирает, закуривая. На ногах и плечах у него одет адидас. Это просто образ, или он действительно так одевается? Даня выглядит попроще, или, если говорить точнее, обычно. Он выглядит абсолютно обычно. Толстовка и штаны. — Это же ты передо мной выступаешь? — Спрашивает певец, слегка ёжась. На улице и правда зябко. — Да. — Пожимает плечами, руки прячет в карманах. — Тебе восемнадцать-то есть? Честно говоря, Даня не выглядит на восемнадцать. Да, он довольно высокий, но всё же. — Мне чуть меньше. — Теперь улыбка менее натянутая. Собеседнику это явно приятно. Минуту, — или чуть больше, — они курили молча. Точнее, артист курил, а Даня наблюдал, как дым поднимался, растворяясь в воздухе. — Это всегда так волнительно? — Вдруг выдаёт Кашин. Он, между прочим, хочет и дальше вариться в этой индустрии, а тут и человек знающий, и на разговор вроде настроен. — О чём ты? — И смотрит на Даню, а тому и пояснять не надо, взгляд больно читаемый, — А, концерты… Да нет, разве что первые несколько раз, потом проще. — Артист проходится рукой по бритому затылку, размышляя о чём-то. — Ты главное голову меньше хернёй забивай, и всё будет нормально. — Пришлось немного подождать, пока до Дани дойдет. Он, наверное, сейчас больше похож на забитого щенка. Пытается улыбнуться, но выходит так себе. Дверь снова открывается, но на этот раз никто не выходит. Слышен только женский голос: — Дим, там это, звуковик тебя подойти просит. Рядом тихо и хрипло протянули «блять». — Сейчас буду. — Кидает бычок в одну из мусорок, предварительно потушив о стену. — Ладно, малой, — взгляд на Кашина, — увидимся ещё. Давай, удачи, — легкий хлопок по плечу, — не дрейфь. Даня вернулся в гримерку под громкое «твой выход через десять минут» Лизы. В тесной комнатке всё так же душно и пусто, Кашин зашёл только проверить уведомления. Последние несколько часов Кашин наконец-то ощущал прилив сил, и это не могло не радовать. Руслан не писал, зато висел пропущенный звонок с неизвестного номера. То есть, номер казался знакомым, но записан не был — Даня ещё не успел перенести все контакты. Он и сам собирался набрать, как вдруг ему перезвонили. — Алло? Лиза мчалась по темному коридору к заветной двери. Почему в помещении холоднее, чем на улице, неясно, но её это мало волновало. — Дань, у тебя три минуты. — Заявила она с порога и лишь потом увидела, в каком состоянии Даня. — Что случилось? Тот сидит на полу, съехав по стене, сжимает в одной руке телефон, а в другой — край ковра. Взгляд стеклянный, на звуки парень, кажется, не сильно реагирует. Дышит тяжело, изо всех сил пытаясь задержать паническую атаку. Лиза подлетела, присаживаясь рядом на колени. — Руслана машина сбила, — Даню почти не слышно, — он сейчас в реанимации. Действительно, от ссор никто пока не умер, а вот от автокатастрофы — вполне.