Belladonna

      Джозеф умер холодной зимой. В снежную бурю, что накрыла небольшой город, где он когда-то жил. Смерть не принесла ему обещанного покоя, о котором зачастую говорят люди. Возможно, поэтому он оказался здесь, проживая новую жизнь, с новыми людьми и ожидая мига, когда старая знакомая снова взмахнет косой. Блэк старался реже вспоминать место откуда он прибыл, но порой мысли будто сами заползали в череп. Тараканами метались по краям и шуршали в темноте его сознания. Напоминая о том, что в некотором смысле он был чужд ко всему, что его окружало.       Он привнес в новый мир не только разрозненные воспоминания о личности, которой он когда-то был, но и чувства. В основном эта была ярость. В обычное время игнорировать шипучее раздражение было легко, но иногда пустота, которая всегда присутствовала где-то там в глубине, под слоями фальшивого оптимизма и притворных улыбок, была невыносима. Как болезнь.       И сейчас Джозеф особенно ярко чувствовал эту волну, что собиралась накрыть его с головой. Как отлаженный механизм, что отсчитывал последние секунды перед тем, как опустится рычаг и Джо сорвет с тормозов. И привычная злоба поднимет голову, обнажив всё уродство, что спит внутри него. Джозефу оставалось лишь гадать всегда ли он был таким человеком или же это так на него действовала натура оборотней, которая текла в его крови.       — Ну ты даешь, Джо, — Сет нервно оглянулся назад, — Ты умудрился вывести из себя Сэма само-спокойствие-и-постоянный-контроль Улея за сколько? — мальчишка покрутил рукой, сверяясь с часами, — 5 минут! Это просто улёт! Не знал, что ты так умеешь.       Джозеф рассеянно пожал плечами, пытаясь игнорировать вязкое ощущение ярости, что до сих пор кипела под кожей, мерзко копошилась и металась. Ползло вверх по венам и обжигало грудь, вгрызаясь подобно дикому зверю, что пытался вырваться из плена рёбер.       — Встретимся позже, Сет, — тихо выдавил Блэк, сворачивая в сторону густого леса с тропинки, которая вела в резервацию — Иди домой.       Клируотер выглядел обеспокоенным, когда Джо осмелился бросить в его сторону взгляд, перед тем, как тонкий силуэт подростка исчез за поворотом. Он не особо хорошо знал всю историю между его сестрой Лией и Сэмом, поэтому Джозеф не мог винить юношу за его реакцию. Что говорить о Сете, если даже самому Блэку она казалось чрезмерной в этот раз. Это пугало его. Джо страшился, что перепады настроения могут быть связаны со скорым обращением, которое продолжало приближаться к нему с неумолимой стремительностью. Преследовало его со дня, когда Блэк осознал где же ему посчастливилось родиться вновь.       Джозеф чувствовал это в своих ноющих и стонущих костях, в грохоте своего сердца, в жаре, что растекался по внутренностям и в ярости. Животной, дикой злобе, что поселилась в его голове. Он уже сроднился с этими чувствами настолько, что перестал помнить себя без них. Перестал знать, что такое покой.       Лес теперь не казался Джозефу столь ослепительным и увлекательным, каким был всего некоторое время назад. Словно безмолвно следуя за его настроением, померкли краски, уступив место мрачным теням. Беспокойному небу, которое угрюмо нависало над головой. Промозглому ветру, что кружился вокруг и кусался злобно, мстительно. Сам мир отражал уродство, которое вытекало с Джозефа, подобно треснувшему зеркалу, оборванной струне на середине великолепной композиции, неудачному мазку в неповторимой картине.       Блэк со свистом, сквозь крепко стиснутые зубы, выдохнул воздух, будто пытаясь избавиться от душащих его мыслей. Сплюнуть их на землю и вылезти из той бездны, куда себя заключил с момента своего первого вздоха в этом чертовом мире, но это никогда у него не выходило.       Повторяющаяся карусель самобичевания была уже привычным аттракционом для Джозефа Блэка. Если бы он был способен отринуть свои мысли и эмоции, отречься от круговорота мук, то почему же тогда он повторял одни и те же ошибки по миллиону раз?       Почему же тогда он продолжал быть заложником собственной ярости?       Жертвой своих ожиданий?       Потому что всё ещё был бессилен против того отчаяния, что таилось в нём.       Джозеф остановился. Словно, короткая минута, потраченная на самоненависть, что была той самой силой подпитывающей его существование, наконец подействовала на его отравленный мозг. Словно, очередная доза зыбких мыслей, усыпила то чудовище, что таилось в уголке его сознания. Заставило убрать хватку безобразных лап с его лёгких и позволить ему получить небольшую передышку. Взгляд прояснился, и он огляделся по сторонам, окруженный темными деревьями и мертвой землей. Рядом бурлила река, что надвое разделяла лес. Рука сама потянулись к карману, вытаскивая помятое письмо с отказом.       Как же ему быть, если из Чикаго тоже придет отказ?       — Тебе не стоит так близко подходить к обрыву, — Блэк вздрогнул, медленно поднимая взгляд на противоположный берег. Эдвард Каллен стоял по другую сторону, любопытно вскинув брови и небрежно прислонившись к дереву. Его высокая фигура неясно сияла на фоне мрака, что опускался на лес с приближением вечера. Он был одет совершенно не по погоде и очевидно не для прогулок по лесу. Светлая, хлопчатая футболка успела выскользнуть из туго стянутых дорогим кожаным ремнем брюк. На высокий лоб падали взлохмаченные то ли ветром, то ли охотой медные пряди, придавая образу Каллена лиховатый вид. Золотистые глаза пристально следили за каждым кротким движением Джо. Не получив ответа, Каллен пошевелился, ближе подходя к границе, которая отделяла территорию вампиров от территории квилетов, — Вчера был сильный дождь, поэтому почва на том месте, где ты сейчас стоишь порядком рыхлая.       Голос Эдварда был довольно приятным и дружелюбным. Он казался искренне обеспокоенным, но Джо не мог выдавить из себя хотя бы короткого мычания. Его мысли метались. Резкий спазм узлом завязался где-то под лёгкими, потянув голодный желудок вниз, и его затошнило, как собственно было всегда, когда Джозеф волновался.       Он сделал неуверенный шаг назад, всё ещё сохраняя молчание и теперь это уже казалось намеренной грубостью. Очевидным нежеланием вступать в диалог. Блэк отчетливо видел, как золотистые глаза щурятся и как поджимаются слегка синеватые бледные губы. Эдвард Каллен выглядел одновременно любопытным, несомненно его мыслями, и оскорблённым, скорее всего его отказом вступать с ним в беседу. В то же время, Джозеф в мыслях старался как можно чаще перескакивать с одной песни на другую, не допуская даже крохотных заминок. И в такой момент, идея выучить какой-нибудь малоизвестный иностранный язык была куда более заманчивой, чем изначально предполагал Блэк. Родной язык квилетов, Каллены к сожалению, знали.       У Джо Блэка были долгих два года, чтобы должным образом научиться скрывать свои мысли от Эдварда Каллена. Он многое за это время успел перепробовать, но легче всего было проигрывать на фоне какую-то музыку. Вне резервации музыка проигрывалась тихо или Джо постоянно думал о каком-нибудь белом шуме, просто чтобы при появлении Каллена прибавить «звук».       За эти же два года музыкальное сопровождение стало для Блэка условным рефлексом. Он был не особо доволен этим, потому что думать и одновременно проигрывать какую-либо музыку было тяжело. Зачастую это приносило много проблем: путало мысли, нагружало голову из-за чего к концу дня у Блэка ломило виски, а также из-за этого Блэк иногда казался туповатым для окружающих его людей. И конечно же, полностью тормознутым во время бесед в большой группе. Поддерживать долгий диалог с несколькими людьми было всегда самым тяжелым.       — Кажется, сегодня ты не в настроении? — вопрос задержался в воздухе, как и предыдущие предложения Каллена. Джозеф опустил взгляд на смятый кусок бумаги в руках и устало присел на камень неподалеку. Внутренне задаваясь вопросом, почему же Эдвард Каллен общается с ним, как со старым знакомым? Разве он не должен вести себя как асоциальный, меланхоличный старшеклассник с суицидальными мыслями?       — Парюсь с поступлением в университет, — хрипло прошептал Блэк, будучи уверенным в том, что Каллен в любом случае его услышит. Эдвард на секунду выглядел растерянным, словно не до конца понял его ответ. Его пальцы слегка забарабанили по тёмным штанам, и он медленно склонил голову к плечу. Его аккуратная челка покатилась в сторону по высокому лбу.       — Парюсь?       Джозеф моргнул и мимолётно усмехнулся. Легко было обмануться молодым лицом Каллена и забыть его истинный возраст.       — Ну, волнуюсь. Переживаю? Тебе это тоже грозит через несколько лет. Сколько тебе? Ты же Каллен? — Эдвард осторожно кивнул. И в каждом его движении были небольшие признаки неестественности. Возможно, при коротком общении это было сложно заметить, но чем дольше вампир задерживался в компании Джо, тем заметнее были эти маленькие несоответствия. То как вздымалась его грудь или как время от времени опускались его веки, имитируя моргание или же его неподвижная, прямая поза — всё это было нечеловеческим. Лишь подражанием людскому поведению.       Эдвард Каллен был чем-то похож на дорогую фарфоровую куклу, которую в иной раз дёргали за веревочки. Выглядело достаточно жутко. Блэк перевел взгляд в сторону темного леса, пытаясь отвлечь себя от этих мыслей.       — Семнадцать, — Джозеф дёрнул уголком губ, подавляя желание произнести культовую фразу: «И давно тебе семнадцать?». Нет-нет, он не собирался красть реплики у Беллы. Это было бы как минимум не вежливо, — На какую специальность планируешь поступать?       Джозеф легко похлопал по переноске с холстом. Интерес Каллена слегка нервировал, а его стойкое желание продолжать диалог между ними тревожило. Главное, Джозеф Блэк знал, что Эдвард не посмеет напасть на него в этом лесу.       — У тебя красивые пейзажи, так что не сильно волнуйся насчет университета, — тихо продолжил Каллен. Фраза так неестественно зависла в воздухе, что у Джо на короткое время перехватило дыхание и пересохло во рту. Блэку будто с размаху вдарили под дых. Наступила мучительная и неловкая пауза. На секунду лицо Эдварда выглядело безмятежным, но потом легкая тень пробежалась по его чертам. Ничего кроме этого не показало его смятения. Теперь, Каллену нужно было придумать ответ на сопутствующий вопрос о том, где он видел эти пейзажи. А Джозефу смириться с тем фактом, что за ним возможно некоторое время крипово следит столетний вампир, — Я имел в виду…       — У меня и портреты неплохие, хотя их я и не выставлял в конкурсе, — Джозеф попытался подкинуть маленькую возможность выкрутиться, — ты видел картины на выставке в Сиэтле?       Очевидно, он не видел, потому что выставка была любительская и проходила за год до того, как в этот город переехали Каллены. И картина тогда у него была так себе, если Джозеф правильно помнит.       — Да, там кажется были твои инициалы, — неловко пробормотав смутное оправдание, Каллен неуютно завозился на месте. Именно в этот момент он больше всего был похож на подростка. Мрачного, немного странноватого подростка, который имеет привычку гулять по лесу, подумал бы Джо, если бы не знал его истинную суть.       Несмотря на высокий рост, Эдвард был худым и жилистым. Его лицо ещё не успела покинуть юность, когда его обратили, и вместе с этим были заметны изможденность, которую принесла ему болезнь в последние дни. Это напомнило Блэку мать, что была так же юна, когда умерла. Интересно, обратись она в вампира, то сохранила бы какую-то часть своей предсмертной трагедии? Что бы это было? Джо печально улыбнулся.       Когда жить эту новую жизнь было особенно невыносимо, Джозеф имел привычку рисовать.       Поэтому казалось, карандаш в этот момент будто сам прыгнул в руки Джо. Он неспешно выводил линии на обратной, чистой, стороне письма от университета, рисуя несерьезный карикатурный образ Эдварда Каллена. Каштановые кудри топорщились, поднимая вверх петушки, голова была на порядок больше тела, кривые и гиперболизированные элементы тут и там добавляли юмора. Невольный натурщик снова заинтересованно склонил голову к плечу, и это подтолкнуло Джозефа пририсовать пару кошачьих ушей на его макушке. Длинный полосатый хвост теперь выглядывал сзади, и вот беспечный портрет стал совсем смешным.       Джо криво усмехнулся, казалось бы чувствуя легкое опустошение. В этом и была прелесть рисования — это была его своеобразная терапия, которая помогала выбираться подальше от собственной головы. Но Джозефу Блэку впервые удалось так быстро успокоиться, почувствовать смутное удовлетворение от проделанной работы. Каким бы нелепым ни был этот портрет. Словно, короткий разговор с Калленом также немного привнес помощь в борьбе с постоянной яростью. Вытянул с него всё буйство, оставив безмолвный штиль, который давил тишиной. Джозеф не привык к немоте собственного подсознания.       Сложив рисунок в маленький самолетик, Джо отправил его в полет в сторону Каллена. Бумажный самолет сделав короткий пируэт в воздухе, пересёк реку и через секунду был успешно пойман и тщательно изучен. Каштановые брови Эдварда Каллена сначала взлетели высоко по лбу, а потом сошлись на середине, показывая очевидное недоумение. Блэк громко фыркнул.       — Я бы нарисовал его на нормальной бумаге, да она у меня почти закончилась. Нужно купить новую пачку в это воскресенье, — Эдвард не поднимал голову, продолжая рассматривать свой портрет.       — Я могу отвезти тебя, если тебе нужно в Сиэтл. У меня там в эти выходные есть пара дел, — рисунок был аккуратно сложен и спрятан в кармане, а внимание Эдварда вновь было сосредоточено на Блэке, как и его собственно пристальный взгляд.       Джо вскинул бровь на предложение Каллена и его твердое «нет» задержалось на губах. Если он хочет в будущем повлиять на отношения между Беллой и Эдвардом, то ему стоит для начала неплохо с ними заобщаться. Тем более, он сейчас без машины, поэтому было бы удачно доехать до города за простое спасибо. И плюс, Джозеф на данный момент был в достаточной кондиции, чтобы попробовать рискнуть жизнью и девственной, не прокушенной ни одним кровососом, шеей, чтобы выбраться куда подальше от отца и от проблем, что с каждым днем множились у него дома.        — Где встретимся?