Амулет

Выбежав из кафе, Юнги со всей скоростью, на которую был способен, поспешил домой. Расстояние, слава Богу, было небольшим, ведь они теперь жили в той самой квартире, которую госпожа Бан когда-то так настойчиво рекомендовала Намджуну. Все получилось случайно и очень удачно. Квартира действительно была отличная и могла бы быть продана гораздо раньше. Однако бывший владелец жил теперь заграницей, из-за чего и решил ее продать. Он нанял агента и ждал от него отчета о продаже. Отчета все не было, и удивленный владелец, который назначил вполне приемлемую сумму за такое жилье, вынужден был прилететь на пару дней в Корею, чтобы разобраться в причине задержки. Причина была банальна — агент оказался нечистоплотным и, присвоив предоплату в сумме половины гонорара от владельца, а также несколько залогов от потенциальных покупателей, просто скрылся в неизвестном направлении. О квартире и сделке с ней уже пошла дурная слава в определенных кругах, и те, кто рассматривал вопрос о ее покупке, благоразумно передумали. Расстроенный и разочарованный бывший владелец, который был хорошим знакомым тетушки и дядюшки Бан, сидел у них в закусочной и жаловался на такую неприятность. В этот момент в зале, кроме тетушки Бан и мужчины, находились Джин с Джуном, а также их друзья, Юнги и Чимин. Чимин как раз перед этим изъявил желание здесь подрабатывать, и они с Юнги переживали о том, что добираться из их района будет далековато… Услышав о проблеме, Юнги попросил владельца показать им квартиру. Чимин затих, только раз спросив шепотом, уверен ли Юнги, ведь та старая квартира напоминала ему о маме… Старший ответил на это, что память о маме у него в душе, а вот стены того дома навевают на него только грусть. Вспомнив, как он готов был ночевать где угодно, только не в собственном доме, Чимин понял, что возможно, это и правда их шанс начать новую жизнь. Совместную жизнь. Ведь они теперь вместе. Навсегда. Правда же?.. Квартира действительно была отличная. С отдельным входом с уличной площадки, в комплексе с несколькими уровнями, так как он располагался на склоне холма. На их уровне находились еще две квартиры, но входы в них были с другой стороны от лестницы. Поэтому этот блок находился как бы отдельно от них, что создавало ощущение отдельного дома и позволяло почувствовать уединение и чувство комфорта. Юнги, не раздумывая больше, дал координаты своего юриста из компании Чон-Фарм, чтобы все было оформлено по всем правилам. Он обладал достаточными средствами, чтобы оформить эту покупку, и собирался вернуть ту квартиру отцу Чонгука, ведь это он когда-то купил ее им с матерью. Правда, Юнги нисколько не сомневался, что мужчина ни за что не согласится, более того, еще и с этой покупкой постарается помочь. Поэтому поспешил все сделать в кратчайшие сроки, чтобы быть независимым, что вполне устраивало и владельца. И вот они с Чимином смогли въехать в свой новый дом. Это было здорово, ведь он для них обоих был новым. Мелкий не умел ничего: ни обставить комнату мебелью, ни придать ей уют какими-то деталями. У него и дома-то как такового не было никогда. Была комната, вернее, часть комнаты, отгороженная шкафом, которую он делил с младшей сестрой. Он с детства жил на два дома, больше времени проводя у Тэхена, чем у себя. Поэтому, когда старший открыл сайт и предложил ему выбрать цвет стен в комнатах и стиль мебели, Чимин растерялся. А старший и сам не очень хорошо разбирался во всем этом, хоть и занимался долгие годы рекламой и был знаком с дизайном и оформлением. Радовало то, что квартира была в прекрасном состоянии, и от бывшего хозяина осталась мебель. Поэтому парни решили оставить пока все как есть и менять по своему вкусу постепенно, когда будет желание и возможность. В один из вечеров, вернувшись домой, Юнги вдруг почувствовал аромат фруктового чая. Он так и не рассказал младшему о любви матери к этому напитку. Не поверив, он прошел на кухню и увидел мелкого за столом с кружкой в руках. — Что это? — спросил старший. — Чай… — просто ответил Чимин. — Вышел из закусочной, зашел в магазин и захотелось купить. Он вкусный. Я целый чайник заварил. Хочешь налью тебе? Попробуй! Я еще печеньки купил. И Юнги не смог отказать. Они сидели за столом и пили фруктовый чай с печеньками, а в глазах старшего стояли слезы оттого, что он снова чувствовал себя счастливым. Таким счастливым, как когда-то в детстве в маминых объятиях. Он чувствовал себя дома. Однако, какие бы изменения не произошли в их жизни, с домом, работой и всем остальным, было то, что эти двое по-прежнему любили больше всего. Хаммер, озеро, уединение. Как только вернулись из Тибета, младший стал ныть, что соскучился по рыбкам. У Чонгука с Юнги скопилось огромное количество работы, что требовало их обязательного присутствия, причем обоих. Тэхен с удовольствием втягивался в дела компании, оказывая посильную помощь. Чимин же откровенно изнывал от скуки, схватывая на лету всю информацию, в которую его посвящал Юнги, и не желая долго учиться тому, что уже узнал и запомнил. Глядя на все это, старший, и сам не слишком любящий офис, постарался побыстрей разобраться со всем и, забрав всю оставшуюся работу с собой, схватил в охапку мелкого и завел мотор. Озеро встретило их тишиной и покоем. Рыбки, как всегда, плескались в воде, выныривая иногда и оставляя разбегающиеся круги на поверхности. Чимин мог часами залипать, наблюдая за ними в прозрачной воде. Он не очень хорошо умел плавать, только по-собачьи, часто-часто перебирая руками, и старший обещал, как только вода хорошо прогреется, научить его плавать по-настоящему. Пока мелкий любовался рыбками, Юнги успевал приготовить ужин. Ели, как правило, в тишине. Им было хорошо просто молчать рядом, хоть их и считали самой неугомонной парой. Звание самой шумной пары, разумеется, было отдано Джину с Намджуном, где старший отвечал за шум за двоих. Юнги же с Чимином все считали непредсказуемыми, взбалмошными и неуправляемыми. Все помнили, как они сбегали от охраны, когда им угрожала опасность, все помнили их ссоры и то, как резко отчитывал старший младшего, и то, как громко мелкий просил прощения, ревя на всю округу. Поэтому все были уверены, что и наедине эти двое ведут себя так же. И никто не подозревал, что за столь короткое время они научились понимать друг друга, не произнося ни слова, и чувствовать друг друга, как самих себя. Поэтому здесь, на природе, никому из них не хотелось экспериментов в сексе и чего-то грубого и громкого. Хотелось нежности. Хотелось просто любви. И именно поэтому, когда они занимались здесь любовью, Юнги предпочитал быть снизу. И Чимин давал ему такую возможность. Он любил его так нежно и так долго, что казалось прелюдии не будет конца. Откуда в этом неопытном мальчике бралось столько чуткости? Столько взрослого терпения. Столько внимания к каждой самой крохотной частичке любимого тела. Он ласкал Юнги своими маленькими мягкими пальчиками, своими невероятными пухлыми губами, своим юрким гладким язычком, теплым и нежным, как у котенка. Он обнимал его, согревая своим телом и дыханием. Он растягивал его так деликатно, неторопливо и бережно, что Юнги чувствовал себя самой драгоценной драгоценностью во всей вселенной. А потом Чимин входил в него, делая это так же нежно и терпеливо. И оба они улетали в этот момент к другим галактикам, чувствуя невесомость и эйфорию. Юнги неоднократно ловил себя на том, что отключается на несколько секунд во время наивысшей точки оргазма. Вернувшись же на землю со звезд, он снова чувствовал на себе невероятно нежные поцелуи и поглаживания младшего, на этот раз не возбуждающие, а наоборот, успокаивающие и расслабляющие. Чимин в эти моменты был невозможно заботливым, обтирая старшего салфетками и укрывая разгоряченное влажное тело одеялом, поправляя и подтыкая со всех сторон. Приведя себя в порядок, он ложился рядом, обнимая и по любимой привычке утыкаясь маленьким носом в изгиб шеи или ключицу любимого хена, и мурлыкал что-то, тихонько сопя и постепенно погружаясь в сон. Юнги же в такие моменты старался как можно дольше не засыпать, наслаждаясь этими минутами покоя и бесконечного счастья. Однако все менялось, как только они возвращались в город. Нет, любовь и необходимость друг в друге никуда не девалась. Это было неизменным. Но здесь обоим хотелось драйва. Хотелось движения. Хотелось страсти. Юнги так и не избавился от своего кинка на тело младшего. Оно не было в прямом смысле слова толстым. Как бы ни стеснялся Чимин, его тело просто было мягким и немного пухленьким. Это безумно нравилось Юнги. Нравилось выцеловывать следы резинки или ремня на животе и бочках, но еще больше нравилось и хотелось сжимать пальцами определенные места до покраснения, чувствуя под ними эту мягкость. Нравилось просто ложиться, прижимаясь щекой к любимому мягкому животу, но еще больше нравилось и хотелось его укусить. Нравилось смотреть, как трясутся мягкие обнаженные булочки от каждого движения, но еще больше нравилось и хотелось шлепать по ним рукой, чтобы они так-же тряслись, но уже под ней, краснея на глазах. И самое главное, что все это безумно нравилось младшему. Нравилось и хотелось даже больше, чем самому Юнги. Ему нравилось, когда он его шлепал, нравилось, когда сжимал или скручивал кожу на ягодицах и боках. Нравилось, когда, доминируя, приказывал ему подчиняться и делать именно то, что он хотел. Нравилось, когда после минета младшего, Мин выходил из него перед самой кульминацией и, доведя себя парой движений, кончал ему на лицо. Нравилось чувствовать кляп во рту и наручники на своих руках. Да, со временем он поделился со старшим кое чем из своего, пока небольшого, но пополняющегося чуть ли не каждый день, арсенала. Ему нравилось все это. Он обожал все это. Ему было мало всего этого. Сегодня, в день конкурса Хосока, по подсчетам Чимина у них с Юнги была символичная дата — сто дней со дня знакомства. Так это было на самом деле, или он неправильно подсчитал, они бы вряд ли вспомнили, но Чимин был уверен в своей правоте. Поэтому, довольный, что кафе сегодня закрыто, он решил сделать старшему сюрприз. И не придумал ничего лучше, чем попросить помощи у друга, потому что самому справиться с этим было нереально. Сославшись на дела, они смылись от старших и примчались домой к Чимину. Когда друг выдвинул свой ящик комода, Тэхен подавился воздухом от разнообразия того, что там лежало. — Я даже не представляю, для чего нужна половина всего этого… — пробормотал он. — И нет! Не нужно меня информировать! — выставил он вперед руку, пресекая все попытки друга просветить эту темень. Когда Чимин вернулся из ванной, Тэхен все еще сидел с задумчивым видом на кровати. — Чимин-а, я так и не понял, зачем тебе я? Ведь для этого всего нужны только вы двое… Чимин с заговорщическим видом достал небольшую коробку. Когда он открыл крышку, Тэхен увидел внутри несколько мотков алых атласных лент. — Это называется шибари, — объяснил друг. — Это целая наука, и за короткое время мы с тобой не справимся. Но я хочу, чтобы Юнги-хен захотел когда-нибудь это сделать. Поэтому сегодня, как намек, ты свяжешь меня вот этими лентами, — и Чимин вытащил их из коробки. — А зачем? Чим, мне не нравится это… Не хочу я в этом участвовать… — Ну Тэ, ну пожалуйста! Кого мне еще просить? Я же только тебе могу настолько доверять! Просто свяжешь меня аккуратно и на самом интересном месте завяжешь бант. Это будет мой подарок хену на сто дней. В итоге Чимин смог заразить Тэхена этой идеей, и тот со всей ответственностью и творческим подходом начал обматывать его руки и ноги лентами. Получилось нечто, напоминающее кусок окорока, приготовленный для коптильни, однако парней это не смущало. Они представления не имели, как это нужно делать, с какой силой и в каких местах обматывать и затягивать. На картинках было не очень понятно, да и времени было мало. Поэтому Тэ обматывал по принципу — чтобы не сползло до прихода старшего, но и чтобы не перекрыть доступ кровоснабжению. Почти как бинтовать. В результате две руки Чимина были обмотаны одной лентой и привязаны к изголовью кровати. А ноги — каждая задрана к верху, согнута в колене и обмотана лентой, чтобы нельзя было разогнуть или выпрямить. Теперь осталась конечная деталь — протянуть концы лент от бедер и завязать бант в том самом месте. И вот здесь возникла трудность. Сидя сбоку, у Тэхена никак не получалось завязать бант ровно и красиво, точно по центру. А подходить к раскоряченному, как курица гриль, другу с главной обзорной позиции, то есть со стороны гузки, он категорически отказался. Братья братьями, но всему есть предел. И даже Чимин, казалось, потерявший всякий стыд, открыв для себя радости секса и гуляя по просторам интернета в поисках новых идей, не настаивал на том, чтобы Тэ переместился и разглядывал его во всех подробностях. В итоге получилось то, что получилось. Чимин был связан, привязан к кровати, и в эпицентре подарка красовался красный бант. Тэхен, вымотанный и красный от смущения, спросив на всякий случай не нужно ли чего-то еще, с чистой совестью пожелал бурной ночи и, не глядя на друга, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. И в тот самый момент, когда эта дверь захлопнулась, до Чимина вдруг дошло, что самое главное — позвонить Юнги, он забыл. Кричать Тэхену было уже бесполезно, даже если бы он услышал, вернуться назад уже бы не смог. А докричаться, чтобы он позвонил старшему, вряд ли бы получилось. Чимин занервничал, но отчаиваться пока не стал. Ведь хен не будет пропадать долго и рано или поздно вернется домой даже без звонка… Правда? Спустя полчаса Чимин уже не был так уверен. Спустя час он уже не был уверен ни в чем. Спустя полтора часа он почувствовал, как у него затекли руки, ноги и все тело. Конечностей он уже не чувствовал. Спустя два часа, видимо от волнения, у него так сильно пересохло во рту и так хотелось пить, что даже зубы стали сухими. Спустя два с половиной часа к Чимину вернулась его фобия, и он почувствовал что безумно хочет писать. Так, что просто не может терпеть. Спустя три часа он рыдал, как маленький, захлебываясь слюнями и соплями и понимая, что не хочет больше никаких экспериментов ни за что и никогда. А Юнги все не было. И вот, спустя три с половиной часа, наконец раздался звук открываемой двери, и запыхавшийся старший влетел в квартиру. Он с порога услышал этот рев из спальни. Чимин уже не просто плакал, он рыдал и кашлял, потому что горло от плача пересохло. Щекастая мордаха была вся в слезах, соплях и слюнях, потому что стереть это все не было возможности. Юнги вбежал в спальню и застыл на пороге как вкопанный. Двоякое чувство. С одной стороны, рыдающая пиявка, к которой хотелось сразу броситься на помощь, но с другой… Это зрелище надолго останется в памяти старшего, и не раз еще он сам сделает подобное с мелким. Перетянутое тело, с полосками красного атласа, пересекающимися крест на крест, вдавленными в кожу. Эта обездвиженность. Беспомощность. Открытость. Подчинение и покорность. В штанах вмиг стало тесно. Блять… Даже в такой момент смотреть на это тело и не хотеть его было невозможно. Очередной всхлип и кашель вывели старшего из транса, и он, подлетев к мелкому, сел рядом на кровать и порывисто обнял его, пытаясь успокоить и утешить. Однако от этого Чимин дернулся и закричал, потому что боль в затекших конечностях пронзила все его тело. Юнги тут же отстранился, вытирая щекастое лицо от слез и соплей. — Что?! Здесь?! Произошло?! — Под… Под-дар-рок х-хот-тел с-сдел-лать… — еле выговорил младший. — Так какого хера не позвонил? — строго спросил Юнги, начав развязывать и разматывать ленты, от чего Чимин снова застонал и заплакал. — З-заб-был… — Блять… Щекастый… И побить бы тебя, но для тебя и это не наказание! — проворчал Юнги и, метнувшись к комоду за ножницами, просто разрезал все эти ленты к херам, не имея больше терпения их разбинтовывать. — Сильно болит? — Н-нет. Т-только ког-гда ты тормошишь. Хен, я п-писать оч-чень хочу… — Ну так иди! Я уже все развязал! — Юнги не понял в чем проблема, ведь туалет с ванной были рядом с комнатой. — Я н-ног не ч-чувствую… — признался мелкий, снова заплакав. — Твою ж мать! — рявкнул старший, аккуратно подхватив его на руки, и потащил в туалет. Усадив его на фаянсового друга он проворчал: — Писай, я снаружи подожду. — Сидя? — не понял младший. — Как девчонка? — А у тебя есть другие предложения? — удивился Юнги. — Ладно, — сдался мелкий. Однако Юнги, собравшийся уже выйти из ванной, вдруг остановился как вкопанный и, обернувшись, уставился на мелкого таким взглядом, что даже если бы тот вообще не хотел в туалет, сейчас бы точно описался от страха. — Постой-ка... А ну-ка, щекастый, расскажи-ка мне, как ты смог так себя замотать, и какое участие в этом принимал твой дружок, с которым вы так лихо смылись после конкурса? — Ну это… Как бы я сам-то? — замялся Чимин, чувствуя, что снова облажался. — Я попросил Тэ помочь… Он же как брат, ты чего? — и видя свирепеющее лицо старшего, закричал защищаясь. — Я для тебя, вообще-то, это делал! — Что делал? — так же громко заорал Юнги. — Задом перед ним сверкал? — Он не смотрел! — Ага! Так я и поверил! Ты все? — не забыл уточнить Юнги, собираясь отнести его обратно. — Я сам уже могу… — проворчал Чимин. — Ноги уже чувствую, только колются все, как будто на ежах сижу… Он встал потихоньку и, нажав на кнопку смыва, подошел к раковине умыться, наклонившись и сверкая двумя белыми булочками. Юнги не мог этого так оставить и на эмоциях, сгорая от ревности, выхватил телефон, набрав номер Чонгука. Раздался первый гудок, потом второй, но ответа не было. Вдруг раздался звонок во входную дверь. Чимин схватил с вешалки халат и поковылял обратно в спальню, застеснявшись своего вида. Юнги же, не отнимая трубку от уха, пошел к двери. Не успел он открыть, как в прихожую влетел Чонгук, таща за собой Тэхена, с вибрирующим телефоном в руке: — Алё! — с порога рявкнул друг, сбрасывая звонок. — Надо поговорить! — Да уж! — ответил таким же тоном Юнги. — Для этого и звоню! Какого хера?.. — Это ты мне скажи, какого хера? — перебив его, проорал Чонгук, не заметив, как Тэхен, отцепившись от него, прошмыгнул в комнату к Чимину. — Какого хера твоя белобрысая шкода развращает моего Тэ? — А какого хера твой Тэ идет на поводу у этой шкоды и разглядывает ее во всех подробностях? — Он не разглядывал! — Разглядывал! Уж поверь, там видно было все! — Вот только подробностей не надо! — Я не хочу, чтобы моего парня видел кто-то, кроме меня, в таком виде! Это понятно? — А я не хочу, чтобы Тэ засорял свое зрение подобными видами! — Значит, держи его при себе! — Это ты держи свою шкоду при себе! Все неприятности от него! — Да неужели? Если бы не он… — Это было единственное исключение! — Блять, а где твой Тэ? Парни за своими разборками ничего не заметили и сейчас, оглядевшись, бросились к спальне, не понимая, почему там стоит такая тишина. Открыв дверь, они увидели двух своих мелких щеглов, сладко спящих в обнимку на кровати. Чимин, уже одетый целомудренно в пижаму, лежал, прижавшись к плечу Тэхена. Друг, обнимая, видимо, гладил его по голове, успокаивая, и тоже заснул переволновавшись. Они выглядели так трогательно и невинно, что старшие не придумали ничего лучше, как прикрыть тихонько дверь и так же тихо удалиться в гостиную. — И как мне его теперь разбудить? — задумчиво пробормотал Чонгук. — Не стоит. Пусть спит здесь, — ответил, смирившись, Юнги. — Там водитель внизу ждет. Я не уеду без Тэ. — Отправляй водителя. Постелю пока нам с тобой в гостевой. Или хочешь спать на диване? — уточнил Юнги. — Нет уж! В гостевой — так в гостевой! — ответил Чонгук, набирая номер водителя. Позже, уже лежа в кровати, Чонгук проговорил: — Такое чувство, что мы их, и правда, усыновили! — Дошло наконец! — ответил Юнги, ухмыльнувшись. — Только сейчас это понял? — Ну дети же, как есть дети! — Так и есть… — ответил старший. — Я не сомневался в этом еще там, в мотеле, когда прятались от китайцев после катастрофы. Ехал спасать тебя, а в итоге спасли вместе этих двоих щеглов. — Да уж… Нашли себе… — Ну не всё бы тебе быть младшим, — ответил друг, зевая. — Давай спать. Завтра проведем с ними воспитательную беседу. — Ага! Знаю я твои беседы! — ответил Чонгук, укладываясь удобнее на подушку. — Ни одна еще не подействовала на твоего белобрысого! Как был шкодой, так и остался! С этим они и уснули. А на утро все четверо делали вид, что вчера ничего не произошло. Потому что никому из старших не хотелось начинать разборки, после выпитого вчера пива, а младшие и вовсе сидели, как мышки, в комнате, боясь репрессий. Юнги, проснувшись раньше всех, встал у плиты, чтобы приготовить всем завтрак. Мелких нужно было отвезти в универ. Чонгук, встав следом, приплелся на кухню, чтобы помочь. Однако старший, налив ему кофе, отправил за стол со своей любимой фразой: — Потому что я хен. Когда два щегла все же осмелились выйти из своего убежища, на столе уже стоял рис с курицей и овощами, тарелка с теплыми тостами и банка с клубничным конфитюром, к которой сразу же и потянулись две руки мелких. И тут же с двух сторон получили легкие шлепки от старших. — Сначала еда! — раздалось в два голоса. И оба «папаши» посмотрели друг на друга, вспомнив вчерашний разговор. Что ж… Мы в ответе за тех… Чонгук вызвался отвезти Тэхена с Чимином в универ, поэтому Юнги остался дома, что было как-то странно. Чимин, привыкший, что старший постоянно отвозит и забирает его, даже когда он заявляет, что может сам, подозрительно посмотрел на Юнги, но вынужден был послушаться и отправиться с Тэ на учебу. Однако по окончании занятий, когда Тэхен остался ждать Чона, предупредившего, что немного задержится, Чимин, не в силах сдержать распирающее любопытство и какое-то странное волнение внутри, попрощавшись с другом, помчался на метро. Добравшись до дома в рекордно короткий срок, забыв, что обещал сегодня помочь Джину с Джуном в кафе, он влетел в квартиру. Пусто… Тихо… Странно… Чимин прошел по всей квартире, почему-то оставив спальню напоследок. Быть может из-за вчерашнего страха, когда лежал там несколько часов один, не в состоянии пошевелиться… Но вот он открыл и эту дверь… И замер в шоке и каком-то предвкушении, которое зашевелилось в животе тысячей щекочущих муравьев… Юнги сидел на кровати с вываленным из ящика комода арсеналом младшего, в куче разнообразных предметов из сексшопа. Рядом со старшим валялись несколько распечатанных на принтере листов с четким описанием и фото этих предметов, половину из которых он вообще видел впервые. — Хе-о-о-о-н?.. Что… Что ты делаешь?.. — Вроде, несложно догадаться… — спокойно проговорил Юнги. — Готовься, мелкий… Пиздец тебе… Я, блять, пять часов изучал всю эту херню. Не отмажешься! По телу Чимина прошла дрожь желания, и дыхание перехватило от восторга. — Правда? — только и смог выдавить он из себя. — Иди мойся! — ответил старший. — Теперь хер отвертишься! Будем экспериментировать, пока мне не надоест! А мне не надоест, пиявка, уж поверь, еще очень долго! — Хен, я сейчас! — воскликнул мелкий дрожащим от возбуждения голосом. — Я мигом! Он хотел уже метнуться в ванную, как голос старшего пригвоздил его к месту: — И запомни! Голым с этой минуты тебя могу видеть только я! Ты понял меня? Только я могу разглядывать твою, мать ее, розовую хризантему со всех ракурсов! Тебе ясно? — Хен! Божечки! Где ты этого понабрался? Хризантему… — засмеялся Чимин. — Ну и фразочки! — Где набрался? Ты правда хочешь это знать? В фанфиках! — заявил Юнги и, заметив непонимающий взгляд Пака, вдруг вытащил из-за спины свой собственный планшет, отданный когда-то младшему. — Взломал твою папку под названием «конспекты», щекастый! Вот где! Думал, я дебил и не догадываюсь? Пиздец тебе, мелкий! Готовь жопу! И внутри, и снаружи готовь! Чимин, вспомнив, что у него в этой папке собрано, испугался не на шутку и, выпучив глаза, интуитивно схватился ладошками за свои мягкие булочки, словно защищая их. — Что, очканул? Правильно! — кивнул удовлетворенно Юнги. — А теперь в ванную! Быстро! — Ой-ёй! — взвизгнул мелкий и, не дожидаясь повторного приказа, помчался мыться. — Вот и правильно! — проворчал Юнги, посмотрев на планшет в своей руке, который даже не включал. Главное в этом деле — уверенность и командный тон. Папку эту он заметил давно. Когда бы мелкий не сидел с включенным планшетом, при приближении Юнги он всегда сворачивал все окна, и Юнги мог видеть лишь экран с рабочим столом и значок с названием «конспекты». Поверить, что этот щекастый день и ночь занят учебой, да еще с таким увлеченным видом? Шутите? Взломать эту дурацкую папку для старшего было делом одной минуты. Но это значит нарушить личное пространство этого ребенка, которого у него и так в жизни практически не было... На такое Юнги ни за что бы не пошел. А вот подразнить и напугать — дело другое! Это прям бальзам на душу! Один вид обалдевшей мордахи и ладошек на попе чего стоит! Веселье начинается! Юнги вновь перевел свой взгляд на кучу предметов на кровати, поверх которой лежали купленные им самим сегодня новые атласные ленты, на этот раз черного цвета. Вид перетянутого тела пиявки не давал ему покоя со вчерашнего вечера. Поэтому все это время он действительно изучал теорию и готовился к практике. И не только к этому. Мелкий даже не догадывался, что у старшего тоже имеется своя папочка… И свои фетиши… Которые очень скоро они тоже попрактикуют… А как иначе? Раз они нашли друг друга, и их вкусы и предпочтения так чудесно совпадают, это ведь тоже своего рода судьба, не так ли? А это значит, что у них впереди еще много-много очень интересных дней и ночей…