Амулет

И снова жаркая Индия. Тэхен с Чонгуком нашли свою подсказку на удивление легко. По крайней мере, по сравнению с остальными героями. Видимо, он и правда был избранным, во всяком случае, Чонгук был теперь в этом уверен. А еще он был уверен в том, что счастливее его после этой ночи никто быть не может. Он нашел свою половину. Он нашел свою судьбу. У него не было теперь и толики сомнений в этом. И он лишь надеялся, что Тэхен думает так же. Они приехали в местечко под названием Маджну Ка Тилла — Маленький Тибет, в северной части Дели на берегу реки Ямуны. На протяжении веков здесь было место обоснования буддийских монахов и паломников. В середине двадцатого века именно сюда стремились беженцы из Тибета, дабы обрести покой и безопасность. Пройдя по узкой улочке, парни приблизились к комплексу небольших зданий, от которых улица расходилась в разные стороны. Вдруг на одном из зданий Тэхен увидел фигуру белого слона, который был сделан в виде лепнины и покрашен белой краской. В отличии от других изображений слонов, которых в Индии огромное множество, этот слон имел одну особенность. Его хобот не был опущен вниз, или задран вверх, как у большинства, а был вытянут вперед. Создавалось впечатление что слон указывает своим хоботом направление. — Нам туда! — уверенно заявил Тэ и, взяв Чонгука за руку, повел за собой. Завернув за угол и посмотрев в этом направлении, они увидели впереди небольшой буддийский храм. — Да, это оно! Я уверен, — прошептал младший и поспешил туда. — Тэ, потише. Ты ранен… и… кхм… не только. Храм никуда не денется, — пробормотал Чонгук, волнуясь из-за его состояния после прошлой ночи, но, тем не менее не выпуская руку младшего из своей и стараясь не отставать. Тэхен почти бежал, уверенный, что вот-вот найдет то, что они ищут. Словно какая-то невидимая сила вела его и направляла. Они подошли ко входу в храм и, разувшись, вошли внутрь. Тэхен осмотрелся. Все, как в Тибетских храмах, разве только меньше размером, и количество крутящихся барабанов уступает. — И куда теперь? — шепотом спросил Чонгук. Тэхен и сам растерялся немного, но, прислушавшись к внутреннему голосу, закрыл глаза и постоял так немного. И вдруг он почувствовал тепло, исходящее от амулета, висевшего на его шее. Оно не обжигало и не причиняло дискомфорта в этой жаре, наоборот, от него было так хорошо и приятно. Так спокойно и радостно на душе. И даже Чонгук почувствовал это. Может, это и есть то, что называют нирваной? Такое умиротворение оба почувствовали впервые. Тэхен, словно ведомый кем-то, развернулся и направился обратно к выходу. Чонгук сначала не понял, почему тот решил уйти, но младший, не выходя из храма подошел ко входу и начал тщательно его изучать, осматривая косяки. Не прошло и двух минут, как он улыбнулся и победно посмотрел на Чонгука. — Вот оно! Нашел! — радостно сообщил он, показывая на что-то сбоку от входа снаружи. Старший вышел и внимательно осмотрел то, на что указывал Тэ. Иероглифы! Несколько иероглифов, вырезанных на дереве так, что, стоя прямо напротив входа, их ни за что не заметишь. Только приглядевшись. — Ты уверен, что это именно то, что нужно? — все еще сомневаясь, спросил Чонгук. — Абсолютно! — подтвердил младший. — Они не могли делать что-то внутри, оскверняя этим храм. Но и далеко удалиться не смогли бы. Ведь это подсказка и она должна быть доступна, но скрыта от первого взгляда! Я уверен, что это оно! Чон достал телефон и сделал несколько фото и даже видео, радуясь, что надпись находится снаружи, а не внутри храма, где снимать категорически запрещено. Счастливые, они направились обратно к машине. Однако у Тэхена чувство эйфории от выполненного задания вскоре прошло и появилось другое. Странное и тревожное. Он не мог понять, что это, но настроение резко ухудшилось, как только они сели в машину. — Что с тобой, Тэ? — заметил Чонгук состояние младшего. — Я не знаю… Странно как-то себя чувствую… Не могу понять… — Ты голодный. Думаю, все дело в этом, — решил Чонгук. — Отвезу тебя в закрытый клуб. Там отличный ресторан и можно заказать блюда любой кухни мира, не такие острые и пряные, как традиционные индийские. — А нас пустят? Клуб же закрытый… — Я член этого клуба. Ананд постарался два года назад. Ты мой гость. Допустимо провести только одного гостя. Так что все в порядке. Едем. Клуб был необычен и интересен. Он находился почти в самом центре города и снаружи выглядел как обычное офисное здание со стеклянными зеркальными дверями и швейцаром у входа. Однако, стоило только войти внутрь, и ты попадал в совершенно другой мир. Роскошь ошеломляла и давила. Во всем чувствовался высший класс! Мрамор, дорогие породы дерева, натуральные ткани, живые цветы, чешский хрусталь, английский фарфор… Это лишь то, что сразу бросалось в глаза. Вышколенный персонал, предугадывающий любое желание клиента. Шикарные залы. Но все это померкло, когда, пройдя через помещение, Чонгук с Тэхеном вышли с противоположной стороны и оказались в невероятной красоты саду с террасами и беседками, отделенными друг от друга красивой цветущей растительностью. — Хен! Как красиво! — проговорил восхищенно Тэхен. — Рад, что тебе здесь нравится, — ответил старший. — Давай… Он не успел договорить, как вдруг недалеко от них раздался женский голос: — Чонгук? Какая встреча! — и перед ними предстала красивая индианка, говорившая по-корейски с очаровательным акцентом. — Девика! Рад видеть тебя! — ответил приветливо Чонгук, но Тэ уловил скрытую досаду в его голосе. — Ты не изменяешь своим привычкам… — О да! Только здесь можно хоть немного побыть в тишине и покое. Тем более с этой предсвадебной суетой! — ответила девушка. — А ты, как я понимаю, тот самый знаменитый Тэхен, который вчера на вечере затмил даже меня — саму невесту! — обратилась она к Тэ. — Здравствуйте, госпожа Прадип, — поклонился Тэ. — Простите… — О, нет! Никаких формальностей и официальностей! — перебила категорично девушка. — Девика! Просто Девика! Чонгук знает, как я к этому отношусь! За этикетом к Камалу! Это он у нас в семье уважительный! А мы с Анандом так, неучи, как говорит отец! — засмеявшись, закончила она. — Присоединишься к нам? — вынужден был спросить Чонгук. — Разумеется! — ответила она. — Разве могу я упустить такую возможность! Я должна все разузнать! Вчера моей будущей свекрови стало нехорошо. Я отлучилась, чтобы проводить ее наверх в комнату, а когда вернулась, все разговоры были только о вас. Мне оставалось лишь кусать локти, потому что я единственная, кто пропустил это зрелище! Они заняли один из столиков, окруженный живой изгородью из цветущих рододендронов разных оттенков. Чонгук сделал заказ на троих, зная вкусы всех присутствующих. Однако, когда принесли еду и трапеза началась, разговор никак не клеился. Чувствовалась легкая натянутость. Они обменивались общими фразами о погоде и вкусе принесенных блюд, и все трое почему-то чувствовали себя неловко. Не успел официант принести десерт, как у Чонгука зазвонил телефон, и на дисплее высветилось имя Юнги. Друг звонил с предупреждением о задержке из-за плохого самочувствия Чимина, и Чонгук вынужден был встать и отойти, чтобы выяснить всю серьезность происходящего. Двое оставшихся за столом пару минут сидели молча, и вдруг девушка не выдержала. — Ну что же! Все-таки я увидела тебя! Того, кто отнял у меня все внимание вчера на вечере и надолго занял темы разговоров всех сплетников из нашего общества! Чонгук так быстро утащил тебя, что начинает казаться, что он и правда сильно заинтересован! — Просто ваш климат не очень хорошо действует на меня, вот он и забеспокоился. — Это вряд ли… Он не из тех, кто беспокоится… — Вынужден не согласиться. — Мда… Не думала, что соперником за него у меня окажется парень… Что ж, поздравляю! Ты сорвал джек-пот! Наверное, это круто, чувствовать себя победителем, заполучив самого богатого и к тому же самого привлекательного холостяка Азии. — Я не смотрел на это с такой точки зрения. — Да ладно! Не хочешь же ты сказать, что на первое место ставишь чувства к нему! Ты же не настолько наивен! В этот момент Чонгук закончил разговор по телефону и, подойдя к живой ограде, услышал последнюю фразу Девики. — Может, я и наивен, но расчет в мои планы уж точно не входил, — скромно ответил Тэ. — Перестань! Ни за что не поверю! Даже если не меркантильный интерес… значит… значит победа! Заполучить такую секс-машину, как Чонгук, обойдя всех претенденток женского пола! Вот твоя цель? — Нет! — Только не убеждай меня, что действительно что-то чувствуешь к нему! — Я и не собираюсь ни в чем Вас убеждать! — Тэхена начал выводить из себя этот допрос. — Наши чувства и наши отношения — это то, что касается только нас двоих, не так ли? — И правильно, что не собираешься! Все равно не поверю! Чонгука нельзя воспринимать всерьез! Я бы никогда не стала этого делать! Все, что он представляет, это деньги и статус! Да, он молод и красив, и по слухам трахается, как боженька, но это скорее минус, чем плюс! Я не моя мать и не смогла бы терпеть его похождения, как она терпела моего отца! Моему жениху сорок. И я спокойна. Да, он не красавец, но я и не обольщаюсь. Зато не так жаль будет бросить его, если вдруг разорится, как было бы с красавчиком Чоном. — То есть Вы хотите сказать, что ушли бы от него, если бы Чонгук вдруг стал бедным? — А ты бы нет? Я не Ананд, с его честью и принципами дружбы! И не Камал, с его преданностью! Мне не нужен муж-обуза! Впрочем, брат никогда не допустит разорения Чонгука, как и Чонгук всегда придет на помощь ему. Этого не отнять, дружить они оба умеют. А вот любить… В любом случае, я рада, что брат не настоял на нашем союзе! Но слушая все это, Тэхен заметил в ее глазах досаду и разочарование. В девушке говорила обида и ревность. — Знаете, Девика… Спасибо Вам! Спасибо за этот разговор! Вы подарили мне уверенность! — Что? О чем ты? — У меня были сомнения в правильности наших отношений. Я боялся, что могу лишить Чонгука возможности рано или поздно встретить девушку, которая сможет покорить его сердце. Однако теперь я счастлив, что он выбрал меня, потому что уверен, что смогу дать ему гораздо больше любви, которую он заслуживает, чем любая из вас! — О, только не обольщайся! Возможно, ты привлекаешь его только новизной и необычностью. Он может бросить тебя в любой момент, как и других. — Может, но я все же уверен, что этого не случится! Я верю в его чувства ко мне! Простите, я покину Вас ненадолго, мне нужно умыться. Ваш климат все еще плохо действует на меня. Думаю, Чонгук скоро вернется и составит Вам компанию. — О! Не волнуйся. Я люблю отдыхать здесь в одиночестве. Тем более у меня через несколько минут видеочат с дизайнером по поводу моего свадебного платья. Надеюсь, наш разговор останется между нами? — Разумеется. Но не потому, что хочу иметь какие-то секреты от Чонгука, тем более с Вами. Просто он действительно уважает и высоко ценит дружбу с Вашим братом, и я не хочу, чтобы эту дружбу что-то омрачило. С Вашего позволения… Тэхен не мог больше ни минуты находиться здесь и, развернувшись, направился быстрым шагом в главное здание клуба в поисках туалета. Влетев в помещение, едва прикрыв за собой дверь, он бросился к раковине. Открыв кран с холодной водой и дождавшись, когда она станет ледяной, парень начал плескать себе в лицо, пытаясь хоть немного остудить пылающую кожу! Он впервые испытывал такое негодование и обиду за другого человека. За любимого человека. Подняв голову, он посмотрел на себя в зеркало, стараясь выровнять дыхание и успокоиться, прежде, чем вернуться и встретиться лицом к лицу с Чонгуком. Вдруг дверь в уборную открылась, и вошел старший собственной персоной. Встретившись взглядом в зеркале с Тэ, он улыбнулся и, подойдя ближе, положил руки ему на плечи: — Значит, ты уверен в моих чувствах к тебе, малыш? — Так ты слышал? — ахнул Тэхен. — Прости, мне жаль. — За что ты извиняешься? — спросил старший, тихо, но настойчиво подталкивая Тэ к дальней кабинке и, войдя туда вместе с ним, закрыл за собой дверь и повернул защелку. Прижав младшего к стене, Чонгук стал покрывать его шею и ключицы поцелуями, шумно дыша носом и, одновременно, резкими лихорадочными движениями пытаясь стянуть с него легкие хлопковые брюки вместе с бельем, которые Тэ удерживал руками. — Х… Хен… Хен, что ты делаешь? — ошеломленно прошептал Тэхен. — А по мне непонятно? — пробормотал сквозь зубы Чонгук, опускаясь медленно вниз и продолжая целовать тело младшего через футболку. — Ты же не ребенок, и слово минет тебе знакомо… — Я понимаю, что ты пытаешься снять с меня штаны, и догадываюсь, что последует дальше, — не слишком уверенно, но твердо проговорил Тэ. — Но я повторяю свой вопрос — что ты делаешь? — Пытаюсь показать, как сильно люблю тебя… Я люблю тебя, Тэ. Люблю так, как никогда и никого в своей жизни. Никогда не сомневайся! — бормотал Чонгук. — Я готов всю жизнь доказывать это… — И ты решил начать доказывать вот так? — поморщился младший. — Отсосав в грязном туалете индийского клуба? — Ну, насчет грязного я бы поспорил… — попытался возразить Чонгук. — Здесь уборщиков больше, чем посетителей… — Хен, ты же понял, о чем я… Это… — Что? Унизительно? А если я готов унижаться? Если так я смогу убедить тебя… — Хен, унизив себя, ты не возвысишься в моих глазах… — Общение с монахами не прошло для тебя даром. Рассуждаешь, как философ. — Хен, пойдем отсюда! — Тэхен открыл дверь кабинки и хотел выйти, но был остановлен рукой на предплечье. — Не спеши, — прошептал Чонгук и опустил глаза, указывая ими на выпирающий пах младшего. — Не думаю, что тебе будет удобно ходить с этим… — Хен, подумай лучше о себе! — парировал Тэ. — У тебя проблема не меньше, как я вижу… — Ах ты ж!.. — возмутился старший. — Что поделать, если все мои мысли после вчерашней ночи только об этом?.. — прошептал он, приближаясь к самому уху, опаляя его горячим дыханием и снова закрывая дверь за младшим на замок. — Так хочу снова войти в тебя, как можно глубже… — Хен!.. — возмутился Тэ, но его щеки и уши, загоревшись алым цветом, выдали его с головой. — Как ты можешь! — Еще как могу! — уверенно заявил Чонгук, прокладывая дорожку влажных поцелуев от уха к скуле и спускаясь ими к шее. — Что ж, раз проблема у нас обоюдная, значит и решать ее будем вместе… Старший прижался своим пахом с выступающим естеством к паху Тэхена как можно плотнее и потерся им несколько раз, вжимая бедра младшего в стену кабинки, продолжая вылизывать шею и вызывая своими действиями учащенное дыхание, превращающееся в тихие стоны. О том, чтобы гордо уйти отсюда, никто уже не думал. О какой гордости или скромности могла идти речь, если у обоих кровь уже кипела в венах и била в виски огненными толчками. Вдруг дверь в общее помещение уборной открылась и, судя по звукам, вошел уборщик. Он закатил тележку и начал свою работу, проверяя корзины с мусором. Подойдя к кабинке, в которой находились парни, и увидев красный цвет под ручкой, он едва слышно извинился по-индийски и, отойдя, продолжил свою работу. Глаза Тэ расширились от смущения, однако Чонгук, приложив ладонь к его губам, тихо прошептал в самое ухо: — Ш-ш-ш-ш… Он отстранился немного, к большому разочарованию Тэ, но лишь для того, чтобы стянуть с него наконец эти чертовы брюки вместе с бельем и спустить их до самого пола. Проделав тоже самое со своими штанами и трусами, он задрал свою рубашку, чтобы не запачкать и, положив руки Тэхена на свои плечи, заставил держать ее так и не отпускать. Его футболку он тоже закатал наверх, умудрившись проделать все это одной рукой, не отрывая другой ладони от его губ и не давая произнести ни звука. — Оближи! — приказал Чон все также тихо, указывая взглядом на свою руку. После того, как младший послушался, обильно смочив ладонь слюной, Чонгук, убрав ладонь, сунул Тэ в рот кусок его же футболки, в виде своеобразного кляпа, чтобы немного снизить тональность стонов парня. Уборщик продолжал делать свою работу, стараясь не приближаться к закрытой кабинке, чтобы не беспокоить, а внутри тем временем Чонгук опустил влажную ладонь на возбуждение младшего, прокрутив ей по головке круговым движением. Одновременно с этим он припал к его правому соску губами, повторяя языком амплитуду движения руки на члене и проделывая все это большим пальцем левой руки на втором соске. Тэхен задохнулся, шумно втянув воздух носом, и, не в состоянии выплеснуть ощущения в громком стоне, зажмурился, откинув назад голову, и сжал в зубах футболку изо всех сил. Тройная стимуляция в одинаковом темпе и с одинаковыми круговыми движениями производила эффект цунами, приближая оргазм в неопытном теле с космической скоростью. Заметив и почувствовав это, спустя немного времени Чонгук отпустил один из сосков из плена своего рта и, выпрямившись, припал им к сладким пухлым губам, вытащив из них кусок мокрой ткани. Одновременно с этим он вновь прижался пахом к паху младшего, беря в руку уже оба члена и продолжая ласкать их, не сбавляя темпа. Нахождение совсем рядом постороннего разжигало азарт и усиливало возбуждение у обоих. Тихие шаги совсем близко от их двери заставляли адреналин в крови бурлить. Чонгук впивался в сладкий рот, вылизывая каждый труднодоступный уголок и доставая языком, кажется, до гланд. Температура достигла точки кипения. Взрыва было не избежать. Втянув носом столько воздуха, сколько позволяли легкие, Тэхен, не сдержавшись, застонал прямо в рот старшего так громко, что бедный служащий, видимо, догадавшись наконец, что там за дверью происходит, быстро собрав свою тележку, молниеносно ретировался. Ведь подобные безобразия в заведениях такого уровня категорически запрещены, и по всем правилам персонал должен доложить о происходящем администратору. Но кому же охота связываться со столь богатыми и властьимущими клиентами, с угрозой быть уволенным после этого. Себе дороже! Уж лучше получить выговор за недоделанную работу. Как только за уборщиком закрылась дверь, Тэхен вздрогнул всем телом, со всей силы сжав ткань на плечах старшего, и тот почувствовал горячую густую субстанцию, стекающую по ребру ладони. Парень снова застонал, да так сладко и томно, что Чонгук, не выдержав больше ни секунды, кончил следом, оторвавшись от сладких распухших губ и уткнувшись лицом в изгиб шеи младшего. Немного отдышавшись, Чон поднял лицо Тэ за подбородок и заглянул в осоловелые глаза. — Ты в порядке? — спросил он, чмокнув маленькую родинку на кончике носа. — Д-да… — заплетающимся языком пробормотал Тэ. — Только ноги сильно дрожат… — Держись за меня, малыш. Я тебя вытру, — улыбаясь, тихо проговорил старший. — Ты был невероятен! — не удержавшись, шепнул он в самое ухо. — Хен! — вздрогнул Тэ. — Прошу! — Чонгук. Зови меня Чонгук, когда мы наедине. Это сводит меня с ума! — все так же шепотом попросил старший, оторвав длинную ленту туалетной бумаги и аккуратно вытирая ей любимого. Приведя себя и Тэ в порядок и дав ему время собраться с силами, Чонгук, взяв за руку, повел его не обратно во двор, а почему-то на выход. — Хен, а как же Девика? Мы и так непростительно долго отсутствовали, а теперь еще и уйдем, не попрощавшись… Это же некрасиво! — Не страшно! Как только ты ушел, ей позвонил дизайнер. Уверен, она сейчас так увлечена выбором платья, что даже не заметит нашего отсутствия. За обед я расплатился и приказал все, что она еще пожелает, списать с моего счета. Или ты хочешь побыть тут еще? — Нет! — слишком резко ответил Тэ. — Просто ты не покушал десерт, — тихо добавил он. — Я сыт другим! — с интимной улыбкой заверил Чонгук, и младший вновь залился краской от смущения. Они, смеясь и тихо переговариваясь, подошли к стеклянным дверям, но, как только Чон взялся за ручку, собираясь открыть одну из них, Тэхен резко схватил его за руку. — Стой, хен! — проговорил он тихо, смотря на улицу сквозь стекло. — Не открывай! — В чем дело, Тэ? — Там человек Юнга! — ответил младший с волнением в голосе. — Где? — не понял Чон. — Этого не может быть… — Вон он, на той стороне улицы, с телефоном в руке! — Тэ! Это просто человек азиатской внешности! Возможно, китаец. Он явно ловит такси или ждет кого-то. Ты обознался. Здесь не может быть людей Юнга! Ты же знаешь! — Хен, верь мне! Ты же убедился уже в моей памяти! Это его человек! Он был в Тибете! Я не путаю, клянусь! Они постояли немного, наблюдая за мужчиной и не обращая внимания на косые взгляды сотрудников клуба. И действительно, человек делал вид, что ловит такси, не отрывая телефон от уха, но стоило очередному автомобилю остановиться перед ним, как он качал отрицательно головой, отправляя тот дальше. Он не сводил взгляда с машины Чонгука, в которой ждал Ли, и о том, чтобы сесть в нее незамеченными, не могло быть и речи. Вдруг недалеко от него остановился серый седан, из которого вышел еще один азиат. Тут уже даже Чонгуку стало понятно, что Тэ прав. Вновь его интуиция и феноменальная память спасли их от чего-то неизвестного. Но что же делать дальше? Схватив за руку Тэ, Чонгук потащил его за собой обратно во внутренний двор. Младший бежал за ним, стараясь не отставать, хоть совсем не видел в этом смысла. Ведь рано или поздно им придется выйти отсюда… Разве что Чонгук хочет вызвать Тэмина и еще людей для охраны?.. Однако старший, действительно доставший телефон и набравший номер пилота, как всегда находившегося у самолета, приказал ему срочно договариваться об экстренном вылете в Сеул. Запрашивать ближайшее возможное время и воздушный коридор. Тем временем они вновь приблизились к райскому уголку, утопающему в цветах, где ранее оставили Девику. Девушка по-прежнему общалась в видеочате и не обратила на них никакого внимания. — Девика! Заканчивай! Нужна помощь! — быстро проговорил Чонгук по-корейски, чтобы было понятно Тэхену, но не тем, с кем она общалась. Нужно отдать должное сестре индийца. Лишь взглянув на Чона, она поняла всю серьезность ситуации, изменившись в лице, мгновенно закончила разговор и вся обратилась в слух. — Нам нужна твоя машина. Сможешь подогнать ее к заднему входу? — спросил Чонгук. — Это вопрос жиз… — Не продолжай! — строго перебила она, уже спеша на выход. — Через минуту у заднего входа. За рулем буду я сама! — Согласен! — ответил Чон, снова хватая за руку Тэхена и таща за собой. Девушка в этот момент уже спешила к выходу. Через минуту, выбежавшие из дверей хозяйственного блока, парни увидели вылетающий из-за угла спортивный Порше Панамера, слава Богу, четырехдверный, но ядовито-желтого цвета, что и следовало ожидать. — Ну еще бы… Ярче и не придумаешь! — с досадой в голосе, ухмыльнувшись, протянул Чонгук, тем не менее заталкивая Тэ на заднее сиденье и плюхаясь сам на переднее пассажирское. — В аэропорт! — резко приказал он. Не задавая лишних вопросов, Девика вдавила педаль газа в пол, и машина с ревом рванула с места. О том, чтобы догнать ее на пустой трассе, не могло быть и речи. Но здесь был город. Улицы заполнены самым разным транспортом, в том числе велорикшами в огромном количестве. Но девушка не была бы представительницей семьи Прадип и достойной дочерью своего отца и сестрой своего брата, если бы не смогла справиться с такой мелочью, как пробки на дорогах и возможная погоня. Они не знали, преследует ли их кто-то, но, чтобы исключить даже жалкую попытку этого, Девика на огромной скорости лавировала между машинами с ловкостью профессионального гонщика, в последний момент на безумных виражах входя в повороты и несколько раз пролетая на мигающий свет. При всем желании, шансы их догнать у любого были равны нулю. Домчав своих пассажиров до аэропорта за рекордно короткий срок, Девика, предьявив пропуск Чона охране, остановила автомобиль недалеко от ангара, где их уже ждал взволнованный пилот. — Вылет через час-сорок. Раньше никак! — отчитался Тэмин. — Нормально. Здесь они нас не достанут, — ответил Чонгук, помогая младшему выбраться из машины. Он набрал номер водителя, приказав ему предупредить администрацию отеля, что они не вернутся сегодня. Номер этот принадлежал Чонгуку на постоянной основе и был выкуплен Чон-фарм. Предупреждение нужно было лишь для того, чтобы там убрались и до особого распоряжения не поставляли туда свежие фрукты и напитки. Тэхен же, вспомнив, чем они занимались ночью и даже не убрали за собой, оставив презервативы в мусорке, смазку на тумбочке и грязное белье на кровати, снова сильно покраснел. Следующий звонок Чонгука был Ананду, от которого он узнал, что Юнг объявил им войну. На этот раз обоим, так как индиец, разумеется, наотрез отказался сотрудничать с ним в обход Чона. Китаец и так был злее дракона, ведь Юнхо, тот самый дальнобойщик, которого вместе с товарищами Чонгук нанял на работу, развернул такую деятельность, что очень сильно подпортил Юнгу жизнь. Снизив цены на перевозки почти до нулевых значений и получая оплату за свой труд непосредственно от Чон-фарм и лично Чонгука, за этот короткий срок они практически выжили китайцев не только со своей территории, но даже заняв часть их собственной, перекинув несколько грузовиков с самыми отчаянными водителями, у кого была лицензия на международные перевозки, в Китай. Теперь стала понятна злость и ненависть китайца. А также можно было понять, откуда взялись люди Юнга. Они просто получили приказ следить за Прадипом и, видимо, случайно так удачно застали здесь самого Чонгука еще и с Тэхеном. Ананд вкратце рассказал другу свой план относительно бизнеса и палок в колеса китайцу и, получив одобрение и полное согласие Чона, отключился, решив действовать немедленно. — Девика, спасибо тебе! — проговорил Чонгук. — Ты сегодня очень нас выручила, а возможно даже спасла! — Чонгук, не стоит. Я всегда рада помочь, ты же знаешь! — заверила девушка. — Лучших друзей, чем семья Прадип, тебе не найти! И не только в Индии! — гордо заявила она и, засмеявшись, перевела взгляд на Тэхена. Тот поклонился ей и тоже произнес слова благодарности. — Не стоит! Друзья и близкие Чонгука — мои друзья! — искренне произнесла Девика. — И забудь то, что я говорила тебе там, в клубе! Мне просто нужно было убедиться, что Чонгук не ошибся с выбором! И я рада, что он выбрал тебя! Желаю удачи вам всем! И жду на свадьбе вас обоих! Но не затмевай больше своей красотой мою, я же невеста все-таки! — весело закончила она и, помахав рукой, села в машину, вновь с громким ревом стартуя с места. Тэхен так никогда и не узнал, в какой момент она была настоящей — там в клубе, когда явно показывала ревность, или сейчас, когда так же явно показывала свое дружелюбие и заботу о друге… — Пошли в самолет, — проговорил Чонгук. — У тебя не осталось важных вещей в отеле? Мы вернемся сюда, как только закончим с главным, — пообещал он. — Нет, — ответил Тэ, следуя за ним в ангар. — Документы и телефон со мной, я ведь привык путешествовать. А без остального проживу. У тебя же есть теплые вещи в самолете? — Целый шкаф. И весь к твоим услугам! — заверил Чон, вновь беря младшего за руку. Полет до Сеула прошел без происшествий. Чонгук позвонил друзьям с предупреждением, что Юнг снова начал охоту. До этого, после просьбы Юнги об отсрочке возвращения на день, он предложил и остальным задержаться, если будет желание, зная, что все уже справились с поисками подсказок. Несмотря на предложение, две другие пары решили вернуться, как и планировали. Джин с Намджуном хотели за это время помочь тетушке Бан с возобновлением работы в кафе. Седжин же с Хоби мечтали съездить в его дом. Но, узнав об опасности, старший с Ёндже спешили вернуться уже для того, чтобы быть рядом с Чоном, и Седжину с Хоби пришлось отложить свою поездку. Однако по прилету у Чонгука с Тэ возник еще один повод для волнения. Не успели они приземлиться и сесть в машину, как Ёндже, прибывший в Сеул раньше и уже сидящий за рулем, сообщил, что их ждет к себе отец Чонгука, причем обоих. Несмотря на все слова старшего, что ничего страшного не произойдет, к концу поездки он заметил, что Тэ все чаще тянется рукой к ногам, чтобы почесать. Это говорило о том, как сильно нервничал младший, и Чонгук ничего не мог сделать с этим. Все лечение насмарку! А ведь крапивница почти прошла! Встречу назначили в офисе, хоть отец предлагал приехать к ним домой. Чонгук объяснил, что у них не так много времени, и они обязательно приедут в другой раз. — Так вот, какой ты — сын Ким Сувона! — проговорил Чон Джинхо. — Рад познакомиться с тобой. — Здравствуйте, — поклонился Тэхен. — Мне тоже очень приятно с Вами познакомиться, господин Чон. — В чем дело, отец? — обнимая родителя, спросил Чонгук. — Что случилось? — Ты у меня спрашиваешь? — удивился отец, пригласив их присесть в мягкие кресла вокруг маленького столика в специальной зоне кабинета, отделенной стеллажами. — Я думал, это вы мне расскажете, что случилось! — Не понимаю… — пробормотал Чонгук. Отец положил на стол несколько фотографий. Взяв одну из них, Чонгук обнаружил на ней их с Тэ, держащихся за руки, идущих из храма, там в Индии. На остальных было почти тоже самое. — И что это? — спросил сын. — Ты следил за нами? — Странно, но я предполагал, что сам буду задавать тебе вопросы, а не оправдываться и объясняться… — проговорил отец. — Ну, знаешь ли, думаю тебе стоит объясниться, прежде чем ждать от меня… кхм… от нас ответы. — Хорошо. Я не следил. Я пытался усилить твою охрану. Тебе угрожала и до сих пор угрожает опасность. Ты думаешь, я не знаю об этом? Ты думаешь, я поверил в сказку о том, что ты решил отдохнуть и попутешествовать с друзьями? Ты, видимо, еще не знаешь о том, что старый повар, которого ты перевез в Тибет, был отравлен и сейчас находится в реанимации? По всей видимости, тем же ядом, что и Ёндже. На этих словах парни переглянулись в шоке и вновь уставились на мужчину. — Я просто усилил твою охрану. Это была инициатива одного из них, сделать эти фотографии. Не волнуйся! — поднял руку отец, видя возмущение сына. — Он уже уволен. Но мне непонятно твое поведение, Чонгук! Не желаешь объясниться? — И что ты хочешь узнать, отец? — спросил Чонгук, уже наверняка зная ответ. — Прежде всего, что это значит? — спросил мужчина, указывая на фото. — Именно то, что ты видишь, — честно ответил Чонгук. — Мы в отношениях. И это серьезно. — Ты в своем уме, сын?! Неужели друг все-таки… — Перестань, отец! Причем здесь Джин?! — Да, действительно… Джин, несмотря на свой образ жизни и свои предпочтения, никогда не допускал того, чтобы его вот так сфотографировали! Ты хоть понимаешь, что будет, если эти фото попадут в сеть?! — Отец, не попадут эти, попадут другие! Я не собираюсь бегать от журналистов и прятать своего парня! — Замолчи! Ты слышишь себя?! Неужели ты так пресытился своими бесчисленными девушками, что тебя потянуло на что-то новенькое?! Тэхен сидел ни жив ни мертв, проглатывая обиду и унижение уже от одного того, что о нем говорили в третьем лице в его присутствии. — Отец, ты сейчас оскорбляешь своего будущего зятя! Я уж не говорю, что он сын твоего друга! Подумай об этом! — Этого не будет! — Да неужели? И что? Крикнешь — «только через мой труп!» и лишишь наследства?! Кажется, это уже не актуально, председатель Чон! Ты же знаешь, что я быстро встану на ноги и без тебя, с помощью всех своих связей и Ананда! — Чонгук! Я не собираюсь лишать тебя никакого наследства! Ты же мой сын! — немного тише проговорил отец. — Но подумайте оба, что вас ждет. Это увлечение может испортить жизнь вам обоим! Вы уже подвергаетесь опасности! Чонгук, ты же из-за Тэхена так сильно рискуешь в последнее время? — Не совсем. Мы просто должны довести до конца одно дело, чтобы помочь многим. А что касается риска, то скажу откровенно — Тэхен спас мне жизнь дважды за это время! Он осознанно рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою! Это хоть о чем-то тебе говорит? — Это говорит мне лишь о том, что если бы не он, этих опасностей не было бы вовсе! — Мы не можем знать, что было, а чего не было бы… — Значит, просить вас одуматься бессмысленно? — Отец, ты же сам просил меня остепениться и сосредоточиться на ком-нибудь одном! Радуйся! Мне больше никто не нужен! — Я не совсем это имел в виду… — Отец… Я всегда, с самого детства, считал тебя прежде всего другом и уже после отцом! Ты всегда понимал меня и принимал мою сторону. Так пойми же и прими сейчас! Я люблю Тэ и не расстанусь с ним в угоду каким-то там принципам и убеждениям! — Ну а ты, Тэхен? — обратился Джинхо к младшему. — Как твой отец отнесется ко всему этому? — Думаю, мой отец одобрит или, во всяком случае, не будет запрещать вот так! — ответил Тэ, действительно убежденный в том, что отец поддержит его выбор. — Мой отец не тиран! — А я, по-твоему, тиран? — ухмыльнувшись, спросил Джинхо. — Нет, но Вы пытаетесь навязать Чонгуку свою волю, а это неправильно! — А ваши отношения, по-твоему, правильные? — Да! — с жаром крикнул Тэхен. — Да, — уже более тихо продолжил он. — Я люблю Вашего сына и смогу дать ему больше, чем любая выбранная и навязанная Вами партия! И я смогу защитить его от всех нападок и злых языков! — Но разве своей любовью ты не даешь еще больше возможностей этим злым языкам поливать его грязью? — Да, но зато и делить весь негатив мы будем на двоих! Вы думаете, раньше было меньше повода для нападок? Когда каждый «желтый» писака считал своим долгом копаться в его грязном белье, выискивая все сальные подробности его интимной жизни! — А теперь и искать не надо… — пробормотал отец. — Уж лучше так! Поверьте! Я смогу позаботиться о нем и буду стоять рядом всегда! Прошу Вас, господин Чон, доверьте мне своего сына! Чонгук сидел молча и лишь хлопал глазами от шока и восторга, что за него борются с таким пылом и страстью! Он обрел свою любовь, наконец! Он понял теперь, что такое счастье со СВОИМ человеком! — Что ж… Поживем увидим… — после недолгого молчания произнес Джинхо, видимо, смирившись наконец с неизбежным. — Прошу только не позволять журналистам делать из этого шумиху. — Мы и сами это понимаем… — произнес наконец обретший голос Чонгук. — Ваши путешествия еще не закончены, я прав? — уточнил отец. — Да. На днях мы снова летим в Тибет. — Если нужна помощь, звони по любому поводу! Не рискуй без необходимости! И возьми больше людей! Это приказ! — закончил Джинхо и похлопал по плечу сначала сына, а потом и Тэ. — Идите. И берегите себя! Оба! И вот, прошло два дня, и все снова в сборе. Юнги с Чимином к этому времени тоже успели вернуться, и все вновь находились в квартире Чонгука, превратившейся за это время в своеобразный штаб. Собрав все подсказки в одно целое, разместив их все согласно предназначений, камней и направлений, переведя и перепроверив каждый иероглиф, парни определились с дальнейшими действиями. Они не были уверены, но надеялись, что все правильно рассчитали. Какие бы догадки они не строили и как бы не расшифровывали загадки и ребусы, всю основную работу придется делать на месте, рискуя жизнью. Оставалось только удивляться, какая голова была у старого монаха, если он смог так сильно все зашифровать! И правда просветленный! Впереди их снова ждал Тибет! С его секретами и смертельной опасностью. Они не сомневались, что Юнг уже подготовился к их приезду, будучи уверенным, что камни находятся в Тибете и не вывозились из страны. Ну что же! Победить сможет только тот, кто не преследует корыстных целей. Ведь именно так гласила легенда. А значит, пора показать китайцу его место! И вот самолет вновь оторвался от земли, взяв курс на запад.