Амулет

В этот день им пришлось всем вместе покинуть надежную безопасную квартиру. Двое с Седжином отправились в университет, четверо с Ёндже в офис, а Джин на своей машине уехал в управление. Как ни странно, ни за одной машиной слежки не было. Или еще не вычислили, что маловероятно, или задумали что-то еще. Тэхен был удивлен, когда увидел в личном блоке Чонгука на подземной парковке всего два автомобиля. Да, представительского класса, бронированные, но всего два. Один из них — Toyota Sequoia, на котором они сейчас ехали, был даже попроще другого, на котором Седжин повез хенов в университет, и марку которого Тэхен не узнал. Он задал вопрос Чонгуку, рядом с которым сидел. Тот вспомнил их разговор в лесу и ухмыльнулся. Вспомнив также, что источником информации у Тэ был никто иной, как Чимин, сидящий сейчас в машине, он посмотрел на него и спросил с интересом: — Так значит Вы, Чимин-щи, увлекаетесь информацией про богатых людей? И что же еще интересного Вы узнали обо мне, позвольте спросить? Юнги, сидевший на переднем сидении рядом с Ёндже и обсуждавший какие-то вопросы, связанные с их будущей поездкой в Тибет, с интересом обернулся назад. Чимин сидел и хлопал невинными глазками: — А причем тут я? Я только прочитал пару статей в интернете. И все… — А с чего Тэхен взял всю ту ерунду про лошадей, женщин, золотые унитазы и лепестки? — Хен! — возмутился Тэ. — Про унитазы я ничего не говорил! А про лошадей я в дорамах видел. — Его бабушка дорамы любит, — подтвердил Чимин. — Там много всего показывают. А я ничего такого не говорил, — успокоился он и со счастливой улыбкой посмотрел на Юнги. Тот, ухмыльнувшись в ответ, отвернулся и продолжил разговор с водителем. — Так вот, Тэхен, — ответил Чонгук. — Конюшни у меня нет. Правда есть один кхм… конь… Но ему конюшня не нужна. А автомобиля у меня всего два. Мог бы быть и один, но отец настоял на двух, в целях безопасности. Есть еще самолет, но это необходимость. Я не бай и не султан. Я бизнесмен, но в жизни предпочитаю простоту. А второй автомобиль, это Cadillac Escalade, он тоже бронированный, так что за друзей можете не волноваться. Тем более, с ними Седжин. — Мне он не показался таким уж качком… — пробормотал Тэхен. — Скорее просто крупный дядька в очках… Хен, ты уверен, что он драться-то умеет? Или он просто тебя прикрывает, потому что большой? — Ахаха! — не удержался от смеха Чонгук. — Не волнуйся. Его мягкость обманчива. Он двенадцать лет прослужил в DSC (команда обороны и безопасности). Он спасал людей при стихийных бедствиях, участвовал в ликвидации беспорядков и чуть ли не каждый день рисковал своей жизнью. За четыре года работы у меня, он ни разу не дал в себе усомниться. — Хорошо. Значит я могу быть спокоен, — пробормотал Тэхен. Приехав в компанию и войдя в холл все вместе, они обнаружили там небольшую панику и переполох. Оказалось, проблема исходила из рекламного отдела, которым руководил Юнги. Отца на месте еще не было, поэтому, прежде чем подняться к Чонгуку, они отправились в рекламный отдел. Сотрудники притихли и смотрели во все глаза на директора компании, который появлялся в их отделе разве только в их снах, а половина из них и вовсе видела его только на фотографиях. Юнги прошел в кабинет своего заместителя, который был ни жив ни мертв. Суть проблемы оказалась в том, что последнюю их рекламу пищевых добавок обвинили в плагиате. Обвинителем оказалась американская компания по производству макаронных изделий, которая нашла сходство в цветовой палитре, логотипе и самой рекламе препарата. И сейчас компании грозил многомиллионный штраф, если они не докажут обратное. Юнги был уверен в этой рекламе, потому что концепцию ее разрабатывал сам и ни о каких американских макаронах, а тем более их рекламе слыхом не слыхивал. Ежу было понятно, что это чистой воды фальсификация и вымогательство. Юридический отдел уже подключился, хоть все произошло только сегодня утром, буквально полтора часа назад. Четверо пришедших, руководители и их гости, прошли в кабинет Юнги, где уже заранее был включен его персональный компьютер, как это делалось всегда, когда он появлялся в компании. — Можно мне взглянуть на эту рекламу? — спросил Тэхен. — Нашу или америкосную? — поинтересовался Юнги. — И ту, и ту, — попросил Тэ. Юнги усмехнулся такой уверенности, но не отказал, включив другой компьютер и повернув его экраном к Тэхену, сидящему сбоку от него. Сам же старший углубился в изучение двух видеороликов, сравнивая и определяя сходства и отличия. Чонгук в это время получил сообщение, что приехал отец и, оставив троих людей разбираться с проблемой, отправился в главный офис. Чимин подвинул еще одно кресло и сел рядом со старшим, который не отрывался от экрана. Спустя некоторое время, видя, что старший вывел на экран синхронно два видео и выделяет несостыковки, пытаясь найти разницу в том, что по словам американской компании наоборот идентично, Чимин показал пальчиком на два похожих момента. — Совершенно разные оттенки, несовпадение форм, отличие в подаче и несовпадение во времени подачи. Я молчу про музыку и абсолютно разные локации, — отметил он один из отрезков видео. — Совершенно верно… — проговорил Юнги, с интересом взглянув на младшего. — Что еще? — спросил он. В течение следующего часа или около того, они разбирали видео и конспектировали все свои замечания для доказательства в суде, если до этого дойдет. Тэхен все это время не отрывал взгляд от монитора, крутя колесом мышки и периодически щелкая кнопкой. Юнги уже подумал было, что он зависает в соцсетях, потому что за все время тот не изменился в лице и не произнес ни звука. — Нашел! — вдруг воскликнул Тэ и откинулся на спинку кресла. — Что нашел? — поинтересовался Юнги. — Новый рецепт ттокпоки или средство от прыщей за полцены? — У нас с Чимином уже нет прыщей, Юнги-хен. А готовить я не умею и не люблю в принципе, — ответил Тэхен. — А нашел я то, что искал. А именно вот! Он развернул компьютер экраном к Юнги и Чимину и включил видео. На экране закрутилась реклама пасты какого-то итальянского производителя. Реклама явно была не последних лет. Вероятнее всего, двухтысячных. А, возможно, и раньше. Но ролик был абсолютно идентичен тому, что сделали американцы. — И что это? — спросил Юнги, не веря в такую удачу. — Это реклама пасты две тысячи второго года. Производитель неаполитанская компания «La Molisana». Американцы просто скопировали их рекламу, не потрудившись даже сильно ее менять. Только название, немного форму подачи и логотип. Я узнал контакты. Компания существует. Вам достаточно лишь пригрозить им сотрудничеством с итальянцами и большим скандалом и, думаю, они отменят свой иск, если он вообще существует и это не проверка и вымогательство. — Где ты нашел эту рекламу и как догадался что искать? — спросил пораженно Юнги. — Мы же изучали рекламу разных стран и разных товаров. Это наша специальность с Чимином. Я вспомнил, что видел что-то похожее и вот нашел… — Ты вундеркинд? — все еще не веря, уточнил Юнги. — Он гений, — проговорил, улыбаясь, Чимин. — У него феноменальная зрительная память! — Ну и ну… Тэхен скромно уставился в экран, в душе радуясь такому восхищению. До конца дня юридический отдел связался с автором иска. Оказалось, что дело все же уже было доведено до суда, в надежде не на компенсацию за замятие дела, а на огромный штраф, которого можно добиться только через суд. Юристы успели выйти на связь с итальянцами, несмотря на разницу во времени и к обеду договорились о встрече своих и их представителей. К концу рабочего дня группа из трех человек, полностью подготовленная, со всеми доказательствами и фактами отправилась в Италию. Однако уже дистанционно итальянцы подтвердили свое сотрудничество и полное согласие с условиями ответного иска. Дело можно было считать решенным. И все благодаря незаурядным способностям Тэ, который смог в молниеносный срок найти доказательства. Вернувшись домой, все были счастливы, что день, несмотря на суматоху в компании, прошел спокойно. Их никто не пытался убить и, в принципе, можно было сказать, что все хорошо. Старшие студенты почти закончили свой проект за сегодня. И достаточно было лишь еще завтра съездить в университет, чтобы все доделать окончательно. Седжин, доставив их домой, сразу уехал, чтобы лишний раз не пугать Хосока, который продолжал вздрагивать, когда секретарь оказывался слишком близко. Когда в университетской аудитории, где они были наедине, потому что Седжин караулил за дверью, Джун укорил Хосока за такое отношение к секретарю и попросил быть более сдержанным в своих эмоциях, ведь уже всем, и даже Хосоку, понятно, что угрозы от него нет, Хоби ответил, что он не просто его боится, но он ему даже неприятен. Причину неприязни он объяснить не мог, поэтому Джун решил не развивать дальше эту тему. Джина дома еще не было, потому что для того, чтобы взять небольшой отпуск, ему необходимо было добить все раскрытые дела. И передать коллегам то, что находилось в разработке. Юн Сону сразу заявил, что он против внеочередного отпуска своего подчиненного. Однако прекрасный послужной список Джина, его безупречная репутация, количество раскрытых дел, несравнимое ни с одним другим сотрудником, позволили ему, перепрыгнув через голову непосредственного начальника, обратиться с заявлением к самому комиссару. Главным критерием стало также то, что Джин в последние несколько лет отпуск практически не брал, довольствуясь несколькими днями, чтобы побыть с родителями. Для общения же с друзьями ему хватало вечеров и выходных. Поэтому говнюку суперинтенданту оставалось только клацнуть зубами от досады, в то время как Джин передавал дела и дорабатывал последние деньки, готовясь к отпуску. Приехав домой, Чонгук первым делом позвал всех четверых младших на кухню, где уже лежали четыре новых Самсунга последней модели, которые он попросил купить Тэмина сегодня днем. У парней расширились глаза от такого богатства. — Это Вам, новые. Симки восстановлены, но не вставлены пока. Я бы попросил вас сейчас не подключать телефоны и не пользоваться ими. Пока мы не выясним, кто за всем этим стоит. — А почему их здесь четыре? — уточнил Намджун. — Чтобы не обидно было. Это всем. — Нам не нужно, — проговорил Хосок. — У нас есть телефоны. — Обратно их уже не сдашь, — проговорил Чонгук. — Поэтому пользуйтесь. Чонгук заметил, что у Хосока был довольно старенький смартфон, с которым он обращался очень бережно и аккуратно. Хоби действительно старался беречь все свои вещи. Мать хоть и присылала ему деньги регулярно, он отсылал их ей обратно, с просьбой меньше работать и тратить их на себя. Он объяснял, что подрабатывает курьером, разнося молоко по утрам и, помимо этого, помогает некоторым студентам с курсовыми, за что ему тоже платят. Но сейчас гордость не позволяла Хосоку, да и Намджуну тоже, принять такие дорогие подарки у почти незнакомого человека. — Хорошо, — Ответил Чонгук, убирая все четыре смартфона обратно в пакет. — Оставим этот разговор до момента, когда разберемся с проблемами. Возможно, наши отношения перейдут на другую ступень, и вам будет комфортнее принять их. Выгнав всех из кухни, Чонгук занялся ужином. Он предупредил родителей, что у него гости, и повар пока может не приходить, они с друзьями справятся сами. Поскольку его коронным блюдом по-прежнему был рамен, он решил приготовить именно его, но нескольких видов, одним из которых был, разумеется, неострый. Но только не сырный! Однако он надеялся, что младший останется доволен. И опять он одернул себя, поймав на том, что думает о Тэхене чаще и больше, чем это предполагают отношения между ними. Юнги, пройдя в свою комнату, тоже думал ни о ком ином, как о щекастом младшем. До него дошло вдруг, что пацан-то остался без вещей. Он видел, что тот стирал вторые боксеры, которые, видимо, прихватил с собой из дома в тот день, когда пробрался к нему в машину. И носки он тоже стирал каждый день, но запасных у него не было, поэтому мелкий и бегал босиком по дому, пока носки сушились. Еще у него была своя зубная щетка. И больше ничего. Одна и та же футболка, которую он не может переодеть и постирать уже несколько дней. И молчит! Говнюк мелкий! А они тоже хороши… Приволокли мелюзгу в дом, почти насильно, так хоть бы позаботились! Юнги, порывшись в своих вещах, нашел две футболки посвободней и пижамные штаны. Пока хоть что-то. Боксеры надо у Чонгука стащить. У него размер побольше, чем у худого Юнги. Как раз возвращаясь из гардеробной Чонгука, Юнги столкнулся с выходившими из кухни младшими и поманил Чимина за собой. Тот с радостью помчался следом. Зайдя в комнату, Юнги показал на вещи на кровати, кинув туда упаковку с трусами. — Возьми пока это. Завтра купим тебе все, что нужно. — Не нужно, хен… — пробормотал младший. — Можно в квартиру съездить просто… — Ага! Там-то вас и прижопят! Бери! Завтра купим все. — Хен… Я приду сегодня? — прошептал младший, затаив дыхание. — Ладно… — так же тихо ответил старший, стараясь не показать своей радости. — Я на кухню к Чонгуку, а ты в мой душ и переодеваться, так быстрее! Через пятнадцать минут общий сбор. — А Джин-хен? — спросил младший. — Его же еще нет… — Поверь мне, на рамен Чонгука он прибудет вовремя. И правда, не успел Чимин выйти из душа, как услышал, что входная дверь открылась и через минуту раздался голос Джина. Поужинав действительно великолепной едой, обсудив детали поездки и высказав свои предположения — куда пропали преследователи, все разошлись по своим комнатам. Чимин лежал с открытыми глазами и ждал, когда заснет Тэхен. Однако другу никак не спалось. Его пробило на «поговорить». Он поднимал совершенно разные темы и задавал вопросы невпопад, пока Чимину это не надоело и он не рявкнул: — Тэ! Не пора ли спать? — Чимин-а! Я думал, у тебя побольше выдержки и терпения. Иди уже к своему хену. Как будто я не знаю, что ты сразу к нему побежишь, как только я засну. — Так ты нарочно не спишь? Чтобы меня проверить? — возмутился Чимин. — Да! — улыбнулся довольный друг. — Это моя месть за Миён, с которой ты типа не целовался! — Да не целовался я, Тэ! Ни с кем и никогда! Кроме ваших помидоров! — снова кинулся доказывать Чимин. — А если будешь так делать, то и не поцелуюсь никогда! Потому что кроме хена, я уже ни с кем больше этого делать не хочу! А он скорее всего уже заснул, пока я тут с тобой. И с этими словами он слез с постели и пошлепал вновь босыми ногами в комнату к старшему. У Юнги снова горел ночник. Он сам лежал с закрытыми глазами, закинув руки за голову, но младший почему-то сразу понял, что он не спит. Забравшись коленями на кровать, он пополз к нему. Приблизившись, Чимин лег рядом и, повернувшись на спину, тоже закинул руки за голову. От этого футболка на его животе задралась, оголив часть тела. Пижамные штаны, в процессе карабканья по кровати, съехали немного вниз, увеличивая обзор. Юнги, открыв глаза и взглянув мельком на живот младшего, уже не мог отвести взгляд. На кремовой смуглой коже, яркой темно-розовой полосой отпечаталась резинка от пижамных штанов. Эта полоса манила взгляд старшего, и не только взгляд. Рука, зажившая вдруг своей жизнью, поднялась и, переместившись, опустилась на живот младшего, проведя пальцами по полосе. Чимин, лежавший до этого с закрытыми глазами, распахнул их и с ужасом следил за рукой старшего. Он вдруг вспыхнул алым цветом и поспешил натянуть футболку на открывшийся живот. — Х-хен. Ты чего? — А ты чего? — проворчал Юнги. — Штаны малы. Снимай. Завтра купим новые. Пока спи в трусах. — Ладно. Только не смотри, — пробормотал Чимин, еще больше покраснев, и принялся стягивать штаны, слегка приподняв бедра. Как только он лег обратно, Юнги снова задрал его футболку, несмотря на протесты и сопротивление. — Дай посмотрю! Тебе там резинка кожу, кажется, натерла! Дай посмотрю! — повторил старший. — Н-нет… — пыхтел Чимин, не давая задрать футболку. — Н-не даммм… — Да что ж такое-то! — рявкнул, не выдержав, Юнги. — Лег быстро! Смирно! И не шевелись! Чимин застыл, испугавшись, и уставился на Юнги, а тот, воспользовавшись моментом, задрал футболку и посмотрел на след, проведя по нему несколько раз пальцами. Натертости не было, только отпечаток на коже. — Все в порядке, — проговорил он. — Скоро пройдет, — и поднял глаза на младшего. Тот лежал, почти не шевелясь, и смотрел в потолок. А из уголка правого глаза у него катилась слеза. — Эй! Ты чего? Испугался что ли? — с волнением проговорил Юнги. — Да ты что? Я же посмотреть только хотел. Чимин! Я же ничего не собирался тебе делать и не собираюсь! — Т-ты т-теперь убедился, что я жирный, — прошептал Чимин. — Тебе теперь п-противно, да? — Что? — опешил Юнги. — Бока мои, вот что! — уже не стесняясь, плакал Чимин. — И пузо! Ты правильно сказал, что я толстый, тогда в машине. Бросил танцы, когда из Тэгу уехал, и вот теперь… — Вот дурааак! — пробормотал Юнги, все еще не убирая руку с живота младшего. — Ну ты и дурак! Так ты из-за этого? Юнги снова опустил голову и посмотрел на мягкий животик Чимина. Он никак не мог заставить себя оторвать от него руку и продолжал мягко, едва касаясь, гладить пальцами кожу со следом от резинки. Да, и живот и бочка были довольно плотненькими, но это не отталкивало, вовсе нет! Наоборот! Это тело манило и притягивало к себе. Его хотелось гладить и даже тискать, как… Как мягкую плюшевую игрушку… — Хен! Ну не надо! Ну пожалуйста! — взмолился Чимин. — Я и так знаю, что это позор! Не гноби меня еще больше. Больше, чем я сам, ты все равно не сможешь… — Значит так, пиявка! — строго проговорил Юнги. — Если тебе не нравится, то ты и не трогай! А я буду трогать столько, сколько захочу! Потому что мне нравится! А ты изволь терпеть, раз припераешься каждую ночь в мою постель! И только попробуй еще раз сказать, что ты толстый! Можешь больше не приходить, не позволю! Понял? Чимин едва заметно кивнул. — Не слышу?! — уточнил Юнги. — Понял… — прошептал младший. — И с завтрашнего дня будешь есть все, что я приготовлю, не отказываясь и не урезая порции! Если не я, то Чонгук или Джин. И только попробуй хоть раз недоесть! В этом случае тоже можешь забыть о ночевках со мной! Все ясно? — Ты меня как рождественского гуся, что ли, решил откормить? — спросил, едва улыбнувшись, Чимин. — Ты сам гусь еще тот! А я приучу тебя к здоровому питанию! — все еще строго пробурчал Юнги. — А если переживаешь за свои бока, то с завтрашнего дня качаешь пресс. Прямо здесь, у меня в спальне. Я прослежу! Младший, не выдержав, вдруг дернулся и прижался к Юнги всем телом и, уткнувшись ему в щеку маленьким носом, громко засопел в порыве благодарности и какого-то детского восхищения. Юнги лежал сначала спокойно, но по мере того, как младший прижимался к нему все сильнее и дышал чаще, внутри старшего тоже что-то изменилось. Сердце затопило чем-то вязким и щемящим. В животе вдруг появилось какое-то тепло, перерастающее в жар. Дыхание тоже участилось. Если сначала все, что он чувствовал, была только забота и защита, то теперь самым большим желанием его было обнять пиявку в ответ и прижать к себе еще крепче. Он сдерживался сколько мог, боясь напугать такими действиями, но когда Чимин, не удовлетворяясь только объятьями, закинул на него еще и ногу, «прилепляясь» еще больше, руки Юнги, не выдержав, сами обвились вокруг тела младшего и прижали его к себе со всей силы, практически уложив на себя сверху. Некоторое время спустя, все также шумно дыша, младший слегка отстранил свое лицо и, приподняв голову, взглянул на Юнги. Старший, открыв глаза, посмотрел на него в ответ. В глазах Чимина в этот момент можно было прочесть столько всего! Он как будто ласкал глазами лицо старшего, как будто впитывал в себя его черты, переводя взгляд с глаз на нос, потом поднимая его ко лбу и спускаясь на щеку и подбородок, в итоге задержавшись на губах. Юнги тоже опустил глаза на губы младшего. Губы, за которые любая девчонка готова была бы душу продать. Странно, Юнги никогда не смотрел на младшего в таком смысле. Это был просто младший. Да и не было у него еще времени думать о чем-то, кроме безопасности и заботы. Сейчас же он, как и Чимин, не мог оторвать взгляд от этих сочных розовых губ. И понял, что пропал. Потому что желание поцеловать кого-то, в таком смысле, появилось у него впервые за всю его двадцативосьмилетнюю жизнь. Кто первым не выдержал и потянулся к другому, они бы потом не вспомнили, даже если бы попытались. Скорее всего, оба одновременно. Но буквально миг, одно мгновенное движение, и их губы встретились, прижались друг к другу и задержались так на какое-то время, после чего они слегка отстранились. Но буквально через мгновение снова потянулись друг к другу, вновь прижимаясь губами. В этот раз они задержались немного дольше, начав несмело перебирать ими и ласкать губы друг друга. Оба дышали через нос так громко, словно два локомотива спускали воздух. Спустя еще немного времени им и этого показалось мало, поцелуи казались обоим такими сладкими, что в ход пошли зубы, словно они, не насыщаясь, хотели откусить хотя бы по кусочку. Первым осмелился коснуться языком чужих губ Чимин. Когда он провел им между верхней губой и зубами старшего, обоих словно прошил разряд тока. Они застыли на миг, глядя друг на друга и боясь сорваться, потому что остановить их уже ничто не сможет. Отдышавшись немного, Чимин вдруг спросил: — Хен, а ты хоть раз целовался? — Нет, — не стал врать Юнги. — Я тоже… А вдруг мы это неправильно делаем? Ну… не так… — Тебе нравится то, что мы делаем? — спросил Юнги. — Да… Очень! — А тогда тебе не похуй, правильная у нас техника или нет, если нам обоим это нравится? — И то верно! — улыбнувшись, проговорил Чимин. — Продолжим? — Иди сюда, пиявка щекастая! — пробормотал Юнги, притягивая младшего к себе и впиваясь в его губы, не боясь теперь и сам пускать в ход язык. Они целовались так долго и со всей отдачей, что у обоих уже болели и горели губы. Возбуждение накатывало волной, но неопытность и застенчивость обоих не давали перейти границы. Нацеловавшись так, что уже просто не было сил, оба легли рядом, все еще крепко обнявшись, опустив головы на подушку и, глядя друг на друга, попытались успокоиться. Думать о чем-то большем было еще рано и даже немного страшно. Однако оба понимали, что рано или поздно это случится, потому что, найдя однажды, друг без друга они, видимо, уже не смогут. Юнги наконец-то осмелился и положил руку на щеку младшего, погладив ее большим пальцем. Она, и правда, оказалась мягкой и бархатистой. — Пиявка… — пробормотал Юнги. — Мой шериф… — с вызовом стрельнув глазами, прошептал в ответ Чимин. Юнги, рыкнув, притянул к себе его голову, прижавшись губами к губам в целомудренном поцелуе. — Спать! — пробурчал он, отстранившись, и откинулся на подушку. Чимин снова прижался к нему, положив руку на талию и уткнувшись носом в ключицу, как прошлой ночью. Юнги, натянув повыше одеяло на них обоих, положил руку ему на плечо, снова обняв, и закрыл глаза. А на утро, проснувшись и натянув узкие штаны, младший, встав с постели, собрался было уже шмыгнуть к выходу, как услышал вдруг позади себя: — Стоять! Он со страхом обернулся. Юнги перегнулся через край кровати и, вытащив из-под нее домашние тапочки, протянул их Чимину. — Ну хё-о-о-он! — протянул младший. — Или ты обуваешься и ходишь в них все время, или я шлепаю ими тебя по заднице, тоже все время. Выбирай! — Ладно… — пробормотал младший и, взяв тапочки, нагнулся и чмокнул старшего в губы, пока тот не успел опомниться. Тут же натянув обувь на ноги, младший выскочил за дверь. — Вот… пиявка… — пробормотал Юнги, снова откидываясь на подушку и счастливо улыбаясь.