Bring Me to Life

Стоило только сесть в машину, как на и без того взволнованного Питера накатило сильнейшее ощущение дежавю. Сколько лет прошло с того единственного раза, когда он вот так же сидел бок о бок с Тони в машине? Это не обнимашки, я просто дверь открываю, мы не настолько близки. Это сейчас Питер вспоминает об этом с чувством тихой, светлой грусти, а тогда он не на шутку расстроился от такой внезапной демонстрации отчуждения своего кумира. Мог ли он тогда, раздираемый самыми противоречивыми в своей жизни эмоциями, думать, что однажды будет сидеть в точно такой же машине рядом с Тони Старком, главой государства, и сопровождать его в Пентагон?! — Волнуешься, пацан? — внезапно раздалось в уютной тишине салона стремительно мчащейся «Ауди». — Так заметно? — слегка улыбнулся Питер, не видя причин отрицать это. В конце концов, волноваться в такой ситуации — нормально. «Ты — ребенок!» — напоминать себе это приходилось раз за разом. Ты не герой, который борется с преступниками уже несколько лет. Ты не умирал на руках Тони Старка. Тони Старк не умирал на твоих руках. Ты не потерял тетю по своей дурости. Ты не остался один во всем мире. Ты — просто достаточно неглупый школьник семнадцати лет, хотя и по собственной дурости укушенный пауком. Так что бояться можно. Нельзя позволять этому страху влиять на себя. — Очень, — ободряюще улыбнулся Тони и положил руку на плечо. Даже сквозь плотную ткань дорогущего костюма Питера словно током ударило. Огненные импульсы разбежались от лежащих на плече пальцев по всему телу. Как же непреодолимо и невозможно на него действует этот человек. И что Питеру теперь со всем этим делать?! — Не переживай, Бэмби. Все, что от тебя требуется, это вежливо поприветствовать всех, сдержанно улыбаться, внимательно слушать, фиксировать происходящее, торчать у меня за спиной и в нужный момент подавать нужные данные. Проще простого. Намного проще нашей вчерашней вакханалии. Питер против воли весело хмыкнул. Вакханалией Тони обозвал их совместную работу в мастерской. Собственно они всего лишь хотели немного покопаться в программном коде одного из Марков. Но закончилось всё тем, что печально чирикающему Дубине пришлось всё вокруг залить пеной из огнетушителя. Это было… Незабываемо, да. — Да, сэр, я все помню, — Питер усилием воли вынырнул из вчерашнего дня обратно в сегодняшний, в котором они едут в Пентагон. — Миссис Хоган меня подробно проинспектировала и даже устроила небольшую репетицию. Она была генералом, а мистер Хоган — вами. Тони весело и легко расхохотался, откинувшись на спинку сиденья. — Ну и как? Ты справился с экзаменом? А Хэппи в роли меня был достаточно убедителен? — По крайней мере, миссис Хоган вроде бы осталась довольна, — пожал плечами Питер, чувствуя, как от этой непринуждённой болтовни нервное напряжение понемногу начинает рассеиваться. Не говорить же Тони, что ему вообще не было дела до испытующего и мрачного взгляда Пеппер. Он смотрел только на затылок Хэппи. Он видел его впервые с того дня, когда тот привез его в Старк Индастриз. Питер неотрывно смотрел на него, а перед глазами стояли тюльпановые поля Голландии и иголка, которой Хэппи шил ему раны. Когда-нибудь он, конечно, перестанет корчиться от ностальгии по утраченной жизни. Той жизни, в которой он был так ослепительно, так безоблачно счастлив. Обязательно перестанет. Или нет. — Если ты прошел тренинг Пепс, то никакие генералы тебе не страшны, карапуз. Поверь, они и вполовину не такие грозные. Тем более, у них совершенно другие проблемы, в число которых не входит: «Как смутить милашку-секретаря Тони Старка» Как всегда, Тони оказался совершенно прав. Их встретили трое угрюмых типов в военной форме, и Питер едва удержался от вскрика, опознав в одном из них Роуди. Тот вел себя точно так же официально, как его коллеги, и ничем не выдавал их близкое знакомство со Старком. Неужели они не дружили в этом мире? Почему-то от этой мысли Питеру стало очень тоскливо и холодно. Впрочем долго рефлексировать ему не дали. Бегло поприветствовав хозяев, Тони представил им Питера, охарактеризовав его как юного гения, магистра наук (Питер не поперхнулся от шока лишь потому, что был предупрежден заранее) и своего нового личного помощника. Не тратя время на пустые разговоры, стороны быстро перешли к делу. Питер слушал, боясь упустить хотя бы слово. И чем дальше, тем больше у него волосы вставали дыбом. Оказывается, они сегодня и сейчас были здесь, потому что владыки Пентагона требовали форсировать восстановление армии, так же, как и все прочие структуры, сильно пострадавшей от Таноса. Причем речь шла не только и не столько о материальном оснащении. Нет, бравые генералы изо всех сил упирали на то, что жизненно необходимо экстренно увеличивать численность армии. С их слов выходило, что все государства сейчас спят и видят, как бы напасть на США. И чтобы оказаться во всеоружии, нужно перенаправить несколько десятков тысяч человек из иных отраслей в армию. Мнение этих гипотетических будущих солдат предлагалось не учитывать. Питер представил себе всего на миг, что будет, если в такой момент кто-то действительно решит напасть на противника. И понял, что тогда окончательно разочаруется в человечестве. Конечно, Тони пока не дал никакого конкретного ответа, да они и сами его не ждали. Вопросы, от которых зависит так многое, не решаются сиюминутно. Обратно они снова ехали в тишине, но уже другой: тяжелой, напряженной. Питер понимал, что ему стоит помолчать и не отрывать Тони от размышлений, но слишком уж велико было нетерпение. — Сэр, — негромко окликнул он, — простите, это не мое дело, но можно спросить? — Конечно, Питер, — отозвался Тони спустя мгновение, и Питер невольно поразился, как устало звучал его голос. — Вы думаете, они правы? Такое нападение действительно возможно? — А как думаешь ты, Бэмби? От такого нахального перевода стрелок Питер на миг завис. Эй, это не он Глава Чрезвычайного совета вообще-то! Но если Тони действительно интересно его мнение, что ж… — Я… — он откашлялся, чтобы скрыть замешательство. — Я бы очень хотел сказать, что нет, невозможно. Но я уже ни в чем не уверен… Я видел, как трое крепких, здоровых мужиков отбирают еду у старушки. Видел, как грабители набивают мешки драгоценностями и уходят, весело хохоча. Видел, как банда отморозков заставляет плясать перед ними упитанного парня и швыряет в него окурки. И все это было сейчас, сэр. Сейчас, когда это просто… Просто кощунственно! Голос сорвался на выдохе, потому что слишком явно встали перед ним эти картины, каждая из которых впоследствии долго мучала его по ночам. Внимательно слушающий его Тони криво усмехнулся, не разжимая губ, и еле заметно кивнул. — Но несмотря на это я все равно верю в людей, сэр, — поторопился донести свою мысль Питер. — Я верю, что даже после такой катастрофы человечество все равно состоит из людей, а не отдельных чудовищ. Ведь если это не так, то как мы вообще сможем выжить?! Тони смотрел на него пристально, не выражая никаких эмоций. — Значит, — совершенно ровным голосом уточнил он, — по-твоему мы должны отказаться? — Может быть, и стоило бы увеличить армию. Но вы же сами знаете, что для этого нужно снять людей с производства, больше никак. Экстренная перепись охватила уже практически всех. А для меня, сэр, женщина с плачущим голодным ребенком — большая трагедия, чем какая-то гипотетическая угроза нападения. Вывалив все это, Питер словно сдулся. Это всё, правда, наговорил именно он? Он, который недавно запинался на каждом слове в присутствии Тони Старка? Вот что делают искреннее возмущение и желание излить душу. — У тебя глаза красные, — никак не комментируя услышанное, вдруг совершенно внезапно подметил Тони, — опять не выспался из-за своих… Как ты их там называешь? Дежурств? — Патрулей, сэр. Питер внутренне напрягся: уж лучше бы продолжали про армию, это его хотя бы не касалось напрямую. А вот патрули… Конечно, он их не бросил. Не мог же он перестать помогать простым людям из-за того, что его судьба сделала невероятный кульбит, подарив встречу с Тони. Тем более что работы хватало. Преступники, хоть и остерегались постоянно курсирующего по улицам Железного легиона, все равно умудрялись грабить магазины, аптеки, кондитерские. Вот они и были его главными клиентами. Кроме того, после Джесси, Питер успел снять с крыши ещё двух человек: совсем юную девчонку и седую китаянку. Довелось ему и вновь посетить приют для детей, оставшихся без родителей, причем уже несколько раз. И все это оставить?! — Простите, сэр, — сказал он так твердо, как только был способен, — но я не могу бросить патрули. Ведь на моей работе это никак не сказывается! Я буду очень-очень стараться, я ни в чем вас не подведу, только, пожалуйста, не запрещайте! Тони тяжело вздохнул, укоризненно посмотрел на него, но так ничего и не сказал, отвернувшись к окну. Кажется, Питер мог засчитать себе эту маленькую победу.

***

На следующий день Питер отработал лишних три часа, когда Тони наконец едва не пинками отправил его домой. Он уже спустился на пару этажей ниже, когда ему позвонил Брюс Беннер. Питер до сих пор был ему бесконечно благодарен за главный шанс в жизни, поэтому поспешил ответить на звонок. Тем более тот никогда не звонил без достаточной причины. После обмена приветствиями Беннер в своей обычной манере, словно немного стесняясь, спросил, не сможет ли Питер заскочить к нему за одним отчетом. Ему очень бы хотелось подсунуть Тони этот отчет на подпись прямо с утра. Иначе встанет вся работа отдела на неопределённое время. Для Питера это было проще простого. Он свернул к Брюсу, обменялся с ним парой фраз и вернулся обратно в святая святых этого здания. Оставив отчет в приемной, в папке на подпись, он уже собирался выйти, когда его слуха достигли голоса из кабинета Тони. Никто другой бы ничего не услышал, но Питеру с его паучьим даром даже не приходилось напрягаться, чтобы расслышать каждое слово. И все, что он слышал, ему активно не нравилось. Конечно, он бы никогда не стал подслушивать, но уйти сейчас не было никаких сил. — Он отлично справляется, Пепс, ты не можешь этого отрицать, — голос Тони был твёрд и неприятно сух. — Да, неплохо, — Пеппер не стала спорить, не иначе как просто потому, что крыть было нечем, — но, Тони, это несерьезно. Я пошла у тебя на поводу, думая, что ты скоро сам поймешь, как это глупо. Но ты упорствуешь! Как бы он ни был смышлен, он ребенок, Тони. Ему семнадцать лет! Он не сможет меня заменить, как ты не понимаешь?! — А твоя Рири, конечно, сможет, — ехидно фыркнул Тони, и Питера едва не замутило от невольного отвращения. Так вот оно что. Рири Уильямс. И здесь она?! Никуда не деться от этой наглой девицы. Но почему Питер ее ни разу не видел? Кем она тут является? И Пеппер опять так печется о ее судьбе? Параллельные миры что-то слишком уж параллельны. Нельзя ли добавить им немного перпендикулярности? — Конечно, — ничуть не смутилась она. — Вот и вчера на встрече она была бы гораздо более полезной. К примеру, генералу Роуди было бы приятнее увидеть в твоей свите идентичного ему человека. — Вот только про это не начинай! Превратившийся в одно большое ухо Питер почти воочию представил, как досадливо Тони сморщился при этом. — Роуди, в отличие от твоей протеже, совершенно не заботит цвет кожи собеседника. А вот она как раз зациклена на своей расовой идентификации. От этой ее излюбленной супер-фразочки: «Мы черные люди одаренные» меня до сих пор тошнит. Так и хочется продолжить: «А мы белые тупые, неумелые». — Не ерничай! Да, тут она погорячилась, но сделай скидку на ее юношеский максимализм и горячность. — А Паркеру ты почему такую скидку не делаешь? — моментально воспользовался возможностью Тони. — Ой, всё! — послышался звук оттолкнутого стула. — Делай как хочешь. Только потом не звони мне посреди ночи, умоляя выручить. Мне будет ни разу не до тебя. И Рири я тебе на помощь потом тоже не отправлю. — Пеппер! — в голове Тони зазвенела такая мощь, что Питер невольно попятился. — Я. Хочу. Его. Вопросы?! О… Вау. В смысле… Во рту мгновенно пересохло. Питер польщен. Да. Пеппер рассмеялась противным дребезжащим смехом. — Ах вот оно что!!! Как же я не догадалась… Вот с этого и надо было начинать. С того, что опять думаешь членом, а не головой. Питер на миг замер, а потом потряс головой, словно надеясь, что услышанное тогда лучше уложится. Она сказала что?! То есть она всерьез полагает, что Тони сказал… вот это самое?! Нет! Конечно, Тони имел в виду другое, как она могла вообще так подумать про него?! На сей раз стул не отодвинули, а, похоже, отшвырнули со всей силы. — Ты забываешься, Пеппер Хоган! Голос Тони настолько был пропитан еле сдерживаемой злостью, что Питеру захотелось залезть под стол, хотя гнев и был направлен не на него. Кажется, пора сматываться. А потом долго-долго лежать без сна и пытаясь осознать все то, что он услышать точно не должен был.

***

Именно так все и получилось. Какое тут спать, после всего услышанного! Всего этого слишком много для одного Питера. Тони сказал, что он его хочет, а Пеппер укорила его за то, что он думает (Питер отчаянно покраснел при воспоминании) членом. Но это же чушь! Мистер Старк точно не имел в виду это. Он пытался сказать, что хочет, чтобы с ним работал именно Питер, а не кто-либо ещё. Вот и всё! Но. Как всегда есть одно проклятое «но». Сейчас оно состояло в том, что теперь Питер не мог не думать: что было бы, если бы Тони имел в виду как раз то, что предположила злючка Пеппер. И эти мысли выводили беспокойство Питера на какой-то заоблачный уровень. Ведь совесть его не была кристально чиста. Конечно, он никому и никогда бы этом не признался, но даже во времена до-Щелчка ему несколько раз снились неприличные сны с участием своего наставника. После этого Питер просыпался с отчаянно рвущимся из груди сердцем и покрытый испариной. Тогда ему удавалось себя уговорить, что никакой проблемы нет. Покажите человека, которому не снились эротические сны с Тони Старком. Человека любого пола причем. Но только сейчас Питер начал понимать, что, кажется, всегда испытывал к наставнику далеко не только сыновние чувства. Раньше он их нещадно гасил, маскируя под уважение, интерес, почтение. Но стоило прозвучать одной неосторожной фразе, и они вырвались наружу, словно река, освобожденная ото льда. Он чувствовал себя слепцом, неожиданно обретшим глаза. Неужели он действительно был влюблен в Тони Старка? Видимо потому ничего и не вышло с Мишель, что он не мог ей ничего нормально дать. Они ведь даже не переспали ни разу, хотя предложи он, и думается, она бы не отказалась. Так не было ли именно это главной причиной его путешествия? Может быть, неосознанные чувства, не найдя выхода, толкнули его на самоубийственную авантюру. Авантюру, из которой он понятия не имел, как выбраться. Да и не собирался этого делать.

***

Питер сидел на крыше небоскреба, свесив ноги с самого края. Солнце, почти уже скрывшееся за высотками, еще ласкало его своими последними хрупкими лучами. Питер не часто позволял себе сидеть вот так, ничего не делая. Время было слишком драгоценным ресурсом, чтобы расходовать его попусту. Но сейчас он чувствовал, что подошел опасно близко к пределу, выжал себя досуха. То физическое и моральное напряжение, в котором он находился ежеминутно уже третий месяц, вконец иссушило его. Он сам себе напоминал стакан, балансирующий на краю крыши, зависший в последней точке. В следующий миг этот стакан либо останется стоять, либо упадет. Питеру падать совершенно не хотелось. Именно поэтому он, пусть немного поспорив сам с собой, дал себе на сегодня выходной от патрулей. Он всей грудью вдыхал свежий воздух нью-йоркских сумерек, когда по нервам резанул посторонний звук. Сначала еле слышный, но затем все более громкий, явно приближающийся. Приближающийся быстро, очень быстро. Именно с той скоростью, с которой летала броня серии Марк-43. — Это и правда красиво, — не утруждая себя приветствием, отметил Тони, выходя из брони. Питер нервно сглотнул, от нахлынувших воспоминаний голова почти наяву загудела. Не часто, но несколько раз они сидели с мистером Старком на крыше. Жевали пиццу, пили ледяную колу из Макдональдса, Тони рассказывал смешные истории из своей бурной жизни. Истории «самые невинные и не способные осквернить твои юные ушки», как он выразился. Питер тогда, конечно, сделал вид, что оскорбился, но на самом деле был так рад этой вылазке, что ничто не могло его огорчить. Сколько еще он будет вспоминать ту жизнь? И должен ли он вообще ее помнить? — Даже странно, — вздохнул Тони, подходя ближе к краю крыши. — Столько лет я Железный человек, но никогда не было времени просто полюбоваться на закат. — Тут очень спокойно, — тихо сказал Питер, глядя на пурпурно-красный горизонт через его плечо, — и иногда нужно именно это. Тони отвернулся от роскошного зрелища на небе и просканировал его очень цепким взглядом. — Выглядишь хреново, пацан, уж извини. Ты уверен, что всё делаешь правильно? Я уже понял, что твоя гиперответственность превосходит даже мою. Но поверь мне, я очень огорчусь, если ты окажешься на больничной койке в полном истощении. А ты, если я прав — а я прав! — стоишь на грани этого истощения. — Вы прилетели, чтобы сказать мне об этом, сэр? — коротко усмехнулся Питер. — И у кого тут гиперответственность? — Один-один, — хмыкнул Тони. — А ты умеешь язвить, когда перестаешь стесняться и зажиматься. — О, у меня был отличный учитель, сэр! — ляпнул Питер и тут же замер, осознав, что именно он сказал. — Кто? — разумеется, Тони тут же уцепился за оговорку. — Тот самый легендарный мистер Харрингтон? Бог кофе и нетипичных сплавов? Мысленно попросив прощения у несчастного мистера Харрингтона, Питер молча кивнул. Ну а что еще оставалось? — Кстати, расскажи-ка мне побольше об этом сплаве. Питер оживился: в этой теме он чувствовал себя пусть не как рыба в воде, но вполне уверенно. Химические реакции и синтез вещества — это вам не пентагоновским напыщенным генералам улыбаться или выслушивать истерики Пеппер Поттс.

***

День не задался с самого утра. Начался он самым скверным из возможных образов: от истошного пиликанья маячка. Питер смотрел на верещащий прибор и чувствовал, как от пяток по венам и артериям расползается ледяная стужа. Первый сигнал маячка можно было относительно спокойно проигнорировать. Делать это во второй раз было гораздо сложнее. Значит, первый раз был не случайным. Питер нервно усмехнулся, вспомнив любимый им в прошлом мультик про Кунфу панду. «Случайности не случайны», — любил говорить мудрый мастер черепаха. Видимо, так оно и есть. Но тогда не случайно и то, что Питер попал именно в этот мир именно в это время? А раз так… Будь что будет. Питер резко нажал на кнопку, сбрасывая сигнал. Затем Тони в кои-то веки смог выкроить в своем супер-насыщенном расписании свободный час для занятий в лаборатории. Вернее это сделал Питер, успешно перенеся несколько встреч и совместив две презентации в одну. От этой в принципе несложной работы его переполняла гордость. За две недели он вполне неплохо научился обходиться с расписанием Тони. Никаких накладок и жалоб на него пока не было. Пеппер с того самого дня больше ни разу не появлялась в Башне. Положа руку на сердце, Питер был этому только рад. Если Хэппи считает, что эта женщина — именно та, которая ему нужна для счастья, то вот и отлично. А он, Питер, прекрасно проживет, никак с ней не пересекаясь. И чем закончилось это тщательно подготовленное зависание в лаборатории? А тем, что внезапно оказалось, что последние реактивы для опытов забрали сегодня утром. Опыт, который они так предвкушали, остался лишь в планах. Питера это расстроило так сильно, что он поклялся отныне лично следить за полным оснащением мастерской Тони и в целом его апартаментов. Но все это были лишь цветочки, ягодки обнаружились на заседании Чрезвычайного совета, на котором Тони с Питером оказались после обеда. На самом деле именовавшийся так громко Чрезвычайный совет представлял собой разношерстное сборище, в котором состояло около десятка человек. Среди них Питер опознал Фьюри, Росса, и к его немалому удивлению, Шэрон Картер. Обсуждалась куча вопросов, от медицины до атомной энергетики. И каждый вопрос при этом вызывал самые бурные споры. У Питера с его сверхчувствительностью отчаянно заболела голова. Интересно, это они всегда так? Самый ожесточенный спор загорелся из-за атомной электростанции Пало-Верде. Та находилась в критическом состоянии, и большинство совета настаивали на ее закрытии. Тони и Картер (которая в этом странном мире была министром образования) были резко против, утверждая, что если закрыть АЭС, то 4 миллиона жителей останутся без тепла и света. — Вы же обещали нам новые источники энергии, Старк, и мы дали вам карт-бланш. Так где же они? — с кривой гримасой на змеиных губах спросила тощая женщина, временно исполняющая обязанности министра юстиции. — Или ваших умений хватает лишь на клепание ваших маскарадных костюмчиков? Питер почти физически ощутил волну негодования, окатившую Тони. А может, это были его собственные чувства. Ему пришлось незаметно под столом изо всей силы вцепиться в бедро, чтобы жгучая боль хоть немного позволила выплеснуть злость. Он незаметно покосился на Тони. Почти черные глаза, губы, стиснутые так, что их почти не видно, а главное, почти зеркально ему, кулак сжатый под столом и вцепившийся в ткань брюк. Злость накатила с новой силой, бурля и вспенивая кровь в жилах. Как они вообще смеют так говорить, эти никчемные людишки! Спрятались за спину Старка и поливают его грязью с каким-то невиданным наслаждением! Одному богу ведомо, чего стоило Питеру не вскочить прямо сейчас и броситься на защиту Тони. К тощей министерше азартно присоединились и другие, незнакомые Питеру члены Совета. Фьюри и Росс в свою очередь встали на сторону Тони. Проругавшись еще с полчаса и так и не придя хотя бы к какому-то конструктиву, стороны расстались, крайне недовольные друг другом. Кажется, Питер скоро прокачает навык самообладания до восьмидесятого левела. Вот только это явно не было тем, чего бы ему хотелось. У Тони же этот навык, похоже, уходил куда-то за сотню. Всю дорогу до офиса он не проронил ни звука, и только войдя в свою личную гостиную, сорвался. Он выругался так смачно и цветисто, что Питер, следующий за ним, как привязанный, невольно покраснел. Тони ожесточенно содрал пиджак и швырнул его куда-то в стену, затем ослабил узел галстука и решительно направился к бару. А вот этого никак нельзя было допускать: Тони в первый же день приказал тормозить его. Как будто сам не понимал, что в случае чего Питер будет перед ним совершенно безоружен. И все-таки он попытается! — Сэр… Вышло довольно пискляво, и Питер попытался добавить в голос больше жесткости и непримиримости. — Сэр, не надо. Вы же знаете, ни к чему хорошему это не приведет. Тони сделал большой глоток прямо из горла бутылки и презрительно расхохотался. — О чем ты, Бэмби? Разве вся эта херня вокруг может нас привести хоть к чему-то хорошему?! Ни к чему, пацан, запомни. И поверь мне, эта бутылка благословенного Джека Дэниэлса тут совершенно ни при чем. Питера продрало колючим ознобом. Тони ведь был еще совершенно трезв, и слышать от него такие речи, было жутко. Питер впервые видел его в таком состоянии. Он вдруг невпопад вспомнил, как в школе на уроке физики им рассказывали про «усталость металла», про то, как от постоянных перегрузок внезапно ломается вроде бы вполне цельная металлическая деталь. А вот сейчас он видел эту усталость воочию. — И все-таки, мистер Старк, это не выход. Сами же знаете, от алкоголя завтра будет только хуже! — Я сейчас так зол и взбешен, Пит, что мне просто необходимо напиться. Ну или потрахаться. Тоже отличный выход. Питер ощутил себя раскаленной железякой, на которую с размаху обрушился ледяной ливень. Вот значит как… Это значит что? Сейчас Питер должен для любимого босса экстренно подыскать милую и услужливую пассию на ночь?! От какой-то совершенно нерациональной, почти детской обиды задрожали губы, и отчаянно захотелось заплакать. И поэтому он даже не сразу понял, что любимый босс говорит что-то еще. — В идеале хотелось бы потрахаться именно с тобой. Как ты на это смотришь, Бэмби?