Nobody knows I'm waiting

Эдельвейс купил билет в самый последний момент. И он очень надеялся что кто-то откажется от своего билета. К тому же, он не был уверен, что костюм был идеально поглажен. Придётся остановиться в отеле. Перед вылетом, он переслал из избранных сообщений сведённую песню в чат группы с подписью: «Выложите на платформы, я на самолёт сейчас». Всё таки стоит выложить эту песню. Он долго сомневался, а потом Роберт ещё и попал в аварию, так что ему было очень сильно его жаль. А эта песня, должна была разрушить их отношения в пух и прах. Отправив файл, он испытал сильное удовлетворение, будто маленький ребёнок сделал какую-то шалость, которая удалась. До отправки файла группа даже не знала текста песни, потому что Эдельвейс был в процессе написания, а потом, он просто записал вокал. Как только парни прослушали, они тут же начали строчить сообщения, но в этот момент объявили посадку на рейс. Эдельвейс зашёл в самолёт. Ему очень повезло. Отказался пассажир, который должен был лететь в первом классе. Поэтому его из эконома посадили туда. После взлёта, Эдельвейс всё же решил прочитать сообщения. В основном так были подбадривающие сообщения, что песня точно побьёт все их рекорды. Только барабанщик написал в личку и спросил всё ли нормально. Эдельвейс выключил телефон и прилёг поспать. По приезде, Эдельвейс снял комнату в отеле на несколько часов, отдал свой костюм, чтобы его отпарили, а сам принялся наводить порядок на голове. Борода на лице уже давно не росла (Эдельвейс поступил по уму в студенчестве — сделал электроэпиляцию). Нацепив патчи для лица, он начал укладывать волосы. Пока он занимался укладкой, ему несколько раз звонил Роберт. «Бесится» — Усмехнулся Эдельвейс. Закончив свои дела, он забрал костюм, оделся и вызвал такси. «Ещё один особняк. Почему все они так любят особняки?» — Подумал Эдельвейс. Наконец он зашёл внутрь, его поприветствовал дворецкий. Найти куда идти не было сложно. Он уже бывал тут. — Ну здравствуй, дядя. Мужчина стоял спиной к двери и смотрел в окно. — Здравствуй, Рембрант. — Сказал он и развернулся. — Присаживайся. Эдельвейс сел в кресло. Мужчина сел напротив. — Как поживаешь? — Нормально. — А чего голову повесил? Или тебе нужно опять иголки в воротник втыкать, чтобы ты голову прямо держал? — Не нужно. — Ты же читал наш устав, прежде чем короноваться наследником? — Читал. — Рембрандт, там чёрным по белому написано никаких приёмных детей. Ты что творишь, твою мать?! — Это не мой, а Роберта. — Ты понимаешь, что ты единственный наследник? Твоя мать до своей смерти заставила тебя принять систему, чтобы ты её никому не мог передать. И не важно, что всеми делами занимаюсь сейчас я. Наследник это ты. У тебя нет братьев и сестёр, на которых можно было бы это скинуть. Нам нужен наследник. По всем правилам. От тебя. Молоко ещё на губах не обсохло, а уже херни натворил. Я тебя предупреждал? Предупреждал. Эдельвейс чувствовал, что этот разговор не минует его. — Поэтому у меня не остаётся выбора, кроме как сделать это насильно. — Что? — А ты что думал? Что мать, что сын. Одного поля ягоды. — В смысле? — О, она так и не рассказала тебе? — О чём? — У твоей матери был роман с каким-то нищебродом. Естественно это было недопустимо, тем более она уже в тот момент приняла титул наследника. Её заставили родить наследника, потому что отец не хотел, чтобы власть была в моих руках. Её любовника убили, а заставили родить от какого-то спортсмена. Который в итоге сбежал от вас. Не беспокойся, его нашли и убили. Слишком много знал. У тебя с мужем всё хорошо? Помни, что в случае чего нам придётся убить его. Вернёмся к делу. Всё произошло слишком быстро. Несколько мужчин зашли в комнату, спокойно схватили Эдельвейса и потащили в спальню. Там его привязали к одному из стульев. Сразу же после этого зашла женщина. — Камеры есть. Он наблюдает за вами, не мухлюйте. — Сказал один из мужчин. Охрана вышла. Эдельвейс глянул на камеру. На ней был индикатор. Он не знал как это ему поможет. Единственный вариант был договориться с женщиной, но видимо и тут было всё схвачено и подкуплено. Момент тянулся вечно. Что они хотели от него? Он же гей. Женщина несколько минут пыталась заставить Эдельвейса хоть как-то отреагировать на её ласки, но все попытки были неудачными. — Сопляк, хватит упрямиться. — Сказала она. — Тебе же лучше, если быстрее всё закончить. Поверь, мне это тоже не шибко нравится. Эдельвейс зажмурил глаза. Пришлось представлять Роберта. Теперь это было не настолько паршиво, но всё же хреново. Если женщина издавала хоть какой-то звук, то облик Роберта тут же рассеивался. Как только дело было сделано, Эдельвейс попросил развязать его. Женщина отпустила его, он оделся и вышел. Но охранники не дали ему уйти далеко и отправили снова в кабинет. — Знаю, ты сейчас очень зол. Но нам нужно будет, собрать твой биоматериал ещё утром на всякий случай. — Мы могли сделать это через эко, но ты решил поиздеваться и унизить меня? — Я предупреждал тебя. Эти меры — не больше, чем попытка тебя поставить на место. Твой муж же программист, так? — Да. — Он не может настроить нам систему безопасности? А то её кто-то усиленно пытался взломать. Даже успел взломать на несколько секунд, но лоханулся и сам вышел. Я успел заблокировать. — Мой муж ничем тебе помогать не будет. И вообще, вспомни своё место. Глава клана тут я, а не ты. — Смешно, главу клана нагнули собственные приспешники. Тебя тут как главу никто не знает и не уважает. Уж поверь, надо было задуматься об этом раньше. — Кто эта женщина? — Одна из внебрачных дочерей главы английской мафии. Стюарт, так и не нашёл достойного наследника, вот метается. Племянник отказался. — Мужчина усмехнулся. — Но мы поймали её и так удачно взяли в плен. «Влип по полной.» — Подумал Эдельвейс, вспоминая, что Нил племянник Стюарта. — Вот поэтому и нужны строгие правила престолонаследия. — В чьи руки попадёт младенец? — Начал волноваться Эдельвейс. — В наши. Дочь Стюарта тут только как заложница, не больше. Но Стюарта не взять так легко, к сожалению, сказал, что не будет менять нашего стратега на неё. В какой-то степени понимаю его. — Я сам воспитаю ребёнка. Только попробуй притронуться к нему. И обеспечте ей наилучшие условия. — Раскомандовался? Главой себя наконец почувствовал? — Мне не надо чувствовать, я им и так являюсь. Поверь, многие тайны нашего клана сейчас знаю только я, как официальный наследник. Так что соблюдай субординацию. Эдельвейс развернулся. — Ах, точно. Я же координирую сам многие действия. Или мне нужно оставить тебя без работы, делая всю грязь самому? — Начал уже издеваться Эдельвейс, направляясь к выходу. — Знай своё место, ничтожество. Когда он спускался, ему на пути попался Адам. Его противный двоюродный брат. — Здравствуй, Рембрандт. — Приветствую, Адам. — Мой отец поставил тебя на место? — Спросил он, усмехнувшись. — Конечно. — С сарказмом сказал Эдельвейс. — Только вот моё место — глава этого клана. Так что не выёбывайся. — Глава, который вообще ничего не знает о клане. — Ты себя тоже не возвышай, помни настоящие Алдервейрелды голубоглазые с пепельно-блондинистыми волосамию и аристократически блендой кожей. Никак не смуглые и темноволосые. Эдельвейс плюнул ему на ботинок и пошёл из особняка прочь. Как только он добрался в отель, он сразу же разделся и лёг под одеяло. Эдельвейс не чувствовал ни злости, ни грусти. Он чувствовал только опустошение. Не было сил даже плакать. Единственное, что сейчас хотелось сделать — отправиться домой. А потом вспомнил о песне, которую выложил. Она уже побила несколько рекордов и заняла почётное первое место в чартах. «Впустит ли меня домой Роберт, после такой песни или нет.» — Подумал Эдельвейс. Глаза всё же намокли, но литься уже было нечему. У него и так всё лицо было опухшее из-за постоянных слёз в последнее время. Сердце ныло в груди. Его только, что изнасиловали, а потом придётся растить ребёнка с этим осознанием. Тем более он не знал, как объяснить это Роберту. Это уже шестая измена. В этот раз всё серьёзнее — он изменил с женщиной. Через пару часов прозвонил будильник — надо было ехать в аэропорт обратно. Он даже не стал переодеваться из смокинга в обычную одежду. По приезде домой, он увидел Роберта в коридоре. Тот как будто бы знал, что Эдельвейс приедет. Эдельвейс, не снимая обуви, подошёл к Роберту и обнял его. — Рёбра. — Прокряхтел он. — Дышать нечем. — Ой, прости. Забыл. Почему ты не в постели? — Ждал, когда ты прилетишь. Эдельвейс довёл его до дивана. — Постельный режим, малыш. Не просто так ведь назначили. — Сказал Эдельвейс и обнял его. — От тебя пахнет женскими духами. — Подметил Роберт. Эдельвейс и сам чувствовал это. — Я тебе изменил. — Сказал он в кромешной тьме гостиной. — Зачем? Нам же так хорошо было вместе. Почему с женщиной? — Меня заставили. Привязали к стулу. Им нужен был наследник. — Сказал Эдельвейс, отпустив Роберта. — Ты дурак? Тебя изнасиловали. Блять, я так и знал, что тебя нельзя было отпускать одного в Нидерланды. — Они напомнили мне, что убьют тебя, если мы разойдёмся. — Разойдёмся? В смысле? Ты хочешь развестись? — Спросил Роберт испуганным голосом. — Я думал, ты хочешь… Ты же сказал, что не любишь меня. — Я сказал это на эмоциях. Я не знаю, что сказать тебе. Я…был неправ во многих ситуациях. И я не готов простить твою измену. И я сейчас не про изнасилование. Может… сохраним брак ради Рэя? — Откуда ты знаешь? — Не стал отрицать Эдельвейс. — Ты сам мне позвонил из отеля. Был бухой в хлам… Скажи что было у него, чего нет у меня? «Роберт знает об одной измене, но не знает, что их было пять на самом деле» — Подумал Эдельвейс. — Ничего. Я должен признаться тебе… Я изменил тебе пять раз. — Почему? — Спокойным голосом спросил Роберт. — Я чем-то тебя не устроил? Я имею в плане сексуальной жизни. Почему-то Эдельвейс был уверен, что Роберт будет злиться. — Я думал, что ты изменил мне из-за твоего синяка на шее. Я был на эмоциях и решил отомстить тебе. Я еблан. — Иди сюда, еблан. Эдельвейс придвинулся обратно. Роберт приобнял его одной рукой. — Чем они были лучше меня? — Не знаю. Ничем. Мне не зашло. Я делал это только ради мести. — Подожди, наклонись надо мной, я что-то понять не могу. Эдельвейс приподнялся и наклонился над Робертом. Тот положил руку ему на затылок, чтобы наклонить ниже и поцеловал его. Эдельвейс был готов разбежаться и прыгнуть в окно — настолько он был рад. Роберт слишком давно не целовал его. Эдельвейс отстранился через какое-то время, потому что уже стало противно. — Что мы оба натворили с нашими отношениями… — Я не знаю. Суровая реальность настигла. — У тебя губы опухли. — Усмехнулся Эдельвейс. — Слушай… Я не спросил у тебя. Ты как относишься к тому, что я хочу воспитать того ребёнка, который родится? — Делай, что хочешь. Это твой ребёнок. — Я имею ввиду… Хочу чтобы ты стал его вторым отцом. — Ты же знаешь, я не хочу детей. — А Рэй? — Рэй вырастет через два года. — Я боюсь, что ребёнок будет причиной наших вечных ссор в будущем. Поэтому и предлагаю его воспитать вместе. Я не хочу оставлять его на воспитание дяде. Ты помнишь какой противный Адам? — Кто это? — Ты видел его один раз на моём дне рождении. Такой… смугленький и темноволосый. — Вспомнил. — Ещё я хочу разрушить систему клана, и поставить своего дядю на место, потому что он зазнался. В общем, я хочу продолжить то, для чего был предназначен… Ты не знаешь, но я довольно часто управлял действиями клана дистанционно… Мы даже завладели некоторыми территориями в других странах. Роберт молчал. Он ничего не говорил. — Я теперь понял, почему я был нежеланным ребёнком. Возлюбленного мамы убили, и её также, как и меня заставили. — Мафиозные игры такие стрёмные. Я думал, ты отошёл от дел. — Роберт, это мафия. Из системы просто так не выйти. Особенно, когда ты уже коронован как будущий глава в четырнадцать… — Ты засыпаешь на ходу. — Прервал разговор Роберт. — Сходи в душ и приходи обратно. — Ты хочешь спать вместе? — Да. Я именно это и сказал. Эдельвейс вскочил и отправился в душ. Быстро помывшись и переодевшись в пижаму, он спустился вниз. Эд на несколько минут задержал взгляд на кухне. Один из шкафов был сломан. Когда он вернулся на диван, он посмотрел на костяшки Роберта. Вывод напрашивался сам — бесился. — Сколько мне ещё носить этот ебанный корсет. Может уже хватит? — Тебе сказали носить месяц. Ещё две недели, Роберт. Нечего было в аварию попадать. — Я даже на бок не могу лечь. — Зато я могу. — Сказал Эдельвейс, обвивший руку и ногу вокруг Роберта. — Скажи честно. Ты куришь? Эдельвейс молчал. Понимал, что этот разговор нельзя оттягивать. — Да. — Ясно. — С отвращением бросил Роберт. — Я брошу. Честно. — Ты уже бросал. С моей усердной помощью. Как видишь всё пошло к хуям. — Прости, я был зол, хотелось что-то… — Эдельвейс остановился. — Взять в рот, но не хотелось мне изменять. Это старая шарманка, Эд. К тому же, ты изменил. Эдельвейс обнял его посильнее, не зная, что можно сказать. — Я опять начинаю ссору на пустом месте? — О чём ты? — Ты в песне… сказал, что я конфликтую без повода. — Повод конечно есть… Но я исправлюсь. — Я уже слышал это. И про измены тоже. После этого я ещё «слишком ревнивый» по твоим словам. — Роб. На пустом месте конфликт начинаешь. — Хорошо, буду молчать. — Прости. Но я сейчас не в том настроении, чтобы спорить. — Я понимаю. Поэтому просто заткнулся. — Может мне лучше уйти? — Останься. — Хорошо. Они ничего не говорили. Но не спали оба. Тишина была не приятная. Слишком тревожно, чтобы заснуть. — Спи. Завтра обсудим детали, на каких условиях сохраним брак. Дом — пространство, которое предоставляет защиту и комфорт. Это здание или жилье, где человек живет, отдыхает и чувствует себя в безопасности. Но дом не является таким без людей, которые наполняют его. Дом Эдельвейса — Роберт. Прямо сейчас дом снесло стихийное бедствие и остаётся два варианта: попытаться начать всё сначала или забить на всё. Эдельвейс был готов бороться за них. Он был рад, что Роберт хочет сохранить брак хотя бы для Рэя. Может он сможет вернуть всё как было?