Nobody knows I'm waiting

— Привет, мои дорогие! — Крикнул Ники, когда Эмма открыла ему дверь. — Дядя Ники! А чего ты тут делаешь? — Я прилетел в США по работе, поэтому решил и вас навестить. Я там тааакоооое откопал. Сейчас покажу вам фотографии и видео со времён колледжа. А это, я так понимаю зять? — Спросил Ники, когда Джеймс начал спускаться со второго этажа. — Джеймс Шторм. — Сказал парень и протянул руку для знакомства. — Ники Хэммик. — Сказал Ники, схватил Джеймса за руку и притянул к себе, чтобы приобнять и похлопать по спине. Во взгляде Джеймса Эмма так и читала «Сделай что-нибудь». — А где мой кровный племянник? — Почему кровный? — Спросил Джеймс. — В нас течёт одна гейская кровь. — Я не уверена, что он сейчас хочет выходить. — Сказала Эмма. — Почему? — Он не выходит из комнаты, тут недавно что-то произошло и он вернулся с сотрясением. Да и тем более он не один. — С парнем своим? Вымани их, я хочу фотографии показать. — Сказал Ники и пихнул Джеймса локтём. — Они немного не ладят. Я позову его. — Сказала Эмма. Эмма поднялась наверх и зашла в комнату. Роберт целовался с Эдельвейсом, а когда увидел её ненадолго отпрянул от парня, но на зло продолжил. Они всё ещё не помирились с той ссоры. — Роберт, там дядя Ники приехал. Хочет вас увидеть. — Я рад за него. Зачем? — Хочет фотографии какие-то показать. Говорит без вас не будет показывать. — А Эд ему зачем? — Ну ты сам понимаешь… познакомиться хочет. — Сейчас спустимся. И научись уже стучаться. Как только она начала спускаться вниз, сразу же услышала громкий крик. Она поспешила в гостиную, и крик повторился. Ники всего лишь увидел собаку. — Я уж думала кого-то убивают. — Это что за маленькая прелесть? — Спросил Ники. — В Атланте нашли. — То есть ты привезла от туда парня и собаку? Во даёшь… И как Нил и Эндрю отреагировали? — Нилу не понравилось, что я не спросила разрешения, но он смирился, потому что Эндрю щенок понравился. Роберт и Эдельвейс спустились совсем скоро. Ники снова завизжал. — Роберт, будь бы он постарше я бы его у тебя забрал. — Сказал Ники. — Отличный вкус. — Через год это уже не будет считаться педофилией, я буду свободен. — Подстебнул Эдельвейс. — Эдельвейс Рембрандт Алдервейрелд. — Николас Эстебан Хэммик. — Сказал Ники. — Ты из аристократии? — Да. — У тебя акцент слышен, но фамилия на немецкую не похожа. Откуда ты? — Нидерланды. — А родители у вас где? — Уехали куда-то по делам. Сказали лицо бить кому-то будут, поэтому поздно приедут. — Ничего нового. Я подсоединю телефон к телевизору? — Да, конечно. Ники вывел фотографии на экран. — Узнаёте? — Кевин, ты, па и… А который из них Аарон, а где папа? — Знаете, в универе была игра в какой-то момент, нужно было положить руку на плечо одного из Миньярда, если им оказывался Аарон, то они победили. — А если Эндрю? — Спросил Джеймс. — Ну… там молиться только, чтобы выжить. — Я думаю Эндрю это вот он. На него Нил смотрит. — Сказала Эмма. — Я также думаю. — Вообще не угадали. Каким образом вы вообще перепутали? Вы же с ним шестнадцать лет живёте. Эндрю вот этот. — И как ты это понял? — Во-первых повязки. Во-вторых у него ногти накрашены. В-третьих пирсинг. Ну и у него рука на плече Нила. — И часто он так выглядел? — Пирсинг обычно надевал в «Райские сумерки», а ногти когда как красил, он просто в один момент заметил, что Нилу это нравится. Но конечно же не сознаются оба в этом. А повязки и сейчас носит. А вот это я с девчонками в салоне… Это Элисон и Сэтт. — Кто такой Сэтт? — Бывший Элисон. — А почему они расстались, если не секрет? — Спросила Эмма. — Он умер. — Сказал Ники и переключил фотографию. — Это снова в Колумбии. — Погоди, а это у них сигареты в руках? Они курили? — Ооо, они оба такие курильщики были. — А когда вообще эта игра закончилась, про которую ты говорил? — Люди их начали различать. Эндрю из-за обуви был выше Аарона. Они же оба маленькие по росту, я не знаю в кого вы такие огромные. — В бабушку? — Не думаю, что Тильда была высокая. А ну… Может быть родители Кейтлин. Вам лучше знать, я с ними не знаком. — Мы тоже. — В смысле? Входная дверь открылась, и щенок сразу же бросился в прихожую. Вернулся он уже на руках у Эндрю. — Привет! — Воскликнул Ники. — По какому поводу? — По работе надо было приехать. А ещё заодно решил забрать с собой красивого нидерланского мальчика. — А если серьёзно? — Спросил Нил. — Может соберёмся отдохнём где-нибудь? Мы в последний раз так давно все вместе собирались. — Напиши в общий чат. — Пап, а почему мы с бабушкой не знакомы? — Этот вопрос я буду обсуждать только лично с вами. После этого Ники показал ещё полдюжины фотографий половину из которых Эндрю попросил агрессивно удалить. Вечером Эмма повторила свой вопрос. Эндрю позвал Роберта, и они втроём собрались на кухне. — Зачем вам вообще знать родителей Кейтлин? — Мы просто о них ничего не знаем. — Ну а что вы хотите знать о них? Они были против отношений Аарона и Кейтлин, но потом в суде хотели забрать опеку над вами, я еле-еле выиграл дело. — Но это же не значит, что мы не хотим с ними встретиться. — Мы можем конечно вас отвести. — Сказал Нил. — Но они о вас не вспоминали шестнадцать лет, думаете это стоит того? — Да. Я хочу. — Роберт? — Я не против. — Тогда в следующие выходные? — Нет. — Сказали близнецы одновременно. — У Эдельвейса в воскресенье день рождения. — У нас матч в субботу. Роберт, кстати, тоже играет. — Ты снова в экси? — Можно сказать, что меня заставили. — Тогда через неделю? — Без проблем. А у нас есть ещё комплект постельного? — Есть. А зачем тебе? — С Джеймсом поссорились. Будет на диване спать. — Юху! Наконец-то. Я очень рад за вас! — Сказал Роберт. — Нельзя так говорить. — Сказала Эмма. — Почему поссорились? — Да так… не хочу говорить. В воскресенье Эмма почти не пересекалась с Джеймсом. Только во время пробежки, пробежали мимо друг друга, потому что маршрут был один на двоих. Весь выходной она потратила на домашку. В понедельник она не поехала с Джеймсом и села в машину к Роберту, которому пришлось выйти в школу на неделю раньше из-за того, что он должен был играть на матче. — Вы всё ещё в ссоре? — Спросил Эдельвейс. — Да. — А почему, если не секрет? — Не хочу говорить. Все совместные уроки они держались друг от друга подальше. Бесить он начал её на тренировке. — Джеймс! Какого хуя! Ты играть сегодня собираешься или нет? — Сказала Эмма и скинула с себя шлем. — Надо открываться! Надо бежать в атаку! Почему ты стоишь? — Ты лучше бы это своему брату сказала, который стоит рядом с воротами в телефоне. Он даже в форму не одет! Почему он в джинсах? — Да какая разница, что он делает. Давай всё друг на друга перекидывать. Сам сначала заиграй нормально, а потом других вини. Я могу пас дать только назад, ваш фланг вообще разваливается. Меня сносят! Я не знаю куда пас отдавать. У нас атака каждый раз не получается. Тренер свистнула. — Так, ребятки, спокойнее. Джеймс просто сегодня не в духе. Не разыгрался ещё. Давайте поменяем нападающих командами. Тренер не делала этого со времён лагеря. Все знали, что ставить Джеймса напротив Эммы ужасная идея. Роберт даже встал на ворота, когда Джеймс ушёл в противоположную команду. В действительности Джеймс только и добивался того, чтобы его поменяли в другую команду. Он стал играть в полную силу. Он стал играть грязно. Эмма надеялась, чтобы никто из товарищей по команде не пострадал. Больше всего волновалась за Роберта, стоящего без экипировки на воротах. Но Джеймс так и не смог ни разу ему пробить. Каждый раз, когда Джеймс сносил её с ног, она ударяла его по ногам клюшкой, что запрещено правилами. В третий раз тренер заметила это и посадила её на скамейку. В конце тренировки тренер сказала, что очень недовольна игрой, и указала на ошибки. Они пошли к раздевалкам. — Ну что? Я заиграл. Нормально? — С насмешкой сказал Джеймс. — А ты чего перестала играть? — Ага. Заебись. Заткнись просто. — Сказала она и хлопнула дверью раздевалки. — Ты чего как обиженный подросток? — Спросила девочка из команды. — Я и есть обиженный подросток. — Эмма, не моё конечно дело, но не выносите свои проблемы на поле. Помиритесь с Штормом. Вы когда ссоритесь, страдают все. — Сказала капитан команды. — У нас получается бездумная игра. — Ага, даже пыль летает от вашей агрессии на поле. — Пыль летает, потому что мыть надо корт нормально. — Сказала Эмма. — А из-за чего вообще вы поссорились? — Не хочу говорить. — Миритесь до матча, пожалуйста. — Как получится. — Сказала Эмма и ушла в душ. Выходя из зала, она почти села в машину к Шторму. Но вовремя вспомнила и пошла к мазерати. Эдельвейс стоял рядом и пил кофе. — Держи. — Сказал он и передал один из стаканов. — Не знаю нравится ли тебе матча, но я сильно кайфую от неё, поэтому тебе тоже самое взял. — Спасибо. Ты всё это время Роберта ждал? — Нет. Сходил до кофейни, купил три кофе. Поел, поделал задания. А потом сюда пришёл. А где он? — Не знаю. Роберт пришёл только через полчаса. — Ты почему так долго? — Спросил Эдельвейс и протянул последний стаканчик кофе. — Да там… Произошло кое-что. Я из медпункта. Всё нормально, Джеймс помог мне. — Нихрена у тебя руки трясутся. Кофе думаю тебе всё же пить не стоит. — Сказал Эдельвейс и забрал стакан. Они сели в машину. — А что ты купил? — Бамбл. — Давай я выпью сок от туда, а ты кофе допьёшь. — Хитро стелишь. Знаешь же, что оно перемешано. Сок и кофе с одинаковой плотностью, ты не сможешь выпить одно, не выпив другого. — Знаю. А чего добру пропадать? — Как Джеймс тебе помог? — Спросила Эмма, встряв в разговор. — Тебе это обязательно знать? — Спросил Роберт, смотря в зеркало заднего вида. — Да. Мы так-то из-за отношения к тебе поссорились. — Ооо… Так вот в чём причина. А я то думаю, чего он просил у меня, чтобы я с тобой поговорил. Со мной какая-то хрень начала происходить. Помнишь, как недавно ночью? — Сказал он, смотря на Эдельвейса. — Только в этот раз, я начал чувствовать себя хуёво ещё на тренировке. Стоял, гуглил симптомы, пока скучно было. Тошнило, жарко было, потом в сон поклонило. Я пошёл до раздевалки и прям как судорога, но по всему телу прошла. Потом ничего не помню. Помню только как Джеймс на меня наорал в медкабинете, когда я очнулся. — Почему наорал? — Сказал, что мне в таком состоянии нельзя играть. Что нужно показаться нормальному врачу. Потом пробыл со мной ещё минут десять и только сейчас я вышел. Мы о чём-то говорили, но вообще не помню о чём. Как будто из головы вылетело. По мне как будто холодный пот тёк, когда открыл глаза. Всё каким-то нереальным казалось. — Может серьёзно показаться врачу? — Спросила Эмма. — Не твоё дело. — Как по мне похоже на эпилептический припадок. — Сказал Эдельвейс. — Он мог наступить из-за плохого кровоснабжения в мозг. А из-за плохого кровоснабжения в мозг и инсульт может наступить. — Я сам разберусь, что мне делать. Сейчас я закрываю свой долг перед Джеймсом — играю в экси. — Роб, инсульт это страшно… А почему плохое кровоснабжение могло случиться? — Из-за стресса, физической переутомляемости, из-за проблем с сердцем. К этому я больше всего склоняюсь, ты бы знала, как у него сердце стучит при состоянии покоя. А вот это всё возможно из-за наркотика. — Сказал Эдельвейс. — Роб, серьёзно давай сходим, проверимся. — Если твоя мать заворила эту кашу, не значит, что ты должен её расхлёбывать. Я сам разберусь со своим состоянием. Эмма не поняла, причём тут вообще мать Эдельвейса. Она иногда посматривала вперёд на то, как Роберт, заговаривая Эдельвейса, всё же попивал кофе. По приезде домой она сразу же поднялась к себе. Роберт и Эдельвейс тоже пошли к себе. Джеймса дома не было, поэтому Эмма подняла щенка, который спал у неё на кровати и начала его гладить. Когда в соседней комнате что-то упало, и она, и щенок вздрогнули. Но уже через некоторое время заиграла громко музыка, поэтому Эмма перестала волноваться. Она поставила телефон на зарядку, включила его, и как оказалось Джеймс писал ей весь день.