Nobody knows I'm waiting

Роберт не видел ничего плохо в минете. Но не когда это настолько грубо. Как только Роберт открыл рот, пальцы Эдельвейс же залезли к нему в рот и распахнули его как можно шире Зафиксировав его челюсть, эти пальцы выползли изо рта и обняли его за шею. Эдельвейс схватил его другой рукой за затылок и сразу же насадил полностью. Член коснулся глотки парня и тут же появились рвотные позывы. Глаза начали слезиться. Одинокая слезинка скатилась по щеке и упала на грязный пол. Когда Роберт коснулся носом лобковых волос, до него наконец-то дошло. Это. Был. Не Эдельвейс. Эдельвейс ходит на эпиляции, потому что ему неприятно то количество микробов, которые образуются на волосах. У него вообще нигде нет волос. Роберт внимательно всмотрелся в лицо парня. Он даже чуточку не был похож на Эдельвейса. Даже толстые пальцы, которые таскали его голову туда-сюда, не были пальцами Эдельвейса. Как он вообще мог спутать? Алкоголь? Может быть. Хотя в его глазах уже давно как-то всё плыло разными цветами, когда он пил на концерте всё было не так. Дышал парень тяжело, и влажное дыхание, вырываясь из его рта, волна за волной овевало лицо и макушку Роберта. Он пытался вспомнить, что говорил ему Эндрю о таких случаях, но как назло, в голову ничего не приходило. Роберт сжал зубы, но это сильно не помогло. В теле была какая-то слабость, которая не давала ему сделать что-то в полную силу. Парень ударил его по щеке и сказал: — Аккуратнее с зубами. Спустя ещё несколько толчков, горячая, горькая жидкость стрельнула ему в горло. Он еле как выплюнул её. — Нельзя выплёвывать, нужно было проглотить. Я смотрю ты тоже возбудился. Вставай. Роберт ни на сколько не возбудился, это была ложь. Ему не нравилось то, что происходит. Парень хотел дойти до конца. Но как только Роберт встал, парень захотел нагнуть его. Роберт же первее нанёс удар ему по лицу. Когда тот согнулся, Роберт ударил его об унитаз. Спустя ещё три удара об голову, парень потерял сознание. Гнев переполнял Роберта, поэтому он ещё несколько раз нанёс удар по половым органам парня, чтобы тот никогда больше не смог провернуть такое же. Помыв руки и промыв рот, Роберт поспешил на выход. Через главный ход он не хотел идти. Поэтому пошёл через запасной. Тем более так было ближе к машине. Пройдя немножко, он увидел тёмную фигуру возле своей машины. Парень быстро подошёл к нему. — Ну, здравствуй. Роберт. — Сказал Робин и ударил так, что повалил Роберта с ног. — Нечего было меня закладывать. Он всё наносил и наносил удары. Несколько раз по голове, потом несколько раз по другим частям тела. Роберт совсем поздно сообразил, что нужно сгрупироваться и закрыть голову руками. Он, конечно знал о карме, но никогда не думал, что она так быстро наступает. Как только кто-то вышел из запасного хода, Робин испугался последствий, надел капюшон и убежал. Лицо стало мокрым. Все эмоции смешались во что-то ужасное, неприятное. Роберт уже даже не мог кричать. Он достал телефон, но тот, вместо экрана блокировки, показал анимацию разряженной батареи. Роберту было страшно. Он еле-еле поднялся и пошёл обратно в клуб. С его головы стекала кровь, он случайно увидел её, когда приложил руку к месту ушиба. Он искал одно — кабинет директора. Он знал Эндрю. Эндрю не будет ругаться на Роберта. Всё будет хорошо. Все будет как раньше. Всё будет как в тот день, когда Эмма смеялась и бегала с Бойдами, играя в догонялки. Когда они ещё не были такими взрослыми. Когда не было всех этих забот. Распахнув дверь, Роберт ввалился в кабинет. — Извините, но вы ошиблись дверью. — Сказал Роланд, неподнимая глаз от отчётов. — Звони моему отцу. — Извините, но я не… — Роланд отложил отчёты. — У Вас кровь. Я не знаю, кто Ваш отец. — Моему папе, блять, звони. — Уже в слезах умолял Роберт, непонимая, что от него хотят. А потом в глазах начало темнеть и его поклонило в сон. Когда он открыл глаза, перед ним был Нил. Эндрю стоял чуть поодаль у двери и был готов ударить Роланда (Или уже несколько раз ударил его? Роберт не понимал). — Не надо… — Пробормотал Роберт. — Пап, поехали домой. — Ты под… — Нил поднял голову Роберта за подбородок и посмотрел в зрачки. — Что ты ел тут? Что ты пил? — Несколько коктейлей и… всё. А нет… Ещё были какие-то аскорбинки, меня угостили. Официанты хорошие ребята, дружелюбные. Роберт абсолютно не соображал, что говорит. Ему было больно, боль была на первом плане. — Эндрю, его нужно в больницу, но он под кайфом. Что будем делать? — Спросил Нил. — Скажем, что его насильно накачали, поехали. Роберт хотел подняться, но тело его совсем не слушалось. Нил взял его на руки и понёс до машины. Как только Нил положил его голову к себе на колени (Джостен сел ради этого назад), Роберт снова потерял сознание. Очнулся он уже в палате с бинтом на голове. Эндрю держал его за руку, это успокаивало. Но одновременно с этим он заметил причину — Эндрю держал руку, чтобы Роберт случайно не выдернул капельницу. Алкогольное опьянение прошло. Теперь его просто тошнило. Ну ещё немного плыло перед глазами. Видимо это были не аскорбинки. — Ты злишься? — Объяснишь, что произошло? — Давай попозже… такое чувство что я вообще не понимаю что происходит, всё как-то плывёт… Но мне уже совсем не больно. — Тебе обезбол вкололили. И сейчас пытаются вывести наркотики из организма. Я же сказал тебе держать стакан под надзором и не брать всякую дрянь от других. — Я думал это аскорбинка. — Ты иногда слишком много думаешь. — Пап, а ты бы смог простить измену? — К чему вопрос? Тебе изменил Эд? Или ты ему? — Потом… — Нил бы не стал мне изменять. — А если бы всё-таки? — Простить не смог бы, но продолжил бы быть с ним. Роберт заснул. Проснулся он от того, что кто-то водит ему чем-то по губам. Перед ним стоял тот же самый парень, которого Роберт избил. С таким же сотрясением. И водил он по губам далеко не пальцами. Роберт оттолкнул его и закричал. А потом проснулся. — Что такое? — Спросил Эндрю, всё ещё сидящий рядом. Роберт медленно посмотрел за него, на пустующую соседскую кровать. — Кто мой сосед? — Парня какого-то с сотрясением должны привести скоро. Роберт начал задыхаться, что если это был пророческий сон? — Роберт, дыши. Мы останемся с тобой, завтра заберём тебя домой. — Сказал Нил. — Мне нужно рассказать… Но я не могу. Эндрю сказал что-то Нилу на русском, и он вышел. — Я перепутал какого-то пацана с Эдельвейсом. Он завёл меня в туалет, и я отсосал ему. Я не хотел этого, я как только понял, что это не Эд, я захотел уйти, но он просто воспользовался моим состоянием. Я ничего не мог поделать. — О боже… Больше всего в жизни я боялся, что вас изнасилуют. Я же вас с детства учил, что делать в таких ситуациях. — Я облажался… У меня мозги вообще не работали в тот момент из-за алкоголя. — У меня есть знакомый в полиции, который обязан мне своим повышением о громком деле, он может помочь нам, только скажи, как выглядел этот мудак? — Не надо… Я его избил, когда он хотел меня трахнуть. — Сильно? — Я продолжал пинать его, даже когда он потерял сознание. — Можно я посмотрю твою горло? — Да. — Роберт открыл рот, и Эндрю, посветив фонариком, осмотрел горло. — Пап… Мы с Эдельвейсом поссорились. Как думаешь, он простит меня ещё и после этого? — Эдельвейс не тупой. Он простит тебя. Ты не виноват в этой ситуации. Это не измена, это изнасилование. Утром Роберта выписали, и они поехали домой. Ему прописали постельный режим на месяц, плюс ко всему его ломало из-за наркотиков, поэтому он поспешил в свою комнату. Он не знал куда делся его телефон, поэтому не мог поставить его на зарядку. Переодевшись в другую одежду, Роберт закутался в одеяло. Вина пожирала Роберта изнутри, будто тот убил человека, а чувствова были похожи на предательство. Почему боль ощущалась так ярко? Будто его только что без устали пытали, оставляя кровоподтеки. Он ощущал ноющую боль в ребрах, по которым его отпинали, потом она настигла его внутри, где её не должно быть совсем, отчего воспоминания о мерзком времяпровождении в туалете мелькали перед глазами. Почему-то ситуация ощущалась мерзко, если бы… если бы Роберта не мучали тараканы в собственной голове, все было бы по-другому. Он не пустил к себе Эмму, которая беспокоилась о нём, он не пускал Джеймса, который почему-то тоже волновался. Ему повезло, что он изучил программу на год вперёд, потому что сейчас, когда его ломало целую неделю с такой силой, что он оставлял глубокие царапины в изголовье кровати, он бы не смог изучить вообще ничего. Эндрю, который, как казалось Роберту, был знаток в наркотиках, не понимал почему у сына ломка. От одной дозы ничего не должно было быть. На вторую неделю его бросило в простуду, но спасибо, что хотя бы ломка прекратилась. И вот уже на третью неделю, он просто чувствовал как побаливает голова. К ним пришёл Эдельвейс, но Роберт не хотел, чтобы он заходил в дом, поэтому спустя долгое время, он впервые вышел из комнаты не по нужде. Эдельвейс сразу же обнял его и сжал с такой силой, о которой Роберт даже не подозревал. — Я приходил раньше. Но твой папа говорил, что ты в плохом состоянии. Как сейчас? — Уже получше. — Можешь рассказать, что случилось? — Сначала ты расскажи, кто такой Робин. Эдельвейс даже не планировал отпускать Роберта и продолжал обнимать его. — Мой бывший. Как только он связался с наркотиками, я его бросил. Что с тобой случилось? Почему ты не разговаривал со мной? — Я… изменил тебе. Эдельвейс тут же отпустил Роберта. Его рука напряглась, брови нахмурились: он хотел ударить Роберта. — Почему? Я… я думал ты любишь меня. У тебя есть время объясниться, прежде чем я дам твоему красивому лицу пощёчину. — С обидой сказал Эдельвейс. Роберт пересказал ему всё, что произошло в туалете. — Ты тупой совсем?! Тебя изнасиловали! — Сказал Эдельвейс, снова обнял Роберта и начал поглаживать по спине. — Я не сержусь, это было не по твоей вине, тебя заставили. Что за наркотики? — Такие красные аскорбинки… — Роберт показал примерный размер пальцами. — О неет… блять… — Что? — Я должен был рассказать тебе раньше. Обещай, что никому не расскажешь. — Обещаю. — Моя семья занимается не только изготовлением лекарств, но и… изготовлением новых сильных наркотиков, после которых ломает с первой же дозы. Среди эффектов слуховые и зрительные галлюцинации. Принявший их, начинает видеть то, что он хочет. Поэтому ты и перепутал меня с другим мужиком. Я блять… я чувствую себя таким виноватым. Если бы я рассказал тебе о них, то ничего этого бы не было. Зачем ты вообще решил поехать в бар? — Хотел отвлечься от того, что ты сказал тогда. Но я, если честно не помню даже, что ты сказал, у меня кусочки памяти спутались из-за сотрясения. — Всё, что я тебе тогда наговорил не важно. Я был на эмоциях, потому что Робин хотел вернуть меня к себе. — Эд… я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, малыш. Погоди, ты сказал, что избил того насильника, а кто тогда тебя?.. — Робин. За то, что я сдал его директору. — Блять, прости. — С каких пор ты так много материшься? — От тебя научился. Ты на меня плохо влияешь. — Сказал Эдельвейс и медленно поцеловал его. Да, вот это ему нравилось. Но как только языка коснулся другой язык, его затошнило из-за воспоминаний о прошлом. Пирсинг, который был на месте, избавил его от ощущения о прошлом. Теперь всё должно было быть в порядке. — Роберт. — Промурчал Эдельвейс прижимаясь к шее губами. — Что? — Роб-е-е-ерт. — Уже начал напевать Эд. — Да что такое? — Стоя тебя неудобно целовать, пока ты не наклонишься. Мне приходится на носочки вставать, а это плохо для обуви. Ты высокий. Может в твою комнату пойдём? Там я тебя хоть сидя смогу целовать. — Пойдём. Как только они поднялись, Джеймс выглянул посмотреть, кто пришёл. — О неет, он что тут делает? — Сказал Эдельвейс — Я же говорил тебе. Он живёт тут. Давай без срача, пожалуйста, а то у меня голова и так расскалывается. — Да, давай без срача. — Сказал Джеймс из комнаты. Они вошли в комнату, Эд сразу потянул Роберта за затылок к себе. Но вместо того, чтобы наслаждаться моментом, увидел испуг на лице Роберта. — Что такое? Больно? Прости, я забыл, что у тебя постельный режим. — Нет, не в этом дело. — А что не так? — Тот мудак… он… — Я понял. Больше не буду так делать. Где к тебе ещё не прикасаться? — Не лезь пальцами в рот, всё. — Ложись тогда обратно. У кое-кого постельный режим. Роберт лёг на кровать, и Эд сел рядом. — Можно спросить? — Сказал Эдельвейс, перебирая волосы Роберта. — Валяй. — Галлюцинации от этих наркотиков серьёзно настолько правдоподобны? — Да. Я даже не могу и подумать, что это не ты. Меня сначала насторожило, что ты пирсинг снял. Но этот еблан так правдоподобно отвечал… А потом ну… у него в общем волосы, а у тебя нет нигде волос, а потом ещё обратил внимание на его толстые пальцы. И вот тогда уже понял, что это вообще не ты. У него даже волосы были крашенные. Я когда его пинал, увидел, что у него брови тёмные. Он просто покрасился. Прости меня. — Ещё раз так скажешь и я тебе язык оторву, чтобы ты такого не говорил. Тут нет твоей вины. Ты из-за меня пошёл в тот бар и из-за моей семьи тебя накачали таблетками, и из-за меня тебя изнасиловали, и из-за меня тебя избили. Так что тут ты не виноват. Это я во всём виноват. — Да что ты говоришь? Это я как идиот пошёл в тот бар. Всё остальное просто стечение обстоятельств. Можешь принести суп с кухни, папа должен был поставить его разогреваться. Я есть хочу. Эдельвейс вышел и через некоторое время вернулся с подносом. — Спасибо. — Сказал Роберт и хотел взять поднос. — Ну! Руки убери. Ты со мной обжимался стоял, а я с улицы. — И что… Ты предлагаешь сделать? — Он сейчас остынет и я покормлю тебе. — Сказал Эдельвейс и поставил поднос на прикроватную тумбу. — А подуть? — Спросил Роберт. — Ага! Знаешь сколько микробов выходит таким образом? — Эд, я же не беспомощный, я сам могу поесть. — Тогда иди мой руки, потом не прикасайся к поверхностям и ешь. — Знаешь сколько микробов при поцелуе передаётся? — Сказал Роберт и притянул Эдельвейса к себе, схватившись за рубашку. — К сожалению, знаю. — Прошептал Эдельвейс в губы Роберту. — Люблю тебя. — Сказал Роберт, прежде чем прикоснуться своими губами к его.