Nobody knows I'm waiting

«Сегодня, второго июля, ровно месяц и один день, как мы живём в Германии. Есть ощущение, будто я жил тут всегда. Хотя я очень тоскую по прежней жизни. В особенности по папе… И Эдельвейсу.» — Написал Роберт в купленном ежедневнике. На последнее слово упала слеза и размыла имя. Ему было страшно. Как имя размыла слеза, так и Эдельвейс пропадает из его памяти. Как имя размылось, точно так Эдельвейс стерёт из своей истории и его. Роберт оставил Эдельвейса и не предупредил никак. Тот точно убивается по нему. Потому что когда он однажды заснул посреди дня, Эдельвейс прибежал к ним домой посреди ливня, промок до нитки, но убедился, что Роберт жив и не обиделся на него. Что Роберт всё ещё его любит. Роберт давно подметил, что Эдельвейсу очень важно, чтобы к нему проявляли много любви. Все эти беспорядочные связи, по мнению Роберта, результат того, что его не любили дома. Да и он сам говорил, что после смерти деда, стало жутко одиноко, ему хотелось снова быть любимым. А мать совсем не обращала на него внимания, кроме замечаний. Всё время одни замечания. Никогда он не слышал слов похвалы. А все эти люди, вся прислуга, делали только хуже. Эдельвейсу даже заняться было нечем, чтобы отвлечься. Всё за него делала прислуга. Хотя он и был благодарен им. В таком огромном особняке, он бы точно оглох, если бы не было других людей. Роберт поставил ещё одну палочку — ещё один день без Нила и отложил ежедневник в сторону. Как только они сбежали из дома, Роберт начал считать дни не как обычно летом: первое июня, пятнадцатое июля, тридцать первого августа. Теперь он каждый день считал так: первый день как папы нет, второй день, третий. Дни не шли уже так быстро и незаметно. Первые две недели в Германии Роберт проболел. То ли от стресса, то ли простудился под дождём. Он не помнил, когда болел последний раз и это действительно пугало. Тем более его сразу же подкосило под температуру в 40.2. Они долго сбивали температуру, хотели уже даже в больницу ехать (что естественно было нельзя), но на второй день температура была уже поменьше. Но всё такой же высокой. Как только Роберту стало получше, Эндрю купил им самые дешёвые сенсорные телефоны. Вообще он был против сенсорных, но Роберт его уговорил (Они ведь так не будут выделяться среди других. А вот с кнопочными никто не ходит). И вот, держа телефон в руках, он понимал, что уже не мог жить без Эдельвейса. Он винил себя, что не знал его номера. Подумав куда он ему может написать, Роберт создал страничку с именем: Робинсон Шмидт. И да, он просто загуглил самые популярные имена в Германии. Оформив свою страничку (кроме фотографий), он решил написать Эдельвейсу. Это был единственный способ связаться с ним. Но решил не говорить, кто он. Его на самом деле беспокоили беспорядочные связи Эда в прошлом, что если и сейчас он нашёл замену, пока Роберта нет? Так, просто, чтобы забыться? Роберт часто думал, что он просто замена его бывшему, который так же жил в другой стране и не мог проявлять заботу к Эдельвейсу.

— Hallo. — Написал Роберт.

— Hallo! Kom je uit Nederland? Роберт не понял, что он написал. Но предположил: «Ты из Нидерландов?».

— Ты знаешь английский? — Решил спросить Роберт, потому что у Эдельвейса в колонке страны стоят Нидерланды, а значит он точно не должен догадываться, что Эдельвейс живёт в США.

— Знаю. Я живу в США. Я посмотрел откуда ты. Германия? Без шуток? Как ты меня нашёл?

— Да, Германия. Ты попался мне в рекомендациях. Внешность цепляющая. Девушка есть?

— Нет. Я по парням.

— Оу… — Роберт решил подыграть. — Окей. Не против пообщаться?

— Не против. Роберт переписывался с ним три дня. И вот уже на четвёртый, он решил написать:

— Слушай, ты мне нравишься. Не хочешь встретиться? Можно и без отношений, если ты не хочешь. Просто перепихнёмся. Без обязательств.

Да, Роберт в один момент начал очень сильно переживать, что Эдельвейс ему изменяет, поэтому пошёл на отчаянные меры. — Сорян, у меня парень есть.

— И что? — Роберт решил продолжить ломать его. — Он не узнает. Мы ему не скажем.

— Я даже не знаю, как ты выглядишь.

— Я высокий, красивый, спортивного телосложения.

— И? Мой парень тоже.

— И кто этот твой парень? — Роберт хотел продолжать его провоцировать.

Эдельвейс скинул страничку Роберта. Пустую. На страничке был только репост записи Эммы, где они с Робертом дурачились. Им было тогда по двенадцать лет. Роберт уже знал, что напишет ему. Напишет то, в чём его всё время упрекали Эмма и Эд.

— Мелкотня какая-то. И чего он так давно в сети был? Фейк страничка наверно? Ни одной фотографии, ни групп, ни музыки, ничего нет.

— Ничего не фейк! Он исчез месяц назад…

— Ага, прям так взял и испарился?

— Да. Я приезжаю к его дому каждый день. Сижу там с утра до ночи. Никого нет. Если бы он уехал отдыхать, он бы отвечал мне. А его телефон звонит в доме. Но никого там нет.

— Та он тебя киданул просто. Чего ты ломаешься? Он же не вернётся.

— Роберт бы так не сделал. У него точно есть какая-то причина.

— И сколько ты его так ждать будешь?

— Пока его не признают мёртвым или безвести пропавшим.

— Пфф. А могли бы и развлечься.

— Прости, но как ты себе это представляешь? Ты в другой стране.

— Я могу прилететь.

— Ради перепихона на ночь? Ты серьёзно? Тебе вообще сколько лет?

— Семнадцать. — Роберт хотел казаться старше.

— И кто тебя отпустит? Хватит чушь нести. Ты казался мне интересным собеседником. Напоминал даже чем-то парня. Было не так одиноко.

— Ладно, но что насчёт интимок?

— Да нафиг они мне нужны, ты определённо хуже выглядишь, чем мой парень. И вообще, если что-то нужно, то просто зайди в интернет и загугли.

— С чего бы? Ты даже не видел меня. И в интернете не то.

— Окей, может ты и хорош, но я подумаю о тебе, когда моего парня признают мёртвым или пропавшим.

— Что насчёт секса по телефону?

— Что за разврат? Ну… Может быть. Роберту хотел продолжать его мучать, он сфотографировал свой пресс и отправил ему с подписью: «И что, думаешь твой парень лучше?». Эдельвейс долго не отвечал. Роберт уже думал, что он заблокировал его. Но потом, через десять минут, он написал: — Роберт?.. Роберт не понял, где облажался.

— Что? Совсем уже поплыл из-за своего парня?

— Нет, это точно ты.

— Я Робинсон. Не Роберт.

Эдельвейс не отвечал ещё полчаса. — Роберт, я скучал.

— Я не твой парень.

— У вас родинки на одном месте. Пресс тоже одинаковый. Я сравнил. Если это не ты, скинь своё лицо. О ну всё. Приплыли. Доигрался. Родинка на боку убила его.

— Я не хочу. Мне нравится быть загадочным. Согласишься встретиться — увидишь.

— Скидывай. Или в блок кину.

— Ладно, подожди.

Нужно было что-то придумать. Нельзя было терять связь с Эдельвейсом. Точно, фильтры в приложениях. Роберт надел кофту, натянул капюшон. Включил маску, которая меняет цвет волос. Выбрал волосы шатена. Сфотографировался так, чтобы были видны только глаза, брови и чёлка. Потом он накинул ещё немного фильтров, сделал брови толще и скинул Эдельвейсу. Сначала он не отвечал. Но вечером написал: — Глаза то его…

— Тебе кажется. Чтож ты всё про своего парня? Не убедился, что я лучше него? Хотя, если мы похожи, то проблем переспать со мной не возникнет?

— Я на все сто уверен, что ты и есть мой парень.

— С чего ты так решил?

— Потому что мой пай-мальчик не знает, как знакомятся люди для перепихона на ночь. И ты понимаешь, что твои длинные светлые ресницы уж точно не ресницы шатена?

— Хватит издеваться надо мной. Я не твой парень.

На телефон пришло голосовое сообщение. — Роберт, как бы ты сейчас не пытался меня наебать, я вижу, что это ты. Не знаю, что у тебя произошло, но я люблю тебя. — Дрожащим голосом прошептал он. К глазам подступили слёзы. Он соскучился. Сильно. Расставаться резко было не так сложно, как снова услышать его голос. В комнату зашла Эмма. Она не должна была знать, что он общается с Эдельвейсом. Точно бы рассказала Эндрю. Роберт выключил телефон. — Опять про папу подумал? Всё будет хорошо. Не заходи на его странички в соц. сетях. Так только сложнее. Нам остаётся только ждать, Роберт. Слезами не поможешь. Ты сам говорил. — Нет, я не из-за этого. — Сказал он, вытерев слёзы. — А из-за чего? — Хочу домой. Германия дерьмо. Тут нет Эдельвейса. — Роб, я тоже скучаю по Джеймсу. Но сейчас, если мы с ними свяжемся, то подставим под смерть ещё и их. Роберту было насрать. Он верил, что всё будет нормально. Да, даже, если и умирать, то лучше счастливым. — Не грусти, дядя Ники зовёт прогуляться, пойдёшь? — Я с ним больше никуда не пойду. — Настолько сильно не понравилось с ним веселиться? Ладно, сиди дома. Грусти дальше Эмма ушла. Почему Роберт не хотел с ними идти? До этого, когда был ещё месяц гордости, Ники сводил его в клуб. Роберт всё ещё хотел промыть глаза от увиденного. Точнее от количества увиденных раздетых людей. Что это вообще было? В клубе с папой ему понравилось больше. Там хотя бы было всё прилично. Да и люди поадекватнее были. Конечно не интеллигенты, как Эдельвейс, но хотя бы одетые. Убедившись, что он остался дома абсолютно один, он надел наушники и попросил номер Эдельвейса, чтобы написать в другой соцсети, где засекречивались все чаты и где переписки можно было удалять. Создав секретный чат, он написал ему. Эдельвейс немедля позвонил ему. Роберт решил ответить. — Если ты действительно не Роберт скажи, что-нибудь. Роберт молчал. Он понимал, что голос его выдаст. Эдельвейс немного подождал и сказал: — Я люблю тебя, душа моя. Роберт шмыгнул носом. И видимо слишком громко. — О чёрт, ты плачешь? Из-за того, что Роберт молчал, Эдельвейс переключил на видеозвонок. Роберт принял его. — Боби… — Сказал он максимально нежно. — Я тоже тебя люблю. — Сказал он, трясясь от слёз. — Что у тебя стряслось? Где ты вообще? Что это за телефон? Камера дерьмовейшая. Я должен купить тебе новый телефон. Где твой старый? — Я не могу сказать… Иначе умру. — То есть мне следует называть тебя по тому имени? — Нет, я… не знаю. Я не должен был с тобой связываться, я подставляю и тебя на смерть. — Нет ничего такого, что могло бы меня убить. У меня дом под охраной. И моя жизнь тоже под… некой охраной. Всё нормально. — Я скучаю. — Я тоже, Роб. Как скоро ты вернёшься домой? — Я не знаю. Ничего не знаю… Я — Роберт запаниковал и начал говорить на немецком. — Ich bin mir nicht sicher, ob ich nach Hause zurückkehren werde — Малыш, я не настолько хорошо знаю немецкий… У меня в школе французский. Так, ты сейчас успокаиваешься и мы разговариваем, окей? Роберт вытер слёзы и сел поудобнее на кровать. — Я готов. — Никогда тебя ещё в настолько дерьмовом состоянии не видел. Похож на загнанного в угол котёнка. — Пфф. — А это… Предложения ещё в силе? — Какие? — Иди нахуй, Роберт. — Прошептал он. По телу Роберта пробежала мелкая дрожь. — Что? — Предложения Робинсона в силе? Он предлагал ему… О чёрт. Роберт думал, что Эдельвейс обрадуется ему, удивится, возможно будет дуться, но когда Роберт бы всё объяснил, всё было бы нормально. Он простил бы его и им бы не пришлось так резко разлучаться. А тут он думает только об этом? — Перепих на ночь? Я думал, мы с тобой уже проходили это. — Эдельвейса не было в камере. — Ты не хочешь в камеру вернуться? — Не хочу, я красный как помидор. Потому что ты умный, который сейчас притворяется тупым. — Люблю тебя любым. И я сейчас не притворяюсь тупым. Я действительно тогда не понимаю о чём ты. — Ладно, тогда пойду подцеплю на улице другого парня. — Эй. Какого хуя? — А что? Ты предложил мне, а сейчас делаешь вид, что не предлагал. — О чёрт ты серьёзно? — Додумался Роберт. — Ты так-то назвал это развратом. — Потому что ты представился другим парнем. Естественно это разврат. — А со мной не разврат? — Нет. Ты мой парень. — Давай не сегодня. Давай когда я перезвоню тебе в следующий раз. — Ну Роби… — Умоляюще сказал он. — Я не хочу заниматься этим по телефону. — У нас есть альтернатива? — Почему ты просто не можешь пожить без этого? — По медицинским показаниям воздержание — плохо. — По моим показаниям мне стыдно этим заниматься. Я вернусь и весь твой, но не сейчас! Почему мы просто не можем общаться? — Потому что ты мне снишься каждый день! Я не могу без тебя, понимаешь. Сам знаешь, что я тактильный. — И что мне делать? Я в другой стране. — Ты непонятно где. А я даже не могу из-за этого парня подцепить, чтобы забыться! — Ну так иди и подцепи, раз так невтерпёж! Раз тебе нужно забыться! Давай, забудь меня нахуй, подцепи кого-нибудь. — Роберт не на шутку рассердился. — Прости. Не злись. Я тебя ни в чём не виню. Скорее всего у тебя были такие обстоятельства. Но, прошу… — И что мне нужно делать? — То, что предложил. — Нет. — Сразу же сказал Роберт. — Почему? — Да потому что у меня нет настроения! Когда твой близкий человек умер, уж точно не до этого! — Накричал Роберт. — Я не знал… — Люблю тебя. — Сказал Роберт, чтобы точно окончательно не поссориться. Он не хотел терять его. — И я тебя. — Пробубнил он и отключился. Роберт чувствовал себя дерьмом, потому что знал, что всякий раз, когда на Эдельвейса кто-то повышал голос, он непроизвольно начинал реветь. А потом Роберт перестал чувствовать себя дерьмом. Эд же знал, что Роберт непонятно куда и почему провалился, а как только они заговорили, он сразу же захотел заняться сексом?! Это было максимально тупо. Он скучал, хотел обнять его, целовать, лежать с ним рядом, слушать его голос, проводить с ним время. Всё, но только не секс, о нём Роберт вообще почему-то не задумывался. Эдельвейс перезвонил вечером. В самый неудачный момент. За ужином. Роберт сказал, что это спам, сбросил трубку и поставил телефон на беззвучку. После ужина, он занял ванную и написал Эдельвейсу:

— Я не мог разговаривать. Я общаюсь с тобой секретно. Мне нельзя было делать этого.

— Я хочу извиниться перед тобой. Я не знал всей ситуации и мне просто снесло крышу при виде тебя. Ты ещё и несколько часов до этого предлагал мне, поэтому вот так всё и вышло. Просто прости меня, если сможешь. Мне действительно страшно потерять себя. Роберт от гнева ударил кулаком по стене (а обычно, он ударял по подушке или кровати), а потом сразу же пожалел. Было больновато. Роберт наклонил голову в ванную и облил себя холодной водой. Успокоившись, он написал. — Я не держу на тебя зла. Я сам соскучился. — Мои хотелки идут нахуй. Главное, чтобы ты хотел. Пока ты этого не захочешь, я потерплю. Теперь Роберт думал о другом. Какой он вообще хороший парень, если его партнёр несчастлив? — Эд, не обязательно, чтобы я хотел. Надо, чтобы мы были оба довольны. А я доволен, когда ты доволен. — Ты не прав. Роберт взбесился ещё сильнее. Поэтому быстро вытер волосы и лёг в кровать. На утро Эмма снова позвала его гулять. Но тот, несмотря ни на какие уговоры, отказывался это делать. — Ну нельзя всё время сидеть взаперти! — Эндрю, это похоже тебе письмо. — Сказал Ники, разбирая почту. — Я не знаю никого другого с именем Абрам. Эндрю прочитал письмо и дал посмотреть Роберту. — Что? Зачем? — Что думаешь? Роберт начал читать. «Привет дорогой, Хэммик. Я давно не писал тебе. Как поживает твоя дочь? У меня всё отличненько, несмотря на то, что возникли некоторые трудности из-за которых я не вижу свою семью уже давно (Путешествую в Японии по работе). Но я в полном порядке, всё хорошо, хотя бывает и трудно. Давно не слышались, и я всё время думаю о нашей последней встрече. Надеюсь, у тебя всё хорошо и жизнь складывается удачно. Как твой муж? Как проходят твои дни? Что нового? Жду твоих новостей и, возможно, мы сможем организовать встречу. Буду рад увидеться с тобой, вспомнить старые времена и поделиться актуальными событиями. Мне нравятся крыши домов, но крыши раньше, с тобой, были лучше. С любовью, твоя прекрасная побочка родословной.» Роберт задумался. Некоторые буквы были легонько обведены, как будто ручка переставала писать. Но когда он составлял их вместе получался какой-то набор букв: Vernus' cherez nedelyu ostavaytes' na meste. Он записал это на салфетке. — Бред какой-то. Набор букв. — Сказала Эмма. — Что думаешь? Может это шифр? — Спросил Роберт. — Это русский. — Сказал Эндрю. — Он написал транскрипцией. Он вернётся через неделю. Попросил оставаться на месте. — Он живой! — Подпрыгнул Роберт на месте и чуть не опрокинул стол. — Это точно он! — Как ты вообще это увидел? — Спросила Эмма. — Видишь, буквы чуть-чуть написаны с большим нажимом, они даже с другой стороны просвечивают от нажатия. — А вдруг это наоборот, кто-то, кто может нас подставить? Чтобы мы думали, что тут безопасно, а на самом деле нас через неделю тут того… — Вряд ли. Они бы не стали так заморачиваться. Да и зачем им предупреждать нас, что придут через неделю? Почему не сейчас? — Сказал Роберт. — Это точно Нил. Он написал про крышу. Про крышу знают только лисы. И подписался побочкой. Я назвал его галлюцинацией от таблеток в колледже. — Лаадно, тогда мы идём гулять, нет? — Да. — Сказал Эндрю. — Роберт? — Нет, я не пойду. Когда дом опустел, Роберт позвонил по голосовому звонку Эдельвейсу. — Привет, малыш. Ты как? — Спросил Эд. Он действительно переживал за него. — Всё нормально. Оказалось, что всё почти в порядке. — Как может быть в порядке, когда кто-то умер? — Эд сказал это своим уставшим голосом. — Пока что не умер. Ты в рубашке? — Да. Я недавно с занятий. — С галстуком? — Угу. Почему ты стал… мурчать в микрофон? Зачем ты сделал этот голос?.. — Я не мурчу. Хотя я наверно понял, про что ты. Тебе же нравится? Разве нет? Особенно, когда я шепчу тебе им на ухо. — Роберт специально прошептал это. — Блять, какого хуя, ты так далеко, но так близко… — Расстегни рубашку. Ослабь галстук. — Ты говорил, что стесняешься этим заниматься по телефону… Врун. — А мы ничем и не занимаемся. Просто советую тебе. Как раньше. Хотя я не уверен, что будет что-то как раньше. — Ага, а дальше что? Сними штаны будет не так жарко. — В брюках да, жарко. — Как только я тебя увижу, я заставлю тебя страдать. Оттрахаю до смерти, понял? — Прошипел он. — Ага, уже бегу к тебе сверкаю пятками. — Я хотел с тобой нормально поговорить. В этот раз это ты развратничаешь. — Я ничего не делаю. Лежу на кровати в наушниках, разговариваю с тобой. Это ты неправильно слова воспринимаешь. — Лежит он. Я воздерживался месяц. А он тут меня заводит и стыда не чувствует. — А у тебя мама разве не дома? Ты просто так громко разговариваешь об этом… — Она уже где-то месяц в командировке в Японии, что-то там налаживает. Говорила, что сделка по поставке таблеток может сорваться. — В Японии чё, своих лекарств нет? — Ну есть, но наши другие. Их какое поколение уже делает. Качество, все дела. Да и она от имени Японии получается продаёт их туда, но продаются они тут. Там в общем очень сложно, мутно. Я не хочу этим заниматься. — И чем ты хочешь заниматься? — Жду когда ты определишься, куда пойдёшь. — Думаю над Гарвардом, Оксфордом и Принстонским университетом. — Афигеть. Мне сильно нужно повысить планку, чтобы поступить вместе с тобой. — Ты хочешь учиться вместе со мной? — Ну да… Жить в общаге с тобой, может квартиру снимать. А на кого ты поступить хочешь? — На инженерию, может математику. Ну или компьютерные технологии. — А я бы на естественные науки поступил. Но Гарвард? Серьёзно? Это ж афигеть… — Ну я ж сказал, что только думаю. — У тебя одни тройки вышли в этом году! Ты о чём вообще? — Мне просто было лень. А ты вот не хочешь заниматься медицинским делом семьи, но всё равно поступаешь туда. — Ты не знаешь всего. Я когда-нибудь тебе расскажу и ты согласишься, что я сделал правильный выбор. И вообще я пытаюсь стать хорошим человеком не только для тебя, но и вообще. — С чего такая милота? Тебе надо от меня что-то? — Я серьёзно хочу соответствовать тебе. — Да не надо ничего менять. Я тебя люблю таким, какой ты есть. — Всё же я думаю многие привычки нужно исключить. Как, кстати, твоя спина? Я тебе тогда сильно поцарапал… Шрамов не осталось? — Нет, всё нормально. Я же даже не чувствовал сначала. Пока папа не заметил и не обработал. — Я не успел извиниться лично. Но я не ожидал тогда, что у тебя пальцы, как член моего бывшего. — Это нагон на то, что у меня пальцы толстые или что у него член тонкий? — У него. У тебя нормальные пальцы. Больше моих конечно, но ты и сам больше меня в несколько раз. — Прям так уж и в несколько? Ты 176 ростом, я чуть выше. А пальцы у тебя идеальны для пианино аккуратные, худые, длинные… — Нихера себе чуть выше… И фу… пианино. Терпеть его не могу, ты же знаешь. — Знаю. — На гитаре новую песню выучил, пока преподавателя ждал. — О и какую? — Секрет. Потом сыграю тебе. Роберт услышал как хлопнула входная дверь. — Auf Wiedersehen. — Сказал он и резко отключился. Эмма довольно быстро зашла в комнату, повезло что он успел отключиться. — С кем разговаривал? — Да опять предлагали ванну купить. Тут так часто мошенники звонят. Эмма посмотрела на него так, будто не верит. — Ты же понимаешь, что я вижу, что ты врёшь. — Что? Я не вру… — Ага, а когда ты что-то скрываешь или прикидываешься тупым, ты всегда говоришь «Что?». — Эмма закрыла дверь и села перед Робертом. Проверка взглядом. Роберт сделал нейтральное лицо и ждал, когда Эмма, что-то скажет. — С Эдельвейсом связался значит. — Сказала она и подошла к шкафу, чтобы убрать кофту. — Нет. — Тогда слабо показать последние звонки? Роберт показал ей последние звонки. Он общался с Эдельвейсом через самоудаляющийся чат, она бы ничего не нашла. — Эдельвейс написал тебе: «Что случилось?». Роберт знал, что она лжёт. Он не мог этого написать. Да даже, если бы написал, то в секретный чат, а от туда точно не приходят уведомления. — Ага, а тебе Джеймс написал. Иди, проверь. — Окей, знаешь почему я думаю, что ты лжёшь? У тебя в звонках нет никого за последних несколько дней. — Чищу звонки. — А ещё когда ты поговоришь с Эдельвейсом у тебя идиотская ухмылка появляется. Я точно знаю, что ты ему писал. Зачем, Роб? Ты же понимаешь, что выдаёшь не только наше местонахождения, но и его подставляешь? Роберт закатил глаза. — Я тебе говорю, что никому не писал. Я понимаю, что это опасно. — Роберт, хватит врать. Поговори со мной. Просто поговори. Ты не мог неделю подождать? Роберт встал перед ней. — А ты знаешь, что нас ждёт через эту неделю?! И я не знаю. Может мы тут и останемся? Может нас увезут куда подальше? Может мы больше никогда не вернёмся в Америку? — Начал сердиться Роберт. — Бред. И ты чего такой нервный? Я всего лишь пытаюсь донести до тебя, что это тупое решение! Может ты и хочешь сдохнуть, но я нет. Хватит быть эгоистом и думать только о себе. — Я и не думаю только о себе! Поэтому и написал ему! Потому что мне важно сохранить отношения с ним! — Уже кричал Роберт. — Ну и вали к нему нахер! Не нужно подставлять нас с папой на смерть! — Начала перекрикивать его Эмма. — Выйди из комнаты! — С чего я должна выйти?! — Она чётко выделила это «я» голосом. — Потому что ты пришла доёбываться до меня! — Это и моя комната тоже! Всё. Это была последняя капля. Начинается их «любимая игра», когда кончаются аргументы. — А! — Крикнул на неё Роберт. — А! — Крикнула ещё громче Эмма. — У вас всё в порядке? — Спросила Алиса на немецком. — Выйди нахуй! — Крикнули брат и сестра одновременно на английском. — Можете быть потише, вы мешаете мне. — Сказала она. — А она мешает мне. — Спокойно сказал Роберт на английском, надел ветровку и вышел из комнаты. — Ну и иди отсюда. Подыши свежим воздухом. Отсутствие его, на тебя плохо влияет. — Сказала Эмма до того, как он закрыл дверь. — Не брат стал, а чёрти что… Роберт вернулся после этих слов. — Можешь и не считать меня им, если не хочешь. Нахрен я тебе вообще сдался? — Сказал он, порылся в своих вещах, кинул телефон на кровать и уходя сказал. — Если тебе это доставит удовольствия, то почитай мою переписку с ним, расскажи всем, какой я еблан.