Жертвенный Пёс

***

      Нужное дело — отработка чужого почерка — сегодня все никак не лезло в голову, вместо каллиграфических букв рука выводила какие-то колючие узоры. Одно хорошо, её некрасивый «мужской» почерк, особенно латиницей, был сейчас вполне уместен — деградацию всегда проще объяснить, чем сменившийся стиль. Пусть это и не отменяло того факта, что эти каракули можно было принять за почерк Сириуса разве что спьяну — Блэк, пусть и отрекался от всех этих «аристократических штучек», с детства был приучен к довольно старомодному стилю письма, который она сейчас и пыталась повторить — вот только уже бывали случаи, когда даже несколько лет соседства с дементорами не многим отличались от «поцелуя».       Сам Блэк искренне верил, что его спасли анимагия и далеко не радостные мысли о Хвосте в целом, и заключении в придачу, только вот она в этом сильно сомневалась. Пусть дементоры и были крайне малоизученными азкабанскими эндемиками, базовых знаний хватало, чтобы понять, что этим созданиям плевать на виновность их «корма» и «вкусные» эмоции в своих жертвах они вызывают искусственно. Скорее, дело тут было в том, что Блэк довольно неплохо владел окклюменцией пусть и не осознавал этого — в отличие от нее, в свое время угробившей на изучение этого умения не один год. Наследник рода Блэк воспитывался в соответствии к своему статусу и изучал множество необходимого для аристократа. Его гувернантка, довольно уважаемая в аристократических кругах и уже далеко не молодая мисс Нотт, дальняя родственница лорда Нотта, под Непреложный Обет воспитавшая не одно поколение чистокровных, была довольно типичной представительницей своего «племени» и не считала необходимым объяснять ребенку, что именно и для чего он учит, а упражнения по окклюменции входили в число упражнений по этикету и умению «держать лицо». В итоге бунтарь-Сириус даже не осознавал своего преимущества перед окружающими — ведь как бы иначе он, при своем поведении и отношении к учебе, умудрялся бы получать столь хорошие оценки?       Не то чтобы она жаловалась — её это сейчас ОЧЕНЬ на руку. Можно даже сказать, жизненно необходимо — кто-бы что не говорил, а любителей полазить в чужой голове среди волшебников всегда хватало.       Оксана Сэм — теперь уже Сэм и к этому придется привыкнуть — скривилась как от зубной боли. Стоило ей «одержать победу духа над плотью», как прояснившийся мозг позволил осознать всю полноту окружающей её жопы сложной ситуации.       Сириус Блэк сделал ВСЕ от себя зависящее, дабы на совесть исполнять обязанности крестного — иное дело, что понимание этой «совести» зависело от самого Сириуса. К примеру, он искренне считал, что просто не имеет права воспитывать ребенка, чьи родители погибли по его вине. И уж точно даже подумать не мог, что его крестник, чьи родители были активными членами «Ордена Феникса» и состояли в родстве с очень многими семьями, попадет к такой магле, как сестра Лили — и что к нему в принципе хоть кто-то будет плохо относиться, кроме оголтелых чистокровных. Поэтому, получив в руки газету и узнав, что Хвост большую часть года живет как минимум об одной башне с Гарри — а Блэк не сомневался, что крестник попал на Гриффиндор — смесь клятв и рун заставила совершить невозможное, ведь одно переплытие в северном море с далекого крохотного островка на «большую землю» чего стоит. Ну а при личной встрече даже предвзятый мозг Блека не смог проигнорировать то, что маглы не лучшие воспитатели для его крестника и нужно это срочно исправлять. А дальше…       Дальше у корабля «Сириус Блэк» сменился капитан и эта самая смесь теперь действовала уже именно на неё, с её-то «тараканами». И вместе с нынешним прояснением пришло осознание, что она не вьется как наседка вокруг мелкого Поттера исключительно потому, что знает чем это все закончилось. И, казалось бы, пока все идет по известной истории, можно поучаствовать до момента «смерти» и дальше жить спокойно, но нет. Возможно, в этом было виновно именно осознание того, что она банально не знает степень необходимого вмешательства Сириуса в жизнь крестника, но чем сильнее она узнавала Поттера и окружающие его обстоятельства, тем сильнее так ни разу и не вякнувший в прошлой жизни материнский инстинкт медленно превращал ее в еще ту предвзятую наседку, и она все больше убеждалась — в будущем теперь-вроде-как-её ребёнка ждет еще та толстая лиса. И аристократическое воспитание Блэка этому выводу только подгавкивало. Пусть Поттер уже однажды как-то выжил, клятвы это «как-то» уже не устраивало и они требовали действовать — и она понятия не имела, пройдет ли это с его совершеннолетием. Благо, детёныш сейчас был в школе и всю эту идею с получением легитимности и законности можно было «протащить» под предлогом будущего улучшения жизни крестника — ведь законный опекун мог банально запретить ему участвовать в том-же Турнире! Вот только незнание Гарри, что такое бал и с чем его «едят», только в очередной раз подлило метафорического масла в огонь. И сколько такого еще будет?       А ведь еще где-то бегает некий Реддл, да и его недобитая шайка тоже. И с этим нужно что-то срочно делать.

***

      Гарри с максимально кислым видом уставился в книгу. Иногда ему действительно хотелось быть немного Гермионой — тогда, может, он бы и об участии в Турнире даже и не думал. Тогда, может, он бы в этом всем и не участвовал.       О том, что крестному вообще-то нужно отписаться что живой и успокоить, он вспомнил только на следующее утро после Первого Задания. В попытке исправить ситуацию он сразу же после занятий отправился в Выручай-Комнату вместе с Золотым Яйцом. И вот тут его ждала ОЧЕНЬ неожиданная новость — крестный, довольно дежурно поздравив с выживанием и обещав разобраться с Яйцом, поинтересовался, а как у Гарри идут дела к подготовкой к Балу. Оказалось, к великому его ужасу, что впереди его поджидали не только Испытания, но и некий Святочный Бал— обязательный атрибут Турнира Трёх Волшебников. И никакие «я не танцую» или попытка уехать на каникулы не помогли, ведь начинается этот самый балл с танца Чемпионов. Ну а дальше начался его персональный Ад.       Сначала крестный принял его непонимание за не смешную шутку, а затем на Гарри обрушились довольно экспрессивный спич о значении подобных мероприятий в целом и срочная необходимость научиться танцевать классический вальс, правильно подобрать мантию, выучить базовый этикет и пригласить девушку, в частности. И в каждом пункте были свои «подводные камни».       И вот честно, Гарри мог прекрасно обойтись без знания, что дед Драко Малфоя, как и дед Сириуса, стал отцом своего первого законного ребенка в тринадцать лет. И в ответ на его полное офигивание крестный только оскалился: «— А ты думал, что выходные в Хогсмиде придумали просто так?». На фоне этого импровизированная лекция о «Великом Мужском Отказе» и его влиянии на волшебную моду показалась просто блеклым историческим фактом.       Нет, Гарри, конечно, видел свое полное золота хранилище в Гринготтсе, но классическим «богатым Наследником» из мыльной оперы себя не считал — и, как был уверен крестный, совершенно зря: «— Да каждая собака знает, что Поттеры не бедные, — ворчал Сириус, — а ты у нас еще и сиротка!». Так что столкнувшись с «три танца с одной девушкой равны объявлению о свадьбе», «цвет и фасон мантии могут воспринять как политическое заявление» и «любовные зелья вполне разрешены», Гарри был послан к Макгонагалл — опять же, по мнению крестного, их декан просто обязана быть в курсе всех действующих обстоятельств и уж точно не позволила бы своему Чемпиону опозорить факультет.       Но вместо декана Гарри отправился в библиотеку — упрямое «да не может такого быть» не позволяло ему полностью принять слова крестного. И вот там, добравшись до книг по Турниру и магическому праву, он просто за голову хватался.       «— Интересно, — подумал он, листая пергаментные страницы, — а Гермиона об этом всем знает? Или она только об домовых эльфах беспокоится?»

***