Жертвенный Пёс

***

      Иногда Гарри всерьез казалось, что Сириус мог видеть будущее. Не то чтобы он в это действительно верил, вот только после настоящего пророчества Трелони о побеге Хвоста его скептицизм заметно пошатнулся.       Впрочем, это не отменяло того факта, что его крестный все-таки был чистокровным аристократом — он банально знал общество, в котором вырос. Вот и сейчас, сам того не ведая, его крестный «предсказал» сразу две причины появления драконов на Турнире — яйца и золото. Гарри, из-за воспитания у маглов, и представить себе не мог, что в древности волшебники довольно часто отправлялись к драконьим гнездам — или за драгоценными металлами, к которым все драконы неравнодушны, или за куда более ценными драконьими яйцами. Так что, в некотором смысле, Первый этап Турнира приравнивался к похищению тигренка или львенка у древних маглов.       Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он попытался успокоиться и унять дрожь в коленях. Первое Испытание уже началось, Седрик уже его прошел и наступила очередь Делякур, они с Крамом остались одни, а толпа снаружи снова неистовствовала.       — Не уверен, что это мудрая тактика! — послышался веселый комментарий Бэгмена. — Близко!!! Совсем близко!!! Ну, как так можно?! Внимательней надо! Черт!!! Думал, сейчас схватит!       «Вас бы всех кто закинул к дракону!» — с неожиданной злобой подумал Гарри. Вой, крик и улюлюканье толпы становились все более омерзительными.       «Правду крестный говорил — бои гладиаторов. Ты страдаешь, а публике весело.»       Непроизвольно Гарри сильнее сжал руку и шипы на «игрушечном» драконе впились в ладонь, а сама фигурка зашипела. Вздохнул, он переложил ее в другую руку — фигурка продолжала шипеть, правда, сейчас больше напоминая злую кошку.       Венгерская хвосторога. Самая большая, самая «дальнобойная». Самая опасная. И самая подходящая для их плана. Которую он, согласно плану, как-то должен был выбрать сам. И которую ему сами оставили «благородные и честные» чемпионы, лишив выбора.       Пытаясь подавить раздражение и мандраж, он принялся рассматривать фигурку с цифровой «4» на шее. Как пояснил крестный, все эти четыре породы дракона несмотря на все отличия имели одну общую особенность: самки не покидали гнезда, пока дракончики не вылупятся и чуть окрепнут — именно поэтому их и могли содержать в одном загоне. И именно хвосторога, несмотря на всю свою опасность, была еще и самой медлительной из них. Самое то для полета на метле. Не сложнее, чем увернутся от бладжера.       В теории.       Можно было, конечно, выколоть дракону глаза — но мечущаяся в агонии по относительно небольшой арене огромная огнедышащая и шипованная рептилия это уж слишком непредсказуемый фактор.       А тем временем наступила очередь Крама.

***

      Казалось, кто-то внезапно включил звук — с момента своего появления на арене Гарри был совершенно глух к крикам толпы и Бэгмена. Теперь же это пропало и Гарри впервые услышал шум зрителей — они неистовствовали, как ирландские болельщики на Чемпионате по квиддичу.       — Нет, вы только посмотрите! — кричал Бэгмен. — Самый юный чемпион быстрее всех завладел яйцом! У него есть все шансы на победу!       Посмотрев в низ, Гарри увидел, как драконюхи кинулись укрощать хвосторогу, а у входа в загон уже спешили к нему профессор Макгонагалл, профессор Грюм и Хагрид. Они махали, подзывая его к себе и даже издалека были видны их улыбки. Развернув метлу и пролетев над трибунами, Гарри едва не оглох — ну и шум! И плавно приземлился. Он выдержал первый тур, выжил…       Древко «Молнии» в руке казалось раскаленным. Опёршись на метлу, Гарри абсолютно истерически рассмеялся. Наверно, у его крестного все-таки есть дар предсказания. Как бы он не любил свой старый «Нимбус», та метла уступала в скорости даже малфоевской и «гонки» с хвосторогой бы не выдержала — он даже на «Молнии» не уследил за ее хвостом! Восклицания добежавших к нему профессоров он сейчас слышал как через плотный слой ваты и совершенно не мог разобрать слов, только с удивлением отметил, как Макгонагалл совершенно не похоже на нее суетится и накладывает какие-то чары на его окровавленную левую голень. Окончательно в себя он пришел уже в медицинской палатке, когда мадам Помфри, даже не закатав штанину, промыла порез какой-то жгучей фиолетовой жидкостью и ткнула палочкой, мгновенно исцелив.       — Гарри, ты был великолепен! — зазвенел голос влетевшей в палатку Гермионы, стоило медсестре отойти к Диггори. На щеках — слезы и следы от ногтей. Вероятно, она с перепугу вцепилась пальцами в собственное лицо. — Потрясающе, Гарри! Честное слово!       — Спасибо, Гермиона, — благодарно кивнул он, стараясь не смотрел на шедшего за ней Рона, который был очень бледен и таращился на Гарри, как на призрака. — Если бы не ты, дракониха мной бы уже обедала.       — Гарри, — сказал Рон на редкость серьезно, перебив Гермиону, — кто бы ни положил твое имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить!       Словно и не было этих последних недель. Как будто Гарри встретил Рона впервые после того, как его объявили чемпионом. Будто и не было всей той травли, превосходящей второй курс. И от чего-то на душе стало так мерзко, что Гарри едва сдержался, чтобы не заехать кулаком по рыжей физиономии.       — Додумался? — вместо этого холодно ответил он. — Долго же до тебя доходило.       Гермиона нервно переминалась, поглядывая то на одного, то на другого. Рон открыл рот, подыскивая слова. Гарри знал, что тот собрался извинится, но… разве это что-то исправит?       — Все в порядке, Рон, — опередил он, не желая слушать еще что-то, что разозлит его еще больше. — Просто, в дальнейшем, не забывай думать наперед.       Рон нервно улыбнулся, и Гарри ухмыльнулся в ответ. Гермиона расплакалась.       — Чего ты плачешь? — удивился Гарри.       — Какие же вы идиоты! — топнула она ногой, и слезы хлынули у нее из глаз. Обняла их, оттолкнула и убежала, давясь рыданиями.       — Во дает… — покачал головой Рон. — Пошли, Гарри. Сейчас результат объявят.       Гарри только хмыкнул. Возможно, все и вернулось на круги своя, вот только осадочек-то остался.       Возможно, крестный был прав куда больше, чем казалось Гарри.

***

      Гриффиндорцы праздновали. Когда они вошли в общую гостиную, она взорвалась радостными криками. На всех возможных поверхностях высились горы пирожных, стояли кувшины с тыквенным соком и сливочным пивом; Ли Джордан запустил пару-тройку холодных петард мокрого запуска д-ра Фойерверкуса, и воздух загустел от летающих звёздочек и искр; Дин Томас, который умел хорошо рисовать, успел изготовить несколько потрясающих плакатов, где был изображён Гарри, шныряющий на метле возле драконьей головы. Ещё парочка постеров демонстрировала публике Седрика с подожжённой головой.       Гарри натянуто улыбался — его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, его факультет пышно празднует его участие в Турнире, но с другой — только братья Криви пытались сделать хоть что-то для него, вроде переделанных значков. Мотнув головой, Гарри попытался выбросить эти мысли из головы и принялся за еду — в последнее время от переживаний он совсем не мог есть.       Был уже почти час ночи, когда Гарри вместе с Роном, Невиллом, Симусом и Дином наконец удалились в спальню — гриффиндорцы совершенно не хотели переставать кутить. Одним из «пунктов программы» было открытие Золотого Яйца — оно оказывалось пустым, но страшно воющим. Гарри с каким-то обреченным содроганием пришел к мысли, что неизвестная тварь, чей вой был записан, будет гораздо ужаснее дракона и решил завтра же связаться с крестным — никто в гостиной так и не смог понять, что это было, так что надежд разобраться самому просто не было.       Прежде чем задёрнуть шторы балдахина, Гарри поставил на прикроватный столик крошечную фигурку хвостороги, которую у него никто так и не забрал. Фигурка зевнула, свернулась клубком и закрыла глазки. А Хагрид знал, что говорит, подумал Гарри, задергивая полог. И вправду милое создание, даже очень…

***