Звезды греют свои планеты

— Я? — удивленно спрашивает Кавех на импровизированном пикнике и даже не откладывает бутерброд. — У тебя есть второй отец, чтобы заниматься с ним такими вещами. — У второго отца есть имя, — вклинивается Аль-Хайтам, и Кавех небрежно машет на него бутербродом, едва не теряя начинку. — Я с тобой не разговариваю. Сейчас ты только второй отец Веритаса. Они умудрились поцапаться с самого утра, и не то чтобы в этом было что-то серьезное, но Кавех показательно дулся, а Аль-Хайтам, скотина, скорее всего, просто любовался его кислым лицом. Никто не будет ни перед кем извиняться — просто им обоим надоест, и они вернутся к прежнему общению. Методика, отработанная годами. Но Кавех точно не собирается делать жизнь Аль-Хайтама легче. Веритас стоит насупленный, с деревянным мечом, который не выпускает из рук последние дни. Кажется, Аль-Хайтам задел его чем-то — а упрямством Веритас превосходит их обоих вместе взятых. Он опять хочет что-то доказать миру. Кавеха расстраивают такие его желания — потому что, по его мнению, Веритасу вообще никому ничего не нужно доказывать. Он чудесный — очень умный, сильный, привлекательный. Может, ему могут сказать другое, в конце концов, большой и чуть загнутый нос перехватывает внимание от других черт лица — но Кавех рисовал этот нос столько раз, что любит его больше любой другой черты. Но нет. Веритас надумал себе что-то и намерен это доказать. — Сразись со мной без Глаза Бога, — требует он, щурясь. Аль-Хайтам издает тихий смешок, и они с Кавехом одновременно говорят: — Это будет нечестно. — Ты говорил, — Веритас указывает пальцем в сторону Аль-Хайтама, — что Кавех пренебрегает тренировками и полагается на Глаз Бога. Я хочу проверить, что будет, если убрать это различие. — Ах ты! — Кавех пыжится в сторону Аль-Хайтама, ловит его усмешку и обещает себе сегодня эту усмешку заткнуть. Самым глубоким образом. — Я вполне хорош в бою! — Да? — ехидно уточняет Веритас, но глаза у него бегают. Понятно. Ребенок чувствует себя беззащитным, а Кавех еще и отказывается. Он со стоном встает. — Милый, я с трудом поднимаю свой меч и не выдержу хорошего удара по нему самостоятельно. Вспомни, — он делает голос мягче, — как я управляю мечом? Веритас тормозит, растерянно переводя взгляд с одного из них на другого. Подсказывает Аль-Хайтам — неожиданно мягко: — Кавеху не нужен Глаз Бога, чтобы пользоваться Мехрак, помнишь? Судя по лицу Веритаса — не помнит. Но он и не видел Кавеха в бою ни разу, видел только, как Кавех демонстрирует ему возможности Мехрак. Она не была элементальным созданием — чистая техника, контроль мыслей и движений, привычные паттерны. Веритас прикрывает глаза, а Кавех дергает его к себе за рукав. — Стой так. Аль-Хайтам, разумеется, все понимает первым и поднимает брови: — То есть, меня ты за все это время не вписал просто так? — А тебе и не требуется, — ехидно отвечает Кавех, а Веритас вдруг прячет лицо в руках. — Не ругайтесь. Не сейчас, — просит он, и другого катализатора им не нужно. Аль-Хайтам тоже встает, и они утягивают Веритаса в объятия — точнее, Кавех втягивает Аль-Хайтама и Веритаса в свои. Они давно не обнимались так — все вместе, и Кавеха немного расстраивает, что они делают это исключительно в важные или тяжелые моменты, но что он может сделать с двумя недотрогами? Веритас утыкается в грудь Аль-Хайтама, и Кавех едва не кивает: по его опыту это — лучший способ успокоиться. — У тебя уже получается достаточно хорошо, — говорит Аль-Хайтам своим обычным голосом и ерошит волосы Веритаса, превращая их в гнездо. — Сколько времени тебе потребовалось, чтобы освоить мрамор? А тут ты ищешь быстрый путь. Веритас ворчит, немедленно поправляя прическу — он стал к ней болезненно чувствителен — и пожимает плечами. — Мне не нравится, что у всех моих знакомых есть то, чего нет у меня. — Ищешь быстрый путь, — повторяет Кавех чужие слова. — В твоем возрасте у меня тоже не было. Ну, ты помнишь эту историю. И помни, что Коллеи пережила многое, чтобы… — А он просто так получил, — Веритас бодает грудь Аль-Хайтама лбом. — Да он всегда все легко получает! — возмущается Кавех, а Аль-Хайтам смеется. — Ты хотел что-то сделать, — напоминает он, и Кавех кивает, призывая Мехрак. Приходится хорошенько ее развернуть, влезть в контрольный узел. Кавех действует почти интуитивно — он даже не уверен, что контроль можно разделить. В крайнем случае, он передаст его Веритасу, пусть тренируется — и изобретает. Технология старая, но разве в Фонтейне не управляют меками? Но все получается. Веритас ойкает, получая то же, что и Кавех, после одного прикосновения — и, повинуясь его желанию, Мехрак взлетает с рук Кавеха, издавая веселый гул. Это она не вполне искренне — это заложил Кавех для активации, Мехрак все же не живая девочка. — Вау, — шепчет Веритас, чувствуя эту непередаваемую связь — и делает неловкий взмах рукой, посылая Мехрак в разные стороны. А потом вдруг смеется — и подкидывает свой меч в воздухе. Мехрак ловит его, но Веритас пока не умеет с ним обращаться, и выдерживает она не больше пяти секунд. — Не поверишь, тут тоже нужна тренировка, — важно говорит Кавех, и Веритас вдруг смеется с широкой-широкой улыбкой — что он делает сейчас очень очень редко. — Это потрясающий опыт, — говорит он громко, но уголки губ все равно дергаются. — И ты ведь ее мне не отдашь. Кавех кивает — это простой факт, это его подруга, и она не нужна Веритасу настолько сильно, чтобы Кавех расставался с ней с легким сердцем. — Ты с Кшахревара или как? — уточняет Аль-Хайтам с легким ехидством. — Заройся во все, что лежит запрещенное у Кавеха в полках, и сделай свое. Легкий путь, помнишь? — Вы достали меня этой фразой, — объявляет Веритас и явно веселеет. — Кавех, я могу… Кавех машет рукой. — Сделай так, чтобы твое изделие выглядело таким образом, чтобы Сайно не смог тебя арестовать. В остальном я тебя не ограничиваю. Веритас довольно усмехается — и возвращает ему Мехрак. — Я сделаю еще лучше, — обещает он, щурясь, и Кавех пожимает плечами. — Тебе не нужно со мной соревноваться. Я буду только рад. — Один я помню про пикник? — ворчит Аль-Хайтам дружелюбно, и Кавех скользит к нему, обвивая шею руками. — Я никогда не забываю дату нашей годовщины, — выдыхает он с улыбкой. Они целуются под вопль Веритаса: — В смысле, годовщины?! Гневно бурча и бросаясь ядом, через несколько дней он притаскивает им подарок.