Leo's 1AM Heartbreak Playlist

      Прошлое принадлежит прошлому. Иначе это испортит настоящее. Воспоминания не повредят, но когда их становится слишком много и человек застревает в них. Это открывает ряд осложнений и обильного количества неразрешенной боли или, что еще хуже, сожаления. По крайней мере, так могло бы случиться, если бы они когда-нибудь столкнулись. И именно поэтому никогда не стоит останавливаться на этом так долго. Лиса, вероятно, согласилась бы с этим утверждением.       Когда Дженни ласково гладит ее по голове в знак приветствия, проводит пальцами по щеке Лисы и скользит ими вниз к подбородку, прежде чем пройти к столу через них, Лиса задается вопросом, каково это — стоять между прошлым и настоящим.       Кафе Pink внезапно закрывает двери для новых клиентов в присутствии Ким Дженни, которая, по-видимому, заранее заплатила за это. Если бы Лиса не знала лучше, она бы сказала, что Дженни заказала кафе на сегодня.       Дженни не была чрезмерно экстравагантной, несмотря на свой статус и богатство. Она никогда не выставляет это напоказ, хотя через два года после ее дебюта назойливые СМИ раскрыли секрет того, насколько престижна и богата ее семья. Дженни до сих пор помалкивала об этом, но, по словам Розэ, всякий раз, когда ее мать приезжает из-за границы, выглядя так, будто ей принадлежит половина Южной Кореи, Лиса не сомневается в этом. Она даже слышала от Джису, что отец Дженни сначала был разочарован ее решением стать айдолом. Его единственным ребенком, который бросил учебу за границей, чтобы пройти прослушивание в YG и продолжить изнурительную жизнь айдола.       Но, несмотря на то, что её называют чеболем, корейским термином для тех, кто родился в семьях, которые на протяжении поколений обладали чрезмерным количеством собственности, власти и богатства, айдол предпочитала бы прийти в мертвый час, одетая в простые толстовки, шарфы, кепки и все, что поможет прикрыть лицо и избежать скопления фанатов, а не привлекать внимание. И именно поэтому Лиса знает большое количество круглосуточных ресторанов, кафе и магазинов. Она также видела, как айдол молчит, а не агрессивно жалуется на отсутствие обслуживания. Дженни скорее уйдет, оставив щедрые чаевые, чем потребует встречи с менеджером. Что так не похоже на то, какой таблоиды изображают ее, привилегированную стерву, которая щеголяет своим богатством, никогда не ждет в очередях и не жалуется при малейших неудобствах.       Ким Дженни не является и никогда не будет такой женщиной. Не для Лисы, которая видела, как она уступает пожилой даме свое место, стоит в очереди в кондитерской, слегка возбужденно подпрыгивая на каблуках, и скорее останется со своей командой на холоде, чем пойдет в более удобное место, предложенное только ей.       В данный момент за ее столиком тихо, Санни смотрит в окно, а Лиса пьет свой кофе. Единственный шум из-за другого стола, где Джису и Розэ суетятся, добавляя еще один набор заказов.       Лиса признается, что знание того, что они там, немного успокаивает.       — Прия, — начинает Санни, — я никогда не хотела того, что случилось. То время… все вокруг меня продолжали говорить мне разные вещи. Меня покачнуло, я испугалась… При, если бы я только могла повернуть время вспять…       — Ты не можешь. Мы не можем, — тихо бормочет Лиса, и жало возвращается. Она любила ее. Настолько, что она была миром Лисы, единственной, о ком она когда-либо заботилась, кроме семьи. Трудно не чувствовать боль, даже несмотря на то, что со временем эта любовь уменьшилась, постепенно исчезая, когда ее сердце снова медленно расцветало для тех темно-шоколадных глаз, которые поддерживали ее, когда ей хотелось утонуть.       — Я… Я все еще люблю тебя.       Пять лет назад Лиса тут же растаяла бы, сдалась и побежала бы к ней, не задумываясь. Теперь внутри нее беспорядочный беспорядок, который она, кажется, не может распутать.       — Ты не поворачиваешься спиной к людям, которых любишь, — тихо отвечает Лиса, но воздействие ее слов настолько громко, насколько это возможно. Она знает, что это звучит горько, но боль, которую она пережила после того, что сделала, была настолько невыносимой, что изменила ее.       Лиса тяжело вздыхает, Санни теперь смотрит вниз, быстро моргая, чтобы сдержать слезы.       — Я знаю, что звучу резко, — продолжает Лиса, добрые сердца обречены испытывать сочувствие, несмотря на боль. — Но ты должна понять, что ты сделала… это убило меня.       Голос Лисы дрожит от этих последних слов, воспоминания о темной комнате, непоправимом сердце, голове, наполненной страданием и желанием просто покончить со всем этим, влечение к этому…перестань существовать.       — Я никогда не хотела сделать тебе больно… — Санни говорит слабым голосом, и на этот раз Лиса моргает, сдерживая слезы, — Пожалуйста, Лиса, позволь мне загладить свою вину, — умоляет Санни, руки снова тянутся к ней, и Лиса чувствует онемение, — Дай мне еще один шанс, и я смогу показать тебе… что я уже не трусиха, какой была раньше. Я бы никогда не забыла…нас.       К Лисе скользит билет на самолет, и она сразу видит время вылета в Тайланд. Когда она поднимает взгляд, Санни смотрит на нее.       — Поехали со мной. Пошли домой. Я знаю, то, что я сделала, подтолкнуло тебя бежать сюда. Так что позволь мне быть той, кто вернет тебя назад. Давай вернемся, При. Вместе.       Лиса не знает, что сказать. Этот неожиданный жест был чем-то, чего она даже не представляла. Конфликт внезапно возник в ее сознании. Она пытается открыть рот, чтобы выразить свое замешательство, когда слышит кашель.       — Онни! — Встревоженный голос Розэ наполняет кафе, заставляя Джису, которая стояла рядом с ней за стойкой, оглянуться на Дженни.       Дженни, которая кашляет с рукой на груди, похоже, подавилась кофе или чем-то еще. Манду-менеджер, с другой стороны, мгновенно встает, прося воды. Но он не так быстр, как Лиса, добирается до Дженни. Стул, на котором она сидела, скрипит и чуть не падает от того, как быстро она встала.       — Нини, — говорит она озабоченным голосом, опускаясь на колени рядом с Дженни и похлопывая ее по спине.       Рука Дженни поднимается к плечу Лисы, пальцы лежат на затылке Лисы, держась за нее для поддержки.       Манду-менеджер приходит со стаканом воды, и Лиса буквально выхватывает его у него, чтобы отдать Дженни.       — Чувствуешь себя лучше? — спрашивает она после того, как Дженни выпивает.       — Да, я думаю, что кофе пошел не туда, — хихикает Дженни, немного кашляя. Розэ и Джису возвращаются к столу в этот момент, закончив отдавать свои дополнительные заказы.       — Вы, ребята, должны сесть с нами, — предлагает Джису, — Бурундук много заказала.       — Эй! Это не я заказала еще три тарелки курицы! — Розэ протестует, но Джису затыкает ей рот, усаживая рядом с собой.       Через мгновение, после небольшого колебания, больше со стороны Санни, и клубнично-шоколадного торта, которым махнули в сторону Лисы, все они уже сидят за другим столом. Ответ Лисы все еще висит в неизвестности, когда билет оказывается в ее кармане. Достаточно одного взгляда, чтобы дать Лисе понять, что Санни хочет, чтобы она подумала об этом, прежде чем принять решение.       Ирония в этой ситуации, однако, ощутима, когда Лиса сидит в конце стола, Дженни справа от нее, а Санни слева от нее, обе знаменитости сидят друг напротив друга. Как ни странно, воздух сменился враждебной напряжённостью, и Лиса чувствует себя посреди двух противоборствующих могущественных сил.       Кажется, даже их спутники это чувствуют. Розэ, сидящая на другом конце стола, медленно пережевывает еду, переводя взгляд слева направо, прежде чем остановиться на Лисе. Ее лучшая подруга посылает ей смешанные мысленные сообщения, а Лиса слишком сосредоточена на стольких вещах, чтобы получить правильный сигнал. Джису, сидящая слева от Розэ рядом с Дженни, выглядит так, словно пытается сдержать смех, в то время как манду-менеджер, который сидит рядом с Санни, единственный парень за столом, выглядит так, будто у него запор или что-то в этом роде. Наверное, надоело, что его постоянно таскает повсюду эта сумасшедшая кучка.       — Санни, скажи мне, какой была Лиса тогда в Таиланде? — спрашивает Дженни, и на этот раз Лиса не может читать ее так ясно, как раньше. Наверное, это из-за этих солнцезащитных очков.       — Она всегда была влюблена в шоколад. Она могла бы есть только его между танцевальными практиками, — говорит Санни, и Лиса задается вопросом, почему она использует тот ледяной тон, который она помнит, когда слышала, когда они бодались лбами с другой участницей танцев из противоположной группы. Это был просто невинный вопрос.       — Ах, разве ты не знала? Теперь она обожает клубнику, — Дженни отвечает, потягивая кофе, откидываясь назад, как будто она оценивает новых трейни YG во время ежемесячных оценок.       — Разве в последнее время у тебя не болит горло от шоколада? — спрашивает Дженни, не отрывая взгляда от Санни, и проходит две секунды, прежде чем Лиса понимает, что она разговаривает с ней.       — О-О? Верно, верно, да, и поэтому я не могу есть слишком много, — она заикается, слегка ковыряя вилкой десерт перед собой.       Что здесь происходит?       — Но он тебе все равно нравится, верно, При? — говорит Санни, сосредоточившись на ней, когда кладет руку на руку Лисы.       — Эм, да…       — Лили, хочешь моей клубники? — мило спрашивает Дженни, кладя руку на бедро Лисы, когда она предлагает клубнику.       Кто она такая, чтобы отказать этой мордашке?       Щеки Лисы пылают, когда она кусает клубнику. Она знает, что это смешно, но Дженни улыбается своей милой липкой улыбкой, и Лиса никогда не может сказать «нет». Она также обращает внимание на то, как рука Дженни сжимает ее бедро, заставляя ее бессознательно прикусить нижнюю губу, пытаясь отмахнуться от этого, заставляя ее думать о других вещах. Как и шикарный декор кафе, черно-розовые цвета стен, запах кофейных зерен, которые она находит завораживающими.       И поэтому, когда Джису и Розэ дополнительно заказывают ещё еды, Лиса резко встает, чтобы любезно поблагодарить всех за еду. Внезапное движение заставляет руку Дженни соскользнуть, и Лиса снова может дышать ровно.       К счастью, их трапеза заканчивается, и больше ничего не происходит. Странное напряжение все еще присутствует, но Лиса думает, что это нормально. Она и представить себе не могла, что Санни будет сидеть рядом с ней в кафе пять лет спустя с тех пор, как они виделись в последний раз, и в присутствии ее команды.       Теперь Лиса уверена, что они это спланировали. Определенно. Несмотря на то, что она предпочла бы, чтобы это никогда больше не повторилось, на самом деле ее сердце согревает знание того, как они её защищают. Будучи самой младшей, у нее внезапно появились старшие братья и сестры, присматривающие за ней, чего она не испытала, будучи единственным ребенком. Имея их рядом с собой, она даже не помнит, как тогда было одиноко.       — Я хотела тебе позвонить, — говорит ей Санни перед тем, как они расстаются, — Так много раз. Я хотела позвонить тебе и сказать. Я хотела полететь в Сеул и… — она умолкает, глядя вниз на выдохе, — Но мне не хватило сил.       Сердце Лисы сжимается при этих словах, в уголках ее глаз щиплет, но она моргает. Она отказывается позволить слезам упасть. То, что с ними случилось, всегда будет напоминать ей о печальных концах. Что трагедии не всегда связаны со смертью человека.       — Обещай, что подумаешь, — говорит ей Санни, когда перед ними останавливается серый автомобиль, а водитель подходит, чтобы открыть дверь тайской актрисе.       Лиса кивает, они оба останавливаются на секунду, прежде чем Санни легко её обнимает, это напоминает Лисе о летних днях, мороженом и велосипедах вдоль берега реки.       Она признается, что ей этого не хватает. Скучает по тому времени, когда все, что она носила в своей груди, было желание выиграть соревнования и сложные экзамены. Ностальгия по всему этому.       Как все изменилось в мгновение ока?       Она гладит Санни по спине. Потому что, несмотря на то, что произошло, когда-то она была ее лучшей подругой, ее партнером не только в преступлении, но и на танцполе, ее первой любовью.       — Я подожду, — шепчет Санни ей на ухо, прежде чем оставить Лису стоять с тяжелым сердцем и горько-сладкими воспоминаниями.       Через пару секунд перед ней останавливается еще одна машина, знакомый гладкий черный фургон, когда она слышит, как позади нее открываются двери кафе.       Она слышит голоса, но они кажутся такими далекими, пока Розэ не толкает ее локтем.       — Ты в порядке? — тонко спрашивает она, и Лиса тихонько бормочет «да», прежде чем сесть в фургон.       Когда Дженни смотрит на нее, Лиса пытается изобразить улыбку, но знает, что улыбка не достигает ее глаз. Она чувствует усталость, это было утомительное утро. Джису угощает их соседней кондитерской под названием Forever Land, и Лиса знает ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это такой способ Джису подбодрить людей. Даже менеджер подбрасывал ей забавные шутки. Но это небольшой рывок на ее пальце, который держит Лису на плаву.       Дженни не говорит ни слова, но идет рядом, нежно держа ее за руку, и для Лисы этого достаточно. Приятно, даже успокаивающе. Одного присутствия Дженни достаточно.       — Однажды в старшей школе я была влюблена, — внезапно говорит ей Дженни, когда они останавливаются, чтобы посмотреть на маленькую экспозицию в парке развлечений, заполненную разноцветными конфетами, светящимися, с аттракционами и всем остальным, крутящаяся карусель, напоминающая Лисе о ее детстве.       — Мне так понравился этот человек, что я написала о нем песню, — продолжает Дженни, и Лиса бросает взгляд на айдола.       На ее губах играет легкая улыбка, а в глазах задумчивый взгляд. Ее палец все еще сжимал мизинец Лисы.       — Я планировала спеть ему во время Дня святого Валентина в нашей школе, — Дженни оглядывается на нее, — Приготовила свою гитару и все такое, — Дженни оглядывается на дисплей, глядя на вращающуюся карусель.       — Затем я обнаружила, что он целуется с другой девушкой, моей лучшей подругой из всех людей, которая знала, что я в него влюблена, и все же… — она качает головой, и Лиса пытается обработать новую информацию.       — Но почему… Как она могла? — спрашивает она, все еще не веря своим глазам, и Дженни снова смотрит на нее.       — Они сошлись, и мы перестали быть друзьями. Оказывается, он изменил ей через год, и я… Я прошла прослушивание в YG с той самой песней, которую должна была спеть для него.       — Что? Действительно? — спрашивает Лиса, слишком громко, чтобы Джису и Розэ, стоявшие в противоположном проходе, посмотрели в их сторону.       Дженни смеется над ее реакцией и кивает: — Я немного изменила текст и добавила к нему рэп.       — Подожди, подожди, ты имеешь в виду то вирусное видео, когда тебе было пятнадцать…       — Да, эта песня.       — Серьезно? — Лиса задыхается, с удивлением глядя на Дженни, — Ух ты, — бормочет Лиса.       — Музыка всегда помогала мне избавиться от боли. Она со мной, когда я счастлива, зла и даже когда схожу с ума. Это мое безопасное место.       Они ненадолго замолкают, пока Лиса мягко не спрашивает:       — Почему ты говоришь мне это?       Дженни сжимает её палец, прежде чем поправить руки, переплетая их со своими, и многозначительно улыбается.       — Потому что карусели делают меня сентиментальной.       И при этом искренняя улыбка украшает губы Лисы. Наряду с окончательным напоминанием о том, что ее чувства к женщине рядом с ней упали глубже, чем она когда-либо позволяла им. Она сжимает руку Дженни в ответ и предпочитает держать рот на замке, боясь, что она поскользнется и выразит восхищение, которое она так долго скрывала.       Но когда у Дженни звонит телефон, и она отпускает руку Лисы, чтобы поговорить с кем бы то ни было, скорее всего с парнем, как она говорит, оппа, судьба этой надвигающейся трагедии становится ясной.       Беспокойство ее сердца не дает ей покоя в течение всего дня, даже когда она возвращается в свою квартиру.       Она пытается уснуть. Впервые это трудно. Она пытается смотреть драмы. Не помогает. Она даже достает свой блокнот, чтобы делать наброски. Она не может сосредоточиться. Она переключается на раскрашивание, но в итоге бросает свой цветной карандаш. Когда она открывает свой телефон, чтобы просмотреть социальные сети, лицо Дженни появляется даже в рекламных роликах, и она с разочарованным вздохом бросает устройство на кровать.       В крайнем случае она обращается к единственному человеку, который, по ее мнению, может помочь.       — Тебе повезло, что я была в магазине, когда ты позвонила, — говорит ей Розэ, когда она входит в квартиру Лисы, неся пачку пива и пластиковый пакет с едой. В основном закуски, гарниры и посуда с вкусным домашним кимчи от ее тети.       — Иначе мне было бы лень переходить улицу, — продолжает говорить ей Розэ, ставя всю еду и напитки на журнальный столик Лисы, прежде чем шлепнуть подушки сиденья, лежащие на ковре.       — Как будто ты не вышла в пижаме только для того, чтобы разделить со мной Джаджангмён, — парирует Лиса, занимая место рядом со своей лучшей подругой. Прежде всего она открывает банку пива.       Они вступают в свой обычный разговор обо всем, о чем могут поговорить. В основном это сплетни об YG и айдолах. Лиса пьет свое пиво, уже прикончив половину банки, скорость, с которой она обычно не пьёт, когда они тусуются, чтобы выпить.       — Ты собираешься сегодня пить до потери сознания? — спрашивает Розэ, беря палочки для еды, чтобы взять кусочек кимчи.       — Я бы так и сделала, если бы завтра у нас не было работы, — признается Лиса, и Розэ напевает. Она всегда понимает. Как будто они настоящие близнецы со связью, которая у них есть.       — Ее рейс завтра, не так ли? — тихо говорит Розэ, прежде чем открыть свою банку пива. Лиса только кивает, прежде чем сделать еще один большой глоток пива.       — Значит, это прощальный ужин? — Розэ дразнит, Лиса знает, что это не совсем шутка, — Спеть тебе нашу любимую песню и произнести прощальную речь?       Лиса издает смешок, открывая закуску, чтобы пожевать.       — Приберегите пение и речи для моей свадьбы. Я не уволюсь и не уйду, Ченг, — бормочет она со вздохом.       — Я знаю, — говорит ее лучшая подруга, — я также знаю, что рейсы можно перенести.       Лиса какое-то время молчит.       — Вообще-то я не планировала оставаться так долго, — почти шепчет она, делая еще один глоток пива, свой второй.       — Так ты сказала.       Непроизнесенные слова висят в воздухе, и Лисе кажется, что у нее разболится голова, когда она будет думать обо всем этом.       Вместо этого она переводит разговор в другое русло.       — Не думай, что я забыла, ты все еще должна мне объяснить. Я не могу поверить, что вы с Джису- онни знакомые из далекого прошлого! — указывает она. — Почему я последняя, кто об этом узнал?       — Во-первых, ты никогда не спрашивала, а во-вторых, это никогда не упоминалось в разговорах, — оправдывается Розэ, и на этот раз она пьет пиво, как воду.       — Моя сестра с ней, — начинает Розэ, ерзая на стуле, опершись локтем на стол и подперев подбородок рукой, а другой рукой играя с пивной банкой.       — Ах, Элис —онни, — бормочет Лиса, с любовью думая о старшей сестре Розэ. Женщина — воплощение элегантности. Юрист-международник, хороший повар, играет на пианино, любит шахматы и отлично играет в теннис. Старшая сестра Пак всегда была популярной отличницей и красноречивым оратором. Она также разделяет ген красоты с Розэ, что делает ее почти идеальной.       Лиса также знает, что у Розэ была чувствительная фаза тогда, когда люди сравнивали братьев и сестер, и Элис всегда была лучшим выбором. Тогда это нанесло удар по уверенности молодой Розэ. Но Элис никогда не была такой сестрой, которая позволяла бы людям причинять боль ее младшей сестре. Сестры Пак были близки, несмотря на все ссоры и поддразнивания, ничто не может изменить того как сильно они любят друг друга. Старшая Пак никогда не позволяла никому преуменьшать достоинства Розэ и даже поощряла любовь ее сестры к моде и музыке. Две вещи, которые сейчас окружают младшую Пак.       — Так ты познакомился с онни Джису через онни Элис? — спрашивает Лиса, не в силах помочь, но подглядывая еще немного. Что-то подсказывает ей, что это определенно нечто большее.       Может быть, наверное, что-то связанное с тем временем, когда пьяная Розэ, в ту ночь, когда узнала, что Лиса предпочитает девушек, плакала, когда разговор зашел о сердечных болях.       Тем не менее, Лиса могла ошибаться.       Розэ допивает свое пиво и тянется за еще одним. Тянет штифт назад, чтобы открыть банку с этим приятным звуком.       — Элис хотела учиться за границей. Она хотела соединиться с нашей корейской стороной, культурой и всем остальным, — начинает Розэ между глотками.       — Колледж — это место, где она встретила Джису-онни. На студенческой ярмарке, если быть точным. Они оказались в одном клубе. Книжный клуб, заметьте, — указывает Розэ, и Лиса фыркает.       — Джису-онни в книжном клубе? Должно быть, это ложь, — комментирует Лиса.       — О, это правда. Она спала и играла в игры в библиотеке между перерывами, так что, думаю, если бы ее заставили пойти в клуб…       — Это был скучный книжный клуб…где она может спать и играть в игры, — понимающе кивает Лиса. Конечно же, она ожидает не меньшего от Ким «зачем все усложнять» Джису. Женщина отдает всю себя только тому, к чему прикладывает свой интерес и усилия. Все остальное мешает. Когда ей это нравится, она любит это всем сердцем. Если нет, то нет, даже не удосужившись скрыть это.       — По какой-то причине, даже с очень противоположными характерами и интересами, они стали близкими друзьями, — продолжает Розэ, — И я… В первый раз я приехала навестить сестру весной. Я хотела увидеть цветение сакуры, и так я встретила Джису-онни, — улыбается Розэ при воспоминании. Лиса отмечает, что в этой улыбке есть печаль. Это то, что не часто встречается с вечно жизнерадостной Розэ.       — Я думала, что она такая крутая. То как она одевается и разговаривает. У нее всегда такое скучающее выражение на ее красивом лице, даже когда она с ухмылкой побеждает всех противников в онлайн-играх. Она самая маленькая среди них, и поэтому это так забавно.       Легкая улыбка на лице Розэ медленно исчезает, когда она тихо бормочет:       — Ее трудно не любить.       Лиса слышит тихий гул проезжающих по улице машин, тишина затягивается. Она открывает новую банку пива для Розэ, подталкивая ее к ней.       Потому что Лиса оказывается права, и это все, что она может сделать на данный момент. Она была там раньше. Черт, она даже переживает это снова.       Ее лучшая подруга восприняла это так:       — Но знаешь, что сложнее? Это когда она смотрит на Элис так же, как я смотрю на нее.       Лиса удивленно поворачивается к Розэ. Вот этого, этого она не ожидала.       — Джису? Популярный главный стилист YG, с кучей фанатов, влюблённых в неё, на самом деле смотрит в другую сторону?       Розэ делает глоток, при этом закрывая глаза. Когда она снова открывает их, она вздыхает: — Элис все время была занята. Очень активна со всеми своими проектами, организациями и клубами даже во время каникул. Поэтому она всегда оставляла меня на попечение Джису-онни.       — И поскольку Джису-онни готова была на все ради моей сестры, она водила меня по Сеулу, покупала мне еду…       — Но, — вмешивается Лиса, — в конце концов Элис-онни вернулась в Австралию?       — А это потому, что Элис смотрит на Оливера так, как Джису-онни смотрит на нее, — сухо улыбается Розэ, — Ирония во всей красе.       Лиса тяжело вздохнула: — Вау.       — Да, вау. Всё должно было закончиться этим. Только, конечно, я всегда иду дальше, чем следовало бы. Даже когда в глубине души я знала, что ничего хорошего из этого никогда не выйдет, я… Я играла. Бросала кости и поставила на стол свое сердце.       Розэ провела пальцами по своим светлым локонам, прежде чем сделать еще глоток пива:       — Я сказала ей, Джису-онни, что я чувствую. Причем в самый неподходящий момент. Элис и Оливер только начали официально встречаться. Моя сестра хотела вернуться домой навсегда, чтобы быть с ним… И я. Я просто не хотела уезжать из Южной Кореи пока Джису-онни не узнает, что я чувствую…       Лиса качает головой, уже видя, к чему все идет.       Понятно, что из этого ничего не вышло. Чего еще нужно было ожидать? Поездки в Южную Корею ничего не изменят…изменить сердце Джису-онни?       Лиса хмурится, ее мучает одна мысль:       — Итак… почему ты вернулась? Я имею в виду, YG — престижная компания для работы, но почему? Джису-онни, она…       — Сказала, что хочет работать в YG, и она это сделала. Когда Джису-онни становится серьезной, она стоит на первом месте. А так как я тоже работаю над модой и дизайном, отстаю от нее всего на год, она пообещала Элис-онни помочь мне.       — Я же говорила тебе, — говорит Розэ, глядя на нее грустными глазами, — Джису-онни сделает все для нее. Я просто… обязанность.       Слова Дженни возвращаются к Лисе: «Джису-онни выбрала её резюме первой из сотни соискателей, указав только её имя…       — Я, честно говоря, не собиралась подавать резюме. Но, видимо, Элис получила копию и сделала это за меня. Через год после моего…несвоевременного признания, я просто не думала, что когда-нибудь снова окажусь в Южной Корее. На самом деле я направлялась в Нью-Йорк, проходить собеседование для этой огромной модной компании и все такое. Но, думаю, я была слишком слаба, чтобы отказаться…       Лиса выпрямляется:       — Тогда я бы не встретила тебя, — говорит она, тыкая Розэ в плечо.       Розэ улыбается.       — Правда. Жизнь была бы такой… другой.       — Как же все-таки прошло? — Лиса медленно спрашивает, — Я имею в виду, не было ли это немного… ну знаешь.       — Неловко? — Розэ завершает с улыбкой, — Сначала да, но я думаю, ты просто ничего не можешь с собой поделать. Я бы взяла любой кусочек, каким бы маленьким он ни был, лишь бы удовлетворить свое сердце. Даже если меня называют обузой. Даже если это всего лишь чувство вины… что она никогда не сможет чувствовать ко мне то же самое. Я беззастенчиво взяла все это.       Розэ делает глубокий вдох, сосредоточившись на закусках и пиве.       — Прошло уже пять лет. У нас сейчас всё хорошо, даже комфортно. Я всегда буду для нее младшей сестрой онни Элис, и так и было. Теперь я с этим смирилась, — пожимает она плечами с грустной улыбкой на губах.       В ее глазах была решимость, это видно по печали, и, наверное, так выглядит принятие.       — Итак, у меня есть две старшие сестры, три, если считать Дженни-онни, и это иногда раздражает, потому что Джису-онни сообщает о каждом парне, с которым я встречаюсь, Элис-онни и жалуется, что «он не соответствует стандартам» и какие «у меня ужасные вкусы», — раздраженно цитирует Розэ.       — Но она не может сказать это мне в лицо, потому что, конечно, она знает, что была частью этого списка. Это только ударит по ней, — вздыхает она, и Лиса хихикает.       — Я могу шутить об этих вещах сейчас, но тогда… — Розэ просто смотрит на нее, и Лиса уже знает.       Глядя на собственную банку пива, ее сердце сжимается. Все снова возвращается.       — Чеён-а, когда перестанет болеть? — слабо спрашивает она.       — Мы все еще говорим о Санни?       — Я уже не знаю.       — Дженни-онни не возненавидит тебя, если ты ей скажешь.       В ее глазах снова та же знакомая резь, ее зрение становится расплывчатым.       — Я была настолько очевидна?       — Вроде того.       — Я думала… Я думала, что все будет хорошо. Что я буду в порядке. Но это мне больнее, чем дольше это продолжается, и все же я не хочу ничего менять, — честно говорит она, слезы катятся одна за другой.       — Потому что правда в том, что, несмотря ни на что, все уже никогда не будет прежним, когда я ей скажу.       — Почему ты так уверена, что она откажется?       — Ченг, ты лучше всех знаешь, что дело не только в да или нет. Не в этой отрасли… Кроме того, я не хочу этой вины или жалости. Ты знаешь это.       — Значит, уже так глубоко, да?       — …Да.       — Будет только тяжелее, — говорит ей Розэ, слова явно взяты из опыта.       — Я знаю, — Она резко вытирает слезы и пьет пиво, — Это то, на что я подписалась. Поэтому мне нужно, чтобы ты сказала мне, когда перестанет болеть.       — Лиса… я…у всех по-разному.       Этих слов достаточно для ответа.       Лиса знает, что это будет порочный круг, если она сама не разорвет его навсегда. Уйти и никогда не оглядываться назад.       Но это…единственное, что она не может заставить себя сделать.       Так что неудивительно, что когда пиво кончается и Розэ обнимает ее перед уходом, Лиса оказывается перед дверью Дженни в десять вечера, слегка покачиваясь с бумажным пакетом в руках.       — Лили? — удивленно говорит Дженни, явно не ожидая, что она придет в такой час.       Лиса просто улыбается в ответ, тревога в ее груди наконец утихает. Она поднимает принесенную еду, прежде чем сделать шаг вперед, чтобы крепко обнять Дженни. Вздох облегчения покидает ее, когда она закрывает глаза от успокаивающего тепла.       — Извини, я просто внезапно соскучилась по тебе, Нини.               Заметки автора: Я уже хочу извиниться за сердца, которые я буду разбивать…кхм…в следующей главе…кхм. Мое сердце болит за сюжетную линию Розэ и Джису. (Это как бы заставляет меня хотеть дать им свой собственный фанфик и утопить всех в очень депрессивной тоске). Спасибо за чтение!