Королева-солнце

Сейчас под крышей беседки, я снова разложила свои свитки и кисти. Удивительное везение, что она не увидела набросков своего портрета. Я бы не смогла простить себе такой оплошности. Я закрыла глаза и начала воссоздавать по памяти лицо императора, в тот момент, когда Хе Ре берет его за руку и тянет к озеру, чтобы покормить хромого гуся, которого с помощью слез сама же и спасла от королевской кухни. Кисть в моей руке рождает образ совершенно отличного от императора человека. Веселого, заботливого, любящего Со. Только для двоих в этом мире он Со. Для всех остальных он четвертый император Коре, сияющий Кванджон – жестокий, сильный и мудрый. И как бы мое детское сердце не надеялось перебраться на другую сторону души этого человека, путь туда мне был заказан. Но сохранить для себя хотя бы частичку того Со в своих рисунках я могла, и никто не мог забрать у меня это право. Я и не заметила, как солнце начало закатываться за горизонт, быстро собрав свои эскизы, я поспешила обратно во дворец. Завтра с самого раннего утра мне предстояло упражняться в стрельбе из лука, а позже снова и снова оттачивать свои навыки каллиграфии. … - Хочешь сахарное пирожное? Это мое любимое, в форме лотоса. Я сидела молча размышляя о всех своих промахах, из 10 мишеней я попала только в 9. - Что? Я была погружена в себя и не сразу поняла от кого донеслась эта фраза. - Держи, тетушка Су Ен обещала научить меня его печь. Только просила никому об этом не рассказывать, потому что «Не гоже принцессам на кухне ошиваться, а уж тем более с тестом возиться». И нам с ней очень достанется, если кто-то узнает. Хотя я… - Зачем ты мне это говоришь? Забери! Я швырнула в нее круглую коробочку и мелкая сахарная посыпка покрыла ее с ног до головы. Она отшатнулась от меня. Но лицо ее не выражало даже малейшего испуга. Хе Рён быстро отряхнулась, повернулась на одной ноге и уперлась взглядом в массивное резное зеркало. Лицо ее было покрыто тонким слоем сахарной пудры. Она рассмеялась, раскатисто и в голос, как не принято смеяться даже придворным дамам, не то что принцессам. - Теперь мной можно отпугивать злых духов! Но в следующий раз обязательно попробуй его перед тем, как играть. Подарив свою тошнотворно-лучезарную улыбку, она выскользнула во двор и побежала в сторону дворовой кухни, где сыновья кухарок без особого энтузиазма пыхтели над чисткой каких-то овощей. Но, как только их матери теряли бдительность, дети мгновенно отбрасывали неблагодарное занятие и начинали играть в палочки ют, разумеется, на монеты. - Эй вы! Вы что это вздумали играть без меня? Боитесь разориться? - Тише ты, девчонки ничего не понимают в этой игре. - Это мы еще посмотрим! Можно подумать ты у нас ученый, ты свинью от коровы и в жизни еле-еле отличаешь, не то, что в игре. В кругу быстро начали разноситься смешки. В голосе мальчишки появились лукавые нотки: - Нет, монеты – это не интересно, давайте играть на щелбаны. Вся эта ситуация и до этого момента была абсурдна, любимая дочь императора ошивается рядом с кухонными мальчишками, да они за один взгляд на нее могут остаться без головы, а тут такое. - Идет! Выпалила Хе Рён. Она потерла ладонь о ханбок, плюнула в нее и подставила для рукопожатия. Такой же ритуал провернул и мальчишка. Они с азартом начали подбрасывать палочки в воздух и подсчитывать очки. - И вовсе это не корова, палочка упала немного боком, вот посмотрите. Мальчишки из-за всех сил пытались оправдаться, но Хе Рён была непреклонна. Она играла с такой страстью, что невозможно было оторваться от этого зрелища. При всей незамысловатости и пасконности игры, у Хе Рё получалось выполнять каждое движение с каким-то особым шармом. То, как она стояла, как подбрасывала палочки, как вырисовывала круги на песке –в каждой детали пряталась какая-то изысканность и стать. Даже если они все были бы одеты в дешевую холщу, любой внимательный наблюдатель с легкостью мог бы определить, что перед ним далеко не простолюдинка. Я смотрела на этот спектакль, будто завороженная. Как бы мне хотелось тоже сыграть хотя бы одну партию…но, что это за чушь вообще? Я же не какая-то оборванка, как говорит императрица, тем более они бы точно не приняли меня к себе в игру, из-за моего родимого пятна, дети всегда сторонились меня. Хоть они и склоняли головы при моем появлении, лица их кривились от отвращения, будто от меня пахло протухшим луком. Я выдохнула. Пора на занятие. …. «К срединным годам возлюбил я истины суть. Близ Южной горы поселился в пору седин. Радость вкусив, всегда гуляю один, К лучшим местам наилучший ведаю путь» Вырисовываю я по памяти недавно пройденное стихотворение, что же там дальше, мысли никак не могут прийти в нужное русло. Я все еще не могу перестать думать о Хе Рён. Она определенно знала о моем отношении к ней. И она совершенно не боялась меня и не сторонилась, как все остальные. Она настойчиво продолжала цепляться. Все это определенно было не просто так, она явно преследовала какие-то цели, вопрос какие. …. Императрица Хван Бо сегодня была в хорошем настроении. Ее покои утопали в запахе пиона. Когда-то она поставила все на проигрышную комбинацию, но партия еще не закончена. Сложно было представить женщину счастливей и уверенней Ен Хвы, в момент, когда она узнала о беременности. Эта новость была ее золотым билетом и ударом под дых для императора и Су, хоть это событие и было ожидаемым. Она выменяла жизнь и амбиции своего родного брата на этого ребенка и несла это бремя с царственным достоинством. Она помнит согревающее чувство удовлетворения и предвкушения победы, когда служанка принесла ей весть о рождении Хе Рён. «Девочка», - повторяла она снова и снова, «Это всего лишь девочка», – нежно дотрагиваясь до живота шептала Ен Хва. О, она была уверена, что у нее непременно будет мальчик. И то, что именно ей уготована судьба стать королевой-матерью. Но все мы знаем, как заставить богов посмеяться… Осенью, когда пришел час, императрица разрешилась от сладкого бремени и на свет появилась еще одна принцесса. Повитуха, увидевшая младенца самой первой, ахнула от удивления. На лице ребенка подобно ожогу горело красно-синее пятно. - Кто там? Это мальчик? Но вокруг воцарилось молчание и только звонкий крик младенца разрезал эту скорбную тишину. - Это мальчик? Повторила императрица. - Боги послали нам принцессу, на все воля богов. Извиняющимся голосом прощебетала повитуха. Ен Хва из последних сил привстала на локтях, чтобы единолично убедиться в бессмысленности и лживости слов придворных. Но то, что она увидела разбило ее до такой степени, что она еще долгие и долгие годы не могла воспринимать и признавать очевидного. На нее глядела уродливая девочка. Это был проигрыш по всем фронтам. Су хотя бы родила здорового ребенка. У Су может быть еще 1000 шансов, а у Ен Хвы был только один. Как только сотая доля осознания прокралась в ее голову, тело императрицы скрутило в удушающем спазме, а к горлу подступил комок. Содержимое ее желудка тут же выплеснулось на изуродованные кровавыми следами шелковые простыни. - Уберите это! Служанки быстро схватились за простыни, чтобы поменять их на свежие. - Унесите ее! Выкрикнула императрица, кинув, полный брезгливости взгляд на дочь Удивительно, но даже лужа собственной рвоты, в которой лежала Ен Хва, не была для нее настолько отвратительна. Неделю она не приближалась к собственному ребенку. И девочкой занимались не то придворные и кормилицы, не то еще кто-то, никто точно не знает. Император пару раз заходил взглянуть на нее, на этом его участие заканчивалось. Ведь в этот момент Хе Рён заразилась какой-то детской болезнью, а на востоке местные кланы готовили очередной заговор. И вектор его внимания был сосредоточен на этих двух фактах. Таким же загадочным образом, у забытого и предоставленному дворцовому окружению ребенка, появилось имя – Хванбо Ми На. Но сегодня императрица не вспоминала эту черную страницу своей жизни. До тех пор, пока у короля не было наследника, она имела шанс на реванш. Она уже давно не тешила надежд родить наследника. О, нет, она никогда не была глупа. Ее сознание согревали другие надежды, влияние и власть - тонкая и сложная материя. Кто будет у власти, если король умрет сейчас? Кто родит следующего наследника? Кто будет иметь власть над крон-принцем или его матерью? Вот что беспокоило Ен Хву. Особенно ее прельщал вариант стать регентом царственного дитя. Ведь если император скончается до рождения наследника, власть перейдет к одному из братьев, вероятнее всего, к приближенному Бэк А, или, если тот откажется от престола, к Чжону. Рычагов влияния ни на первого, ни на второго у нее не было. Но если на свет появится крон-принц, кости выпадут иначе. И тут имело большое значение, кто станет матерью этого ребенка. Не смотря на отношение императора и на свое шаткое положение во дворце, императрица все еще имела достаточное влияние. И клан Хванбо медленно и верно начал вносить в смуту в ряды других влиятельных семей. Годы шли, а наследника все еще не было. И императрица точно знала, что с этим делать. … «Принцесса Кён Хва возвращается во дворец», - гудел двор. Все прекрасно понимали, что это значит. Император был силен, но все же не всесилен. И местные кланы все-таки добились определенного компромисса. Юная, здоровая, благородная супруга возвращалась к своему законному мужу после долгой разлуки. Все ждали от этой встречи только одного – наследника. - Само солнце меркнет по сравнению с твоей красотой, Кён Хва. - Благодарю, императрица, но мне не сравниться с вами. Кротко промолвила первая супруга, исполнив глубокий поклон. Ен Хва самодовольно улыбнулась. Перед ней действительно стояла удивительной красоты девушка: с белой, как цветы вишни, кожей и черными, как смоль, волосами, забранными в аккуратный пучок. - Будь осторожна, дитя, в этом дворце даже стены могут быть опасны. Никому не доверяй. Прошептала Ен Хва ей на ухо. - Надеюсь, ты зайдешь к нам с принцессой Миной на чай, она давно мечтала с тобой познакомиться. - Разумеется, ваше величество. - Оставь эти поклоны, мы же одна семья. Самым сладким голосом процедила Ен Хва, дотронувшись до плеча принцессы. Рыбка должна клюнуть на эту приманку.