Asking him for more, and more

Июль 6, 2024. Суббота. Лос-Анджелес, штат Калифорния.

      Он думает об этом с того момента, как Гарри сделал ему предложение. Казалось бы, каждый омега мечтает о красивой свадьбе, о том, чтобы пришло много гостей, чтобы он был в центре внимания… но Луи этого не очень хочет. Хотя бы потому, что он понимает, как много гостей будет со стороны Гарри, и как мало — с его собственной. Найл и всё? Правда что ли?       Нет, Найлер, конечно, замечательный друг и даже на расстоянии он отлично справляется с тем, чтобы заменять Луи хоть сотню друзей, потому что, какое бы впечатление ни складывалось у Гарри или кого бы то ни было ещё, парни постоянно переписываются в течение дня.       Чаще всего Луи пишет ему во время того, как готовит или, извините за честность, сидит на унитазе, но, когда у тебя двое детей, то становится как-то не до переписок с лучшим другом. Но это действительно не отменяет того, что они очень близки даже при том, что Хоран всё ещё живёт в Сан-Хосе, а Луи — в Лос-Анджелесе…       Но, возвращаясь к теме приближающегося торжества, Томмо не уверен, что хочет отвечать на расспросы сотого по счёту гостя, со стороны Гарри, о том, почему омега пригласил только одного человека. Чёрт, их могло бы быть двое, если бы, во-первых, Гарри не знал этого человека, и, во-вторых, этот человек был бы, блять, жив…       — А может, ну её — эту идею с пышной свадьбой? — тихо произносит Луи, ластясь к певцу, и тот вопросительно глядит на него, оторвавшись от экрана смартфона. — Ну, правда, давай позовём только самых близких? Сыграем её в какой-нибудь глуши, чтобы даже связи не было? Я не против фотографов, но главное, чтобы папарацци не было. И чтобы твои фанаты ни о чём не догадались раньше времени… У нас есть меньше двух месяцев для того, чтобы пожениться, мы не успеем сделать всё то, что нужно для пышной свадьбы. Мы можем устроить банкет позже…       — Я и не настаивал, я просто предложил, потому что понимал, что, если ты хочешь, чтобы у нас было громкое мероприятие, то ты постесняешься сказать об этом прямо, — объясняет Гарри, блокируя телефон и откладывая его в сторону, чтобы обнять жениха. — Но, если ты не хочешь, то я не против позвать только родню и друзей. Или не звать вообще никого.       — Единственный, кого я могу позвать, это Найл, — говорит Луи, а затем замечает, как взгляд Стайлса становится… другим. — Что?       — Ты можешь позвать своих сестёр. Это было бы неплохой возможностью сблизиться с ними, Лу.       — Нет, — он вздыхает, пытаясь отстраниться от мужчины, но тот вновь прижимает его к себе. — Ты даже не представляешь, насколько это плохая идея. А если они приедут, и в итоге всё пройдёт просто ужасно? Я не хочу, чтобы это испортило нашу свадьбу. Так что, нет, это совсем не «неплохая возможность для сближения», а «неплохая возможность для срыва свадьбы».       Гарри задумчиво смотрит на него какое-то время, а затем вздыхает, отстраняясь и говоря, что он хочет сходить в душ, поэтому Луи раздражается, когда видит, что он собрался туда с телефоном.       — На кой он тебе там? Дик-пики делать?       — Фу, Луи, — скривившись, произносит альфа и недовольно смотрит на него. — Я просто хочу послушать музыку в душе, ничего такого. Тебе поссориться хочется?       — Нет, просто я не понимаю, с чего это вдруг ты стал слушать музыку в душе. И вообще принимать душ дважды за вечер! У тебя встаёт? Давай лучше я тебе помогу, чем ты воду тратить будешь.       — Господи, — Гарри закатывает глаза, цокая языком.       — Что «Господи»? Откуда я знаю, вдруг ты налево пойти собрался из-за того, что было в Испании? Знаю, я вёл себя мерзко, но ты же понимаешь, в чём было дело…       — Думаешь, что я не хочу секса с тобой? — удивляется альфа, едва сдерживая себя от того, чтобы не рассмеяться. — Боже, детка, ничего не изменилось, я люблю тебя так же сильно, как и раньше, и я хочу тебя так же сильно, как и раньше. Я очень устал, и я не хочу секса именно сейчас, но это не отменяет того, что я завожусь, когда ты сверкаешь сосками у меня перед носом.       Луи заливается ярким румянцем, быстро прикрываясь одеялом и растерянно глядя на мужчину. Гарри не напоминал о своём фетише какое-то время, поэтому омега расслабился, даже не замечая того, как альфа смотрит на него, когда они ложатся спать (Луи нравится спать в одних только трусах и без топа или футболки, потому что ему приятно, когда он чувствует, как альфа прижимается к его голому телу).        Да, Стайлс против сексуализации груди омеги, но он ничего не может поделать со своим кинком, ему нравится представлять, как жених сцеживает молоко, как он ласкает свою грудь, свои соски, и ему нравится вспоминать, как Луи наслаждался, когда Гарри сосал его грудь.       Но тем не менее он постарался поменьше домогаться до сосков Томмо после того, как однажды Колин чуть не застала их в их же спальне из-за того, как омега воскликнул «Да» от удовольствия, которое няня приняла за разрешение зайти. К счастью, Гарри успел закрыть парню рот и крикнуть «Нет» до того, как девушка сделала это. Луи тогда даже ничего не понял, а Стайлс сделал вывод о том, что ему стоит поумерить свою любовь к груди его омеги.       — Извини… Боже, Гарри, прости, — смущённо проговаривает Томлинсон, виновато глядя на мужчину и прижимая одеяло к себе так, будто боится, что оно магическим образом слетит с него. — Но почему ты не сказал? Я же реально начал думать, что тебе нравится кто-то другой, Боже…       — А тебе было недостаточно того факта, что я практически перестал снимать с тебя топы и футболки во время секса?       — Очевидно, недостаточно… — Гарри мягко улыбается, собираясь удалиться-таки в ванную, когда Луи останавливает его, говоря: — Не уходи… я хочу попробовать кое-что.       — «Кое-что»? — не понимает Стайлс, удивлённо взглянув на него. — Что именно? Вуайеризм?       — Я хочу сделать тебе минет, — неуверенно отвечает Луи, опуская взгляд на свои руки и боясь, что альфа откажется из-за его прошлого.       — Хорошо, — в тоне певца слышится нежность, поэтому омега всё-таки смотрит на него, краснея из-за того факта, что Гарри возвращается в постель, снимая домашние шорты и оставаясь в одних лишь боксерах. — Если ты хочешь, то я не против.       — Правда? — не до конца веря его словам, переспрашивает Томмо, и тот кивает, проводя пальцами сквозь его волосы. — Ты серьёзно?       — А ты когда-нибудь отказывался от римминга? — омега набирается смелости, чтобы спустить трусы с возлюбленного, а затем задуматься чуть меньше, чем на минуту. — Ты сам предложил, я не настаиваю, Лу. — Гарри знает, какой это большой шаг для его парня, поэтому он поймёт, если Луи вдруг отступит.       — Я знаю, — он облизывается, прежде чем взять пенис альфы в ладонь и устроиться поудобнее на постели, позволяя одеялу съехать к его талии и даже ниже — к резинке трусов. — Мне нужно немного времени, ты не против?       — Ты уверен, что хочешь этого?       — Я должен сделать это ради себя, пора уже справиться с этим. Только позволь мне сделать это самому, хорошо? Не трогай меня за волосы и всё такое, хорошо? Мне нужно чувствовать себя в безопасности…       Гарри знает, что Луи имеет в виду. Конечно, Томмо не думает, словно альфа причинит ему боль, и Гарри знает это. Но он также знает о том, насколько это важно для омеги — отпустить своё прошлое и перестать ассоциировать минет с насилием.       Они обсуждали это самостоятельно пару раз около полугода назад, и они договорились, что Гарри позволит Луи сделать всё, чтобы чувствовать себя в безопасности. Стайлс даже согласился на эпиляцию, если парень попросит его об этом.       — Конечно, милый. Хочешь связать мне руки, чтобы у меня не было соблазна прикасаться к тебе? — предлагает Гарри, прекрасно понимая, что может случайно не выполнить его просьб, и Луи соглашается.       Пока Стайлс ходит за мягкими лентами, Томлинсон успокаивает себя тем, что Гарри не чужой человек, тем, что Гарри никогда не причинит ему боль, и тем, что Гарри не станет толкаться в его горло.       Когда руки альфы оказываются привязаны к изголовью кровати, Луи обхватывает его член уже с большей уверенностью, поглаживая ствол и подразнивая уретру, очень надеясь не облажаться.       Он решает начать издалека, целуя Гарри в шею, какое-то время уделяя татуировкам на его груди, всё также медленно водя рукой по его члену, спускаясь к его животу, чувствуя, как в собственном теле просыпается волнение.       А Гарри-то как волнуется… Ему хочется как-то подбодрить Луи, когда он видит, как у омеги дрожат пальцы свободной руки, но он всё же молчит, внимательно наблюдая за парнем и боясь напугать его лишним словом или действием. Но, когда Томлинсон опускает ладонь к его яйцам, проводя языком по головке, с уст альфы всё-таки срывается не звонкий стон удовольствия, поэтому он тут же прикусывает губу. Но Луи, кажется, не против того, чтобы Гарри не скрывал своих чувств.       — Ты можешь не сдерживаться, я наоборот буду очень рад, если тебе понравится. Ты хочешь кончить мне в рот или на лицо?       — Боже, нет, это слишком…       — Ты плевал мне в рот, Хаз, это не будет слишком, — уверяет его Томмо, прежде чем обхватить головку его члена губами и взять в рот половину органа, радуясь красивому негромкому стону альфы — значит, он делает всё правильно…       Внутри Гарри всё сжимается и переворачивается каждый раз, когда он смотрит на то, как Луи старается принять в свой волшебный ротик всю длину. И мужчина даже радуется, что предложил связать ему руки, потому что желание запустить пальцы в шелковистые карамельные волосы Луи становится всё сильнее с каждым взглядом на алые мокрые губы Томмо. Он не уверен, что не помешается ещё и на них.       И чем ближе к разрядке Стайлс становится, тем сложнее ему держать себя в руках, потому что контроль — единственное, что помогает ему не дёрнуть бёдрами вверх — навстречу влажному раскрытому рту.       А Луи с удивлением обнаруживает, насколько же ему комфортно прямо сейчас. Да, он невольно ассоциирует происходящее с тем, что было когда-то давно, но это больше похоже на сравнения. И, как бы ужасно это ни было, Гарри абсолютно точно выигрывает у всех, с кем бы Луи его ни сравнил. Ближе к концу Томмо всё же отпускает это, позволяя себе думать только о Стайлсе.       — Луи, — хрипло зовёт его Гарри, невольно пытаясь выпутаться из ленты и издавая гортанный стон, чувствуя, как оргазм медленно подкрадывается к нему. — Луи, стой… я сейчас… Боже, Лу, пожалуйста…       — Сделай же это, — с усмешкой отвечает Луи, посмотрев на него и вновь взяв его член в рот, дразнясь.       — Нет, Лу, пожалуйста… Лучше в ладонь, Лу, пожалуйста… я не могу, ах, Боже, пожалуйста…       — Я уже пробовал твою сперму, Эйч. Просто позволь мне попробовать её всю, альфа…       — Я не хочу унижать тебя…       — Воспринимай это за доминирование, альфа, ну же, кончи мне на язык, альфа… и я позволю тебе насладиться моей грудью…       Невольно широко улыбнувшись, Гарри зажмуривается, наконец-то позволяя оргазму накрыть его с головой, пока Луи сглатывает каждую капельку, которая попала ему в рот. А когда Стайлс смотрит на него затуманенным взглядом, Томмо слизывает остатки семени с его члена и вытирает рот, затем отстраняясь от него, чтобы вновь осознать, как это отличалось от того, что было когда-либо раньше.       — Лу, — тихо зовёт Гарри, слегка дёргая руками, чтобы омега развязал его, и Луи делает это. — Как ты?       — Всё отлично… мне понравилось делать тебе приятно, — признаётся Томлинсон, стеснительно прикрываясь одеялом снова, пока Гарри натягивает боксеры. — Мне нравится, каким чувствительным ты становишься, когда близок к концу, ты становишься таким нуждающимся…       — Хочешь поговорить о том, каким чувствительным и нуждающимся становишься ты? — альфа тоже забирается под одеяло, обнимая парня и спускаясь ниже, чтобы оказаться на одном уровне с его грудью. — Это была просто манипуляция или я правда могу?..       — Ты можешь, но только две минуты.       — Что? — расстраивается Стайлс, при этом выглядя настолько застанным врасплох, что Луи даже становится смешно. — Так нечестно, я заслужил минимум по пять минут на каждый сосок!       — О, да неужели? — всё-таки смеётся омега, совсем не сопротивляясь, когда Гарри льнёт губами к одному из ореолов, приспуская его влажные трусики, чтобы поласкать его между ягодицами. — Боже, мы снова становимся кроликами…       — Для этого мы и уезжали в отпуск, — тихо отзывается альфа, нежно проталкивая два пальца в узкий текущий проход возлюбленного, и тот подаётся вперёд, позволяя Гарри воспользоваться этим и впиться губами в сосок.       — Если ты продолжишь в том же духе, я когда-нибудь тебя отстрапоню, — шепотом проговаривает Луи, смущаясь собсвенных слов, когда певец отстраняется от его груди, смотря ему в глаза с таким великим удивлением, что омеге хочется застрелиться. — Я шучу. Извини, это была просто шутка, правда… Просто шутка, альфа, я не имел в виду…       — Мы ещё поговорим об этом после того, как я отшлёпаю тебя, — с многообещающей улыбкой отвечает Гарри и вновь облизывает оба его соска, проталкивая пальцы глубже и стараясь раздвинуть их. — Так скучаю по твоему молочку, детка…       — Боже, Гарри, заткнись, — сгорая от смущения, умоляет омега, позволяя мужчине уложить его на спину и практически лечь сверху, продолжая наслаждаться его грудью. — Эйч, я уже скоро…       — Нет, у меня ещё не закончились мои десять минут, сладкий… дай мне немного времени…