Asking him for more, and more

Июль 7, 2024. Воскресенье. Лос-Анджелес, штат Калифорния.

      — Папочка? А почему у Колин тити больше, чем у тебя? — вдруг спрашивает Грейс, вводя в замешательство сразу троих взрослых и собственного брата, который тут же заинтересованно смотрит на Луи, раскрасневшегося, как рак.       — Грейси, такое не очень красиво спрашивать, — тихо говорит няня, но Гарри, кажется забавит этот вопрос, поэтому он с вызовом смотрит на парня.       Точно так же, как в тот день, когда они сказали детям, что он их отец. А Луи начинает комплексовать из-за слов дочери. То он жирный, то он плоский… какой он ещё?       — Потому что у мальчиков-омег тити появляются только тогда, когда они нужны. А мне они не нужны, потому что вы уже большие, и мне не нужно кормить вас, как малышей, — Гарри хохочет, за что получает от Луи злой взгляд и непонимающий — от Колин. — А у девочек-омег они появляются, когда они становятся старше…       — Это, что же, у Грейс они тоже будут?! — удивляется Эдвард, глядя на сестру огромными глазами. — Потому что у неё будут малыши?!       — Надеюсь, что не так рано… — тихо шепчет Томмо пихая жениха в плечо, чтобы он сам отвечал на вопросы сына, раз уж он такой взрослый и умный альфа, сидит хихикает тут!       — Ладно, я хотел подождать, пока они подрастут, но я купил энциклопедию для детей, — всё же признаётся Гарри, посмотрев на будущего мужа. — Оценишь, прежде чем я отдам её им?       Когда Луи получает в руки книгу, ему становится неловко из-за всех этих картинок с беременными омегами и эвфемизмами «пестики», «тычинки». Книга 5+, так что там не должно быть ничего страшного, но почему-то Томмо боится отдавать еë близнецам. «С ними же будут говорить об этом в школе?..» — именно этот вопрос задаёт Луи, посмотрев на альфу.       — Наверное, да, но что ты предлагаешь делать сейчас? Они постоянно задают вопросы о том, почему они, будучи близнецами, так отличаются, и почему в последнее время я предлагаю Эдварду идти купаться без Грейси. Мы пытаемся сепарировать их друг от друга, а они не понимают, почему. Им нужно ждать до шестнадцатилетия, чтобы понять, почему мы расселим их по разным комнатам? Луи, мы не можем просто отмахиваться от них.       — Знаю, но… Я никогда не думал, что мне правда придётся говорить с ними о таких вещах… До твоего появления они не были такими любопытными…       — Хочешь, чтобы я сам отвечал на их вопросы?       — Я буду ужасным папочкой, если скажу «да»? — неуверенно спрашивает Луи, отдавая книгу жениху, и он принимает еë, качая головой.       — Нет, не будешь, я понимаю, что тебе может быть сложно говорить о таком.

. . .

      Луи пытается найти интересный фильм, пока Гарри читает малышам их новую энциклопедию на заднем дворе и объясняет всё, что они хотят знать. Кажется, Эдвард находится под настоящим впечатлением, задавая сотни вопросов в минуту, а Грейси искренне негодует от несправедливости, когда узнаёт, что она тоже когда-то станет мамой. Она даже прибежала к Луи и Колин вся в слезах и соплях, громко крича о том, что она не хочет быть мамой так рано.       — Милая, это же книга о вашем будущем, а не о том, что происходит сейчас… — растерянно говорит Томлинсон, обнимая малышку. — Я родил тебя и братика, когда мне было 20, но это не значит, что ты тоже заведёшь малыша, когда тебе будет 20. Ты можешь даже не делать этого, если не хочешь. Я родил вас, потому что сам хотел, а не потому что был кому-то что-то должен, понимаешь?       — Так мне необязательно быть мамой?..       — Конечно, нет, только если ты сама захочешь этого. Но только после 18-и, хорошо?       — Хорошо…       Когда Колин уводит малышку умываться, Луи слышит вздох у себя за спиной и оборачивается на Гарри, выглядящего таким виноватым, что омеге не остаётся ничего, кроме как похлопать по свободному месту на диване и подбодрить и его тоже, пока Эдвард убегает успокоить сестрёнку. Когда альфа усаживается рядом с возлюбленным, обвивая руки вокруг его талии и ложась щекой на его грудь, Луи мягко улыбается, потому что ему нравится, когда такой сильный и взрослый альфа иногда жалуется ему на свои мелкие неудачи.       — Я не думал, что эта глупая книга расстроит Грейси… я просто читал о том, что каждая омега рано или поздно заводит малышей, потому что Эдварду было интересно это послушать, а Грейси испугалась, что ей скоро рожать… Такое чувство, будто я облажался, купив эту книгу…       — Ты не облажался, Грейс просто очень впечатлительная и ранимая, наверное, ей не стоит в лоб говорить такие вещи… Тем более, что ей предстоит узнать о своём организме куда больше, чем Эдварду — о своём. Она чувствует, что отличается от брата, и это может расстраивать её, ведь они так близки, а она всегда как будто бы немного позади него…       — Она очень обогнала его в чтении, а он её — в математике. А ещё, будем откровенны, она куда более усидчивая, чем брат… — Гарри улыбается, и поэтому Луи тоже улыбается, им обоим нравится обсуждать достижения ребятишек, сидя в объятиях друг друга, когда никто не видит. — Но всё же она плавает гораздо лучше…       — А у Эдварда есть все шансы стать шеф-поваром, когда он вырастет…       — А Грейс прекрасная художница и танцовщица…       — Я думал о том, чтобы однажды отдать их в какие-нибудь секции, — признаётся Томмо, проводя ладонью по татуированной руке альфы. — Но раньше я боялся, что у меня не будет возможности оплачивать их…       — Теперь тебе не нужно беспокоиться о деньгах, — Гарри поднимает голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и Луи даже смущается. — Эдвард говорил, что хочет на футбол.       — А Грейс хочет на танцы… и в музыкальную школу… Думаешь, нам стоит записать их туда?       — Нужно поощерять их стремления, чтобы они могли развиваться так, как им угодно… Но, если Грейси захочет пойти на стрип-пластику однажды, я выколю себе глаза её же каблуками… — шутит Стайлс, вызывая у омеги протестующее «Эй!». — Что?       — Ничего! Но в стрип-пластике нет ничего плохого, это просто танец, это не обязательно значит, что омега танцует в стриптиз-клубах!       — Я чего-то не знаю о тебе? — смеётся Гарри, и Луи пихает его в бок, закатывая глаза. — Да ладно тебе, я же просто шучу. Но я правда не представляю себе, какими они станут, когда им будет шестнадцать или восемнадцать… Боже, ты осознаёшь, что однажды мы можем стать дедушками?       — Не позволю нашим внукам звать себя дедушкой, пусть зовут меня по имени, — хихикает Томмо, и мужчина согласно кивает.       — Мне будет тридцать через два года…       — А мне — почти двадцать восемь… ну ты и старый…       — Эй! Это кто тут ещё старый? У тебя хрустнули колени, когда мы были в душе вчера вечером!       — Это были не колени!       — Да-да-да, конечно! А потом ты жаловался на то, что у тебя в глазах потемнело, когда ты лёг!       — Потому что ты выключил свет! Я думал, что я ослеп! — хохочет Томлинсон, пытаясь столкнуть с себя альфу, когда тот нависает над ним, укладывая на диван. — Ты просто невыносим! Я думал, что эра пранкеров давно закончилась, а ты…       — Ой, да не бубни ты, дедуля, — тихо шутит Гарри, прежде чем поцеловать его в губы.       — Фу-у-у! — хором восклицают близнецы, прежде чем Колин успевает понять, что происходит.       — Иисусе! Вы решили показать теорию из книги на практике?! — пугается девушка, закрывая детям глаза, но они всё равно пытаются подсмотреть, уворачиваясь.       Гарри слезает с Луи, говоря, что просто проверял у него температуру, поэтому близнецы бегут к папочке, набрасываясь на него с крепкими объятиями и поцелуями к лоб, чтобы тоже проверить, не заболел ли он.