Мой личный хашира

Кеджуро всегда хотел помогать людям. Потому что только помощь нуждающимся и сострадание может сделать из тебя достойного человека. Так было правильно. Так его учила матушка. Она не раз повторяла, что сильные должны помогать слабым. А потом, когда Кеджуро было лет 10, она сильно заболела. Маленький мальчик с трудом понимал что такое смерть. Он наверняка знал только одно - скоро ей придется покинуть семью. - Матушка, я не хочу, чтобы ты покидала нас, - Кеджуро сидел рядом с постелью и ручкой стирал то и дело появляющиеся слезы, - останься с нами. - Кеджуро, подойди, - Рука притянула сына к груди и нежно прижала, поглаживая по голове. Она понимала, что осталось совсем недолго. Силы уходили с каждым днем. - Запомни, никто не умирает бесследно, если остаются люди, которые о них помнят. Мне придется покинуть вас. Но даже вернувшись к создателю, я буду за вами приглядывать. А когда ты будешь возносить молитвы, я буду слышать каждое твое слово, - рука невольно стала подрагивать, на глазах появились слезы. - Милый, я всегда буду рядом с вами. Глаза ребенка расширились от удивления. Неужели матушка все же сможет остаться с ними? Эти слова он запомнил на всю жизнь. А через несколько дней Рука Ренгоку умерла. Отец был убит горем, много пил и выл раненым зверем. Но Кеджуро, на удивление, смог принять смерть матушки и пытался утешить младшего братика, рыдающего навзрыд. Ему тоже было больно, ведь больше не будет нежных поцелуев, он не услышит ее мелодичного голоса и никогда не сможет упасть в ее объятия. Но он раз за разом продолжал повторять, что матушка хоть и покинула мир, но все равно осталась с ними. Сенджуро в силу возраста не мог понять, о чем говорит старший брат, поэтому продолжал плакать и повторять, что хочет к маме. Оставалось только прижать его к себе и стиснуть в объятиях. Вечером, после похорон, Кеджуро пришел в храм. Было уже достаточно темно, и только слабый свет луны падал на ребенка, отражаясь от покатившихся слез. Ренгоку упал на колени, сложил руки и начал молиться. Он молился почти до рассвета, и когда первые рассветные лучи проникли внутрь храма и освятили алтарь, всего на долю секунды Кеджуро показалось, что кто-то нежно коснулся его плеча. Прошло много лет, Кеджуро вырос и решил стать священником. Отец, узнав об этом, был в ярости. Как он мог позволить старшему сыну потомков великих воинов отдать свою жизнь на служение церкви? На Сенджуро он даже не надеялся - мальчик рос со слабым здоровьем и не смог бы стать даже обычным солдатом, не то что подняться по карьерной лестнице. Шинджуро снова и снова повторял, что Кеджуро должен пойти в армию и служить своей стране. Но старший сын был непоколебим в своем решении. Ренгоку не хотел этого. Его приводила в ужас мысль брать оружие и нести смерть. Разве так можно было стать достойным человеком? Убивать других людей ради чьей-то выгоды. Он не видел в армии ничего стоящего - служба покрылась паутиной лжи и интриг, а вышестоящие служили не своей стране, а политикам, которые готовы были щедро заплатить ради своих целей. Однажды, после крупной ссоры, Кеджуро высказал все это отцу. Шинджуро рассвирепел, кричал, что Ренгоку еще сопляк и ничего не понимает, а после еще спасибо ему скажет. После этого старший сын ночью собрал немногочисленные вещи, попрощался с братом и ушел из дома. Ему не хотелось бросать Сенджуро наедине с отцом, но пообещал, что когда найдет новый дом, то обязательно свяжется с ним. Младший Ренгоку хоть и был расстроен, но пожелал брату удачи и пообещал, что будет сильным. Кеджуро удалось стать священником. Каждый день он посвящал свою жизнь Богу и помогал людям. Впервые он чувствовал себя на своем месте. Будто вся боль и одиночество остались позади и он смог наконец-то почувствовать себя счастливым. Ведь лишь находясь рядом с ближними можно постичь волю Всевышнего и прийти к умиротворению. А через года два к нему в церковь стал заходить один юноша. Приходил он именно к нему, потому что во время других служб никто его не видел. Первый раз они пересеклись весной, после вечерней службы. В тот день Кеджуро долго молился и закончил почти в полночь. Он уже хотел уходить, но увидел, что в церкви находится не один - парень лет двадцати сидел поодаль и внимательно за ним наблюдал. Первое что пришло в голову священнику - что юноше нужна помощь, но он не хотел прерывать молитву, поэтому ждал, когда Кеджуро закончит. На это заявление ночной гость только хихикнул и уверил, что помощь ему вовсе не нужна. Так и начались их вечерние встречи. Юноша, который представился Аказой, приходил к нему после вечерних служб и долго с ним беседовал. Он спрашивал обо всем - о Боге, служении, библии. Казалось, его интересовало абсолютно все, вопросы лились бесконечными потоками. Но иногда вопросы были странными. - Если Господь милосерден, то почему позволяет умирать тем, кто не заслужил этого? - Если он любит всех, то почему отвернувшиеся должны гореть в геенне огненной? Порой Кеджуро даже терялся и ночью долго вертелся в кровати, снова и снова прокручивая в голове их разговоры. Тогда он шел в храм и долго молился, благодаря Бога за то, что свел его с этим юношей. Ведь именно Аказа помогал думать о том, о чем Кеджуро никогда раньше не задумывался, а к Богу можно приблизиться только через познание. И он снова и снова благодарил за их встречу и с нетерпением ждал следующую. Ренгоку предполагал, что Аказа был - как это модно стало говорить - атеистом. Он не пытался как-то опровергнуть или переубедить Кеджуро, не перебивал и всегда очень внимательно слушал. Но иногда задавал такие очевидные вопросы, что Ренгоку поражался - как можно не знать даже самых главных заветов библии, которые рассказывают все родители или хотя бы преподают в школе. Может это и было странным, но Кеджуро не считал, что это плохо. Ведь он не знал, какая судьба была у Аказы, где его родители и какое образование он получил. Если у человека появлялся интерес, то Ренгоку приложит все силы, чтобы помочь ему познать веру. Это было главное. Аказа вообще ничего не рассказывал о себе. На любые вопросы отвечал односложно, тут же переводил тему. После нескольких попыток Кеджуро решил остановиться. Что ж, если ему не комфортно, то Ренгоку не будет настаивать. Все имеют право на секреты. Зато помимо вопросов о библии, Аказа все чаще стал задавать вопросы о Кеджуро, почему он стал священнослужителем, как долго служит в этой церкви, а потом и вовсе перешел к личным. Кеджуро был не против, поэтому с удовольствием рассказывал о своем детстве, проведенном в деревне на краю леса, о любимом младшем брате, о огромной семейной библиотеке, где он проводить целые дни напролет и даже о матушке, так скоро покинувшей их. Аказа всегда слушал подперев голову рукой и склоняя ее набок, будто старался запомнить каждое слово. Ренгоку очень привязался к юноше. Очень быстро он стал ждать вечера, и даже волновался, если в редких случаях Аказа не приходил. Аказа был удивительным. То как он говорил, как вел себя давало понять, что у него была непростая жизнь. В каждом его слове чувствовалась сила внутреннего стержня, который помог ему выстоять все жизненные трудности. А порой по детски наивные вопросы вызывали улыбку. Кеджуро был рад, что они познакомились и что именно он помогал Аказе познать веру. А через несколько месяцев в деревне стали происходить странные вещи - мужчины стали пропадать по ночам. Конечно, бывало, что пропадали какие-то пьяницы и их после зимы находили в речках, да от диких зверей в неурожайные годы приходилось защищаться, но чтобы пропадали так часто... такого и в помине не было. Когда число выросло до минимум одного мужчины в неделю люди стали серьезно беспокоиться. А тут еще слух пошел, будто видели как что-то напало на человека и утащило в близлежащий лес. Якобы силуэт человека с горящими глазами. Немногие жертвы, которых все же удалось найти, были обескровлены или вовсе разорваны на кусочки. Все решили, что сам дьявол устраивает бесчинства по ночам. Люди толпами приходили в церковь, молились и просили о защите. Как только солнце начинало клониться к закату, женщины загоняли домой детей и не выпускали до самого рассвета. Многие мужчины тоже стали опасаться темноты, если и задерживались допоздна в полях или своих мастерских, то предпочитали ходить по двое, а то и по трое. Тем же, кому не везло или идти до дома было слишком далеко, шли в церковь и оставались там до восхода солнца. Служители церкви были не против и всегда оказывали помощь нуждающимся - кормили и давали небольшие комнаты для ночлега. Они, как и все, были обеспокоены происходящим. Больше всего был взволновал Кеджуро. Он редко верил в совпадения и сейчас червь сомнений грыз его изнутри. Если подумать, то Аказа стал приходить намного реже, чем раньше. А с увеличением времени его отсутствия возрастало число нападений. И за все месяцы Кеджуро как ни старался не мог вспомнить, чтобы тот приходил вечером или хотя бы во время заката. Всегда только когда на землю спускалась беспросветная тьма. С каждыми такими мыслями у Ренгоку кровь начинала стыть в жилах. Мог ли за лицом прелестного юноши прятаться сам дьявол? Аказа ничего толком не рассказал о себе, а только спрашивал и спрашивал. А когда Кеджуро вспомнил, что успел рассказать, то его сердце пропустило удар - юноше было известно об его отце и любимом младшем брате. Что если тот специально выведывал слабости человека. Что если Ренгоку, сам того не подозревая, навлек на родных, самых дорогих ему людей, смертельную опасность. А если и так, то для чего это нужно было. Кеджуро был уверен, что они не встречались раньше, поэтому у него не могло быть каких-то личных счетов с Ренгоку. Но если Аказа действительно был не тем, кем себя представлял, то откуда взялся такой интерес к простому священнослужителю. Кеджуро ничего не понимал. Проведя в раздумьях несколько бессонных ночей он принял твердое решение. Дождавшись темноты, он вышел из церкви и направился к лесу. На его окраине было озеро, совсем маленькое, но хорошо укрытое от посторонних глаз. Именно возле него Ренгоку решил ждать. Он не видел юношу почти неделю, но почему-то была уверенность, что тот придет. А еще Кеджуро внезапно понял, что, кем бы тот ни был, он не боялся ступать на священную землю, ведь их первая встреча была именно в церкви. Но лучше было встретиться подальше от любопытных глаз. Мужчина остановился у самого берега озера. Для начала мая ночь выдалась довольно прохладной. От воды тянуло свежестью и сладким запахом диких трав. На берегу раскинулись заросли с ирисом. Цветы покачивали фиолетовыми лепестками в такт дуновения ветра, лишь изредка припадая к самой земле при особо сильных порывах. Совсем рядом с ними росли белоснежные колокольчики. Ночью они напоминали россыпь белоснежных драгоценных камней спрятанных в траве. Будто приветствуя его, из-за облаков выглянула луна освещая все вокруг голубовато-серебряным светом. Кеджуро медленно выдохнул - изо рта вышло еле заметное облачко пара - и поднял голову. Даже если его догадки окажутся верными и ему не суждено вернуться живым, то он все равно не отступит. Ренгоку должен знать правду и разобраться, что же происходит. Кто бы мог подумать, что предчувствие его не обманет - Аказа действительно пришел. Ренгоку не хочет ходить вокруг да около, спрашивает прямо - кто (или что) он такое. Юноша запрокидывает голову и громко смеется. Даже не пытается отрицать. Кеджуро никак не ожидал, что ему придется встретиться с вампиром - порождением самого дьявола - в образе очаровательного юноши. Ренгоку интересует только одно, для чего вампир обманывал его. Ответ звучит как гром среди ясного неба. - Тебя хочу, Ке-еджуро. Хочу, чтобы твой свет принадлежал только мне. Идем со мной во тьму, чтобы он стал еще ярче. Кеджуро, ты тоже должен стать вампиром. Как глупо. Проведя столько времени вместе, узнав, почему Ренгоку было принято решение посвятить жизнь служению церкви, Аказа серьезно надеется на согласие. Но вампир непоколебим - снова и снова повторяет, что Кеджуро должен быть обращен. Что такому как он не место среди людей. - Бог действительно есть, потому что ты настоящий дьявол. - И ты станешь таким же как я. Завтра я вернусь за тобой. И не важно обратишься ты добровольно или силой. Вампир срывается с места и скрывается с глаз за долю секунд. Только после этого Кеджуро позволяет себе выдохнуть. Колени, дрожавшие до этого, подкашиваются и он падает на них, жадно хватая воздух. Никогда в жизни Ренгоку не испытывал такого ужаса. А ведь это только начало, вампир вернется за ним завтра. Прошло немного времени прежде чем Кеджуро смог собраться с мыслями и подняться. Где-то вдалеке раздались птичьи трели, небо окрасилось первыми лучами медленно выползающими из-за горизонта. Скоро рассвет. Весь день прошел для Ренгоку как в тумане. В голове не укладывалось, что он оказался прав. Мысли о побеге были недопустимы - вряд ли вампиру будет стоить больших трудов найти его. Более того, он может направиться к его отцу и младшему брату. Кеджуро не переживёт если они пострадают из-за него. Но и обращаться ко тьме он не намерен. Как вообще возможно после стольких лет борьбы за души людей пойти против них. Он дал слово матушке, что будет сильным и он сдержит обещание даже в такой непростой ситуации. Поэтому, когда солнце заходит за горизонт и он идет обратно к озеру ему почти не страшно. Аказа уже ждет. Все тело вампира покрыли полосы татуировок, клыки выросли раза в два, а глаза светились в темноте ярким желтым светом. От невинного юноши пришедшем в храм несколько месяцев назад не осталось и следа. Осталось только существо, обитающие в темноте и лишающее людей жизни. - Кеджуро, ты подумал над моим предложением? - Я думал о твоих словах весь день, Аказа. Но, прежде чем я отвечу, скажи, ты помнишь как был человеком? - Не помню, это было слишком давно, - вампир брезгливо поморщился. - В конце концов, мне больше двух сотен лет. Да и зачем тебе это знать? - Пусть так. Может ты и не помнишь своей человеческой жизни, но я видел тебя настоящего. И мне достаточно этого. - Ты готов поверить словам вампира? - глаза с малиновыми ресницами округляются. - Я не смогу отличить ложь от правды, но я хочу помочь тебе, Аказа. - Помочь? - Аказа заливается хохотом. - Мне не нужна помощь. Я лишь хочу, чтобы ты отправился со мной во тьму. Ренгоку мотает головой. - Это не так. Тебе нужна помощь. Вся ценность человеческой жизни в ее скоротечности. А в бесконечном потоке времени ты теряешь себя. Ты уже не помнишь свою жизнь, свой дом, свою семью, дорогих людей... Мой долг как служителя церкви помогать заблудшим душам. Помогать всем, Аказа, - Ренгоку подходит к вампиру и кладет руки на плечи, всматриваясь в флуоресцентные радужки. Чувствуется как пальцы на крепких плечах ощутимо подрагивают. - И тебе в том числе. Позволь мне исполнить свой долг. - Слишком поздно, Кеджуро. - Аказа серьезен как никогда. - Некоторые души нельзя спасти. - Ты ошибаешься, любую душу можно спасти, - Кеджуро крепко обнимает его. Делает рывок рукой и спину Аказы пронзает дикая боль, из горла вырывается сдавленный хрип. - Что ты?.. - Мне жаль. Я верю, что ты был хорошим человеком и стал вампиром не по своей воле. Но нельзя перечеркнуть все отнятые тобой жизни. - Нет!.. - Аказа пытается вырваться, но Кеджуро держит крепко. Уже слишком поздно. - Помнишь, что я говорил тебе? Бог милосерден. Искупи свои грехи и Бог дарует тебе прощение. Вампир издает оглушающий рев. Бледная кожа надувается пузырями, лопается и обугливается. Он не может поверить, как Ренгоку мог так поступить. Он открывает рот в попытке сделать вдох, но воздух застревает где-то в горле, не в состоянии попасть глубже, и выходит наружу с бульканьем отвратительных кровавых пузырей. Нетнетнетнетнет. Только не сейчас, когда за столько лет ему удалось найти свет он не может его так потерять. В ушах звенит, а ноги подгибаются. Значит так выглядит смерть. Сквозь покидающий рассудок он чувствует как сильные руки продолжают прижимать его к горячему телу и позволяют обессиленно опуститься на колени. - Все хорошо, Аказа, - сквозь шум в ушах он слышит успокаивающий голос. - Я верю, что однажды мы снова встретимся. Может не скоро, и даже не в этом мире, но встретимся. И тогда я не позволю тебе упасть во тьму. - Кеджуро... Это последнее, что смог прохрипеть вампир прежде чем его тело окончательно не сгорело и обратилось в пепел. Единственным напоминанием об Аказе остались одежда, шнурок, да две пары крупных бус. И осиновый кол крепко зажатый в правой руке священника. Кеджуро долго сидел на коленях не в силах шевельнуться, но, опомнившись, сложил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза, читая молитву. Он просил Бога быть милосердным и пощадить заблудшую душу, чтобы однажды ворота рая стали для него открытыми. Возможно, ему тоже суждено попасть в геену огненную, ведь Кеджуро совершил страшный грех - убийство. Но до момента, как он предстанет пред всевышним, он будет помогать людям. Стольким сколько успеет за тот короткий отведенный срок человеческой жизни. А напоминанием об его долге будет изумрудный шнурок, перевязанный на запястье правой руки.