Рисую запятую

Кай не успевает переступить порог жилой части дома, как слышит это:  — ААААА!!! Мужчина прямо в обуви срывается с места и взлетает по ступеням на второй этаж, пинает ведро с грязной водой и сворачивает на глухие стуки в комнату направо, моментально замирая. Потому что Донхёк сидит на подоконнике высоко сделанного окна, а Марк в углу за дверью что-то агрессивно вбивает в пол шваброй.  — А что происходит? — альфа проходит по ванной комнате, обходит ванну-джакузи и останавливается перед плачущим ребёнком,  — Там паук!  — Там уже никого нет! — Марк цокает и оборачивается на друга, опирается на древко швабры, — Нашёл, кого бояться,  — Это тебе не страшно, а мне страшно, — омежка спрыгивает в протянутые отцом руки и прижимается к груди того, — А ты вообще где был? Обещал прийти пораньше, помочь, ну мы и начали без тебя, — он утирает кулачком нос и поднимает глаза на родителя, — Кстати, а ты чего молчал, что у нас тут натуральная джакузи? Кай усмехается:  — Да к слову не приходилось. Вы многое успели сделать?  — Три комнаты тут, ванная и останется только коридор, — Марк выходит в коридор и замирает, — Господин Ким, это Вы… Вы уронили ведро?  — Нууу, я,  — Нам придётся убираться ещё и на первом этаже, — омежка стонет и нервно дёргает руками, оборачиваясь к семейке, — Хёк, пошёл-ка я домой,  — Ты никуда не пойдёшь! — Донхёк подбегает к другу и становится рядом, оценивая масштаб катастрофы, устроенной отцом, — Надо было соглашаться на встречи с Сынмином, тогда бы не пришлось убираться тут со мной!  — Хёк, ты не прав: я предпочёл случайной связи нашу дружбу, — мальчишка выпрямляется и гордо вскидывает голову,  — Называй это, как хочешь. Я могу угостить тебя сегодня только едой из доставки, — Ли оборачивается на родителя и кивает, — Пойдём, выдам тебе ещё одну тряпку, заодно лестницу помоем. Нет. Ты её и будешь мыть! И свою комнату, и вообще!  — Понял-понял! — Чонин в примирительном жесте вскидывает руки и молча следует за сыном. Потому что этот ребёнок с понедельника все мозги отцу проел необходимостью уборки. Совместной! Это было почему-то супер-важным дополнением в понимании Донхёка. Типа… «Совместный труд объединяет»? Кай так и не понял, к чему всё это было, и только сейчас оценил, какие площади пришлось бы драить одному омежке. Мда, когда-то альфа погорячился, купив себе этот дом. Или нет. Мужчина шипит себе под нос, возюкая тряпкой по ступенях, стоя раком. Мимо, нет-нет, да и пробегают дети, что-то обсуждают, Донхёк будто нарочно даже роняет свою тряпку на голову отцу, кричит что-то похожее на извинения и обещает больше так не делать. Чонин от греха подальше скорее машет тряпкой по ступеням, оказываясь на первом этаже.  — Почему нельзя продолжить завтра? — канючит Марк со второго этажа,  — Потому что сегодня — пятница,  — Именно! Завтра — суббота, выходной, Хёк!  — Завтра Тэён уже приедет! Тебе было бы приятно начать знакомство с братом, который на пороге моет полы, или от которого за версту несёт пылью, или когда в выделенной тебе комнате ползают пауки?  — Нет,  — Вот и всё! — Донхёк спускается на первый этаж с ведром наперевес, громко топая, Он проходит мимо отца, хмыкает и вручает тому ведро с грязной водой:  — В путь! Кай также хмыкает и принимается выполнять работу. И всё же, к семи вечера они управляются с генеральной уборкой, готовят набор постельного, прочищают шкафы и заказывают ужин. Втроём располагаются на кухне за столом на плетёных стульях, медленно жуют пиццу, жутко уставшие тянут через трубочки колу. Чонин широко улыбается, наблюдая за сонными детьми, а потом кивает:  — Марк, давай я тебя подброшу до дома? А то уже время,  — Да, Чонин-щи, было бы неплохо, — соглашается мальчишка, чем альфа и пользуется. Он спускается в гараж, садится за руль, терпеливо наблюдает за прощальными объятиями сына с другом и также спокойно выезжает на дорогу. И только на третьем светофоре спрашивает:  — Марк, дорогой, а кто такой Сынмин?  — Наш одноклассник, клеит меня с начала этого года, — сонно отвечает Марк,  — Марк, золотце, а кто такой Тэиль? Омежка тут же выпрямляется и смотрит круглыми глазами на альфу. Он испуганно молчит и сжимает пальцами ткань осенних джинс.  — Что такое? Видимо, это не ваш одноклассник, — мужчина кивает и давит педаль на зелёный, — Знаете, Вам лучше поговорить об этом с Хёк-и, — мальчишка выдаёт нервный смешок,  — Но ты же тоже знаешь, кто это?  — Нет, не знаю,  — Знаешь-знаешь, — Кай начинает получать веселье от этого диалога, — Он старше, да? Альфа?  — Да не знаю я! Я ничего не знаю! — вскрикивает омежка, едва только ногами не топая в доказательство своей непричастности,  — Ладно-ладно, тогда я не расскажу Донхёку, что ты сказал, что Тэилю скоро двадцать, он тянет Хёк-и на выпускной со школы, курит по углам…  — Вы меня так просто не купите! Я на такое не поведусь! Альфа хмыкает и кивает:  — Ладно, Марк, ты, в самом деле, хороший друг, таких ещё поискать надо,  — Спасибо, — бурчит мальчишка, скрещивая руки на груди и утыкиваясь носом в высокий воротник пёстрой жёлтой куртки,  — Я серьёзно, Донхёк-и очень повезло с тобой, — мужчина останавливается перед домом семьи Ли, кивает омежке, — Пока, будь здоров,  — Спасибо, до свиданья, — Марк выпрыгивает из машины, хлопает дверью, тут же просит за это прощения и скачет домой. Кай хмыкает и достаёт свой телефон, открывает нужную заметку и поднимает на первую строку один вопрос:

///!!! Кто такой Тэиль???!!!

/ Кай нервно отбивает ритм пальцами по рулю, ожидая Тэёна у подъезда указанного дома. По стеклу со стороны водителя раздаётся стук, так что альфа дёргается и поворачивается на звук. Он видит перед собой старшего сына с парой сумок и двумя пакетами, хмурится, шире открывает глаза, когда слышит:  — Поехали, папаша!  — Твоя дверь с другой стороны! — Ким даже не спускает стекло, потому что Ли пожимает плечами и обходит машину, открывает заднюю дверь, кидает туда свои вещички, а потом садится на переднее сидение, — Ты обманул меня,  — Дал адрес соседнего дома. Какая разница? Я имею право на секреты. К тому же, это — квартира дедушки аппы,  — Ладно. Поехали. У тебя же всё есть?  — А у тебя? Кай поджимает губы и давит на газ. Какое-то время они едут молча. А потом мужчина не выдерживает:  — Сегодня Хёк жарит говядину. У него неплохо получается готовить. Я очень надеюсь, что вы поладите,  — Он же омега?  — Да,  — Мы поладим, — парень смеётся, а потом достаёт из кармана куртки телефон, — Я не обманул тебя с номером телефона. Так что звони, и принимай мои звонки,  — У-у-у, господин Ли Тэён собрался звонить мне? — альфа давит педаль тормоза на пешеходном переходе,  — Разумеется. А ещё я рассчитываю добираться до Академии вместе с тобой,  — Без проблем. Только по утрам до работы я заезжаю с Хёк-и до школы,  — Это раньше первой пары, которая в десять?  — Да.  — Мы с ним точно поладим! Кай думает, что нервный тик поймает его уже сейчас. Идея знакомить двух детей кажется не такой уж шикарной. Согласие Тэёна на переезд выглядит подозрительно странным. Ещё его это «я подружился со всеми, кроме Донхёка, и знаю больше тебя!» бе-бе-бе! Мужчина поджимает губы, но всё же продолжает их такой странный диалог:  — На первом этаже закончились комнаты. Но мы вчера убирались и подготовили тебе любую из трёх на втором. Там ещё есть джакузи,  — Мне придётся драться за ванну с Донхёк-и?  — Нет,  — Отлично! Я уже люблю этого младшего брата! — альфа хихикает и возвращает своё внимание телефону, явно давая понять, что не намерен больше поддерживать диалог. Глаза Тэёна становятся круглыми, когда они подъезжают к дому, когда гаражная дверь ползёт вверх, когда они заезжают вовнутрь. Парень крутит головой во все стороны, нервно сглатывает:  — Ты ещё скажи, что у тебя тут камеры везде,  — Не везде — только на улице и на входе. Я предпочитаю входить через гараж,  — А как можно входить через гараж без машины?  — Никак,  — Отстой, Чонин хмыкает и поворачивает к нервному сыну. Он наблюдает того едва ли не впервые так близко. И какой он взрослый «крутой альфа», так — ребёнок во взрослой форме! Ещё больший трус, чем сам Донхёк. Ким первым выходит из машины и идёт к лестнице, ведущей в дом:  — Предлагаю сперва отобедать, познакомиться с Донхёк-и, выбрать комнату, а потом уже тащить вещи, Ли выпрыгивает из машины и идёт за отцом. Он входит в дом и замирает, поражённый чистотой, красотой, дороговизной. Парень уже как-то и позабыл за минувший год, что это такое — уютный дом, семейное благополучие. Тут пахло странно тепло, немного по-новогоднему, когда старик готовит внукам имбирное печенье с корицей. Пожалуй, на вкус самого сладкоежки-Тэёна не хватало сахара, но даже так… Это был настоящий дом. Не в том плане, что это «дом», а не «квартира», а именно что «ДОМ». Парень замирает на входе в зал и смотрит во все глаза на своего брата, родного брата по отцу. Омежка больше похож на Кая: смуглый, светловолосый, с круглыми бёдрами и тонкими ножками, неловко сложенными на груди ручками, такой яркий-солнечный, такой улыбчивый, хоть и стесняется. Так что Тэён первым делает шаг навстречу и протягивает ладонь:  — Ли Тэён,  — Ли Донхёк, — прыскает смехом мальчишка, пожимая протянутую руку, — Очень рад нашей встрече,  — О, а я-то как рад! Очень забавно, что ты тоже оказался братом «Ли»,  — Фамилия прадедушек. Даже не спрашивай, — отмахивается омежка, — А какая у тебя история?  — Фамилия отчима. Даже не спрашивай, — альфа подмигивает брату. И тут Кай понимает, что под крышей собственного дома собственноручно открыл филиал дурки. Потому что его дети поладили с первого взгляда. И можно только догадываться, что эти двое могут учудить. Рассчитывать на осознанность Донхёка? Ха! Рассчитывать на возраст и статус студента Тэёна? Ха! Тут вообще трижды «ха»!  — Папа! Мы идём обедать, ты с нами, или продолжишь сверлить стену взглядом? — Донхёк из ниоткуда возникает перед Чонином, дует губы,  — Я иду,  — Отлично! А то жрать охота! — Тэён смеётся и усаживается на своё место за столом. Не на обычное место Кая, не на то, что занимает суетливый Донхёк, а на то, что между ними — на своё. Мужчина от этого странно улыбается:  — У меня остался только один стул,  — Что? — старший Ли наклоняется к столу и переводит взгляд на пустое место перед собой,  — Ничего,  — Тэён-хён, ты привыкнешь к такому! А ещё привыкнешь к моей вкусной еде! — омежка любезно ставит пару больших тарелок перед отцом и старшим братом, потом возвращается с собственной и протягивает каждому приборы, — Всем приятного аппетита!  — Спасибо! — синхронно отвечают альфы под хохоток Донхёка. /  — Куда побежал? — Донхёк кидает какой-то учебник в спину Тэёна, а потом возвращается в свою комнату, — Верни мою алгебру! Сейчас же верни!  — Тебе так нужна эта математика? Чонин продолжает чистить зубы в ванной, дёргает плечом, когда что-то прилетает в дверь, а потом сплёвывает в раковину и смотрит на своё отражения в зеркале:  — Вот это люди называют семьёй, да? В коридоре слышится возня, споры, вскрики то альфы, то омеги, а потом Донхёк хлопает дверью своей комнаты, и Чонин слышит скулёж Тэёна. Только сейчас мужчина полоскает рот и выходит. Он смотрит на усевшегося на ступенях старшего сына, кивает и спрашивает:  — С тобой всё в порядке?  — Он огрел меня учебником, — парень дует губы и дрожащую руку подносит к виску, — Почему вы все бьёте именно по голове? У меня там, между прочим, мозг,  — Сильно болит? — Кай видит кивок и борется с собой, чтобы не закатить глаза, — Иди сюда, давай я посмотрю, что там, К его удивлению, Тэён поднимается на ноги и подходит, поворачивается нужной стороной и тыкает пальцем в пространство между волосами. Чонин принимается внимательно осматривать сквозь выбеленную шевелюру так хорошо заметную кожу, а потом крутит пальцами голову сына то в одну, то в другую сторону, путая пряди, и замирает. Он видит шрам по правой стороне черепной коробки, достаточно длинный, уже заживший, сквозь полосу которого видны волосики. Альфа пропускает выдох, снова крутит голову ребёнка, будто ничего не заметил, потом поднимает лицо того и улыбается:  — Ты переигрываешь,  — Всё равно голова болит,  — Ну, можешь не ехать на занятия,  — Возьму лёд в холодильнике, — парень отходит от отца и сворачивает на кухню, Ким снова тяжело вздыхает и стучит в комнату младшего сына:  — Хёк, будь тише, я зайду, Не дожидаясь ответа, мужчина толкает дверь и входит. Он видит, как омежка натягивает штаны и уже чиркает «молнией», просит того ещё раз быть потише и закрывает дверь:  — Донхёк-и, я понимаю, что Тэён первым полез, но не бей ты его по голове,  — Это ещё почему? — бурчит Донхёк, шагая к столу и докидывая вещички в рюкзак,  — Так сразу и не увидишь, но у него там шрам. Мы с тобой оба не знаем: было ли сотрясение, или ещё что. Так что, пожалуйста: руки-ноги, спина, но никак не голова, ладно?  — Хорошо, — мальчишка округляет глаза, осознавая свою ошибку, — Я не знал,  — Я тоже не знал,  — Он сам тебе рассказал?  — Прокололся, — хмыкает альфа и выходит из комнаты, — Отряд самоубийц, нам пора! В считанные минуты вся «семья» оказывается в машине. Сегодня вторник, и потому «дети» уже не спорят за место на переднем сидении — оба усаживаются назад: Донхёк за отцом, Тэён у другой двери. Каждый утыкивается в свой телефон, так что Чонин включает музыку и медленно едет в школу. Остановившись напротив ворот, он оборачивается назад и кивает Донхёку:  — До вечера, или есть планы?  — Есть планы. Меня родители Марка подбросят, они ещё позвонят,  — Хорошо. Тогда пока!  — Пока! И тебе пока! — омежка резко подаётся в сторону и оставляет на щеке вмиг растерявшегося старшего брата звонкий поцелуй, выпрыгивает из машины и скрывается за воротами с криками «МАРК!!!», Чонин хмыкает и сворачивает на другую дорогу — ту, что в Академию. Он периодически бросает взгляды на молчаливого Тэёна и спрашивает:  — Всё в порядке?  — Зачем он так? — голос альфы какой-то возмущённый, — Я не был готов!  — Привык, что только ты целуешь всех налево и направо, а тебя нельзя, да? — мужчина смеётся и тут же чертыхается: опять пошёл дождь, — Один мой знакомый сказал, что октябрь в этом году замечательный, так вот я скажу, что ноябрь какой-то дикий,  — Так себе характеристика, но мне нравится, — Тэён хихикает и снова подносит телефон к носу, — У меня первым отечественная история, и я там накосячил, так что должен сегодня ответить,  — У-у-у, ну тогда готовься, я буду ехать молча, могу даже музыку выключить,  — Нет, с ней легче запоминать, правда, Чонин неопределённо кивает. Кажется, в его жизни стало только больше неопределённостей. И до окончательного переезда Бэка ещё не скоро.