Рисую запятую

Суета нового учебного поглощает с головой как детей, так и взрослых. В отношениях Чонина и Бэкхёна наступила тихая пора скромных ухаживаний, совместных обедов и поцелуев украдкой в «слепой зоне» до занятий. Прямо сейчас заведующий был больше занят организацией учебного процесса, первогодками и теми студентами, которых ждали на различных сценах. Хореограф же кое-как помирился с Донхёком и старательно налаживал прежние хорошие отношения, поглядывая за Тэёном. Особенно за Тэёном. Потому что этот ребёнок чудил чаще, за первую неделю довёл господина Хуана до нервного тика тем, что порвал на себе штаны во время тренировки со словами: «Мне неудобно» и продолжил заниматься в одной рубашке и трусах. Бэкхён даже как-то сказал: «Наконец-то у кого-то есть аналог проблемного «Ким Донёна»!». И за тем самым Ким Донёном тоже приходилось смотреть до собственного нервного тика. Потому что этот омега каждый день требовал ключи и умолял оставаться едва ли не до закрытия. Он просто изматывал себя многочасовыми тренировками, забывая про обеды или простые перекусы. И хотя Кай очень старался следить за своим подопечным, на фоне у него ещё маячили Тэён, Донхёк с дружком-Марком и дедушками Ли, держащийся на паре волосков от осенней депрессии Бэкхён — за всеми невозможно угнаться. В один из дней альфа просто отлавливает за руку старшего сына и ведёт за собой на парковку. Потому что проблемы надо решать постепенно, по мере поступления и сложности. Тэён «висит» в его заметках со дня вступительных экзаменов с пометкой «HARD CORE». И потому сейчас господин Ким замирает перед одним из выходов в Академию, с подозрением рассматривая синие волосы студента Ли.  — Знаешь, как бы тебе этого не хотелось, но раз я плачу за твоё обучение как отец, то хочу получать от тебя обратную связь — как от сына,  — А разве преподы не обсуждают учеников? — мальчишка вскидывает бровь, округляя глаза,  — Одно дело: спросить препода, совсем другое — своего ребёнка,  — Вовремя же ты обо мне вспомнил. Как раз, когда мне нечем платить счета за квартиру,  — Что? Между отцом и сыном повисает холодная стена недопонимания.  — Кёнсу… — начинает Кай,  — Мой аппа — это отдельная семья, а я — другое,  — Какие счета? За квартиру дедушки? Почему ты не поговоришь с Кёнсу?  — Потому что он не должен выбирать меня! — вскрикивает Тэён, — Его старшему сыну двадцать лет, он кое-как выпустился из школы, поступил, куда хотел. А на руках — семилетний омежка от законного брака! Аппа получил свой второй шанс и должен идти дальше без ошибки молодости! Мужчина на секунду отворачивается, перебарывая первую слишком агрессивную реакцию, но потом хватает сына за ворот широкой кофты и подтягивает того ближе к себе:  — Не смей говорить, что ты — ошибка Кёнсу. Ты — его самый лучший выбор. Он выбрал тебя, даже когда я не мог выбрать и решиться. Ты должен быть благодарен ему, Перед глазами Кая одно за другим проносятся воспоминания о мягкой улыбке омеги, о его тёплых словах и пожеланиях успеха, о его скованных движениях во время беременности и этой молчаливости, этой смиренности и стойкости перед всеми жизненными неурядицами.  — Да что ты знаешь, — в ответ шипит Ли, также вцепляясь пальцами в футболку отца, С каждой секундой атмосфера накаляется всё сильнее и сильнее, пока мужчина не замечает небольшой шрамик на виске ребёнка. Подумаешь — с каким мальчишкой не случается детских травм, но… Чонин помнит Тэёна пять лет назад, и этого — не было. А ведь уже тогда альфа был подростком. Может, он связался с плохой компанией, «был в улицах», пробовал запрещённые вещества? Всё, что угодно. И всё-таки, внутреннее чутьё подсказывает задать вопрос:  — Что произошло такого, что ты ушёл? Глаза Ли вмиг округляются. Он поджимает губы и только сильнее сжимает ткань одежды на отце, продолжая сверлить того глазами.  — Я задал вопрос, так сложно ответить?  — А если я начну задавать вопросы? У меня много вопросов, — Тэён разжимает кулак и пытается сделать шаг назад, но Чонин не отпускает, — Пусти, не смей лезть в то, чего не понимаешь,  — Расскажи, чтобы я понял,  — Почему ты вдруг привязался ко мне? Отстань! — мальчишка резко присаживается, оставляя в лапах отца кофту, хватает упавшую на асфальт сумку и бежит в противоположную сторону от парковки. Кай перехватывает одежку сына, пытаясь догнать того. На стороне Тэёна молодость и непредсказуемость, любопытство и отсутствие здравого смысла, предрассудков. А потому он перепрыгивает турникет здания художественного факультета, вмиг теряясь в толпе студентов. Только тут он принимается успокаиваться, выматывая себя физически блужданиями по коридорам и лестницам. Вверх и вниз, подвал, где пахнет растворителями и обожжённой глиной. «Не помогает, не помогает!» — альфа в отчаянии выходит на улицу и возвращается в хореографический корпус, вымаливает у охранника ключ от комнаты практик и на полном ходу несётся в нужный класс. Но замирает перед открытой дверью баленёров. Он заглядывает только для того, чтобы убедиться в отсутствии родного отца в пределах Академии в начале седьмого, но замирает на месте. Потому что в стремительно темнеющем классе на пуантах стоит Доён. Омега рассматривает себя в зеркале придирчивее положенного. Он видит своё серое лицо, потухшие глаза и дрожащие ноги. Доён выматывает себя на тренировках по десять-двенадцать часов в день, просыпается ночами и выходит из дома во двор, репетируя под музыку из наушников пируэты снова и снова, пока дурные мысли не покинут голову, оставив лишь одну — «спать». Он похудел и был физически истощён. А прямо сейчас занимался тем, что перед этим самым зеркалом истощал себя душевно. Парень просто смотрел в свои глаза в отражении и повторял: «Ты — ничтожный омега. Ты — только чтобы выйти замуж. Ты ничего не умеешь. Ты такой слабый, что ножки трясутся. Никому не нужный и не интересный. Такой молодой и бестолковый. Уставший и бледный» Донён ненавидит себя. Не переваривает, не понимает, не признаёт и не хочет признавать. Ненавидит за расчётливых родителей, больной организм, трясущиеся ноги и раскосые глаза, что «достались» от деда. Ненавидит за проблемность, за отсутствие друзей, за потраченные родителями время и деньги. Ненавидит за то, что сейчас смотрит в зеркало, на собственное отражение, и продолжает ненавидеть ещё сильнее. Фруктовые ароматы и острую лапшу, тонкую талию и пухлые губы, природную грацию и микрорастяжки на руках, собственный внутренний голос и жалеющие чужие — всё опостылело, всё раздражает, унижает, втаптывает в пыль, топит в болотной тине, нашёптывает утопиться в луже. Тэён чувствует эту атмосферу по странно-заплесневелому запаху комнаты практик. Чужие эмоциональные качели от одного бреда до другого, многократно отражающиеся от зеркала в пространство болью. Лично наносимые удары по самым уязвимым участкам души. Такое чувствуется. Особенно, когда переживаешь то же. Из раза в раз проходишь муки самобичевания, ходишь по кругу из личных уговоров, где «всё в порядке», сменяется «он прав», а потом скатывается в «ты это заслужил», и изредка только выскользает наружу за свежим «ЛОЖЬ!», чтобы войти в круг и по-новой, в тех же эмоциях спускаться глубже в собственный Ад. Он проходит в комнату и тихо зовёт:  — Доён-и? По коже Доёна бегут мурашки, он сильнее сжимает перекладину, судорожно вздыхает и вдруг ощущает слёзы. Омега оборачивается к альфе, всхлипывает, задирая голову, чтобы только и сопли не потекли:  — Что ты тут делаешь?  — А ты?  — А я? — Ким оборачивается к своему отражению, снова и снова прокручивая самоистязающие мысли, отмечает эту дрожь уже не только в ногах, но и в руках, где-то в груди; успевает только повернуться к Ли, — Тэён, Альфа срывается с места, успевая подхватить на руки упавшего без чувств омегу.  — Доён?! Доён! Парень начинает паниковать. Он просто не знает, что делать. Прямо сейчас в Академии вряд ли хоть в одном корпусе присутствует медик. Да и кто помнит, как по-нормальному вызывать «скорую». А что Тэён скажет врачам, как объяснит своё присутствие и непричастность к обмороку омеги? Что должен сказать альфа, который остался наедине с омегой в послеучебное время? Ли устраивает младшего на полу и подбегает к брошенной на входе сумке, вытряхивает из неё телефон и замирает с трясущимися руками.  — Кому звонить? — он оборачивается к бесчувственному Киму, — Доён-и, кому я должен позвонить? Тэён пролистывает контакты, замирает над номером аппы, но потом сглатывает, позволяет себе пару раз ударить ни в чём не повинный паркет, и листает ниже. В следующий раз он зависает над номером Джонни, потом поднимается к контакту «Папа Кай)» и даже начинает вызов, но, вспомнив их дневную стычку сбрасывает.  — Доён-и, я такой бестолковый! — альфа делает глубокий вдох и снова поднимается к верхним буквам латинского алфавита, только теперь воодушевляясь великолепной идеей — он набирает господина Бёна. / Бэкхён с Чонином рассматривают падающий на город вечер с одного из холмов, где расположен частный сектор.  — Позвони Кёнсу, Нини. Это не может больше так продолжаться: ты должен узнать, что у них произошло, — бета переводит взгляд на поникшего альфу, который продолжает играть с трубочкой от давно допитого молочного коктейля,  — Он сменил номер. Я звонил ещё тогда, узнал в салоне связи, что теперь этот номер принадлежит другому человеку. Единственная ниточка связи — это сам Тэён, Бён понимающе кивает и просит прощения, принимая входящий от неизвестного номера:  — Слушаю,  — Господин Бён?  — Ли Тэён? — глаза Бэкхёна округляются, он поворачивается к такому же удивлённому Чонину,  — Это я. Господин Бён, я в Академии. Поймите правильно: Доён без сознания тут, в танцклассе. Что мне делать?  — Что?! — заведующий подскакивает на ноги и первым идёт в сторону машины хореографа, машет тому рукой,  — Господин Бён! Я просто зашёл и поймал его, он в обмороке! Я не знаю: куда звонить, и что делать? Подскажите, пожалуйста!  — Оставайся с ним, оставь в покое и приподними ноги, попробуй умыть, если есть вода, я сейчас же вызову «скорую», и это не обсуждается. Как понял? — бета дёргает открывшуюся дверь и кивает альфе «в Академию»,  — Господин Бён, это не я!  — Я верю, Тэён, что это не ты. Просто будь рядом с ним, не позволь ему очнуться одному или вовсе — сбежать в таком плохом состоянии. Назови номер кабинета и жди меня или скорую, как понял?  — Понял, — мальчишка сбрасывает вызов и вытряхивает из прежней сумки пустую бутылку из-под воды, утирает слёзы испуга запястьями и подскакивает на ноги, — Я сейчас, Доён-и, просто за водой сбегаю, подожди, пожалуйста! Ли выбегает из комнаты и по коридору добегает до туалета, набирает полную бутылку воды и возвращается в танцкласс. Он просто опрокидывает ту вверх дном над лицом Кима, который тут же приходит в себя и панически вскрикивает, принимаясь часто-часто тереть лицо, чтобы избавиться от воды.  — Доён-и! — Тэён падает рядом на колени и хватает ладонями испуганное и бледное лицо Доёна, — Что с тобой было? Я так испугался! Альфа устраивается на мокром паркете рядом, прижимаясь всем телом к омеге, обнимает того поперёк груди, не позволяя сдвинуться.  — Идиот! Кто так делает?! Никогда больше не поливай бессознательных людей водой — это шок! — Ким на эмоциях часто и порывисто дышит, щипая пальцами руку Ли, — Отпусти меня, мне пора домой,  — Я позвонил господину Бёну, и сейчас сюда едет «скорая». Так что сиди,  — Что? Зачем? Зачем ты это сделал?! — Доён дёргает ногами, так что они оба теряют равновесие и болезненно приземляются на пол; омега протяжно стонет, заходясь новым потоком слёз, — Они поругают меня, меня отстранят от занятий. Что же ты наделал, Тэён?  — Почему тебя отстранят? — Тэён переводит тему, укладываясь на паркете так, что спиной собирает лужу, не позволяя младшему мокнуть,  — Потому что меня тут не должно быть. Потому что Кай-ним целый месяц запрещает мне тренироваться одному или пропускать перекусы. А я тут один, голодный. А в больнице начнутся вопросы, капельница.… Ещё и родителям позвонят — стыд-то какой! Омега заходится слезами, поворачиваясь лицом к альфе, жмётся к широкой груди того, льнёт под тёплую руку, цепляется пальцами за мокрую футболку.  — Почему, как случается какая-нибудь херь, ты всегда рядом? Тэён сдерживает смешок и отвечает:  — Просто так получается. Я, может, тоже скоро начну думать, что у тебя такая ярко отрицательная реакция на меня,  — Почему? — Доён бубнит куда-то в старшего, успокаиваясь в его руках,  — Каждый раз, как встречаю тебя, ты заливаешься слезами. Лучше бы и не встречались, так ведь?  — Нет, В коридоре раздаётся звук ботинок бригады «скорой», звонкий голос заведующего Бёна, который направляет врачей в нужный кабинет, первым открывает дверь.  — Господин Ким? Как Вы себя чувствуете? — один из врачей в маске опускается перед парочкой на полу, опуская по ладони на лоб каждого,  — Это переутомление. Везите меня, куда угодно. Только не одного, пожалуйста, — Доён отлипает от Тэёна и испуганно смотрит на врача, — Мне страшно,  — Конечно. Вы можете идти?  — Не уверен,  — Я донесу, док. Со мной всё в порядке, — Ли поднимается с пола и ловит одобрительный кивок от врача, хватает на руки омегу и выходит из кабинета в коридор.  — Господин Бён, проедете с нами? — спрашивает второй врач бригады,  — Да, хорошо. Господин Ким! — бета оборачивается к притаившемуся у окна коридора хореографу, так что Тэён сбивается с шага и оборачивается через плечо, узнавая отца. Ли прослеживает, как заведующий Бён вручает тому ключи, что-то шепчет и угрожает пальцем, после чего только оборачивается к ожидающему врачу. «Так значит, вы вместе» — Тэён грустно усмехается и поудобнее перехватывает на лестнице Доёна. / Тэён передёргивает плечами, когда Доён открывает глаза и улыбается ему:  — Ты всё ещё тут,  — Я вроде как ответственный, — хихикает альфа, — Рассказать тебе что-нибудь хорошее?  — Нет. Тебе пора уходить: готовить домашку, выспаться,  — Я схожу за кофе, а ты спи дальше, — Ли поднимается со стула и выходит из палаты. Он оборачивается к сидящему на кожаном кресле господину Бёну и учтиво спрашивает:  — Вы будете кофе?  — Давай, Тэён кивает и лениво плетётся за поворот, где стоит кофемашина, берёт два стаканчика американо и возвращается к палате Доёна. Он протягивает один напиток заведующему, а второй крепко держит пальцами, садясь рядом с бетой. Они удивительно синхронно вздыхают и делают по небольшому глотку.  — Тоже тренировался и решил заглянуть за другом? — Бэкхён даже не оборачивается к Тэёну,  — Да,  — Ты поразительно вовремя, проблемный студент господина Хуана, — заведующий хмыкает и поворачивается к студенту Ли, кивает на дверь палаты, — А там — мой проблемный студент, самый-самый. Мы таких любим и ненавидим, заботимся и сами же выматываем, Альфа ухмыляется и также всматривается в дверь:  — А я могу спросить Вас? Только ответьте честно,  — Конечно, тогда у меня тоже будет вопрос, на который я потребую такого же честного ответа,  — Хорошо. Так вот: как давно Вы живёте вместе с.… С моим отцом? — парнишка бросает скептичный взгляд на мужчину и дёргает подбородком, Бэкхён пару раз моргает, а потом прыскает смехом, но тут же поправляется:  — Извини, просто ты так сказал… О, Тэён, я только недавно начал встречаться с твоим отцом, и всё ещё не живу с ним,  — Но я довольно часто встречаю Вас по жизни,  — Что?  — Не знаю, просто где Кай, там и Вы, Бета поражённо хлопает ресницами и делает глоток кофе, пару раз кивает и рассказывает:  — Раз ты просил честности, то я тебе расскажу. Потому что много-много лет назад я встретился с мальчишкой Чонином, больным до танцев и зависимым от возможности стать не просто корифеем, но и премьером, к пятидесяти стать балетмейстером. Потом наши пути несколько разошлись. В ту пору мы оба были так влюблены. Но перед ним первым встал выбор между карьерой и семьёй. Пока он колебался, Кёнсу принял решение самостоятельно, за вас всех: оттолкнул в мир мечты любимого человека. Тогда-то мы, кажется, впервые поссорились с Каем. Мы долго потом ещё не общались и столкнулись, когда… Кажется, когда на всю страну прогремели новости о свадьбе Кая с Сехуном. Я не следил, не смог прийти на церемонию: мой собственный мир, хрупкие отношения — всё трещало по швам. Но брак и даже ребёнок не принесли Каю счастья и домашнего уюта. Мы, нет-нет, да и сталкивались то тут, то там, и прежняя дружба как-то вернулась, хотя обидки-то остались, остались. Только недавно мы стали встречаться, будто заново познакомились, нашли друг друга и решили закрепиться, раз и так столько лет прошли вместе. Я знаю, что рассказ мой малоинформативен, но, пожалуй, это всё, что я могу ответить тебе на вопрос, если честно, Тэён поджимает губы и опускает глаза:  — А что же Вы хотели спросить у меня?  — Откуда появился этот шрам? По спине альфы пробегаются мурашки. Он даже не догадывается, что полчаса назад Чонин попросил Бэкхёна спросить именно об этом, что его влекло предчувствие, которому бета решил довериться. Ли облизывает губы и переводит взгляд на Бёна:  — Я же имею право отказаться от ответа на этот вопрос?  — Да, но тогда я задам другой,  — Ладно,  — Ты ненавидишь Кая? Тэён прыскает смехом, пару раз кивает и смотрит на Бэкхёна:  — А как я должен относиться к человеку, который оставил нас с аппой, навещал пару раз в год, за последние лет пять и вовсе ни разу не писал даже? Этот человек снабжает нас деньгами, но никогда — чем-то большим. Семейное тепло, господин Бён? Когда аппа был готов его отдать, хотел ли Кай принимать? Хотел ли оставаться на мои дни рождения и смотреть танцы? Он сожалеет сейчас? Пусть сожалеет дальше! — альфа грустно усмехается и дёргает рукой, — Пусть расплачивается за всё это,  — Тэён, ты не хочешь дать ему ни шанса?  — Я… — Ли дёргает плечами и качает ногой в задумчивости; отвечает, когда Бён уже не ждёт ответа, — Я бы хотел дать ему шанс, но сейчас уже не могу позволить этого себе. Себе, понимаете, господин Бён? Теперь я не могу позволить себе дать слабину и принимать его помощь больше нужного, «покупаться» за рождественские подарки или случайную попытку в заботу. Я зашёл слишком далеко, чтобы мириться с собственным отцом, возвращаться в отчий дом и помогать аппе, видеться с младшим братом. Понимаете?  — Нет, — бета просто пожимает плечами и комкает стаканчик, — Я не понимаю, что творится в твоей головушке, но могу сказать точно, что ты, в самом деле, зашёл так далеко, что видимо, однажды окажешься в тупике. Дай знать, когда замрёшь перед непробиваемой стеной, и я первым приду тебе на помощь, помогу вернуться из твоего этого «далеко зашёл»,  — Хорошо, господин Бён, Они оба затихают в коридоре, принимаясь раздумывать над полученными ответами. Оказавшиеся перипетией судеб тут, связанные одним простым человеком Ким Чонином, разделившие теперь больше пары глубоко интимных секретов, они стали ближе друг другу, продолжая сохранять это расстояние. Эту крохотную, глубокую пропасть. / Чонин сидит на диване в зале и нервно дёргает ногой, держа в руках телефон. Он ждёт звонка Бэкхёна, чтобы узнать ответ Тэёна — ничего больше не важно. Весь мир этого альфы как-то за минуты сосредоточился на одном-единственном человеке, на старшем сыне. Донхёк из-за угла коридора рассматривает напряжённую фигуру отца. Мальчишка дует губы, всё ещё тая глубоко внутри обиду на то чистосердечное признание отца. Для него сейчас тяжело вернуться в прежнюю колею их сложившихся доверительных отношений, но вынужденность вести совместный быт и отчаянная нужда подростка в тепле, родительской ласке и заботе, которые Кай охотно ему дарил, каждый день подталкивают омегу делать странные поступки: со слезами умолять купить дешёвый шарф и злиться из-за того, что прежний Минхо больше не попадается в пробках, пересаливать еду и названивать вечерами, срывая свидания. Донхёк итак подросток, а тут ещё отец с дурной головушкой.  — Давай заведём домашнее животное, — омежка подходит к отцу, скрещивая руки на груди,  — Что? — альфа чуть дёргается, удивляясь словам ребёнка,  — Кошку, собаку, хомяка — чтобы мне в доме кто-то радовался,  — Я безумно рад тому, что ты всё ещё не сбежал от меня. Я сойду за хомячка?  — Сойдёшь, — мальчишка мягко улыбается — всегда поддаётся на эти шутеечки от отца, Омежка садится рядом с ним на диване и смотрит на чёрный экран телефона:  — Что-то произошло? Такое важное?  — Мой студент потерял сознание от перегруза. И его поймал мой старший сын — твой старший брат. И сейчас в больнице с ними сидит Бэк,  — Оке-ей. Давай я напишу про это историю и отправлю сюжет дорамы на телевидение? Мы обогатимся, гарантирую! — Донхёк смеётся, испытывая смешанные чувства от этой истории,  — Хёк, в этом месяце моя жизнь итак похожа на дораму — лучше сразу выпустить шокирующую автобиографию,  — А серьёзно, мне всё-таки есть смысл готовить на четверых или нет?  — Что?  — Тэён будет переезжать к нам?  — Не знаю. / Тэён сжимает выбеленные волосы Джонни, продолжая целовать шею того. Со крепче сдавливает пальцами рёбра Ли и утробно рычит:  — Ну, ты и подонок, Тэён, подонок-подонок-…  — Завались и расстёгивай уже джинсы, пай-мальчик из строительного колледжа, — этот альфа первым хватается за «собачку» замка и чиркает молнией, — Это у тебя каждый раз подскакивает от моих поцелуев,  — Ты знаешь, как доставить одним только взглядом настоящее удовольствие. Альфа, который наказывает себя тем, что ложится под друга-альфу, Ли вскидывает голову и испуганно вглядывается в расслабленное лицо Со. Джонни хмыкает и спускает ладони к ягодицам студента Академии:  — Ты всё это время думал, что самый умный тут? О твоей сущности не догадывались только омеги и Джехён-и,  — А Сокдже? А Сонхва?  — Сонхва расстался с тобой, как только разобрался — умный парень, хочу тебе сказать. Самый умный, догадался обо всём даже раньше меня. А Сокдже просто не выносил твоей игривости, — блондин отворачивается от Тэёна, — Я почему-то не верю, что тебе настолько наплевать: когда, как и с кем. Каждый раз жду душещипательной истории, но в итоге получаю умопомрачительный секс. Каждый раз,  — По твоим словам я так великолепен, — Ли тянется с поцелуем к губам Джонни, но тот снова отворачивается,  — Ты слетаешь с темы, но однажды всё расскажешь. Только вот интересно: кто тебя выслушает, кто будет лечить твою больную голову, и кто будет навещать тебя в психушке. Потому что такое отклонение — прямая дорога именно туда, Тэён скатывается с коленей Джонни на пол, сжимает упругие ляжки того и смотрит снизу-вверх:  — Хватит болтать, просто сделай то, что должен, и мы оба расстанемся на сегодня. Ты итак знаешь слишком много даже для друга,  — Я уже больше, чем просто друг, бро,  — Секс ещё ничего не значит! Даже совместный ребёнок не делает людей ближе друг к другу, брачные договора и пышные свадьбы — ничто, Джон. Клал я на твою «семейность» и «право на искупление с кем-то достойным» большой стальной болт, Джон! Я узнал кое-что новое из жизни отца, — альфа хватается за серые брюки Со и тянет те, спуская к полу, потом снимает и брифы, улыбается, оглядывая влажную головку крупного члена, — Думаю, что просто не имею теперь права даже на дружбу с Джехёном. Позаботишься о малыше?  — Что за ересь ты несёшь, Тэ-Тэ?  — Это наследственное — быть инфантильным ублюдком, который отказывается от серьёзных отношений,  — Да ладно, твой папочка же старается искупить ошибки прошлого,  — Я не хочу в его возрасте испытывать этих сожалений, буду искупать их сразу же, с тобой, — Тэён тянется и накрывает губами самый кончик члена Джонни, толкается языком в щёлку и отстраняется, — Я хочу, чтобы меня наказывал ты, чтобы жизнь имела сразу же за все текущие пригрешения. Чтобы потом у меня в голове не было мыслей о неудачах прошлого, сожалений и сомнений по поводу того, что мол, когда-то господин Ли Тэён был «хорошим человеком». Я сразу буду тем ещё подонком, и не буду исправлять своей истории. Поставлю точку в этом разговоре, после каждого промаха жирную — сука — точку! Без права на возврат, на искупление! Так что, Джон, расскажи мне всю правду обо мне, — парень заглатывает глубже, насаживаясь почти полностью,  — Ты — больной ублюдок, — Со откидывает голову на спинку кресла, — Ты не получаешь мгновенного искупления, только опускаешь себя ещё глубже в грязь. Тебе не нравится это, но ты продолжаешь так делать, как самый настоящий больной, который знает, что нужно лечение, но ничего не делает. А может, … может, ты просто любишь сосать чужие члены и унижаться? Так любишь, когда я унижаю тебя, чтобы из чужих уст слышать, что ты, в самом деле, последняя шлюха, которой всё равно: как, когда и с кем? — он хватает волосы Ли, — Тогда слушай, конченная шлюха, что я скажу тебе, что скажу тебе как альфа, как друг, как твой ровесник и любовник. Ты — последняя мразь, которая ненавидит сама себя, которая однажды поверила мудаку-отчиму и каждый день оправдывает его слова, ненавидя себя всё больше и больше. Ублюдок, ненужный отцу, — альфа толкается глубже в податливый рот, — Ошибка своего слабовольного аппы. Извращенец, которому так понравился аромат младшего братишки. Конченый гандон, который принялся трахаться со всем, что движется, — слюна внезапно вспыхнувшего, неконтролируемого уже гнева падает на грудь, — Недостойный своих денег и мнимого положения в Академии, всё ещё верящий в свой якобы талант. Обмудок, который отдаляется ото всего, к чему испытывает чуть больше чувств. Просто грязь под ногтями, которая больше всего прочего в этом мире ненавидит себя самого, — до боли слёз сжимает волосы Тэёна в кулак, — Ненавидишь себя за то, что родился, что родился альфой, что родился у такого звёздного отца и такого блаженного аппы, ненавидишь себя за то, что влюбился в омежку из параллели и дарил тому конфеты, что потом трахнул того, что завёл кучу поверхностных отношений и провёл последний гон с Джехёном. Хах! Даже прямо сейчас ты ненавидишь себя за то, что сосёшь, что выпрашиваешь у меня этих эмоций, что я разгадал этот твой секрет и теперь пользуюсь, унижаю, оскорбляю, но делаю именно то, чего ты хотел, и опять ненавидишь себя. Просто ненавидишь себя, Тэён! Тэён задыхается слезами и давится поступающей по горлу спермой. Но только сильнее сдавливает пальцами колени Джонни. Потому что тот прав.