Рисую запятую

— Привет? — альфа рассматривает новенького сотрудника в кафе,  — Здравствуйте. Желаете сразу сделать заказ, или Вам что-нибудь посоветовать? — парнишка мило улыбается, открывая передние зубки, так что Тэён промаргивается и чуть двигает челюстью, сглатывая слюну, когда спрашивает:  — А где Джехён? У него же смена сегодня?  — Он сейчас подойдёт, не переживайте,  — А ты недавно устроился, да? Ещё не знаешь меня, — Ли растягивает улыбку от уха до уха и роняет локоть на стойку, заглядывая в круглые глаза нового бариста,  — Вы правы, сегодня — мой второй день,  — Смотри, Минхо, как бы не стал последним: это мой друг Тэён, тот самый, про которого тебе говорил Сонхва, — Джехён вытирает влажные руки о чёрный форменный фартук и отодвигает нового сотрудника плечом в сторону,  — Не разрешаешь мне заводить новых знакомств, подлый малыш Джехён-и! — альфа дует губы, пока глаза Минхо на лоб лезут от такого проявления «дружеских чувств»,  — Конечно, ты ещё не исполнил мечту, должен быть сосредоточен и не распыляться на омег вокруг,  — А-а-а, Минхо, ты — омега? — Тэён животом ложится на стойку, отрывая стопы от земли, чтобы помахать тому самому сотруднику рукой, — Напиши, если понадобится помощь! Этот хён, — он опускает ладонь на собственную чёрную макушку, — Хорошо позаботится о тебе, На это заявление омега пыхтит и убегает за штору. Альфа смеётся, а потом приземляется на пол, вмиг становясь серьёзным:  — Вообще, я к тебе по важному делу. Касательно помощи,  — М? — бета протирает стойку всегда готовой тряпкой,  — У меня начинается гон, а ты оставил свою рубашку в моём шкафу, — Ли спокойно наблюдает, как мальчишка поднимает на него круглые глаза, — Там всё пахнет долбаными персиками,  — Тэён, как ты можешь …? — Джехён начинает задыхаться от возмущения,  — Я не предлагаю тебе секс — только пара дней тесных-тесных объятий. Бросай читать любовные романы о похотливых альфах и развратных омегах, деревянных бетах — всё это туфта полная!  — А как же тогда обычно проходит гон? — уши Чона становятся пунцовыми,  — Как-как: на запахи реагируешь, злишься, встаёт каждый час — но не требует прям размножаться, — Ли коротко смеётся, и добавляет с нажимом, — А у меня теперь вся комната пропахла персиками,  — Иди домой, иди к родителям, Тэён, — бета опускает глаза в пол, боясь поддаться словам бывшего,  — Да у меня от их звонков уже телефон разрывается! — в доказательство своих слов парень кидает на стойку вибрирующий телефон экраном вверх так, что видно имя контакта — «Ап-па-апа», — Волнуются обо мне, типа помощь, типа готовы терпеть мои вспышки агрессии хотя бы в такую пору! А оно мне надо?  — Будь тише, мы в публичном месте,  — Умоляю, малыш! /  — Так, если что…  — Мы поняли, пока, пап! — Донхёк выпрыгивает из машины, а следом за ним, вежливо кивнув — Марк. Чонин крепче сжимает руль, провожая взглядом подростков на первый концерт. Ох и тяжело ему пришлось в последние три дня. Альфа познакомился с родителями Марка — интеллигентные люди, стоит отметить; три часа объяснял Сехуну, что уже купил билеты на самолёт и семнадцатого числа будет с сыном за Океаном; сегодня вечером провёл часовую лекцию сынишке и укороченный вариант её же в машине, когда вёз двух омег на концерт. Донхёк сияющими глазами рассматривает мир вокруг — яркий холл с высоко подвешенным диско-шаром, трясёт за руку Марка, когда они по лиловому ковролину на ступенях спускаются в трёхуровневый зал на дэнс-площадку. Омежка уверенно ведёт себя в толпе, расталкивая замешкавшихся людей, приближаясь к сцене, где работники стаффа настраивают оборудование. Старший за его спиной порывался пару раз пояснить про колонки и синтезатор, но младший на это только закатывал подведённые серебром подводки глаза. Спустя несколько минут в зале становится совсем темно. Со всех углов раздаются крики, а на сцену выходит ведущий. Высокий, удивительно худой в жёлтом фраке мужчина веселит и подбадривает публику, шутит что-то на уровне 18+, обещает скорый выход долгожданной группы, но пока представляет только вокальный коллектив. Донхёк честно отхлопал первую песню ребят. Но потом стал сомневаться в собственных билетах: достал телефон и стал гуглить QR-коды. Но, о везение! Тогда же прежний ведущий, выпав откуда-то с потолка на верёвке, объявил на сцену диджея Муна. И тот выплыл из-под пола, часто крича что-то на «английском», а потом уже включил музыку. Стало чуточку веселее: микс знакомых мелодий любимых исполнителей на танцевальный манер оживил зал. Так что через несколько минут все три этажа наслаждались танцами, или просто — как эти двое омег — прыгали под часто меняющийся ритм, стараясь хоть немного успеть или подстроиться, выкрикивать слова, которые окружающие знали лучше или хуже. Становилось жарче и веселее. С верхних уровней на зал иногда стекал алкоголь из бутылок открытого шампанского или по воле небрежных посетителей «элиты». Диджей сам кричал и прыгал на сцене, закручивая мелодии до бешеного темпа, смеялся и повторял:  — Let get it, legetit, allright!!! От этого становилось ещё смешнее и первые два часа неожиданно резко подошли к концу. Стойка диджея опустилась под сцену, зато выбежали долгожданные артисты. Донхёк ухватился за руку Марка, восторженно вопя тому в ухо. Бедный омега чуть не оглох от перевозбуждённого друга. Ребята из группы начали петь самый яркий хит, и уже никто не сдерживался в подбадривающих криках, хлопках и даже попытках в повтор хореографии. Песня сменяется песней, Донхёк уже не ощущает времени вокруг — он настолько в этой атмосфере, что с трудом соглашается уйти в перерыв с Марком в туалет. Он касается спиной стенки, стоя в длинной очереди, пока друг переминается с ноги на ногу.  — Если мы пропустим хоть одну их песню, я утоплю тебя в унитазе! — кричит Ли в ухо друга,  — Знаешь, ещё чуть-чуть, и я буду не против! — отвечает Марк, забегая в приоткрывшуюся дверь,  — Эй! Хёк! Ли Донхёк! Омежка роняет челюсть, когда видит, как к нему приближается тот самый студент. Сегодня с такими же огненными волосами, с огромными наушниками на шее, в чёрной полупрозрачной рубашке и обтягивающих джинсах, обутый в белоснежные хай топы, светящиеся сиреневым под неоновой лампой.  — Донхёк! Прикрой рот — вдруг секретик уронишь! — Тэиль указательным пальцем поддевает острый подбородок Донхёка,  — Что ты тут делаешь?  — Я?! — парень обыденно кричит, так что до омеги уже даже доходит, что студент тут делает, но тот всё же отвечает, — Я работаю!  — Ага! Диджеем?  — Ты шутишь?! Совсем не смотрел на сцену?! — Тэиль хватается ладонями за собственные наушники, а потом принимается подтанцовывать под басы новой композиции, — А сейчас там мой лил-бро! У него отлично получается всё это! Но я же лучше?!  — Хёк? — Марка отталкивает следующий на очередь в «интересную комнату», так что омега оказывается в руках Донхёка,  — Привет! Йоу! Ты кто? — диджей Мун двигает головой в ритме,  — Марк,  — Йоу, Марк! А ты — крутой!  — Спасибо?  — Марк, пошли, — Ли тянет за собой друга, но перед ним снова выпрыгивает Мун, — Чего?  — Хёк! Давайте тусоваться вместе! Судьба снова сводит нас! Омежка закатывает глаза и ускоряет шаг.  — Это судьба, Хёк! — Тэиль высоко подпрыгивает, привлекая к себе больше положенного внимания, так что кто-то поумнее двух старшеклассников просит селфи с главным диджеем вечера, Недавний именинник же ускоряет шаг, до боли сжимая запястье друга. Марк смеётся и спотыкается на каждом шагу о развязанный шнурок, в итоге падая и теряясь в толпе. Погружённый в свои мысли Донхёк не замечает этого. Он приходит в себя только около одной из колонн, когда, часто крутя головой из стороны в сторону, не видит Марка. Мальчишка начинает паниковать: он бегает от человека к человеку, уворачиваясь от чужих рук и работая локтями похлеще стариков на рынке. Ли кружится и выпрыгивает из толпы, выкрикивает имя друга. Сцена и выступление любимой группы уже совсем не важны. Омежка выхватывает телефон из-под рубашки и печатает СМС, надеясь только, что старший додумается прочитать. Но тот не читает. Минута. Фейерверки на сцене. Донхёк смотрит по верхушкам чьих-то голов, стараясь найти одну особенную, но понимает, что потерял друга. «Нет, пожалуйста, нет!» — он протискивается сквозь толпу к туалету и начинает спрашивать окружающих, но все отрицательно машут головой. На глазах появляются слёзы, так что Донхёк возвращается в основной холл и замирает под рабочей лестницей, крепко сжимая телефон и глядя на сцену. Омежка шмыгает носом, когда после небольшой переклички между мемберами начинает звучать лирическая песня о разлучнице-судьбе и встрече двух героев через сотню лет. «Пожалуйста, я не хочу теряться. Пожалуйста-пожалуйста, ну кто-нибудь, хоть немножечко. Марк, подумай, телефон проверь, пожалуйста, идиот!»…  — Эй! Хёк! Йоу, бро! Бро, ищу Хёка! Покричи со мной, а?! — Донхёк подрывается с места и бежит на знакомый громкий, такой спасительный сейчас громкий голос. Он видит, как Марк прижимается всем телом к Тэилю, пока тот широко улыбается какому-то здоровому парню, продолжающему растерянно чесать репу.  — Ма-а-арк! — Ли подбегает к другу, заключая того в крепкие объятия. Старший омега смеётся:  — Ну ты и дурак, бросил меня!  — Заткнись! Чего ты потерялся? Мог бы крикнуть!  — Так бы ты меня и услышал!  — Всё в порядке? Да?! — Тэиль опускает тёплую ладонь на плечо Донхёка, наклоняется к тому и заглядывает в глаза, — У меня скоро будет работа! Но! Но если опять потеряетесь, или ещё что произойдёт — мало ли — запиши мой номер! Хёк! Эй, Хёк! Обижайся, сколько влезет, но прямо сейчас надёжнее меня тебе не сыскать человека, Ли дует губы и пару раз кивает. Он протягивает руку с телефоном и даже кричит пароль, чтобы только диджей ввёл свой номер. Парень тычет экраном телефона в лицо омежке:  — Я — Мун Тэиль! Подписался также, чтобы не было вопросов. И да, лучший совет вам от опытного тусовщика — уходите раньше последней песни, какой бы крутой она ни была. В конце таких концертов обычно случаются всякие некрасивые штуки, особенно когда вас только двое, когда все видят, что вы — неопытные дети. Окей?  — Окей, — роняет Донхёк, хватая свой телефон и пряча в карман. / Донхёк обнимает Марка в собственной кровати. Час назад они всё же позвонили Каю и попросили захватить их — танцевать шесть часов к ряду, и ещё два часа идти пешком по ночному городу оказалось трудновыполнимой задачей для двух старшеклассников. И хотя они выветрили эмоции, были жутко голодными и уставшими. Поэтому прямо сейчас, после звонка родителям Марка, оба омеги кое-как переоделись в домашнее и легли спать, пока альфа задремал прямо на диване в зале, снедаемый последствиями волнения всё время пребывания детей на концерте.  — Марк-и,  — Чего? — осипшим голосом откликается тот,  — Как тебя нашёл Тэиль?  — Он пытался догнать нас. Помог мне подняться, и вместе мы пошли искать тебя, — мальчишка переворачивается с боку на бок, утыкаясь носом в подушку, продолжая бубнить, — Ты такой иногда надоеда, но он ещё громче. Я так устал, Хёк-и. Мои уши будут кровоточить неделю,  — Марк-и, а он же красивый, да?  — Господи, Хёк, просто спи. Тебе кто угодно покажется красивым, когда за время концерта столько всего происходит: это какой-то там эффект для свиданий, так что…., — Марк шумно зевает и тут же засыпает, А вот Донхёк почему-то задумывается не об этом самом эффекте, а о тёплой ладони Тэиля, который решил помочь двум дурачкам-омегам. /  — Кто? — Тэён дёргает дверь и видит перед собой Джонни. Альфа хмыкает и заталкивает друга внутрь небольшой квартиры-однушки, скидывает обувь и проходит по коридору на кухню.  — Ненавижу запах яблок,  — Чего тогда пришёл? — Ли следует за другом,  — Мне написал бэйби Джехён: просил совета, задавал неудобные вопросы. Тэён, ты растлил мальчика, — Со открывает холодильник и достаёт пакет прокисшего молока, жмурится и бросает тот в раковину, только сейчас замечая пару грязных тарелок, — А тебе, в самом деле, очень плохо,  — Ты не помогаешь, — альфа снова злится, готовый разорвать на мелкие куски парня перед собой, так сильно пахнущего кофе — банальные инстинкты по отношению к другому молодому альфе,  — В зависимости от твоего поведения я дам разрешение бэйби на визит к тебе. Прямо сейчас я бы не разрешил этому хрупкому цветочку идти к тебе, — Джонни вытряхивает с полок кофе три-в-одном, ставит кипятиться на индукционку чайник и дёргает шторку, открывая окно, — А вот через день — пожалуйста,  — Ну ты и мразь, Джон! Пришёл и дразнишься!  — Успокойся, гормональный маньяк, — Со хмыкает, — Ты бы сам себя потом винил за плохое обращение с крошкой Джехён-и, так что веди себя достойно и запомни уже: не всё, что умеет говорить, склонно к сексу,  — С тобой забудешь, — Тэён всё же садится на стул, подбирает ноги и смотрит на друга,  — Шёл бы к родителям. Полгода назад всё же было в порядке,  — Конечно. Кроме того, что больше прочих меня успокаивал аромат младшего брата, а не аппы,  — Так вот оно, в чём дело. Да ты, бро, педофил? — Со хмыкает и выливает кипяток в чашку, только после этого высыпая содержимое пакетика, мешает ложкой, когда продолжает, — Не заводись: я понимаю. Но не вижу проблемы в этом,  — Я тоже не вижу, но отчим живёт со мнением о моей озабоченности и странными склонностями. Ублюдок-бета не разбирается в таких вещах, зато лезет больше положенного!  — Погоди-погоди, — Джонни вынимает ложку и с громким лязгом отправляет ту в раковину; прямо сейчас атмосфера на кухне заполнена не ярким ароматом молодого альфы в гоне, но чем-то тёмным, пожирающим само себя, так что парень цепляется за эти чувства друга и развивает мысль, — Ты же переехал зимой, и начал вести отношения с теми близняшками, а потом тем альфой, и…. Он в осознании присвистывает и делает первый глоток напитка, хмурится, и продолжает спустя долгие минуты напряжённого молчания:  — Так вот в чём была твоя проблема?  — Он пахнет дамасской розой, и это просто отличный аромат для яблока. Ничего больше. Сам аппа пахнет обычной алой розой, с характерной возрасту и положению терпкостью. Но Джено-я, … Я не имел в виду ничего плохого! Я всегда дорожил и дорожу Джено-я! Как я могу «хотеть» его? Ублюдок-бета! Со вновь присвистывает, а потом отставляет чашку и достаёт из заднего кармана широких шорт пачку сигарет, хватает спички из подвесного ящичка и закуривает под осуждающий взгляд Тэёна:  — Ожидаемо ведь было, что будете хорошо сочетаться и чувствовать себя лучше рядом друг с другом в особые периоды жизни,  — Вот именно,  — И ведь персик тоже неплохо сочетается с яблоком,  — И отвратительно — с кофе,  — Как будто я претендую на твоего бэйби, — альфа делает долгую затяжку, — Ищу уникальный аромат для кофейных зёрен,  — Ехай за Океан,  — Нет. / Донхёк крутит в руках выключенный телефон, когда садится у окна рядом с отцом в центральной части самолёта. Чонин до удивительного спокоен, так что омежка цепляется за эту атмосферу старшего и пытается сосредоточиться именно на нём.  — Ни разу не летал, да? — Кай усмехается, глядя на то, как мальчишка бросает взгляды на проходящих стюардов,  — Ни разу, конечно же, ни разу! — вскрикивает Ли, а потом осекается и просит у всех прощения под сдерживаемые смешки отца, — Хватит ржать, помоги мне хоть как-нибудь,  — Я предлагал тебе снотворные,  — Ну какой дурак будет пить снотворные, когда надо ощутить полёт. Первый полёт!  — Я пил. Не помню первого полёта. Один раз как-то сильно напился и летал без самолёта даже, — альфа усмехается и бросает взгляд на строгое лицо омежки, — Ну вот так вот,  — Ну, нет, я сойду. Я лучше отправлюсь пароходом. Пойду пешком, сяду на плот — что угодно!  — Успокаивайся, Хёк! Пару раз туда-обратно, и будешь даже скучать по всему этому, — отмахивается Кай, когда стюард привлекает внимание пассажиров дежурными фразами. / Тэён округляет глаза, когда видит перед собой неожиданно собранного Джехёна. Мальчишка стоит с рюкзаком за плечом и даже не пытается по-прежнему улыбаться.  — Малыш, ты пришёл?  — Я всё ещё могу уйти,  — Нет, я просто не могу поверить, — Ли делает пару шагов внутрь квартиры, впуская бету. Чон перешагивает невысокий порожек и опускается коленями на пол, принимаясь возиться со шнурками, шипит, когда рюкзак заваливается на руку. Только сейчас альфа падает рядом — прямо в уличный песок, помогая младшему: стягивает с того рюкзак и ставит на тумбу; в пару движений развязывает тугой двойной узел, тут же переходя ко шнуркам на другом ботинке:  — Ты как дитё малое,  — Ты не лучше.  — Не повторяй только за Джоном — это бесит, и однажды мы поссоримся,  — Хорошо, я не буду, хён,  — Пошли, — Тэён помогает Джехёну подняться, ведёт того за собой в единственную комнату и усаживает рядом с собой на разобранный диван, — Ты боишься меня, не так ли?  — Есть немного. Джонни-хён рассказал, но слушать — всё равно, что читать,  — А ты больше слушай его! — альфа вмиг вскипает, сжимая простынь в кулаки, но потом выдыхает, — Так вот: не бойся. Если понадобится — бей. В остальном же — я не веду себя, как последний озабоченный маньячелло,  — А в чём смысл моего присутствия? Это типа успокаивает, да? — уши и щёки беты снова алеют, голос дрожит, и старший невольно умиляется, уже насыщая лёгкие едва-едва уловимым персиком,  — Очень успокаивает. Хороший аромат рядом успокаивает, может возбуждать: всё зависит от родственности крови, ощущения её присутствия. И самой идеи в голове: если люди испытывают друг к другу хоть немного влечения, то аромат будет возбуждать; если это что-то в духе родственной привязанности, то — успокаивать. Есть ароматы, которые раздражают: это когда рядом двое альф, или двое омег; в такие периоды на дух не переносят друг друга. Что-то нейтральное от бет помогает раз через раз: моему аппе легко помогает отчим, но вот у одного из бывших такое не прокатывало с родками. Так что… — парень ощущает колебания в аромате, напряжённость младшего, а потому и сам сбивается со своего случайного ликбеза, — У меня всё в персиках: твоя рубашка… Если что, буду отходить в душ, не волнуйся. Просто потерпишь мои объятия какое-то время, может немного полапаю тебя,  — Полапаешь? — Чон испуганно раскрывает глаза,  — Ты такой мягкий и круглый, — Ли тянет руки к тонкой талии старшеклассника, утягивает того на свои колени и скользит ладонями к ягодицам Джехёна, — Не вздумай худеть, если какой-нибудь гандон скажет, что твои щёки или попка больше Аравийского полуострова, Мальчишка прыскает смехом и роняет голову на плечо старшего, обнимая того за плечи. Тэён жадно прижимает к себе Джехёна, вжимается носом в шею того, вдыхая невесомо-сладкий персик. И, спустя каких-то пару минут, блаженно засыпает. Бета выпрямляется на острых коленях альфы и всматривается в расслабленное лицо того. В самом деле: жутко агрессивный альфа, готовый спать со всем, что способно производить тепло и звуки сейчас просто… буквально спал. Джехён мягко смеётся и сам обнимает Тэёна, пытаясь насладиться резким ароматом кислого зелёного яблока: выходит не очень, правда. Но, по крайней мере, Чон теперь знает больше о взрослой жизни и взаимоотношениях между людьми разных полов. /  — Как идут твои дела? — Джехён спрашивает только для того, чтобы отвлечь свои мысли от ощущения сильных пальцев на ягодицах, Альфа проталкивает колено между ног беты, устраиваясь поудобнее, чуть приподнимает голову по подушке, чтобы посмотреть в глаза мальчишки:  — Лучше, малыш. Ты просто волшебный,  — Я имел в виду поступление, или там — отношения с аппой хотя бы: он — хороший человек,  — Ребёнку из полноценной семьи трудно понять кого-то расхалябанного, поэтому спрашиваешь, да? — Тэён усмехается и отводит взгляд, но всё же отвечает, — Я кинул документы в Университет, прослушивание будет двадцать третьего: как раз успеваю. Отношения с аппой… Тут сложнее. Тебе Джон говорил уже что-нибудь?  — Он просто сказал, что ты поругался с отчимом, — Чон закрывает глаза, потому что смущение и накал страстей внутри души от отдающего кислинкой яблока в воздухе и их положения на разложенном диване уже не позволяют ровно дышать,  — Этого знания тебе хватит. Поверь мне. Поэтому я не вернусь домой. У них и без меня — хорошая семья. Однажды, конечно, я возьму трубку от аппы, поймаю Джено-я после школы, но не сейчас. В конце концов, они все знают, где меня можно найти, Альфа напряжённо выдыхает и приподнимается на локтях, перекатываясь на бету, чтобы снова уткнуться носом тому в тонкую ароматную железу:  — Извини, но ты сам завёл этот тупой разговор, так что потерпишь, пока я не успокоюсь. Я так зол на это всё. Чёрт! Так зол! Дай мне время, потерпи немного,  — Ладно, — Джехён жмурится от ощущения веса старшего и хватается ладошками за широкие плечи того.