Вечность

Т/и слышала о гаданиях, а кто не слышал? Этим занимались многие, особенно на Рождество. Но это будет её первый раз, поэтому волнение заставляет пальцы немного подрагивать. Или это от привкушения? Уже в спальных шортах и майке, с увлажняющей маской на лице девушка ещё раз читает на ноутбуке порядок проведения гадания. Легко и не сложно, но чувствуется в этом какой-то подвох. В прочем, это лишь развлечение, в правдивость и реальность которого она не верит. Телефон пиликает уведомлением, заставляя дернуться от неожиданного звука. Подружка: Ну что, ты готова? Обе решили провести гадание вместе, чтобы было не так страшно. И следующие полчаса они обмениваются волнительными мыслями о том, кто может им присниться. Т/и, переместившись на кровать, матыляет ногами в воздухе и не может отложить телефон, иногда хихикая в слух. Подружка: Ты знала, что может придти дьявол?

Т/и:

Чего?

Подружка: Да вот прочитала ещё, что вместо суженного может придти дьявол и отобрать несколько лет жизни. Редко происходит, но всё же.

Т/и:

Ну, мы же не такие неудачницы, чтобы он к нам пришёл. Все нормально будет. Ты же не трусишь?

Подружка: Разумеется нет. Договорившись начать прямо сейчас, они обе, пусть в разных домах, но одновременно, откладывают телефоны на тумбочки и садятся перед зеркалом, взяв расчёски. Т/и сжимает ручку сильнее необходимого и пару секунд смотрит на зубчики и несколько волосинок. «Дьявол не может придти ко мне. У меня всё нормально.» Хотя, если честно, не всё. Например, вместо того, чтобы чтобы спать и восстанавливать испорченный режим, она странно смотрит на расческу и думает о дьяволе. «Ну или мои тёмные пятна под глазами его отпугнут.» Т/и вздыхает и, улыбнувшись отражению, начинает расчесывать длинные густые волосы. Они блестят на свету, и девушка начинает тихо говорить: —Суженый-ряженый, приходи ко мне наряженый, — приговаривает, делая пряди гладкими. Повторяет это несколько раз, а потом выключает лампу и в темноте идёт до кровати. Расчёска оказывается под подушкой, Т/и накрывается одеялом, пусть в комнате и без этого достаточно тепло. Закрывает глаза, уткнувшись в подушку, и желает заснуть прямо сейчас, а не как обычно, провалявшись в постели несколько часов, пялясь в потолок. И сон действительно настигнет быстро, заставляя веки слипаться, а морщинки на лбу разгладиться. *** В комнате горит лампа. Тёплый свет накрывает комнату мягко, не слепя. Т/и встаёт с кровати неторопливо. Пол под ногами не кажется холодным, и мурашки не покрывают кожу как обычно. В голове как-то приятно пусто и это не волнует. Мыслей нет, но что-то тянет сесть за столик перед зеркалом и взять расческу, что лежала на краю. Девушка хмурится, когда берет её. Где-то на краю сознания проскальзывает коротко, что расческу она оставила не здесь. Снова смотрит в зеркало на отражение изголовья кровати. Но потом переводит взгляд на себя. Лицо бледное, без изъянов, с потемневшими глазами. Странно это всё. Но рука будто сама тянется к макушке и начинает приводить голову в порядок. И с каждым движением в комнате будто становится на градус холоднее. Пальцы сжимают ручку до побеления, а потом лампа тухнет сама по себе. Т/и выдыхает от испуга горячий воздух, который выходит белым паром из красных губ. И на её руку ложится большая ледяная ладонь с длинными пальцами и острыми когтями вместо ногтей. Девушка тихо вскрикивает и поддаётся назад, зажмурившись, как маленький ребёнок. И натыкается на чье-то тело позади, которое не даёт упасть на пол. И пусть шея свободна, но ей кажется, что именно её сдавили ледяные оковы. Она чувствует как задыхается, а слезы скапливаются на глазах, готовые потечь горячими дорожками по щекам. —Ну что же ты, — руки теперь ложатся на плечи, а шёпот касается уха, — сама гадала на суженного. Глаза всё ещё зажмурены, но Т/и знает, что он ухмыляется. Ей чудится, что рот его должен быть в крови. —Ты дьявол? — голос дрожит, — ты убьёшь меня? —Открой глаза и увидишь, кто я. Открывать глаза кажется ошибкой. И тем не менее выбора у неё нет. Все ещё через зеркало она видит молодого мужчину. В чёрных одеждах, с длинными волосами разного цвета, бледным, как у неё, лицом и яркими фиолетовыми глазами. Выжигающими гребанную душу, забирающими годы жизни. Он склонился над ней с хищной улыбкой на ярко-алых губах, почти прикасался с ней щеками и не сводил взгляда с её напуганного лица. —Поняла, кто я? — спрашивает шёпотом, который слышно слишком хорошо. —Дьявол, — получается надорванно и жалобно, — ты Дьявол. —Какая умная, — мужчина накручивает прядь её волос на палец и немного тянет, — как думаешь, почему я пришёл? И тут бы сказать, что это из-за того, что она законченная неудачница. Из-за того, что вся удача уходит постоянно на свободное место в автобусе до дома, черт возьми. —Не знаю, я не знаю, — но от того, что поджилки трясутся от страха, может только блеять и смотреть в глаза. —Потому что я твой суженый, — он смеётся громко, Т/и дёргается от этого в сторону, но её все ещё крепко держат за плечи и не отпускают, — это начало твоего конца, Т/и, — от того, как быстро он становится серьёзным, ком подступает к горлу, и ей приходится давить очередное желание разрыдаться. —Пора просыпаться. Дьявол с красивым лицом подхватывает её, будто она ничего не весит, и резко толкает прямо в зеркало. Т/и даже руки выставить не успевает, а крик застревает в горле. *** Девушка подрывается и садится в кровати, кашляя. Горло болит как после истошного крика, а лицо странно покалывает. —Что за херня, — она трогает подушечками пальцев щёки и жмурится от того, как сильно колотится сердце. Это почти больно. На дрожащих ногах почти бежит в ванную, запирается и умывается холодной водой не взглянув в зеркало. Перекрывает кран и стоит облокотившись на края раковины локтями. Капли стекают по рукам, но ей плевать. То, что она видела во сне, — во сне ли— волнует её гораздо больше. —Это всё выдумки, — кивает себе, масируя щёки, — выдумки, — разгибается, чтобы взглянуть в зеркало, — это сон. А в зеркале у неё фиолетовые глаза. Т/и вскрикивает и, отвернувшись на секунду, кидается ближе к своему отражению. Глаза карие. Как и надо. —Показалось, — кивает себе и делает глубокий вздох. А в комнате видит, что расчёска не под подушкой, а на полу рядом со столом. *** На улице слякоть и лёд. Неприятное сочетание, хочется скорее попасть домой. Низы джинс мокрые, волосы от снега тоже, а шею продувает из-за того, что шарф остался забытым дома. Вообще всё мокрое и мерзкое, серое, хотя сегодня Рождество. Но даже красивые украшения и гирлянды, ярко светящиеся в темноте вечера, не помогают почувствовать волшебство праздника. Или это всё остатки неудачного гадания? Т/и почти проходит мимо комбини не поднимая головы, как слышится звон входного колокольчика. И так-то ей всё равно кто выходит, настроение явно не то, чтобы глазеть на людей, но что-то, как во сне, тянет поднять голову от мокрого снега на асфальте. У одинокого фонаря у магазинчика стоит мужчина во всём чёрном с красным шарфом. Растегнутое пальто, полы которого развивает ветер, чёрная водолазка и длинные волосы со странным окрашиванием собранные в высокий хвост. Хочется спросить, как он не мёрзнет. Человек отворачивается от ветра, пытаясь зажечь сигарету в зубах. И стоит уйти поскрее, пока он не заметит пристальное внимание от неё, единственной на улице, но Т/и стоит как вкопанная. Будто хочет, чтобы её увидели. Будто ей не хватило его внимания во сне. Девушка делает шаг назад, и снег скрипит под ногами, а две банки энергетика в сумке бьются друг о друга слишком громко. Звук заженнной сигареты не должен был долететь до её слуха, но сегодня всё идёт как-то неправильно. Мужчина из сна, Дьявол смотрит на неё и делает первую затяжку. Выдыхает клуб дыма и он поднимается выше, закрывая на секунду лицо. Т/и делает ещё один шаг назад не прекращая смотреть ему в глаза. Отступает дальше в темноту от фонаря и света из магазина. —Хэй, — низкий голос долетает до неё. Такой же как во сне. —Как тебя зовут? — он склоняет голову к плечу и щурится. «Разве ты не знаешь, Дьявол?» Т/и отвечает молчанием. —Я Ран Хайтани, — он всё не замолкает. Т/и смотрит на него, молчит и больше не двигается. Как там говорится, попался хищнику, так не смей бежать? И он делает шаг первым. Размазывает грязь подошвами тяжёлых ботинок и затягивается. На ходу снимает с себя шарф и, приблизившись, завязывает его на тонкой шее так легко, будто перед ним не незнакомка. А Т/и смотрит на его глаза, сосредоточенные на шарфе, на сигарету, зажатую меж алых губ, чувствует случайные прикосновения холодных пальцев. Без когтей. —Что ты делаешь? — спрашивает хрипло. Во рту сухо. —Я уж думал немая, — усмехается, но на вопрос не отвечает. Отходит на шаг. И это выстрел в воздух на старте. Т/и разворачивается и бежит без оглядки. Под ногами лёд иногда заставляет ботинки скользить, но девушка не падает. Бежит, не смотрит назад, вцепившись в сумку замерзшими руками. Сердце стучит где-то в горле, но внимание на это не обращает. —К чёрту, иди к чёрту, — сдергивает шарф и откидывает назад, продолжая бежать домой. А позади слышится громкий смех, пробирающий до костей. Прямо как во сне.