Вечность

Т/и смотрит на себя в зеркало перепачканное блёстками и помадой и не понимает кого видит. Девушка там красивая. Чуть резкие черты лица, пухлые губы в пищевых блесках, большие черные глаза подчеркнутые стрелками, идеально уложенные мокрые каштановые волосы. Такая красивая кукла. И будто не живая. Она всегда была такой или это место медленно её убивает? Сзади мельчешат полураздетые девушки, они красятся, шутят, разминаются, готовятся к открытию клуба. Ей бы с ними одеваться и перестать думать о всяком, но вместо этого девушка наклоняется к зеркалу, грозясь запачкать белоснежную полурастегнутую рубашку. Она трогает щеку, проводит по искусственному румянцу, по мерцающим блёсткам под глазами. Будто звезды. Только эти стереть легко. —Ты чего застыла? — на плечо ложится горячая рука, вынуждая развернуться, — детка, повысь настроение. Мальчики платят грустным меньше. Высокая загорелая женщина подмигивает и поправляет себе причёску. Она уже готова быть главной звездой сегодня, исполняя сложный танец в самом центре площадки. Блестящий синий костюм из коротких шорт и майки с глубоким декольте. А под этим красивое кружевное бельё, что сведёт с ума всех мужчин сегодня, но окажется на полу только хозяина и никого больше. Уверенная, статная, знающая о своей власти. —Просто задумалась, — отвечает без улыбки, снова глядя на себя. Первая, кто взял Т/и себе под крыло и заботился о ней. Научил улыбаться так, чтобы все на пару секунд оказывались в нирване, выгибаться соблазнительней, крутиться на высоких каблуках хоть всю ночь. Заботился о ней по-настоящему, а не для собственной выгоды. —Хайтани сегодня придёт? — София расчесывает пальцами в кольцах её волосы, нанося воды, и пристально смотрит в лицо. Интересна реакция. Т/и фыркает и секундно морщится. —А мне откуда знать? Это ты спишь с боссом и знаешь о его планах, — взмахивает рукой с длинными острыми ногтями голубого цвета. Девушка рядом коротко улыбается и прислушивается к разговору. —Это что, зависть? — женщина улыбается и посмеивается, — Хайтани нравишься только ты, детка, он больше никого не берёт. Шепчешься с ним, хихикаешь, каждый раз платит больше, чтобы ты не трахалась с другими, — она подмигивает. —Я выполняю свою работу, — в этот раз отвечает спокойно, но самодовольная улыбка так и хочет расплыться на губах. —Да-да, — её хлопают по плечу и оставляют в покое. Ненадолго. Девушки на фоне всё ещё носятся и ей пора бы тоже начать. Берет заранее подготовленный костюм и начинает одеваться. Аккуратно застегивает шелковую юбку, которая переливается белым, короткая, длинной в её небольшую ладонь от бедра. И из такого же материала верх, прикрывающий грудь, спускающийся переплетенными нитями жемчуга вниз. Ткань немного струится по рукам. На ногах застегивает серебряные украшения с небольшими монетками. Волосы закалывает с одной стороны серебряной заколкой с каплями жемчуга. Самое любимое в этой работе— подбирать наряд и одеваться. Гребанное искусство. Нравиться в первую очередь себе, а не похотливым мужчинам, которые приходят каждый вечер похотливо смотреть на голые красивые тела. Шоу уже началось, людей начали впускать в клуб. Это слышно по музыке, крикам людей. Её выход через полчаса, когда девушка перед ней закончит свою программу. А пока можно развернуться к остальным девушкам и поболтать о планах на выходные. Будто они не в самом элитном стриптиз-клубе Токио, а в обычном офисе на обеде. *** Софиты превращают зал в особое место. Всё в голубых оттенках, приглушено, изредка гуляет прожектор белым по центральной части, чтобы все как можно лучше разглядели королеву этого места. Там большой бокал для мартини с алкоголем, весь в стразах и танцующая София в нём. Т/и выходит, когда та на середине своего выступления. Мокрая, одной ногой на бортике, выгибает спину, опираясь руками на другую сторону бокала. Одежды на ней практически нет. Почти незаметные стринги и украшения на сосках. У неё закрыты глаза, на лице наслаждение. Ей по-настоящему нравится делать это и собирать молящие о продолжении взгляды. Ей нравится знать, что она может заставить любого мужчину кончить одним только своим видом, иначе давно бы ушла со сцены и сидела бы сейчас на диванчике в особой зоне со своим мужчиной. Когда Т/и лёгкой походкой оказывается под светом, восторженные крики звучат громче. Это льстит, и девушка очаровательно улыбается. У каждой танцовщицы здесь своя роль, по которой её запоминают. У неё это что-то вроде сексуальной милашки. Не то, чтобы ей это сильно нравилось, но как уж показала себя в первые два раза, так и веди себя до самого конца. Она делает медленно обходит пилон, не переставая улыбаться. Подстраивается под замедливающуюся музыку, проводя руками по талии вниз. Прикрывает глаза, потому что так легче, и начинает двигаться. Выходит плавно и завораживающе. Юбка при резком обороте поднимается вверх, показывая белое кружевное бельё. Мокрые волосы ударяют по плечам и липнут ко лбу. Оглаживает себя и медленно садится, глядя на самых ближайших людей у сцены. Те в восторге, настоящем экстазе, смотрят на неё с открытым ртом. Аккуратно встаёт на четвереньки и подходит ближе к краю. Купюры летят в верх. Оказывается на коленях на краю и поднимает волосы, застыв на секунду в такой позе, давая мужчинам дотронуться до тела и спрятать свои деньги в поясе юбки. Отрепетированная блаженная улыбка, будто прикосновения незнакомцев доставляют ей удовольствие, она, покачивая бёдрами, возвращается к шесту. Мужчина, который попал в её внимание удаляется от сцены всё ещё разглядывая её. Подходит к одной из полураздетых девушек-официанток и показывает на Т/и пальцем. Не стоит быть гением, чтобы понять, что он хочет уединиться и получить больше. Наверное думает, что взгляд что-то значит. «—Хочешь заработать побольше бабла, да? — София ухмыляется, смотря на костлявую девчонку в большой кофте. Если бы не уверенный взгляд, то сказала бы ей валить отсюда подальше. —Типа того, — ведёт плечом и поглядывает на репетирующих парный танец девушек. Краснеет, милашка. —Тогда тебе нужно будет много танцевать и ублажать мальчишек. Ей нравятся более раскрепощенные и простые девушки, а эта закрытая и будто готовая плюнуть ядом. Но что-то в ней заставляет ее хотеть взять к себе. Показать дорогу легче, чем была у неё. —Хочешь совет? —Софию почти обижает то, что на нее смотрят меньше, чем на всё вокруг. —Да, давай. —Будь милой и заставь себя обожать. Так не сделают больно и заработаешь больше. —Как? — она хмурится и впервые выглядит заинтересованной. —Улыбкой и взглядом, детка, — подмигивает и уходит, улыбаясь.» Улыбкой и взглядом можно заставить почувствовать себя особенным. А когда ты особенный и времени у тебя не так уж и много, большинству хочется и получить и доставить удовольствие. Оно, в конце концов, почти у всех заключается не в боли и крови. Выступление ещё не закончилось, но девушка у барной стойки машет ей рукой, подзывая. Т/и делает ещё пару движений и разворачивается к спуску со сцены. Машет толпе через плечо и подмигивает, заставляя мужчин засвистеть. Когда софиты больше не обращают внимание на неё, маска с трудом, но сходит с улица, а дыхание после танца становится тяжёлым. Она движется к бару и встряхивает рукой волосы, вытаскивает деньги из-за пояса. —Хорошее выступление, — администратор, единственная в строгом костюме, а не полураздетая, выделяется из толпы, — но тебя ждут там, — кивает на второй этаж в сторону, где обычно их босс Хирото принимает особо важных и уважаемых посетителей. Ран Хайтани ждёт её там. —Хорошо, — она кивает, улыбаясь обычно и немного устало и идёт через толпу, пытаясь ни с кем не соприкоснуться. Голым ногам немного неприятно, но ради красоты порой приходится терпеть. Поднимается на второй этаж и видит, что стеклянные двери небольшого зала не закрыты тяжёлыми шторами, а лишь охраняются двумя мужчинами. Поправляет волосы и спутавшийся жемчуг и идёт не спеша и красиво. Улыбается охранникам, те пропускают её молча, открыв двери. Мужчины там уже курят и выпивают, обсуждают свои дела и особо не обращают на неё внимание. Бонтен сегодня не в полном составе, а значит это встреча хороших знакомых. Т/и мельком осматривает всех ни на ком не задерживаясь, а на Санзу, жуткого розоволосого мужчину, не смотрит вовсе. Ну чужом опыте знает, что он может сделать, если ему покажется, что-то неправильным. Её больше интересует Ран, которому она и идёт. —Здравствуй, — легко садится к нему на колени, взяв со стола бокал с алкоголем. —Здравствуй, — усмехается и кладёт руку на голую талию, — красивый танец, ты похожа на русалку, — он смотрит ей в глаза и говорит чистую правду. —Спасибо, — игриво ведёт плечом и склоняется к нему. Ведёт себя согласно роли, от которой на людях уже не отмыться. Ран на это щурится и пытается разглядеть что-то в кокетливых глазах. Но кроме веселья и довольства там ничего нет. —Как у тебя дела? — задаёт невинный вопрос и большим пальцем проводит по скуле. —Всё чудесно, на следующей неделе лечу в Америку по делам, — Хайтани забирает стакан с виски у неё из рук и делает глоток. Т/и делает огромные глаза и чуть отстраняется. —На сколько? Надеюсь, не на две недели. —А что будет через две недели? Есть что-то странно манящее в том, что с её приходом Ран обращает всё внимание только на неё. —Красная пятница, — Хайтани издаёт смешок, — что смешного? Это мой день, — девушка облакачивается на широкую грудь и шепчет на ухо, касаясь, мочки губами, — такое нельзя пропускать. Особенно тебе. —Особенно мне? — повторяет, развернув голову к ней, почти касаясь своими губами её, так просто заставляя сосредоточиться на сантиметрах между ними, а не на разговоре, — почему же? —Потому что ты мой самый преданный фанат, — прикрывает рот ладонью и смеётся, Рану возразить нечего, он лишь спускает руку ниже под короткую юбку, — но ещё мне идет красный и это первый мой раз в центре. Поддержишь меня, м? И он знает, что никакая поддержка ей не нужна. Что она смотрит только на человека у сцены— что-то вроде фишки— и в чужом присутствии для уверенности нуждалась первые месяцы работы здесь, но никак не на второй год. Он знает, что Т/и привлечёт к себе все взгляды и сведёт с ума без особого напряжения. Нужны только пара тряпок покрасивее и музыка. Ран не знает, что только его взгляд и прикосновения ей нравятся. Что даже сидя вот так, в комнате с другими людьми, но рядом с ним чувствует себя нормально. Что чтобы добиться обожания и заработать деньги не хватает пары нарядов и соблазнительной музыки, это дни напролёт в зале, постановка танца и идеальный образ, который приелеился к ней так крепко, что отодрать можно только наедине. И то с переменным успехом. Наверное, хорошо, что не знает. Он всё-таки тоже купился на образ. —Я пока не знаю, когда прилечу обратно, но постараюсь придти, — Т/и целует его в щеку быстрее, чем мужчина успевает что-то сделать, поэтому блестящий след теперь украшает его светлую кожу. Девушка хихикает от того, что он лишь вздыхает на её проделку. София, которая пришла после завершения выступления и смены наряда, посмотревшая на них в этот момент, думает, что у Т/и есть шанс выбраться отсюда. Потому что обычно мужчины, имеющие достаточно власти сидеть здесь, за любое лишнее движение могли ударить. А Хайтани лишь смеётся. *** Хайтани не может назваться частым гостем их клуба. Он приходит на шоу и останавливается на этом, посещает закрытые комнаты, куда его приглашает хозяин, часто проводит ночь в комнате, где половину занимает кровать, а иногда приходит только за последним и компанией исключительно Т/и. Но иногда Ран проводит несколько часов в компании друзей— можно ли их так назвать? — и уходит. Так было и в прошлый раз. Понять, чего и когда хочет Ран Хайтани, дано не всем и Т/и в этом вопросе не исключение. В голубую ночь он не захотел продолжения и ушёл совсем рано. На самом деле всё это не так уж и важно. У Т/и второй дебют в клубе, но не как новенькой танцовщицы, а как особенной звезды. Центр зала, первые полчаса только её, как и все деньги, которые осыпят её в этот момент. Иногда ей казалось, что большинство девушек слишком творческие для этого места. Они придумывают удивительные сюжеты для пятничных шоу, делают настоящее искусство, а не обычный танец. Не их босс сделал этот клуб популярным, а танцовщицы, пришедшие сюда из-за проблем, нашедшие себя по-новой. Хотя от откровенный, пошлых танцев никто из них не отказывался. Макияж в этот раз был без особых излишеств. Красные губы, чёрные стрелки— то, что идёт ей больше всего. Поправляет длинный блондинистый парик закрученный в локоны. Её выступление не такое экстравагантное, как у Софии в голубую ночь, не слишком длинное. Ей хотелось сделать что-то немного необычное, не длинное, но всё равно запоминающееся. София снова, как и две недели назад, смотрит на неё через зеркало, но теперь молча улыбается. Т/и видела эту улыбку, настольгическую, с особой нежностью. Она была предназначена для тех, кто выходит в центр впервые. Девушка улыбается ей смущённо и кивает, благодаря за поддержку. Им всем повезло, что София не конченная сука, какой бы могла стать из-за покровительства Хирото. —Начало через час, детка, — Т/и кивает и встаёт, чтобы взять кожаное платье. В гримерке снова много девушек, в пятницу все вертятся как ужи на расколенной сковороде. —Он придёт? — спрашивает с весёлой улыбкой. —Зачем ты постоянно спрашиваешь то, на что я не знаю ответ? — застегивает внутреннюю застежку на груди, рёбрах и талии. Чёрное красиво выглядит на светлой коже. —Мне нравится Хайтани, — легко пожимает плечами. —Так и думала, что мужчины в костюмах— твоя слабость, — по-дружески глумится. —Моя слабость— мужчины с миллионами на счетах и квартирами на разных материках, — подмигивает и подходит ближе, чтобы разгладить короткий кусок ткани на ягодицах, — красиво, как всегда. Ты как кукла. —Спасибо, — разворачивается, чтобы сказать это прямо, София же теперь серьёзна. Последние несколько дней она задумчива и наблюдательна, — всё нормально? —Разумеется, милашка, — гладит открытые плечи и наводит порядок с париком, — смотри, чтобы не слетел. Т/и смеётся и смотрит как женщина отходит к другим девушкам. Принимается за обувь, крепя застежку больших остроносых туфель. Почти начинает надевать полупрозрачные чулки, как телефон вибрирует и привлекает внимание. Девушка убирает искусственную чёлку с глаз и смотрит на сообщение от неизвестного номера: Через сколько твой выход? Понять кто это слишком легко. Т/и: Через тридцать минут. Ты успеешь? И откуда у тебя мой номер? Неизвестный номер: Успею, если после отблагодаришь. Я могу достать оружие и наркоту, номер телефона тоже. Т/и выключает телефон и прикладывает его к подбородку. Усмехается своим мыслям и вздыхает. Шоу совсем скоро, ей нужно сосредоточиться на себе. *** Ей всегда было интересно, что чувствуют звёзды в эти секунды тишины, когда музыка замолкает специально для них, а зал погружается в темноту. Волнение? Возбуждение? Восторг? Всё вместе? Однозначно всё вместе. Мягкий красный свет и музыка включаются одновременно, а Т/и прижимается к стеклу между сценой и толпой. Английский женский голос и тягучая музыка. Девушка водит руками по рефленному стеклу и смотрит сквозь него, но никого не видит. Делает несколько движений бёдрами, взмахивает рукой и обхватывает ей край толстого стекла. И пусть это совсем не так, но до этого шум доносился будто из-под толщи воды, а теперь накрывает головой. Наклон к полу и круговой взмах головой. Движения ломанные, как у ожившей куклы, бегает пальцами по лицу и ярко улыбается. С новым звучанием музыки опускается на пол и вскидывает ногу. Танцует без воспроизведения каждого движения в памяти, а так, как чувствует, что будет нужно. Кошачьей походкой направляется к краю сцены и в момент, когда софиты проходят по толпе замечает его. Ран выделяется. Выглядит по особенному на фоне остальных. Не тянет деньги, не трогает сцену, совсем не двигается даже под давлением остальных. Только улыбается ей, держит руки в карманах брюк. Смотрит только на неё. С растрепаными волосами, будто действительно спешил к ней. Т/и становится на колени и двигается пару раз в позе наездницы, проводя руками по телу, подгяв голову вверх. Прямо перед ним и для него. И в этот раз никто не смеет дотронуться до неё. Девушка этого совершенно не замечает. Она ослепла, но перед глазами не темнота, а только Ран в красных оттенках. Прожекторы над сценой загораются, показывая белую фигуру глаза на красном фоне. Т/и направляется к ней покачивая бёдрами и на четвереньках вскидывает ногу, стоя на середине фигуры. И последний штрих: садится, закинув ногу на ногу, немного раскачиваясь, и проводит рукой по губам, размазывая красную помаду. Свет гаснет, давая ей пару минут, чтобы уйти, но даже в кромешной темноте она видит Рана Хайтани и его восхищенный взгляд. *** Мужчина резко припирает её к стене. Парик валяется на полу вместе с многочисленными шпильками, волосы Ран наматывает на кулак, заставляя выгнуть шею, подставляя её под укусы. —Тебе правда идёт красный, — его голос спокойный, противоречит резким и горячим движениям рук по полуголому телу. На ней только полоска трусов, Хайтани не снял с себя ничего. Замечая это, Т/и стягивает с него пиджак, отрывая руки от своего стройного тела. —Спасибо, — за галстук тянет в поцелуй, такой, какой хочется ей. Вкусный, медленный, с языком. Ран одной рукой сжимает ягоцицу, заставляя встать на цыпочки, а другой держит за подбородок, открывая рот шире. Раньше Т/и боялась к нему прикоснуться. Хайтани был безэмоцианальным, будто неживым и неприступным. Он ставил правила: без поцелуев, отметин на теле, прикосновений после. А теперь полный картбланш и доступ ко всему. —Смотри на меня, — Т/и растегивает пуговицы на рубашке и оставляет красные следы помады на груди. Ран проводит по её рукам, пока девушка полностью не опускается на колени, растегивая ширинку. Т/и делала это много раз, совсем скоро после начала работы стриптизершей всё волнение перед близостью исчезло. Это стало отработаным механизмом: подстроиться под желания мужчины, снять одежду, сделать вид, что нравится и попрощаться. Прикосновения не доставляли удовольствия, теперь это были просто руки на её — её ли— теле и не больше. С Раном с самого начала было по другому. Хайтани вызывал трепет, желание смотреть с первой встречи. Было интересно, что он любит, как он любит. Было интересно дотронуться. А потом интерес перетёк в ожидание встречи, следом в удовольствие от них, а потом и в полноценную зависимость. Стало приятно видеть как холодное лицо меняется, брови хмурятся, а глаза закрываются. Пальцы безвольно вплетаются в волосы, а рот открывается в беззвучном стоне. Красиво, чертовски. Вот и сейчас так. Всё внизу становится мокрым от пары крепких поцелуев и прикосновений, от такого вида перед собой. И это ослепляет. На глазах будто чёрная повязка, которая заставляет чувствовать всё ярче. Ран поднимает её с колен и больше не медлит— несёт на кровать. И комната так подходит — вся в красных и чёрных цветах. Это ярко, хочется следить за каждым движением. Как пальцы мнут небольшую грудь, проходятся по выступающим ребрам и трогают между ног, размазывая влагу по половым губам, а потом проникая внутрь. От круговых движений по клитору стон вырывается из горла, а тело выгибается на шелковых простынях. —Почему так тихо, — низкий голос звучит совсем близко. Т/и открывает глаза и смотрит на движение губ, те покраснели, хочется сделать их ещё ярче. —Заставь быть громче, — ухмыляется и тут же стонет от ещё одного движениях внизу. —Как скажешь, — Ран не отводит жадный взгляд от лица. *** Т/и сидит на кровати, вся растрепанная и с красными щеками. Не стесняется наготы, убирает волосы за спину. Шёлк мягко лежит на ногах. Ран полулежит облокотившись на подушки. Звучит щелчок зажигалки и совсем скоро комната начинает наполняться горьким запахом сигарет. —Я спрашивал у Хирото про тебя, — мужчина выдыхает дым, — спрашивал сколько ты стоишь. Хорошо, что Т/и сидит к нему спиной. Ей совсем не нравится, когда кто-то видит её на грани слёз. Но она подтягивает колени к себе поближе и обнимает их руками. Начинает прислушиваться к каждому шороху. —Он сказал, что тебя здесь никто не держит. Ты свободная, — голос ровный и спокойный. —Да, — девушка моргает быстро пару раз и медленно поворачивается с мягкой улыбкой, — ты хотел меня забрать? —Хотел сделать свободной, — пожимает плечом, а зрачки поддернуты ледяной коркой. А у неё глаза всё равно блестят. Так сложно быть равнодушной, когда мужчины с детства ни во что не ставили, а сейчас нашёлся кто-то, кто даже не «покупает». Дарит свободу. Черт возьми. —Сходишь со мной на свидание? — Т/и разворачивается к нему полностью и улыбается, почти смеётся. —Расскажешь про себя? — делает ещё одну затяжку. Она кивает несколько раз, прикрывая глаза. Никому до этого не рассказывала, но теперь чувствует, что может довериться.