Вечность

Все становится тусклым и противным. Яркость жизни постепенно сходит на нет, осенние краски парков, пестрящих разными цветами клякс, не вызывают тех же восторгов, что раньше. Все серое, обычное, надоевшее. Нет удовольствия от новой жизни: поступление в университет, новые люди, общежитие, совершенно незнакомые улицы и магазины. Хочется спрятаться, закрыть лицо руками, вытирая украдкой выступающие слёзы, и лежать в тишине. Без той беготни за картонными стенами комнаты, без необходимости готовить себе еду и выходить куда-либо. Просто надоело, просто так быстро от всего устала. Т/и откладывает телефон в сторону и смотрит в потрескавшийся потолок. Завтра на учёбу, хоть какое-то спасение от вечной рутины. Осталось только пережить очередной до дрожи противный в своей накатывающей волнами печали вечер воскресенья. Девушка кладёт холодные пальцы на тяжёлые веки и вздыхает. Кто бы мог подумать, что студенческая жизнь будет трудной не из-за учебной нагрузки, а из-за необоснованной усталости и грусти. Слезы подходят к глазам уже привычно без особых причин и не к месту. Совсем рядом соседки, а плакать при людях ей никогда не нравилось. Даже Такаши видел её слезы только один раз, когда они расставались в аэропорту, обнимаясь крепко, шепча обещания о скорой встрече. Мицуя тогда говорил, что всё будет хорошо, новая ступень жизнь захватит их так сильно, что они не успеют соскучиться и увидятся вновь, он постарается приехать на новогодние праздники домой. Но вот проблема. Т/и начала скучать как только его самолет взлетел. А вся скорость прохождения дней исчезла спустя два месяца начала учебного года. И начались проблемы. Вечная вялость, нежелание вставать по утрам, снижение иммунитета, желание заснуть на подольше под тяжелым одеялом. Но и уснуть частенько не получалось. Неотпускающие мысли или обычный шум за стеной не давали уставшей голове перестать думать. Поэтому Т/и ходила с темными пятнами под глазами, спала на перерывах в полупустой аудитории. Хорошо, что это пока не мешает учёбе. Молчавший до этого целый день телефон вибрирует, на экране высвечивается имя и фотография Мицуи, сделанная каким-то ранним утром у него в комнате. Каким-то ранним утром, когда Такаши был сонным ужасно, а она спать совсем не хотела. Когда рассвет раскрашивал бледно-голубое небо в персиковые тёплые цвета. Когда для прикосновения нужно было просто руку протянуть, а не пересекать несколько тысяч километров. Девушка медленно поднимается с кровати и проводит рукой по волосам, приглаживая их. Возится с тапками и выходит в коридор, закрывая скрипящую дверь. —Алло? — выходит мягко, с облегчением, так, будто ждала звонка целую вечность. Будто на время звонка, пока его голос слышно в трубке, становится легче дышать. —Т/и, привет, как ты? Почему же «будто»? —Всё хорошо, Такаши, — проводит пальцами по собственным губам, растянувшимся в вымученной улыбке. Прикрывает глаза, чтобы представить, что парень рядом, сидит рядом с ней на подоконнике, уперевшись спиной в стекло, смотрит не на яркий малиновый закат за окном, а на неё. Заставляет чувствовать тепло и любовь одним взглядом. —А ты там как? Покорил всех дизайнеров? Такаши смущенно посмеивается и начинает рассказывать. О том, как здорово в Англии, как ему нравится учёба, как преподаватели хвалят его наброски, о новых людях, о том, как скучает по ней, сёстрам с мамой и друзьям. О том, что иногда ему очень одиноко, но это чувство быстро исчезает, потому что когда он берётся за работу, время проносится быстро. —Так быстро прошли эти месяцы, — звучит восторженно на том проводе, — даже не верится, — Т/и помнит, что Такаши её не видит, но улыбается, склонив голову к плечу, — ну а у тебя как учёба? Сходила в котокафе с одногруппниками? —Да, мы почти заблудились, пока шли, — Мицуя смеётся, и девушка представляет, как он откидывает голову чуть назад и жмурит глаза, — там были такие милые котята, все хотели, чтобы их погладили. Она пытается припомнить все, что с ней приключилось за то время, пока они не болтали два дня, рассказывает сущие мелочи. Как споткнулась сегодня на лестнице, какую красивую сумку видела на витрине магазина по пути в университет, какую булочку с шоколадом и бананом съела. И представляет, что она не в общажитии, не в Иокогаме, а в Токио, в родительской небольшой квартире на кухне с Такаши пьёт чай с пирожными, которые он купил по пути к ней со своей встречи Свастонов. Т/и удрученно смотрит на его порез над бровью, Мицуя улыбается счастливо и по-дурному, берет её руки в свои. Они болтают, обнимаются крепко так, будто увидятся не завтра, а только через пару месяцев. —Я уже кстати билеты взял, прилечу двадцатого января. —Уже совсем скоро. «Как же чертовски долго.» —Да! Правда, я уже жалею, что выбрал учиться так далеко от дома. Пятнадцать часов в самолёте, я не уверен, что выдержу это ещё раз. —Ты обязан, Такаши! — девушка хихикает, — станешь лучшим модельером и придётся так летать постоянно. Мицуя там у себя в комнате с плохим отоплением валится на кровать и вздыхает. Мечта правда того стоит. И перелётов, и разлуки с самыми близкими людьми, и ежедневного напряжения в лучшем дизайнерском университете мира. Он выйдет отсюда, отпахав ломовой лошадью, настоящей звездой, будет шить платья и костюмы мировым звёздам, сделает так, чтобы семья не нуждалась в деньгах больше: мама не тратила всю себя на несколько работ, сестры могли покупать себе и сладости, и гаджеты, и жить в просторной квартире, а не в маленькой однушке. А он будет самым счастливым человеком, который занимается любимым делом. И Т/и, что всегда верила в него и поддерживала, будет рядом. —Ты чего замолчал, Такаши? —Задумался, извини. Слушай… И Т/и, только пришедшая в себя после хандры, с замиранием сердца ждёт прощания, после такого. Как же хочется продлить живительный разговор ещё хотя бы на чуть-чуть. —Да? —Я люблю тебя, — сердце замирает у обоих от такого неожиданного признания, — безумно сильно. И мне очень жаль, что мы так далеко друг от друга и разница во времени такая огромная. —Такаши… —Но ты всегда пиши мне, звони, не важно сколько времени, хорошо? И сказать можешь обо всем, ладно? Я всегда выслушаю и пойму. Знаю, что тебе сейчас не легко, я слышу по голосу, об этом тоже говори. Я скоро приеду, а потом отучусь и все будет хорошо. Снова будем всегда вместе. И это звучит почти несбыточно и сахарно, и это единственное, что у них сейчас есть. —Я знаю, Такаши, — девушка утирает мокрые ресницы, — мне не очень хорошо, но я…— невысказанное «в порядке» остаётся проглоченным, — все правда будет хорошо. Мы справимся. —Разумеется, — от такой уверенности в его голосе на лице появляется улыбка. Раньше Т/и часто сомневалась в том, что Мицуя может быть капитаном отряда в группировке. В её представлении такие парни должны были быть грубыми и мерзкими, унижать слабых и выбивать деньги у прохожих в тёмных переулках. А Такаши был…прекрасным. Даже до их близкого знакомства, девушка знала, что он бескрайне добрый и милый, любит свой кружок шитья и никогда не откажет в помощи. Но потом Т/и узнала получше его, а потом и свастонов. И именно такой человек как Мицуя лучше всего подходит на роль капитана отряда. Спокойный и уравновешенный, знающий как поступить в любой ситуации, на кого точно можно положиться. И когда Такаши говорит, что все будет хорошо, то девушка не может не верить. —Я тоже люблю тебя, — говорит запоздало, шёпотом из-за эмоций. Они заканчивают тем, что ей пора ложиться спать, а Мицуе— работать над очередным произведением искусства. Т/и первая вешает трубку и с печальной улыбкой смотрит на погасший экран. До боли хочется оказаться рядом с парнем, будто у неё непреодалимая зависимость. Прикоснуться к его рукам, обнять, почувствовать уже совсем родной запах. Уже совсем скоро, вздыхает она. Скоро снег, ветер, кусающий за щёки и слезливая встреча с Такаши, на которой она зальёт слезами его куртку, впервые за четыре месяца дав себе волю, а он будет улыбаться влюбленно и утирать мокрые дорожки с красного лица. А пока она сидит на подоконнике в пустом коридоре общежития, где нет ни одного близкого человека, и смотрит на закат. Яркий такой, ядренно-малиновый.