Карточный домик

Пятница наступила так быстро, что Тэхён в очередной раз осознал, насколько неожиданно время может подкрасться к человеку. Последние несколько дней пролетели мимо него как в тумане, и только оглядываясь назад, он понял, что провел в Хэдокче Па почти четыре месяца. Тэхён знал, что офицерам под прикрытием обычно дается всего одиннадцать месяцев работы, после чего их увольняют, и за это время очень многие пытались получить достаточно информации, чтобы предъявить достойные обвинения и ордера. За менее чем половину этого срока ему удалось сделать гораздо больше, но он не собирался хвастаться этим фактом. В конце концов, только благодаря сближению с Чонгуком ему удалось совершить такой подвиг, и если бы его оставили работать по схеме, как и всех остальных, он бы так далеко не продвинулся. Тэхён не сомневался, что к этому моменту он был бы уже одним из трех: давно пойман, давно выдан или давно мертв. Он работал под прикрытием уже треть года, и сегодня все должно было закончиться. Тэхён не знал, что ему чувствовать после этого, он просто знал, что не испытывает того облегчения, которое, как он думал раньше, он почувствует, узнав, что выйдет из банды. Он чувствовал сильную смесь вещей, в основном тревогу, неуверенность и сожаление. Возможно, к этому добавилась еще и изрядная доза отвращения к себе. Сидя за кухонным столом в пентхаусе, со стаканом воды в руке и таблеткой метадона на языке, он был уверен, что негативные чувства перевешивают позитивные, особенно когда его взгляд остановился на Чонгуке. Чонгук, который совершенно ничего не замечал, уплетая свой последний завтрак, который он съест как свободный человек, который будет разделен в их с Чимином компании. За последние несколько дней Чимин повеселел, стал похож на себя обычного, и поэтому в тот день Чонгук не стал нагнетать свою внезапную меланхолию. Но Тэхён видел, когда тот был повернут спиной, как губы Чимина опускались на уголки губ, а глаза становились холодными, когда Чонгук не смотрел на него. В данный момент Чимин ковырялся в остатках своей еды, протыкая и прогоняя палочками странные кусочки, чтобы казалось, что он все еще собирается доесть. Тэхён уже съел свой завтрак, но еда казалась ему слишком тяжелой в желудке, почти как камень. Вероятно, так же чувствовал себя и желудок Чимина, и впервые за долгое время Тэхён снова почувствовал тягу к проклятому морфию. Возможно, прошел тот период, когда он физически нуждался в нем, чтобы не заболеть, но тяга к нему так и не прошла. Она всегда оставалась там, на задворках его сознания, а сегодня она была гораздо сильнее, чем обычно. Может быть, таблетка успокоит его, он не знал, но надеялся, что так и будет. Он просто проглотил таблетку, запив ее глотком воды, и надеялся, что так оно и будет. Сегодня ему и так приходилось справляться со своими чувствами отвращения и стыда, и ему не нужно было, чтобы тяга к морфию еще больше усугубляла ситуацию. «Сегодня напряженный день?» спросил Чимин просто так, пытаясь завязать разговор, как обычно, пока его палочки играли с тем же куском курицы. Его ложка, казалось, застряла в застывшем месиве рисовой каши, потому что он давно к ней не притрагивался. Тэхён промолчал, не ответив, потому что не знал, что сказать. «Наверное», — ответил Чонгук, ставя свой бокал на стол. «Это обычный рабочий день. Почему ты спрашиваешь, детка?» «Просто любопытно», — с мягкой улыбкой ответил Чимин, опустив взгляд на стол. «…Мы не будем присутствовать на встрече весь день», — сказал он после некоторого раздумья, и Тэхён заметил, что глаза Чонгука переместились на него. Его волосы были еще влажными после душа, они были разделены и откинуты назад, чтобы открыть его брови, и между бровями виднелась легкая борозда. Что-то было в его взгляде, и после минутного раздумья Тэхён был уверен, что знает, что именно. В его голове зародилась идея. «Может быть, только до середины дня, тогда у нас будет достаточно времени, чтобы побыть с тобой, детка». «Было бы неплохо», — Чимин тоже поднял глаза, и Тэхён почувствовал на себе тяжесть его взгляда. «Ты не останешься один надолго», — сказал Чонгук, поднимаясь на ноги и переходя на свое место. Младший наклонился вперед, чтобы поцеловать его в лоб, и Тэхён увидел, как губы Чимина почти дрогнули от прикосновения, а пальцы задрожали так, что он чуть не выронил палочки для еды. «Так что до тех пор тебе придется играть с Ванби и отвлекать себя. Ты должен…» Чонгук выпрямился, положив руку на плечо, чтобы провести щеткой по шелковистому халату, «ты должен подумать о том, что мы можем сделать вместе. Построить планы, да?» «Хорошо, но все, что я решу, ты должен сделать, несмотря ни на что», — заявил Чимин, положив палочки для еды и опустив все еще слегка дрожащие руки на колени, чтобы младший не заметил. Чонгук был слишком занят разглядыванием его лица, чтобы заметить, что в уголках его губ заиграла мягкая и довольно милая улыбка. После смерти отца Тэхён заметил, что улыбок стало заметно меньше, но с тех пор, как они убили Ким Джину, он, казалось, только и делал, что улыбался. Это было довольно неприятно. «Не говори мне «нет». «Когда это я тебе отказывал, детка?» Около тысячи раз, подумал Тэхён, делая очередной глоток воды и отводя взгляд, чтобы посмотреть на номер. Чимин только издал довольный звук, и он услышал, как младший сдвинулся, чтобы поцеловать его в губы, на этот раз в мягкий контакт открытого, но целомудренного поцелуя. Чонгук отошел, чтобы пересечь номер в направлении лестницы и продолжить одеваться. Не успел он скрыться в спальне, как Тэхён поднялся со своего места и подошел к Чимину. «Сегодня тот самый день, да?» сказал Тэхён тихим голосом, положив руки на его плечи, чтобы удержать его на месте на мгновение. Он перевел взгляд на балкон второго этажа, опасаясь, что Чонгук услышит его голос в спальне. Он не мог этого сделать, но не хотел рисковать. «Ты ведь знаешь, что делать?». «Да, Тэ, я знаю, что делать», — шепотом ответил Чимин. Он не смотрел в сторону служебного помещения, а просто опустил глаза, изучая пол. «Я дождусь сообщения, я… я все сделаю, как обещал». «Назад дороги нет», — произнес он, крепко сжав пальцы на руках. «Не передумаешь, да? Сегодня тот самый день, и я полагаюсь на то, что ты справишься. Вся моя команда полагается на тебя, и я знаю, что это большая ответственность…» «Да, это такая большая ответственность…» «Но ты сможешь это сделать», — без колебаний продолжил Тэхён. «Помни, я доверяю только тебе. Никому другому, поэтому я и выбрал тебя, так что не заставляй меня жалеть о том, что я тебе доверился, Чимин». Чимин выглядел так, будто мог сказать что-то против этого, на его лице появилась вспышка раздражения, но он сумел обуздать ее и не начать спор. Сейчас было не место и не время для препирательств, поэтому он просто отогнал это желание и вместо этого потянулся вверх, чтобы мягко отстранить его руки. Тэхён наблюдал, как он пересек комнату и сел на кровать, вытянув ноги перед собой и опустив голову. То, что его плечи ссутулились, было неприятным признаком, но он понимал, почему Чимин чувствует себя так, как он. Он уже несколько дней подряд выдавливал из себя фальшивые улыбки, заставлял себя завтракать и притворяться, что все в порядке, хотя на самом деле это было не так. Неудивительно, что сейчас он выглядел таким подавленным, но Тэхён надеялся, что Чонгук не заметил его резкого перепада настроения, как это было несколько дней назад. " Послушай», — Тэхён пересек комнату, чтобы подойти ближе к кровати и расположиться рядом с ним. Чимин даже не повернул голову, чтобы посмотреть на него. «Мне жаль, что так случилось, Чимин, мне действительно чертовски жаль, но мы говорили об этом». «Я знаю… я знаю», — пробормотал Чимин себе под нос. «Ты спасаешь его от чего-то гораздо худшего, чем арест, помнишь? Ты спасаешь его жизнь, Чимин, как ты сказал, что он спас твою». Тэхён поднял руку и положил ее ему на плечи, чтобы притянуть его ближе к себе и прижать к себе. Чимин положил голову ему на плечо. «Вот что ты делаешь». «То, что я делаю, это предаю его», — сказал другой мужчина мягким голосом. «Нет, это я, это я его предаю», — возразил Тэхён, не сводя глаз с балкона второго этажа. «Ты не предаешь его, ты был… принужден к этому». Он попытался не поморщиться, но Чимин даже не смотрел на него. «Всего одна маленькая вещь, и ты наконец-то освободишься от Хэдокче Па, и Чонгук тоже. Ни смерти, ни боли, только свобода. Он не должен умирать, Чимин». «Такое ощущение, что мы его сейчас убиваем», — сказал Чимин. Тэхён поднялся с кровати и пошел за своим ремнем с кобурой со стола в другом конце комнаты. С Сингапура ему разрешили носить оружие в блоке, а не конфисковывать магазин у Донджуна на стойке регистрации. Поэтому он освободил пистолет, чтобы положить его на стол, а вместо него взял ремень. Он просунул руки через отверстия, натянул тонкие лямки из кожи и резинки на плечи и закрепил их на месте, немного поправляя ремень. Затем Тэхён взял свой Cz75 Shadow и большим пальцем нажал на защелку магазина так, что магазин выскочил в свободную руку. Он демонстративно проверил, заряжен ли он, зная, что Чимин все это время смотрит на него, а затем засунул магазин обратно и услышал щелчок, когда тот защелкнулся на месте. «Помни, — сказал Тэхён, засовывая пистолет в кобуру и возвращаясь на кровать, — что ты обещал, Чимин. Если ты не придешь и операция сорвется из-за тебя, я вернусь сюда и убью тебя на хрен, и никому не будет до этого дела». Неудивительно, что Чимин, казалось, не смог ничего ответить, уставившись на него широко раскрытыми глазами. «Когда получишь сообщение, забирай жесткий диск и уходи», — проинструктировал Тэхён, пересекая комнату и становясь у двери. Чимин совершенно не шевелился на краю кровати и, казалось, даже не дышал. Прошла еще минута, прежде чем на балконе появился Чонгук, который спускался по лестнице, на ходу надевая пиджак. «Готов?» спросил Чонгук, застегивая манжеты рубашки и поправляя лацкан пиджака. Тэхён кивнул в знак подтверждения и бросил последний взгляд на Чимина. Тот лишь опустил глаза на колени, но не смотрел на них обоих, а пальцами теребил подол халата. «Тогда пойдем». Они вместе спустились на лифте, и Тэхён обнаружил, что его мысли совсем не заняты. Стоя в лифте рядом с Чонгуком, он не чувствовал страха и нервов, но не знал, почему. Осознание того, что он ведет молодого человека прямо на операцию, должно было бы его напугать, но этого не произошло. Он полагал, что после перестрелки в «Золотой обезьяне» его уже мало что пугало. Черт, да он и в раздевалке с Чимином чувствовал себя более тревожно, чем здесь. Может быть, осознание того, что его команда тоже готова к действиям, и он не собирается действовать в одиночку, помогло снизить уровень страха? Впервые за все время операции Тэхён почувствовал, что не все зависит от него, что он не один и не только он в опасности. Нет, он наконец-то снова почувствовал связь со своей командой во внешнем мире, и хотя она была довольно слабой, но с каждой минутой становилась все крепче. Mitsubishi Dignity подъехал к обочине, и Тэхён уже собирался подойти и открыть ему дверь, когда Чонгук схватил его за запястье и остановил. Дверь водительского сиденья открылась, и оттуда вышел незнакомый мужчина, не Ян, а совсем другой человек. «Что-то мне сегодня хочется сесть за руль», — заметил Чонгук, когда безымянный мужчина вылез из машины и протянул ему ключи, слегка поклонившись в знак уважения. Он принял их, и мужчина быстро пошел обратно по улице, чтобы спуститься по пандусу, который вел в автопарк. «Сегодня просто хороший день, Тэхён. Ты тоже так думаешь?» «Из-за встречи?» спросил Тэхён, открывая для него дверь на водительском сиденье. Чонгук кивнул, забираясь внутрь, захлопнул дверь и обошел машину спереди. Забравшись на пассажирское сиденье, Тэхён поинтересовался, что именно это значит, и когда он захлопнул дверь, Чонгук уже заводил двигатель, чтобы отвести машину от дороги. Тэхён решил не настаивать, а просто устроился на сиденье и положил локоть на подлокотник. Молодой человек был слишком занят вождением, чтобы разговаривать, и он вспомнил, что в прошлый раз, когда они ехали в машине, Чонгук заметил, что ему постоянно нужно начинать светскую беседу, чтобы нарушить молчание. Но сегодня не было времени на светские беседы, только глубокие размышления и время, чтобы собраться с мыслями. Во время поездки Тэхён чувствовал, что Чонгук смотрит на него, несомненно, ожидая, не нарушит ли он молчание, но он этого не сделал. Когда наконец показался склад и Чонгук завел машину на стоянку, он почувствовал первые намеки на страх. Его не удивило, что в здании ему было не по себе, потому что он знал, что, как только он переступит порог, ничего уже не будет прежним. Он не собирался выходить из здания как Ким Тэхён, совместный лидер Хэдокче Па. Он выйдет оттуда как Ким Тэхён, офицер полиции под прикрытием, а Чонгук уйдет в наручниках и с сотнями обвинений против его имени. Из-за этого в горле появился комок, который сдавил его и заставил с трудом сглотнуть. Тэхён открыл дверь и обошел ее спереди, чтобы открыть другую для Чонгука и дать ему возможность выйти. Младший мужчина занялся своими обычными делами: поправил рубашку и пиджак, после чего вышел из открытого дверного проема и позволил ему снова захлопнуть дверь. «Погода приятная», — заметил Чонгук, расправляя все складки на пиджаке. «Ты так не думаешь?» «Да, довольно приятная», — согласился Тэхён, оглядывая участок, а затем повернулся, чтобы осмотреть горизонт. Что-то привлекло его внимание, заставив прищуриться: вспышка света, немного знакомая по красному лазеру прицела. Может быть, это был легкий намек на стекло с другого конца участка? Как вспышка солнечного света, отразившегося от стекла бинокля или, может быть, оптического прицела? Тэхён не знал, но ему показалось, и он отвел глаза в сторону, решив не позволять Чонгуку смотреть в том направлении, чтобы тот тоже не заметил. Может, это и не было ничего особенного, но он был уверен, что так оно и есть, так что лучше перестраховаться, чем потом жалеть. «Может, когда встреча закончится, мы сможем куда-нибудь сходить с Чимином, а не оставаться с ним в номере?» предложил Чонгук, возвращаясь к тянущимся вдаль зданиям и, вероятно, пустырям. Весь район выглядел заброшенным, так что он не удивился бы, если бы здесь не было никого, кроме них… и всего рейдового отряда Йонсан-гу. " Раз уж погода такая хорошая?» «Думаю, ему это понравится», — сказал Тэхён, потянувшись к карману пиджака, и нащупав кобуру с пистолетом. «Скорее всего, мы найдем его на крыше дома вместе с Ванби, он спит в гамаке, как всегда, когда есть хоть небольшой намек на солнце». «Ты с ним стал больше разговаривать, да? О многом?» «Да», — сказал Чонгук и замолчал на несколько секунд, словно обдумывая продолжение своего ответа. «Да, я стараюсь говорить с ним больше, как и с тобой, но это бывает трудно. Иногда мне не нравится делиться чем-то, поэтому я чувствую себя немного неловко». Он говорил об эмоциях, конечно же, об эмоциях и воспоминаниях, Тэхён просто знал, что это так. «Но я стараюсь, чего… чего никогда не делал мой папа». Тэхён вынул сигарету из пачки, засунул ее обратно в пиджак, а затем достал зажигалку, чтобы поджечь конец. От того, что Чонгук так говорил, у него начали трястись руки. Он глубоко затянулся, выдохнул носом и сделал еще одну затяжку, после чего высунул сигарету изо рта и протянул ее другому мужчине. Чонгук взял ее, зажав между большим и указательным и средним пальцами, и сделал затяжку. «Пытаешься сделать курение заменой привычке?» спросил Чонгук, выдыхая дым через уголок рта, слегка прищурив глаза. «Нет, я все еще на метадоне», — тихо объяснил Тэхён, вдыхая выдыхаемый молодым человеком дым. «Две таблетки в день, и я не уверен, что мне удастся бросить больше». «Ну, у каждого свои пороки», — сказал Чонгук спокойным голосом. «Пока ты продуктивен и не валяешься на полу, обсираясь, две таблетки в день кажутся мне вполне приемлемыми». Тэхён хотел сказать ему, что ему очень не хочется принимать ни одной таблетки и что его нынешнее пристрастие не совсем порок, но решил, что лучше придержать язык. «У твоего папы были пороки?» «Нет, у него их не было», — ответил он, покачав головой. «Ни одного, о котором я знал, я имею в виду. Если только выпивка время от времени не считается пороком?» «Нет, не думаю, что это так», — сказал Чонгук, сделав еще одну затяжку, а затем поднял руку, чтобы дать ему взять сигарету. Тэхён наклонился вперед, чтобы сделать это, и снова окинул взглядом участок. Да, он все еще мог видеть ту небольшую вспышку света и подумал, что это солнечный свет, отражающийся от стекла, что означает, что отряд Хосока сейчас находится в этом районе и следит за каждым их шагом. «У моего отца тоже не было никаких пороков, только иногда выпивка. Похоже, у меня их слишком много…» Тэхён выпустил сигарету, дым все еще задерживался в его легких, когда он выпрямился и посмотрел на него. Чонгук смотрел куда-то вдаль с трудночитаемым выражением лица и вспоминал свои слова, сказанные в тот вечер, когда они пили виски в его кабинете; о том, как он считал себя неудачником. При мысли об этих словах в груди защемило, потому что Тэхён точно знал, что произойдет сегодня. После всего того, что он ему сказал: что он не неудачник, что он сильнее своего отца, — Чонгуку будет очень неприятно, когда на складе выломают ставни и вооруженная команда ворвется в здание, чтобы арестовать его. Чонгук беспокоился о том, что из-за своих пороков он выглядит неудачником перед отцом. Еще немного, и он станет причиной полного краха империи Хэдокче Па. «Что ж, в пороках нет ничего плохого, если знать, как их контролировать, верно?» заметил Тэхён, потирая переносицу. «Через некоторое время их становится трудно контролировать», — сказал Чонгук, подняв сигарету и на мгновение поднеся ее ко рту. «Трудно сказать, когда именно порок становится зависимостью». Да, как у Чонгука с его тягой к красивым мальчикам и сексу, о которой ему рассказывал Чимин. Как его страсть к убийствам и пыткам, которая пугала людей его отца, и не в хорошем смысле, а скорее в таком, что они хотели его смерти, чтобы он не смог захватить контроль над своим наследством, чтобы не посыпались головы, когда он это сделает. Его одержимость властью и контролем в сочетании с незаконной жаждой доминирования и использования делали его настолько легкодоступным, что Тэхён с трудом мог поверить, что когда-то беспокоился о своих перспективах сблизиться с ним; что он мог погибнуть от его рук. Нет, как только Чонгук впервые взглянул на него и почувствовал сексуальное возбуждение в глубине живота, Тэхён был настроен на успех. Тэхён использовал против него его собственные пороки, создал в Чонгуке странную совместную зависимость, о которой тот даже не подозревал. В какой-то момент Чонгук контролировал его, заставляя совершать акты насилия в надежде на вознаграждение и защиту, но в какой-то момент все изменилось. Чонгук больше не был тем заботливым опекуном, каким он был с Чимином: гладил его по голове и дарил ему вещи. Чонгук стал глубже, стал достаточно близким, чтобы получать удовольствие и от его вознаграждений. Теперь младший мужчина не просто хвалил его и манипулировал им, он получал от него огромное удовольствие; удовольствие, которым Тэхён также манипулировал с той ночи, когда они вместе снимали порнографическое видео. Намджун как-то сказал ему, что он принимает сексуальное удовлетворение и созависимость за любовь… и Чонгук делал то же самое, как и Чимин. Тэхён стал его пороком, затем навязчивой идеей и, наконец, самой большой слабостью. «Давай», — сказал Чонгук, протягивая ему сигарету, чтобы он сделал еще одну затяжку. Тэхён сделал это, и младший мужчина сделал последнюю затяжку, уронив сигарету, а затем раздавил ее под каблуком, сильно вывернув лодыжку. «Нам пора идти», — закончил он, выдохнул дым через нос и потянулся к пиджаку, чтобы достать ключ. Тэхён подошел ближе к зданию и, пригнувшись, схватил навесной замок, чтобы отпереть ставни и потянуть ее вверх. Чонгук проскользнул под ним и вошел внутрь следом за ним. Склад выглядел так же, как и все остальные, в которых ему доводилось бывать. Здесь было просторно, кроме двух кресел и длинного низкого журнального столика, не было ни одной коробки или ящика. Быстрый взгляд через всю комнату показал высокие сетчатые дорожки, идущие вдоль каждой стены, набор ступеней для подъема по ним в самом дальнем углу, и еще одну дверь напротив входной ставни. Тэхён посмотрел на нее и подумал, не ведет ли она обратно в складское помещение, после чего снова отпустил задвижку. Она отскочила от бетонного пола с металлическим звоном, а Чонгук даже не оглянулся на него, пока пересекал вход и садился в одно из кресел. «Итак, с кем именно у нас встреча?» спросил Тэхён, придвигаясь поближе и рассматривая интерьер склада. Чонгук изучал его со своего места в кресле, закинув одну ногу на другую и положив подбородок на ладонь. «Ты никогда не говорил мне, поэтому я не знаю, чего ожидать». «Почему тебе кажется, что ты должен чего-то ожидать, Тэхён? Это простая встреча, так что тебе не нужно готовиться. Если бы были какие-то сделки, я бы предупредил тебя заранее». «…ХОРОШО.» «Я не могу не заметить, что ты нервничаешь», — сказал Чонгук, который по-прежнему очень удобно устроился в своем кресле, что совершенно не соответствовало тому, что он сейчас чувствовал. Тэхён чувствовал тошноту, и метадон никак не помогал справиться с этим ощущением. Он просто чувствовал что-то тревожное в глубине желудка и ничего больше. «Ну да, я немного нервничаю, ведь с Сингапура я всегда хочу знать, что происходит», — соврал Тэхён. «Даже простая встреча заставляет меня нервничать, если я не знаю, кто будет присутствовать. Я параноик, да?» — пошутил он, надеясь, что это будет выглядеть естественно и совсем не фальшиво. Когда он добавил смех, губы Чонгука слегка приподнялись в уголках. «Нет, не паранойя. Я все понимаю. Ты мог умереть в тот день, потому что не знал, никто из нас не знал», — с тяжелым вздохом Чонгук опустился на свое место. «Я бы тоже нервничал, пройдя через такое, Тэхён». «Просто ты сказал, что это не важная встреча, но мне кажется, что…» Тэхён снова изучал склад, не забывая смотреть на дорожки. «Кажется, что это может быть чертовски важно, понимаешь?». «Ну, я думаю, что сегодня важный день», — согласился Чонгук, поправляя пиджак и разглаживая возможные складки. «Торжественный вечер станет настоящим визуальным представлением моего восхождения в качестве лидера Хэдокче Па, но сегодня — другая форма восхождения; самая важная, на самом деле». Тэхён уставился на него и попытался понять, что он имел в виду. Это могла быть одна из многих возможных вещей, но у него была идея, очень сильная идея, что Чонгук имел в виду. С каждым возвышением наступает процесс полного очищения, и Чонгуку еще предстояло пройти свой личный процесс отбеливания города, чтобы убрать все следы не только клана Ким, но и своего отца. «Сегодня настал день, когда я начну чистить этот город», — объявил Чонгук с широкой улыбкой. «Политики, полицейские департаменты, послы, все и вся, что я хочу очистить, будет очищено. Многие мужчины и женщины избавятся от власти в ближайшие несколько дней, Тэхён, а некоторые, возможно, и вовсе лишатся головы». «Давно пора», — заметил он, видя, что ухмылка молодого человека расширяется. «А ты говорил мне, что сегодняшний день не важен». «Не думаю, что это так», — подтвердил Чонгук. «В конце концов, мы просто ведем какие-то разговоры об избранных мужчинах и женщинах и организуем их лишение власти или головы. Мы же не собираемся сегодня отнимать головы, Тэхён». На это Тэхён попытался ухмыльнуться, губы слегка дернулись в уголках. «Это было бы важно и гораздо интереснее». Тэхён на мгновение задержал на нем взгляд, и он вдруг осознал кое-что, о чем совсем не думал, слушая его слова минуту назад. Все это время он гадал, о чем будет встреча, но не о том, с кем она состоится. Чонгук собирался встретиться не со своим отцом или человеком вроде Ву, чтобы разобраться с этой зачисткой, а с кем-то другим. С кем-то, кто обладает достаточной властью, ресурсами и влиянием, чтобы оказать ему полное содействие. На стороне Чонгука оставался только один человек, способный на такое, и он точно знал, кто это. Если бы Тэхён и без того не был напуган, то осознание того, что Пэ Гухи войдет в эти двери менее чем через полчаса, точно поселило бы ужас в его сердце. «Всегда интересно, когда начинаются переговоры», — сумел произнести Тэхён сквозь онемевшие губы, и Чонгук сладко рассмеялся в знак согласия. ***** Чонгука и Тэхёна не было уже несколько минут, но Чимин не хотел двигаться с конца кровати. Ему нравилось сидеть так, потому что это означало, что он может притвориться, что это обычный день, и не обращать внимания на то, что скоро ему предстоит сделать что-то очень опасное. Он мог просто смотреть, как Ванби завтракает у кухонной стойки, с удовольствием поглощая свою изысканную еду по спецзаказу, не обращая ни на что внимания. Как всегда, изучая кошку, Чимин обнаружил, что тоже хочет быть кошкой. Быть кошкой означало, что ему не нужно беспокоиться о предательстве, жестких дисках, полицейских участках и угрозах получить пулю в голову. Но, к сожалению, он не был котом, поэтому мечтать было бесполезно. Чимин тяжело вздохнул и повернул голову, чтобы посмотреть на дверь номера. Через несколько секунд он взглянул на балкон, пробежав глазами по стеклянному ограждению. Кабинет находился прямо там, маня его войти туда, и он почувствовал, как его желудок сжался от одной только мысли об этом. Он даже протянул руку, чтобы прижаться к нему, и ладонь коснулась шелкового халата. На кровати рядом с ним лежал его телефон, но он знал, что скоро он начнет шуметь. В конце концов, он ожидал сообщения с другого конца района, от неизвестного номера с указанием местонахождения. Желание сделать что-то безумное, например, выключить телефон, было непреодолимым, но Чимин знал, что не может этого сделать. Неважно, какие желания его одолевали, он не мог сделать ничего подобного, ведь он дал клятву. Тэхён и его команда не могли действовать без него, и если они это сделают, то всё пойдёт прахом. Если это случится, то Чимин был уверен, что ему конец, несмотря ни на что, так что сейчас у него не было выбора. И все же желание все еще оставалось, все еще заставляло его совершить акт безмозглого принуждения, о котором он тут же пожалел бы. Выключить телефон, выбросить его в окно, спустить в унитаз. Позвонить Чонгуку и донести на Тэхёна, позвонить Тэхёну и отказаться от этого. Список был почти бесконечным, и его разум просто не мог успокоиться от всех этих непрекращающихся мыслей. Чимин знал, что ему нужно одеться, поэтому он поднялся с кровати и пересек комнату, крепко сжимая в руке телефон. Он медленно поднялся по лестнице, обнаружив, что его ноги не очень-то устойчивы. Ему пришлось держаться за перила, и когда он добрался до верха, то шагнул в спальню. Чимин не особо заботился о своем внешнем виде сегодня, поэтому он просто надел пуловер, тот самый, в котором ходил на встречу с Юнги все эти недели назад, и черные брюки с туфлями. Он вышел из спальни и прошел по лестнице в кабинет, на ходу застегивая брюки. Чимин застегнул пуговицы, и его взгляд остановился на столе в нескольких футах от него. Черная коробка из-под виски все еще стояла на торце, закрытая, чтобы сохранить графин внутри, как сундук с сокровищами. Удивительно, но верхняя часть деревянного стола была свободна от папок, так как они, похоже, были убраны. Шкаф для бумаг в другом конце комнаты был с открытым верхним ящиком, потому что его не закрыли как следует, и он подошел к нему, чтобы заглянуть внутрь. Чимин встал на цыпочки и без особого интереса изучил папку, после чего подошел к столу. Затем он пригнулся и открыл второй ящик, чтобы заглянуть внутрь. Чимин освободил один из жестких дисков и протянул его для изучения. Коробка была несколько дюймов в длину, но не так много в ширину, толстая коробка из черного пластика с несколькими отверстиями для винтов. Когда он перевернул ее, то увидел наклейку на ней, а по бокам — тонкие металлические зубцы, которые защелкивались и удерживали диск внутри ноутбука. На жестком диске было указано, что его объем составляет 2 ТБ, а на наклейке был ряд случайных надписей, которые он нисколько не понял. Вероятно, это была информация о конкретной модели: серийные коды, модель, всякое технологическое дерьмо, от которого у него голова шла кругом. Все это не имело никакого значения, но Чимин не мог не изучать наклейку, потому что не мог оторвать от нее глаз. Пластик был прохладным и твердым на его ладони, когда он перевернул его обратно и медленно провел по нему пальцами. Ему удалось отвести взгляд и снова заглянуть в ящик. Там было еще четыре диска, и с первого взгляда все они выглядели одинаково. Чимин положил тот, который держал в руке, на стол, чтобы достать остальные и быстро их просканировать. Все они были объемом 2 ТБ, и он не знал, заполнены они информацией или нет. Он должен был принести только один, но что, если он возьмет пустой, тот, на котором Чонгук еще ничего не хранил? Имело ли это значение? Имело ли вообще значение содержимое или важен был только сам предмет? Почему Тэхён ничего ему не сказал? «Все в порядке, все в порядке», — бормотал он себе под нос, глядя на три диска, зажатые между его руками. «Все в порядке, иначе он… он бы что-нибудь сказал, верно?» Чимин положил их, провел рукой по слегка влажным волосам и поднял взгляд, чтобы увидеть, что Ванби сидит в дверях кабинета. «Верно, Ванби?» Кошка ничего не ответила и лишь вяло моргала, слегка подергивая одним ухом. Чимин тяжело сглотнул, и ему показалось, что в горле встал комок, грозящий задушить его. Это было неправильно. Во всей этой ситуации было что-то настолько неправильное, что он не мог избавиться от этого ощущения. Он не должен был даже прикасаться к этим жестким дискам, не говоря уже о том, чтобы думать о краже одного из них. «Может быть, я могу… могу загрузить один?» — спросил он ни у кого конкретно, просто разговаривая в этот момент сам с собой. «Я могу это сделать, верно, Ванби? Так я бы… я бы знал, пустой ли он». Он снова посмотрел на кошку, но она была слишком занята чисткой лица, чтобы обращать на него внимание. «Я должен это сделать, я должен…» Чимин переместился, чтобы забрать ноутбук с того места, где он хранился — в портфеле под столом, вдали от посторонних глаз. Для этого ему пришлось встать на руки и колени, вытащить портфель и расстегнуть молнию. И аппарат, и провод зарядного устройства были внутри, и он беззаботно отбросил провод в сторону, прежде чем взять ноутбук и снова выпрямиться. Он почувствовал, как полая нижняя часть упирается в его пальцы, и только успел снова принять вертикальное положение, как услышал безошибочный звук. Его телефон с сильным жужжанием упал на стол и заплясал по дереву, когда на экране загорелся экран. Чимин на мгновение застыл на месте, прижимая ноутбук к груди и переводя дыхание. Он смотрел на телефон так, как никогда раньше не смотрел, видя на экране серию незнакомых цифр и начало сообщения. Через несколько секунд ему удалось медленно пошевелиться и положить ноутбук на место, вместо этого он потянулся за телефоном. Его пальцы прикоснулись к нему и дернулись, заставив его снова отдернуть руку. Он обращался с телефоном так, словно это была змея, которая вот-вот поднимется и вонзит свои клыки в его руку. Чимин сделал глубокий вдох и задержал его, после чего взял телефон в руки и держал его перед собой. Он разблокировал телефон большим пальцем, рука при этом ужасно дрожала. Когда сообщение загрузилось, он почувствовал, что его дыхание вырывается из легких с хрипом. Апгучжон-дон, возле универмага «Галерея». Просьба явиться в 9:30–10 утра. Универмаг «Галерея» — лучшее место, которое только можно себе представить, и он недолго размышлял, не рассказал ли им Тэхён об этом магазине. Если бы он попросился туда сегодня, это не вызвало бы никаких подозрений, ведь он посещал этот магазин по крайней мере раз в неделю. А вот если бы место было необычным, тогда бы он вызвал подозрения своей просьбой сходить туда. Тот факт, что он подумал об этом, немного успокоил его, но он все еще не мог избавиться от ощущения, что все это очень быстро пойдет не так. Он оторвал взгляд от телефона, чтобы изучить часы на стене напротив стола Чонгука — пять часов, расположенных по всей длине. На каждом из них были указаны часовой пояс и страна: Сеул, и увидел, что сейчас 9:10 утра. Чимин тупо уставился на телефон, не в силах сделать ничего, кроме как моргать и делать короткие вдохи. Вот и все, подготовка шла полным ходом, и совсем скоро мяч будет запущен. И вот он уже стоит в кабинете Чонгука, перед ним ряд жестких дисков, а он ни черта не понимает, что делать дальше. Телефон был слишком тяжелым в его руке, почти как якорь, и он закрыл сообщение, чтобы не смотреть на него. Вместо этого его встретило изображение домашнего экрана, и это заставило его пальцы непроизвольно сжаться вокруг устройства. Он сделал фотографию не так давно, возможно, неделю назад, если ему не изменяет память. Фотография была сделана на рассвете, поэтому память была немного нечеткой, но он помнил, что сделал ее. Пока Тэхён и Чонгук крепко спали, он сфотографировал их обоих просто так, ради шутки, чтобы шантажировать их этим снимком. Ирония его нынешней ситуации не была упущена. Чимин изучал свой экран, втягивая нижнюю губу, чтобы погрызть ее, и чувствовал ужасный стук в груди. Они оба лежали в постели, зарывшись под одеяло, которое доходило им до нижних ребер. У Тэхёна всегда была забавная привычка спать с не до конца закрытыми глазами, и под полуопущенными веками виднелись малейшие намеки на коричневый цвет. Его рот был слегка приоткрыт, а темные волосы разметались по подушке и не мешали ему спать. Рядом с ним, лежа на боку и прижавшись к нему, лежал Чонгук. Чимин, разумеется, лежал с другой стороны, а Тэхён — между ними, как Ванби иногда спала, когда была котенком. Лицо Чонгука было видно, но в основном это был его профиль. Его темные волосы были в беспорядке уложены вокруг бровей, а нижняя часть лица была прижата к плечу Тэхёна. Его губы были почти напротив шрама от пули, а одна из его рук лежала на груди Тэхёна. Пальцы Тэхёна почти касались его пальцев, вероятно, они сплелись вместе, прежде чем сон заставил его ослабить хватку. Это была прекрасная фотография, подумал Чимин. Она была довольно милой и невинной. Как и все фотографии и записи, сделанные Чонгуком за последние полгода. Фотографии с Ванби, фотографии, на которых он читает или занимается чем-то обыденным, когда не знает, что за ним наблюдают; утренние записи, на которых он лежит в постели и пытается закрыть лицо подушкой, а Чонгук хихикает и отводит его руки, чтобы увеличить изображение. Эти фотографии и записи могли быть и на жестких дисках, сохраненные так же, как Чонгук сказал, что сохраняет все резервные копии. Полицейский департамент мог найти их, просмотреть, а потом удалить, потому что они были бесполезны. Все эти воспоминания и моменты были бы потеряны одним нажатием кнопки. Чимин опустил телефон, потому что его пальцы были слишком слабы, чтобы держать его. Они онемели и подергивались, что говорило о том, что если он не возьмет себя в руки, то у него начнется приступ. Но как он мог? Как он мог взять себя в руки сейчас, когда ему предстояло еще многое? " Ванби», — ныл Чимин, не в силах сдержать себя. Его пальцы так сильно тянулись к вырезу пуловера, что он собирался растянуть шерсть и испортить его. " Ванби», я не могу, не могу. Это слишком много, святое дерьмо, святое…». Казалось, комната в кабинете почти начала вращаться, и ему пришлось наклониться вперед и положить обе руки на стол для опоры. Его грудь снова сделала эту ужасную вещь, она стала такой тугой, что ребра болели, и каждый раз, когда он вдыхал, острая колющая боль, казалось, погружалась глубоко в сердце. Чимин опустил голову вперед, прислонив ее к дереву, и крепко зажмурил глаза, чтобы все вокруг стало черным. Но все было не черным, совсем не черным. Пульс бился так быстро, что сквозь тонкие веки он видел вспышки цвета, в основном насыщенного красного. Чимин издал придушенный стон и зашарил пальцами по столу, пытаясь что-то найти. Через несколько секунд его пальцы нащупали телефон, и он схватил его. Чимин с трудом разблокировал устройство и перешел к списку контактов, чтобы найти определенный номер. Возможно, ему не следовало звонить, но он не смог удержаться и нажал большим пальцем на кнопку, а затем прижал телефон к уху. Однако после почти двадцати секунд ожидания звонок не прошел. Чимин отнял телефон и попробовал снова, набирая номер и слушая гудки еще несколько раздражающих гудков. В этот момент звонок прошел, и он услышал странную серию шумов на линии. Сначала это был статический треск, затем громкий выдох, потом слабый звук чьего-то ругательства, пока не раздался голос. " Чимин, какого черта? " — спросил он удивленным голосом, затуманенным тем, что могло быть сном или наркотиками. Он не был уверен, все, что он знал, это то, что это был его голос, и просто услышать его было достаточно, чтобы он почувствовал прилив облегчения. " " Извини за мой тон, но, эээ, какого хрена? " «Юнги, я… я… ну, я…» " Ты вообще должен мне звонить? " Юнги заговорил с ним, но не грубо, а скорее с тревогой. Очевидно, он действительно купился на ложь Тэхёна и думал, что должен был оставаться под землей во всех смыслах этого слова. «Это мой мобильный, так что, думаю, все будет в порядке», — объяснил Чимин, совершенно не задумываясь. Он понятия не имел, будет ли все в порядке и можно ли будет отследить его, но это не имело никакого значения, поскольку Юнги было не о чем беспокоиться. Оставалось надеяться, что этот человек был таким же невеждой в области знаний высокого уровня, как и большинство мужчин Хэдокче Па, и он примет его слова за факт. «Да, все в порядке, иначе я бы не стал тебе звонить, милый». Другой мужчина, казалось, обдумывал это несколько секунд, прежде чем издал тихий звук под своим дыханием. " Ты сейчас на Бали, да? У тебя уже все улажено?» " Да, я здесь уже три дня. «Раздался ряд слабых шуршащих звуков, которые могли быть движением одежды или простыней. «Думаю, я освоился, да? Я имею в виду, что не был здесь несколько лет, но несколько местных жителей вроде как помнят меня. Языковой барьер чертовски неудобен и…» Чимин тихонько засмеялся, даже когда ему все еще было трудно дышать. «Я многого не делал. Просто… спал, я много спал, потому что здесь чертовски жарко», — объяснил Юнги все тем же замогильным голосом. «Ты на час раньше, так что я не буду спать, но я и так планировал спать весь день, так что…» «Хорошо, это хорошо, ты заслужил отдых». " Чимин, зачем ты мне звонишь, а? " «Может быть, я просто,» — Чимин искал в своем мозгу что-нибудь сказать, что угодно, — «Я имею в виду, может быть, я просто хотел… завязать разговор, так что…» " Что случилось? " Юнги заговорил над ним, тон его был прямым и совершенно не терпящим бреда. «Что происходит, должно быть, что-то случилось, Чимин, я…» «Нет, ничего не случилось, это…» «Я слышу это по твоему голосу, ты весь дрожишь. Что, блядь, случилось? Ты в порядке? Ты ранен или…», — пытался успокоить его Чимин, но Юнги просто продолжал говорить, перечисляя столько вопросов, что не мог уследить за словами. Он прижал свободную руку к брови и закрыл глаза, слушая, как тот продолжает и продолжает. Он звучал в основном обеспокоенно, но под этим, возможно, и немного панически. «Клянусь гребаным Богом, почему дерьмо всегда происходит, когда меня нет рядом? Как будто я…» «Юнги.» " проклят или что-то в этом роде, " — продолжал Юнги, даже не замедляясь. Нет, это не ты проклят, а я, подумал Чимин, но промолчал. «Я сбежал на гребаный Бали и оставил тебя здесь, как тряпка, и…» " Милый, мне не больно, мне не больно, " — сумел вмешаться Чимин. «Я позвонил тебе, потому что… потому что мне нужно было поговорить с тобой. Мне нужно… нужно было руководство». На другом конце линии Юнги замолчал, но не умолк. Было слышно, как он дышит, немного неровно и с одышкой. «Тебе когда-нибудь… когда-нибудь приходилось делать что-то, и ты знаешь, что должен, но не можешь?» «… Что ты имеешь в виду? " — спросил Юнги после секундного раздумья. «Я делал много вещей, которые не хотел делать. Тебе нужно быть немного более конкретным, Чимин. " «Я не могу быть более конкретным, но… но я тоже не хочу этого делать», — ответил он, проводя рукой от бровей до волос. Другой мужчина спросил его, почему он заставляет себя делать это, если он так против этого: вполне обоснованный вопрос. «Я поклялся сделать это, я поклялся, и если я не сделаю…», — он сделал паузу на мгновение, понимая, что должен сдерживать себя, чтобы не сказать слишком много. Но сделать это было трудно, потому что ему просто необходимо было высказать все прямо сейчас. Время шло, и ему оставалось недолго. «Юнги, я должен это сделать, у меня нет выбора». " Ты в опасности? " «Ю… нет, нет, я не знаю, я не знаю.» «… Чимин, если ты должен это сделать, то ты должен это сделать, да? " — сказал Юнги низким голосом. «Подожди, нет, я не знаю, какого хрена я вообще тебе говорю, так что не надо…» «Ю-Юнги, это слишком», — всхлипнул Чимин, соскальзывая со стола и чувствуя, как его задница отскакивает от пола. Ноги ослабли, и он оказался в скрюченном положении, прислонившись спиной к деревянным ящикам. «Я не могу, я думал, что смогу, но я не могу!» " Что не можешь, Чимин? " «Я не могу тебе сказать, я не имею права говорить с тобой, но мне так нужно было услышать твой голос, Ю-Юнги», — задыхаясь, Чимин поскользнулся и упал на пол, сильно ударившись плечом о деревянный пол. Он подтянул колени, чтобы свернуться в клубок. «Я… совсем один, и я…» " Чимин, дыши, перестань говорить и дыши», — проинструктировал Юнги, в его голосе все еще слышалось беспокойство. Он попытался вздохнуть, но смог только икнуть. «Я просто не могу этого сделать», — смог закончить он после нескольких сильных заминок. «Я поклялся, что сделаю это, и некоторое время я думал, что смогу, но теперь… теперь мне страшно, и я не думаю, что смогу это сделать». " Почему ты не можешь сделать это, а? Почему, блядь, нет? " «Я слишком боюсь, что у меня ничего не получится, потому что я все проебал, Юнги. Я, блядь, бесполезен, я ничего не могу сделать без…» " Послушай меня, ангел, просто послушай», — твердым тоном приказал Юнги. «Я не знаю, что ты делаешь, или почему, но я знаю это, и ты должен меня выслушать. Ты чертовски силен, Чимин, и я знаю, что сейчас ты боишься, что не сможешь ничего сделать, но послушай, что я говорю. " Чимин сделал глубокий вдох и попытался удержать его в легких, но это было слишком трудно, и в итоге он просто захрипел. Он знал, что ему нужно прекратить делать это с собой, доводить себя до истерики, но ничего не мог с собой поделать. Казалось, что сейчас болит все, не только грудь, но и все тело, и разум. Чимин был в агонии и не мог сдержать слез, потому что все это было слишком тяжело для него. Слова Юнги должны были подбодрить его, но он с трудом воспринимал его слова. Сильные люди не мочились от страха, когда на них направляли пистолет. Сильные люди не втягивают других людей, уязвимых людей, в свои проблемы, как это только что сделал он. И уж точно они не соглашались на сделки, чтобы продать других, как гребаные трусы. " " Ты не плохой человек, так что если ты думаешь, что делаешь что-то плохое, то это чушь. Ты прошел через гребаный ад, Чимин, но ты никогда не позволял этому разрушить тебя, как другие мужчины, которых я знаю. Ты не слабый, ты сильный. Намного сильнее Кима и мистера Чона. Ты… Господи, Чимин, ты слишком хорош для этого куска дерьма, и никто не может заставить меня думать, что ты сделаешь что-то плохое. " «Но это плохо, Юнги», — не согласился Чимин, потянувшись вверх, чтобы потереть свои влажные щеки. «Это очень плохо и…» " Нет, это не плохо», — не согласился Юнги. «Это не плохо, потому что ты бы не стал делать плохое дерьмо, ясно? Это просто плохо, потому что… потому что тебе страшно, да? Вот и все», «потому что ты боишься». " Тэхён сказал ему, что он может спасти жизнь Чонгука, сделав это, и разрушить империю, которая спасет многих других. Так ли уж плохо то, что он делает? Чимин уже не знал, он просто знал, что ему страшно, и ничто не могло изменить этого факта. В этом Юнги был прав, как и во многом другом. " Тот Чимин, которого я знаю, не делает плохих вещей», — продолжил Юнги тем же мягким тоном, что и раньше, и Чимин почувствовал, как теснота в груди снова начинает ослабевать. «Тот Чимин, которого я знаю, просто ангел: он заботится о людях, он слушает людей, он не ненавидит, он просто лю… любит. Да? " «Юнги, после сегодняшнего дня ты… ты можешь не увидеть меня некоторое время», — объяснил Чимин тихим голосом. «Ты можешь кое-что увидеть, кое-что услышать, но поверь мне: не ты. Никогда». Юнги молчал на другом конце линии, пытаясь понять, что, черт возьми, он имел в виду. Понял ли он, что тот пытался ему сказать? Понял ли он, что Чимин хотел донести до него, что он никогда не сдаст его полиции и не причинит ему никакого вреда? «Никогда. И, даже когда ты видишь и слышишь эти вещи, ты ведь знаешь меня? Ты знаешь, что я не… не хотел этого, но я должен был это сделать». " Я знаю тебя, я знаю, что ты бы не сделал», — согласился он. «Потому что ты мой друг, Юнги, и я люблю тебя». «… Я тоже тебя люблю, Чимин. " «Мм… может, я смогу навестить тебя как-нибудь… в ближайшее время?» предложил Чимин, чувствуя, как к нему возвращается контроль над собой. «На Бали, да?» " Конечно», — сказал Юнги мягким голосом, и от его тепла он снова закрыл глаза. Единственная слезинка, не успевшая пролиться, выскользнула из уголка и скатилась на прядь волос. Он не заслуживал такого тепла ни от кого. Не с тем, что он собирался сделать. Юнги должен был ненавидеть его, как это собирались сделать все остальные, как это собирался сделать Чонгук. Однако тот разговаривал с ним с такой любовью и заботой, что Чимин почувствовал себя виноватым. «Ты всегда входил в мое чертово логово без разрешения, так почему бы не войти и в этот дом, а? Хотя, должен сказать, я думаю, мистер Чон будет жаловаться на эту однодневную поездку. " «Нет, не будет, милый», — не согласился Джимин. «Он совсем не будет против, поверь мне». " Тебе уже пора? " «Да, да, я думаю, мне пора идти». " Я буду ждать тебя, да? Только ты, больше никто. Даже мистер Чон. Так что когда придет время, просто дай мне знать, и я буду там. " «Ты будешь оберегать меня», — сказал он голосом, едва превышающим шепот. " Я не нарушаю своих обещаний, ангел. " Через мгновение Чимин закончил разговор, отодвинув телефон, чтобы изучить экран. Он заметил, что Юнги не завершил звонок, но оставил это на его усмотрение, поэтому через несколько секунд он провел большим пальцем по экрану и завершил разговор. Он пролежал на полу несколько минут, пока ему не удалось взять дыхание под контроль, и когда его грудь перестала вздыматься, он поднялся на ноги и вышел из кабинета, чтобы спуститься вниз и зайти в ванную. В одном из шкафов над раковиной он нашел свой флакон с валиумом, достал его и отвинтил крышку, услышав приятный чпокающий звук, когда она освободилась. Чимин сильно потряс флакон, высыпав на ладонь полдюжины таблеток, и посмотрел на них со смесью отвращения и отчаяния. Маленькие таблетки имели вырез в центре в форме буквы «V», по форме почти напоминая маленькое сердечко. Чонгук всегда шутил по этому поводу, называя их своими маленькими любовными сердечками. Чимин знал, что ему не следует принимать их слишком много, но он не собирался смешивать их с шампанским, как обычно. Нет, он собирался просто проглотить несколько штук и позволить наркотику взять верх и оцепенеть. Чимин знал, что не должен их принимать, но ничего не мог с собой поделать. Если он собирался выйти из пентхауса через несколько минут, то не мог сделать это без наркотика. Он дрожал, как лист в ураган, и у него мог случиться очередной приступ тревоги, как в тот день в логове, и все испортить. Если он упадет в обморок, люди Чонгука отнесут его обратно в апартаменты, и он никогда не сможет оттуда выбраться. «И что?» пробормотал Чимин себе под нос. «И что с того, что я их заберу?» Не было ни одного дня с тех пор, как Чонгук впервые дал ему бутылочку, чтобы он не выпил полдюжины таблеток за день. Сначала, чтобы обезболить его и заглушить боль от записи, потом, чтобы успокоить его тревогу и помочь справиться с кошмарами, потом, чтобы он был отстраненным, пассивным и послушным. Какая разница, проглотит ли он их сейчас? Это ничего бы не изменило. Это лишь докажет, что он чертовски слаб, и он уже прекрасно это осознавал. Чимин положил таблетки на край раковины, на длинный мраморный выступ, чтобы он мог дотянуться до него и засунуть пальцы в рот. Инстинкт, побуждавший его вытащить пальцы, был очень силен, но он заставил себя держать пальцы во рту, заталкивать их еще дальше, пока не почувствовал желчь в горле. Чимин освободил пальцы как раз вовремя, чтобы выблевать свой завтрак прямо в раковину. Отплевываясь, он опустил голову, крепко вцепившись руками в край прилавка. Его так давно не тошнило, что он почувствовал странное замешательство. В последний раз это случилось потому, что он выпил слишком много шампанского и, черт возьми, чуть не отравился, плача и блюя в одиночестве в ванной в 3:30 утра, а не в 9:25 утра, будучи совершенно трезвым. «Ох… черт», — простонал Чимин, сплевывая в раковину. Его желудку не стало лучше, он все еще чувствовал себя полным и тяжелым, поэтому он снова засунул пальцы в рот, чтобы вытолкнуть последние остатки завтрака. Он не мог не захлебнуться смесью желчи и непереваренной пищи, пока, в конце концов, не стал делать ничего другого, кроме сухой отрыжки. Удовлетворенный тем, что он теперь пуст, он включил кран, чтобы смыть рвоту, а затем схватил таблетки и бросил их в рот. Из-за сухости во рту таблетки прилипли к языку, и он не смог их проглотить; таблетки были без оболочки и начали растворяться. Чимин набрал в ладонь воды и плеснул ее в рот, чтобы на этот раз проглотить таблетки. Теперь он не только был пуст, но и через несколько минут был под наркотиком. Скоро наступит блаженное оцепенение, и тогда уже ничто не будет иметь значения. Несколько секунд Чимин рассматривал свое отражение в зеркале, видя опухшие веки и капельки воды на подбородке, стекающие в раковину. Это было то самое лицо, которое, как сказал ему Юнги, не способно на плохие поступки; лицо ангела. Он не думал, что похож на ангела, и уж точно не выглядел сильным. Чимин насухо вытер подбородок и, принюхавшись, потер глаза. В горле стоял привкус рвоты, но сейчас ему было все равно. Он вышел из ванной и поднялся наверх, чтобы забрать жесткий диск и свое пальто с хорошим внутренним карманом, в который он мог бы его засунуть. Чимин просто схватил первый попавшийся, невзирая на возможное содержимое. В данный момент ему было все равно, он просто хотел, чтобы наркотики подействовали и забрали его. Спустившись по лестнице на первый этаж, он увидел Ванби, лежащую на краю кровати, и на мгновение остановился, чтобы изучить ее. Он не мог взять ее с собой, это бы только все усложнило. Но одной мысли о том, чтобы оставить ее, было достаточно, чтобы его захлестнула новая волна эмоций: отвратительных и жалких. Он не смог остановить себя и подошел к кровати. «Папа ненадолго отлучится, хорошо, принцесса?» сказал Чимин, обхватив ее голову обеими руками. «Но я не оставлю тебя, обещаю, что не оставлю». Ванби только мурлыкнула, и он наклонился вперед и поцеловал ее в макушку. Чимин вышел из номера, и когда кабина лифта начала опускаться, он наконец почувствовал, что валиум начинает действовать. Внезапно он почувствовал себя не таким тяжелым и скованным, а воздушным и почти невесомым. Он прислонился спиной к стене и стал ждать, когда лифт достигнет первого этажа. Худшее было еще впереди, и он был благодарен валиуму за то, что тот дал ему небольшой прилив глупой бравады, в которой он так нуждался. Все, что ему нужно было сделать, — это оставить здание в покое, вот и все. Оставить его в покое и не подвергнуться обыску, но Чимина не обыскивали практически все время, пока он жил в этом доме. Почему это должно измениться сейчас? Он мог бы вывезти столько дерьма, но у него никогда не возникало даже искушения сделать это, потому что никогда не было необходимости. До этого момента. Двери лифта открылись с тихим звуком, и Чимин тяжело вздохнул, выходя из лифта на площадку. Как и всегда, здесь присутствовали трое мужчин: Донджун, Шивон и Усан. Донджун сидел за столом, а двое других мужчин стояли у дверей, и при его появлении все они повернули головы, чтобы посмотреть на него. «Я… я ухожу», — объявил Чимин, стараясь говорить непринужденным тоном. Он, наверное, говорил так, будто обделался, а его губы, возможно, просто подергивались в уголках. Они казались резиновыми, и он ничуть не удивился. На его слова Донджун обернулся и посмотрел на двух других мужчин, откинувшихся в кресле со скучающим и полусонным видом. Казалось, он молча говорит одному из них, чтобы тот вызвался, и через мгновение Шивон шагнул вперед. «Мне не нужно сопровождение». «…Что?» спросил Донджун, нахмурив брови. «Я просто иду в Галерею», — возразил Чимин, не отводя от него взгляда. «Я буду меньше часа, мне не нужен сопровождающий, там десять минут ходьбы. Я не буду в опасности». «Мистер Чон сказал нет, тебе нельзя выходить без сопровождения», — почти устало повторил Донджун, явно устав от его попыток мелкого бунта. Это был первый раз, когда он просил отпустить его одного, но другой мужчина реагировал так, будто сотни раз пытался это сделать. Нет, обычно он просто требовал, чтобы его выпустили с одним из них в любое время ночи, потому что он просто хотел выйти. Но этого не могло произойти. Чимин не мог покинуть апартаменты с кем-либо, иначе это все испортит. Этот человек был бы вооружен, а Чимин не мог сесть в машину с вооруженным телохранителем, чтобы поехать на место. Это могло привести к неприятностям, к перестрелке, а Чимин не хотел находиться рядом с оружием после того, что случилось с Тэхёном. Однако Донджун не собирался отпускать его на улицу одного, потому что он все еще неукоснительно выполнял приказы Чонгука, как хороший маленький засранец. «Ким Джину мертв, кто еще хочет убить меня?» спросил Чимин, оглядывая мужчин. «Ты знаешь кого-нибудь? Ведь Чонгук только из-за него сказал мне, что мне нужно сопровождение. Если он мертв, то какой в этом смысл?». «Да, он мог что-то сказать о нем, но он также сказал нам не выпускать тебя без сопровождения», — заявил Донджун. «Значит, без сопровождения ты не уйдешь». Чимин понял, что попал в сети, и если он не придумает что-нибудь быстро, то ему конец. Ему придется либо согласиться уехать с ними, либо вернуться по лестнице, запереться в пентхаусе и ждать, когда разверзнется ад. Но он не мог сделать ни того, ни другого. Он не мог отказаться сейчас, это было слишком опасно, но и приводить вооруженного человека на место встречи было не менее опасно. Чимин не хотел оказаться изрешеченным пулями за это, его жизнь не была потеряна из-за дурацких жестких дисков. «…В этом универмаге продают алкоголь», — заметил Чимин после нескольких секунд молчания. Это была первая мысль, которая пришла ему в голову, а не «бежать» или «начать плакать»; мысль о какой-нибудь хорошей взятке, чтобы изменить ситуацию в его пользу. «Все варианты, импортные. Позвольте мне выйти на часок без няньки, и я принесу вам немного. Ром, виски, что хотите, я могу достать. Мистеру Чону не нужно знать, он никогда не проверяет, что я покупаю, так что он никогда не узнает». На входе воцарилась тишина, все мужчины изучали его. Чимин не хотел предполагать, что эта взятка принесла ему золото, но, похоже, ему это удалось. Мужчины привыкли, что он закатывает истерики, чтобы выйти на улицу с кем-то из них, поэтому то, что ему наконец-то предложили хорошее вознаграждение, могло стать тем самым небольшим стимулом, который был необходим. Им не нужно было, чтобы он тащил их через какой-нибудь магазин, неся десятки сумок, а можно было расслабиться и насладиться хорошим импортным напитком, когда он вернется. Сколько еще в Хэдокче Па их ранга могли пить такие роскошные брендовые вещи? «Всего один час», — мягким голосом повторил Чимин. «Когда в последний раз Чонгук вознаграждал тебя, а?». Он услышал, как Донджун пробормотал под нос «слишком долго», глядя на монитор компьютера на стойке регистрации. «Я знаю, что ты любишь Шотландский виски, и знаю, что там есть дюжина сортов, так что просто…» Когда Чимин медленно пересек комнату и подошел к двери, никто из них не попытался его остановить, вместо этого он просто толкнул дверь и вышел на тротуар. Спустя примерно десять секунд ожидания из бассейна под кварталом выехала машина и, свернув с небольшого пандуса, припарковалась перед ним. Очевидно, один из мужчин, скорее всего Донджун, связался с водителями и попросил прислать машину. Чимин взялся за ручку задней двери и открыл ее, чтобы забраться внутрь. К их большому несчастью, здесь будет не алкоголь, а отряд полицейских. Чимин и представить себе не мог, что сможет зайти так далеко. Сидя на заднем сиденье автомобиля, он не знал, смеяться ему или плакать, потому что и то, и другое казалось уместным. Он даже потянулся вверх, чтобы на мгновение зарыться лицом в ладони, но потом с тяжелым вздохом опустил их. Они так сильно дрожали, что ему пришлось сцепить их на коленях, чтобы не дергались пальцы. Водитель завел машину, и, когда двигатель заурчал, он спросил его, куда они направляются. «В галерею в Апгучжон-дон», — ровным голосом ответил Чимин. Машина отъехала от обочины, а он, не отрывая глаз от окна, смотрел, как жилой дом становится все меньше и меньше, пока его не стало видно в зеркале заднего вида. Соблазн посмотреть через плечо на заднее стекло был велик, но он не поддался ему. Когда машина повернула в конце улицы, он еще секунду изучал здание, а потом оно исчезло из виду. Возможно, это был последний раз, когда Чимин когда-либо видел это здание. По мере приближения к Апгучжон-дон Чимин чувствовал себя на грани, как в переносном, так и в прямом смысле. Он не мог удержаться, чтобы не поддаться вперед и не примоститься на краю заднего сиденья, даже когда почувствовал, что водитель смотрит на него в зеркало заднего вида. Вес жесткого диска в кармане пальто был подобен весу якоря, и он просто хотел избавиться от него. А может быть, он был больше похож на заряженную гранату, которая может взорваться в любую секунду. «Вы в порядке, Мистер?» Мистер, это было что-то новенькое. Чимин поднял голову, чтобы взглянуть на зеркало заднего вида, и увидел, что мужчина выглядит довольно молодо, возможно, он только недавно начал работать в службе проката. Очень жаль его. «Да, да, я просто был нездоров в последнее время», — ответил Чимин низким голосом, отвернувшись к окну. Это было все, что ему нужно было сказать, потому что водитель замолчал и переключил все свое внимание на дорогу. Чем сейчас занимались Чонгук и Тэхён? Чимин знал, что до встречи еще есть немного времени, но, очевидно, они не просто так приехали раньше. Чувствовал ли Тэхён себя так же, как он сейчас? Был ли он на взводе в предвкушении, или он ничего не чувствовал? После его поведения в раздевалке Чимин мог легко поверить, что он ничего не чувствует, но он знал, что это не так. Тэхён, вероятно, нервничал не меньше, чем он, если не больше. Валиум значительно притупил большинство его эмоций, а у Тэхёна такой привилегии не было. Когда перед ними показался универмаг Галерея, Чимин обратил внимание на витрину. Он увидел три машины, припаркованные вплотную друг к другу: две на одном тротуаре и одна машина на другом, а также полицейскую баррикаду, отгораживающую конец улицы. «Остановите машину», — сказал Чимин, откинувшись на сиденье. «Остановите машину, это место». Он чувствовал, что водитель очень не хотел останавливать машину, потому что было очевидно, что он едет прямо на подставу. Один взгляд показал, что четверо мужчин, стоявших на обочине, были полицейскими, и при виде приближающейся машины довольно многие из них бросились в бой. Они не то чтобы вышли на дорогу, но начали двигаться, один из них приблизился к ним, а трое других посмотрели через дорогу на другую машину. Всего их было три, которые мог видеть Чимин: две явно маркированные полицейские машины и третья без опознавательных знаков, но явно принадлежавшая офицеру. Возможно, их было больше, но он сомневался в этом. «Не могли бы вы остановить машину?» «Это не то, чего мне сказали ожидать», — ответил водитель, и Чимин пожалел, что не знает имени этого человека. «Мне не говорили, что это будет подстава…» «Слушай, ты должен остановить машину прямо сейчас», — заговорил над ним Чимин, переключаясь на ручку двери. «Так что не мог бы ты просто…» Машина без опознавательных знаков резко свернула с обочины и полностью перегородила дорогу, не дав водителю выехать на обочину. Мужчина резко нажал на тормоз, и Чимин почувствовал, как его задница на секунду-другую оторвалась от сиденья, после чего он снова опустился на него, чуть не прикусив язык от шока. Его пальцы соскользнули с ручки двери, и он посмотрел в переднее окно, увидев, что один из мужчин движется к их машине. «Сэр, не могли бы вы выйти из машины?» — спросил офицер на удивление спокойным тоном, не гневным криком или требованием, а, похоже, просьбой. На мгновение Чимин задумался, не его ли включили в эту просьбу, но потом понял, что нет. Его водитель обдумал вопрос, как будто у него действительно был выбор, а затем толчком открыл дверь и вышел. «Хорошо, спасибо за сотрудничество, сэр. Теперь, если бы вы могли просто проследовать за мной сюда и…» Чимин не расслышал дальнейших слов, потому что офицер начал отходить от машины, ведя водителя рукой по спине в направлении одной из патрульных машин. Он наблюдал за всем этим через переднее окно, видя, как мужчина забирается на заднее сиденье машины. Дверь была захлопнута, и казалось, что офицеры держат его. Чимин сдвинулся, чтобы открыть заднюю дверь, так как никто из офицеров, казалось, не обращал на него внимания. Как будто его там и не было, и он не знал, почему. Он переместился, чтобы вылезти, а затем захлопнул дверь, и только когда громкий стук раздался в воздухе, несколько голов повернулись в его сторону. На другой стороне дороги он увидел, как кто-то вылезает из машины без опознавательных знаков, и, похоже, это была женщина-офицер, о которой упоминал Тэхён. Сейчас он не мог вспомнить ее имя, но знал, что через минуту-другую ему его назовут. Женщина-офицер почти бегом подошла к задней части машины, и он увидел нечто довольно странное. Она держала в руках одеяло, толстое флисовое одеяло розового цвета. Вид этого одеяла сильно смутил его, и он не мог не смотреть на нее, пока она шла к нему. Офицер была одета не в форму, а в элегантные черные брюки и соответствующую блузку, расстегнутую на две пуговицы, под которой виднелся серый жилет. Ее волосы были подстрижены под боб, но не строго, а скорее причесаны, и на вид ей было около тридцати лет. У нее было простое лицо, ничем особенно не привлекающее внимание, кроме роста. Чимин поднял руку и потянулся к карману пальто, собираясь вытащить жесткий диск, но голос прорезал воздух и застал его врасплох. «Держите руки так, чтобы мы их видели, пожалуйста, сэр», — строгим тоном приказал один из мужчин-офицеров, и Чимин вздрогнул и отдернул руку. «Но жесткий диск, он». «Все в порядке», — сказала женщина, махнув свободной рукой в сторону мужчин. «Все в порядке, он собирается передать мне улики. Он безоружен». А затем шепотом, остановившись перед ним, она добавила. «Вы безоружны, не так ли?». «Да-да, без оружия», — ответил Чимин, быстро кивнув головой. «Я боюсь оружия… у меня его нет». Он медленно поднял руку, чтобы снова потянуться за пальто, и перевел взгляд на мужчин-офицеров, стоявших в нескольких футах от него. Они все смотрели на него, и он почувствовал, что его пальцы дрожат, когда он засунул их в карман пальто, шелковистая подкладка задевала кончики пальцев, пока он не почувствовал твердый пластик. «У меня есть жесткий диск, который Тэ просил меня принести. Только один». «Один — это все, что нам нужно, дорогой, не волнуйся», — сказала она, когда он вытащил его. Жесткий диск представлял собой несколько дюймов черного пластика, толстого и не очень широкого, и он секунду смотрел на него, прежде чем почувствовал непреодолимое желание бросить его, выбросить, только чтобы не прикасаться к нему. «Возьми, возьми, пожалуйста, я не могу…» Чимин подтолкнул жесткий диск к ней, прямо к ее груди, чтобы она приняла его от него. Женщине удалось не уронить его, и тогда она положила руку ему на спину и мягко направила его к своей машине. Он позволил ей это сделать, и когда она остановилась перед задним сиденьем, он понял намек и забрался внутрь, чтобы сесть. В этот момент она накинула одеяло на его плечи. «Что… для чего это?» — спросил он в замешательстве, когда теплый материал лег на него. Он уже не мог прийти в себя после последних нескольких минут, и с каждой секундой все становилось все более странным и запутанным. Ему это не нравилось, и он знал, что если бы не валиум, то сейчас у него был бы приступ безумия огромных размеров. «Это просто мера предосторожности, хорошо, дорогой?» — сказала она мягким голосом, гладя руками его плечи и вытираясь об одеяло. «Я считаю, что одеяла помогают людям успокоиться во время стрессовых и расстраивающих ситуаций». «Спокойствие? Я… я спокоен», — ответил Чимин, нахмурив брови в замешательстве, когда он потянулся к одеялу, чтобы взять его и притянуть к груди. Это была ложь, и они оба знали, что это потому, что его трясло, и он выглядел так, будто мог просто потерять сознание. «Я знаю, что тебе это может показаться слишком, но у меня также есть плюшевая игрушка, они работают так же хорошо». Он мгновение изучал ее лицо, затем опустил его и уставился на свои колени, обнаружив, что взгляд на офицера еще больше усиливает его страх. Нет, он был совершенно уверен, что откажется от плюшевой игрушки, потому что он не гребаный ребенок или… или случай в травматологическом отделении. И все же он не мог игнорировать тот факт, что его пальцы дрожали, а в глубине живота поселилось почти непреодолимое чувство тревоги, даже несмотря на то, что лекарства делали его почти спокойным. Женщина подняла руку, чтобы на мгновение изучить жесткий диск, несомненно, также находя довольно нелепым, что эта вещь обладает таким огромным уровнем мощности. «В апартаментах есть… есть еще четыре таких», — сказал Чимин, чтобы нарушить гнетущую тишину. «Скажи своему другому… другому офицеру или как там его, что их четыре и они в офисе на первом этаже». «…Как тебя зовут, дорогой?» — спросила она, присаживаясь на сиденье рядом с ним. От блузки исходил не сладкий, а скорее сумрачный аромат, более зрелый, более подходящий ее возрасту. " Чж… Чимин, Пак Чимин», — ответил он, крепче прижимая руки к груди. «Меня зовут Сунга, Ю Сунга, и я помощник инспектора, который работает в полиции Йонсан-гу», — объяснила она. «Я уверена, что тебя уже проинформировали обо всем этом, но я расскажу тебе еще раз, чтобы ты понял, что произойдет. ХОРОШО?» «Хорошо», — сказал он тихим голосом. «Я собираюсь сопроводить тебя обратно в участок через несколько минут, это, конечно, займет некоторое время, может быть, час, в зависимости от пробок. Сейчас ты не арестован, Чимин. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Чимин?» «Нет, нет, все в порядке», — сказал Чимин, не переставая при этом отнекиваться, что она может назвать его тупой сукой, как Тэхён, если ей так хочется. " Ты не арестован, ты задержан как свидетель, а свидетелей по закону можно задерживать на двадцать четыре часа. За это время нам нужно будет поговорить с тобой о многих вещах, и некоторые из них могут тебя расстроить, но знай, что мы собираемся помочь тебе, Чимин». «Я знаю, я знаю, что вы поможете». «Это время позволит нам составить отчет, а также начать рассматривать тебя как свидетеля преступной деятельности. Это будет означать, что на тебя распространяется действие закона о защите для обеспечения твоей безопасности, а также как на лицо, представляющее интерес для дела, связанного с обвинениями против Чон Чонгука, да? Ты все понял, Чимин?» «Да, я понимаю, помощник инспектора Ю», — ответил он, закрывая глаза и крепче прижимаясь к одеялу. «Я понимаю, что меня не арестовывают, и моя готовность… оказать помощь в рамках расследования означает, что мне не будут предъявлены обвинения». «Мы можем обсудить все детали в участке, но да, ты прав по обоим пунктам, Чимин». Сунга сделала небольшую паузу и ждала, продолжит она говорить или нет. Сейчас Чимину было трудно воспринимать тяжелую информацию, и он надеялся, что она поймет это, взглянув на него. После нескольких секунд молчания она, похоже, поняла, потому что тихо добавила. «Есть ли какие-нибудь вопросы, которые ты хочешь задать? Что-нибудь, что тебя беспокоит или на что ты хочешь получить ответы?» «Можно… можно мне теперь взять эту плюшевую игрушку?» спросил Чимин тихим голосом, и Сунга сдвинулась, чтобы вылезти с открытого заднего сиденья. Он услышал ее шаги по задней части машины, а затем звук, с которым она рылась в багажнике. Через несколько секунд она снова появилась с плюшевой игрушкой среднего размера — тигром с янтарным мехом и стеклянными желтыми глазами, с пушистой гривой белого меха вокруг головы. Чимин принял игрушку, тихо пробормотав «спасибо», а она, прежде чем закрыть дверь, потянулась вниз и крепко сжала его плечо. Она не захлопнула дверь, но сделала это довольно мягко, чтобы не потревожить его. Чимин наблюдал через окно, как она уходит, доставая из брюк телефон, чтобы разблокировать его большим пальцем, а потом снова вернулся к игрушке. Мех был мягким на ощупь, а от него волнами исходил запах стирального порошка. Он отпустил ее туловище, чтобы одной рукой дотянуться до мордочки, большим пальцем коснулся твердого пластмассового розового носа-пуговки и холодных стеклянных глаз, а затем перешел к мягким ушам. Плюшевая игрушка напомнила ему Ванби, поэтому он прижал ее к груди и переместился, чтобы лечь на заднее сиденье патрульной машины. Устроиться поудобнее оказалось не так уж сложно, когда он задрал ноги и натянул на себя одеяло до самого подбородка. Через открытую щель в переднем окне он мог слышать разговор полицейских, но ни одно из их слов или голосов не показалось ему чем-то особенным. Это был фоновый шум, типичные помехи, которые он никогда не воспринимал. Чимин прижался подбородком к макушке плюшевой игрушки, и из нее вырвался запах стирального порошка, наполнив его легкие странным ностальгическим ароматом. Когда он снова выдохнул, то не удивился, обнаружив, что его глаза наполнились слезами, он моргнул и почувствовал, как они свободно скатываются по линии роста волос и падают на полиэстеровое сиденье. Теперь не было ни задержки дыхания, ни всхлипываний, а просто тихий и ровный поток слез, которым он просто позволил вылиться. «Куки», — прошептал Чимин, крепко обнимая плюшевую игрушку, грозясь сжать ее так сильно, что порвутся швы. «Куки, мне так жаль, мне так жаль, черт возьми». ***** За годы работы в полиции Намджун часто проезжал через Каннам-гу. Часто это были лишь короткие встречи, а поскольку он не жил в этом районе и не был связан с ним, у него не было причин проезжать здесь вне работы. Сидя в машине, припаркованной у обочины улицы Каннам-гу, он чувствовал некую странность, которую не мог не ощущать. Это была не слежка, скорее, случайное наблюдение, которое происходило, пока он ждал. Ему не нужно было вести слежку, потому что он уже знал все, что нужно, и наблюдение за зданием ничего не изменит. На приборной панели перед ним лежало несколько предметов: телефон, радиопередатчик, толстая пара перчаток для криминалистов, а под ними лежало самое важное. Ордер на обыск. Он просто лежал там, почти требуя, чтобы он смотрел на него, как будто он улетит, если он не будет уделять ему постоянного внимания. Он уже достаточно изучил его, чтобы точно знать, как он выглядит, чтобы прочитать весь лист целиком, не взглянув на него ни разу. Но, несмотря на это, его взгляд постоянно возвращался к нему, вместо того чтобы изучать вид за окном. Конечно же, тот самый квартал, который, как он всегда подозревал, принадлежал генеральному директору, политику или еще какому-нибудь богатому человеку, чтобы выкупить многоквартирный дом Samsung, принадлежал Мальчику. Это было так очевидно, но он никогда не задумывался об этом перед началом операции, и это было довольно забавно. Для человека, который зарабатывал на жизнь тем, что замечал мелкие детали, он довольно долгое время упускал из виду довольно очевидную деталь. Жилой дом был требовательным, незаметным и довольно назойливым. Это означало, что он просто обязан быть его. Вздохнув, Намджун выглянул из переднего окна и увидел две машины, припаркованные перед ним, а когда поднял взгляд на зеркало заднего вида, то увидел еще две позади. В каждой машине поддержки было по два офицера, и хотя ему это не очень нравилось, все они были в бронежилетах и с табельным оружием для обеспечения безопасности. От этого Намджуну стало не по себе, и он переместился в своем кресле, потянулся, чтобы потрогать свой собственный бронежилет и ощутить толстый хлопок на своих пальцах. Они обыскивали здание, черт возьми, и все же они были здесь, в пуленепробиваемых жилетах, как будто проводили собственный рейд. К сожалению, он понимал эту предосторожность, но предпочел бы избежать возможных пуль, летящих в сторону кого-либо из офицеров. Он точно знал, что у людей в этом квартале есть оружие, поэтому было вполне логично взять с собой и пистолеты. Он надеялся, что эти люди не будут настолько глупы, чтобы открыть огонь по полицейским с законными ордерами на обыск, но на самом деле нельзя было сказать, что они сделают. Мужчины по-разному реагировали на опасность, и это делало их очень непредсказуемыми. А если добавить к этому оружие, то они становились еще более непредсказуемыми. Намджун поднял руку, чтобы посмотреть на часы, и увидел, что уже 9:53 утра. Встреча в Содэмун-гу начиналась только в 10:30 утра, а они уже были здесь. Этого было достаточно, чтобы вывести его из себя, а он был в напряжении уже целых три дня. Еще немного, и он мог бы почувствовать, как на поверхности появляются трещины, так как давление стало слишком сильным. Если ему было плохо, то он даже представить себе не мог, насколько плохо было Тэхёну. Их товарищ по команде находился в гораздо более опасном и рискованном положении по сравнению с ними, и у него не было возможности связаться с ним по радио, чтобы проверить, как Сунга и Хосок. Другой мужчина сейчас направлялся на встречу с Чонгуком, прекрасно понимая, что втягивает младшего в ловушку. Намджуну было интересно, каково это для него, особенно учитывая тот факт, что Тэхён все еще был уверен, что у него есть чувства к Мальчику, которые выходят за рамки профессионального проникновения. Прямо сейчас Тэхён, вероятно, до смерти вспотел на заднем сиденье Mitsubishi Dignity Чонгука, сердце бешено колотилось в груди, а руки были зажаты между бедер, чтобы скрыть тот факт, что они сильно дрожат. Сегодня была не только кульминация его работы под прикрытием, но и его первый рейд. Намджун представил, что Тэхён был напуган, и страх был вполне ожидаемым. Его телефон зазвонил на приборной панели, и он схватил его, чтобы проверить экран и увидеть, что это звонит Сунга. Он провел большим пальцем по экрану и прижал аппарат к уху. «Алло?» " У меня в руках жесткий диск и Чимин», — объяснила Сунга без приветствия. Она всегда была немногословна при обсуждении конкретных дел, и он был рад узнать, что она так же немногословна и во время работы. «Ваш ордер теперь легитимен на основании достаточных доказательств, предоставленных инсайдерским источником. Так что приступайте к делу. " «Пока не могу двигаться», — пояснил Намджун, снова выглядывая в окно и разглядывая жилой дом в конце улицы. «Хосок еще не начал рейд, до начала встречи еще полчаса, может быть, час, прежде чем его команда нанесет удар. Если я ворвусь в здание с ордером, его люди могут передать сообщение Мальчику, прежде чем мы сможем их остановить. Так что теперь… теперь мы ждем». " От тридцати минут до часа? Господи, нам еще столько ждать? " Сунга тяжело вздохнула. «Я просто хочу, чтобы все это было сделано сейчас, чтобы предотвратить возможные лажи. " «Нужно просто подождать, ты ведь знаешь поговорку? «Рим не был построен за один день», и уж точно не может быть завоеван за один день». Он сделал небольшую паузу, наблюдая за машиной, катящейся по улице рядом с их припаркованными автомобилями. За рулем была молодая женщина, она взглянула на них, но не проявила никакого интереса, проехав дальше и свернув за угол в конце улицы. «Может быть, час покажется вечностью, но когда команда нанесет удар, все закончится слишком быстро, даже не успеешь заметить. Наслаждайтесь спокойствием, потому что оно будет недолгим». " Я наслаждаюсь спокойствием уже семь лет, как работаю в департаменте помощником инспектора, Ким, а четыре года до этого занималась взломом преступных группировок», — ответила Сунга. «Так что простите меня за то, что я немного нетерпелива. «Намджун улыбнулся в ответ. «Я просто ненавижу вот так задерживать дыхание и ждать, что вот-вот что-то пойдет не так, и мы все испортим. Я знаю, знаю, я могу нас сглазить, говоря все это негативное дерьмо, но это правда. " «Нет, нет, хорошо быть готовым к худшему», — возразил он, садясь вперед на свое место. «Это значит, что ты начеку и тебя не застанут врасплох. Расскажи мне о нем, о Чимине. Что с ним сейчас происходит?». " Я забрала у него жесткий диск, как только он вышел из машины, потому что он выглядел расстроенным, держа его в руках. Затем я проводила его к своей машине, и сейчас он сидит на заднем сиденье. Его водитель был взят под стражу и, вероятно, будет задержан на несколько часов, прежде чем его отпустят без предъявления обвинений. Мы не можем позволить ему сообщить о себе, поэтому лучше перестраховаться. " Намджун издал звук согласия, потянулся вверх, чтобы взять лист ордера на обыск с приборной панели и просмотреть его. Номер дела был напечатан сверху, чуть ниже официального заголовка отдела, а под ним — обычные юридические тонкости, которые ему, возможно, придется читать, если какой-нибудь придурок на месте преступления потребует этого. Было четыре коробки, в трех из которых стояли галочки: доказательства преступления; контрабанда, плоды преступления или другие предметы, которыми незаконно владеют; имущество, предназначенное для использования, предназначенное для использования или использованное при совершении преступления. Последняя графа, обозначенная как: лицо, подлежащее аресту, или лицо, незаконно удерживаемое, была не отмечена. Теперь, когда Чимин больше не торчал в номере, незаконное удерживание не имело смысла, а Хосок был на полпути через всю столицу с ордером на арест Чонгука, так что не было необходимости ставить галочку. Под ним были коды нарушений по нескольким преступлениям, и каждое из них имело отношение к содержимому, которое будет на жестких дисках: от денежных преступлений до связей с делами об убийствах и прочего. В нижнем углу стояла его нацарапанная подпись и подпись генерального суперинтенданта Квона, черные чернила густо и тяжело ложились на тонкий лист. Намджун с минуту пристально изучал его, следя глазами за плавными контурами и четкими царапинами подписи. Прямо здесь, в его руке, был лист бумаги, который на самом деле содержал больше силы, чем вся империя Чонгука. Было довольно странно осознавать, что он обладает такой силой, но при этом он легок как перышко. «Вы правы, его можно подержать пару часов и отпустить без предъявления обвинений», — сказал он, снова положив ордер на обыск. «Что насчет Чимина, он хорошо держится? Сотрудничает?» Он услышал шорох, который, несомненно, был ее движением, и мысленно представил, как Сунга переключается и смотрит на другого мужчину. «Сейчас трудно сказать, он эмоционально и психически уязвим, поэтому я не могу точно судить о степени его готовности к сотрудничеству. Он сейчас на заднем сиденье моей машины, я дала ему одеяло и плюшевую игрушку, как я обычно давала рабочим девочкам и мальчикам после задержаний, это действительно помогает обеспечить чувство безопасности и комфорта». Именно поэтому Тэхён потребовал, чтобы она забрала Чимина, ведь он знал, что она сможет с ним справиться. Дэсу или Ёнджэ, они бы оба затолкали его в кузов и захлопнули двери без всякой попытки утешить, но только не Сунга. Нет, она прекрасно понимала, что Чимин может быть просто сообщником Мальчика, но он также был жертвой, с которой нужно было обращаться осторожно, чтобы он не сломался. Другие члены команды, да и большинство других отделов, вероятно, сочли бы идею подарить сообщнику плюшевую игрушку смехотворной, но только не Намджун. Он также понимал, что иногда… иногда даже плохие люди тоже нуждаются в утешении. Он надеялся, что Хосок приготовил плюшевую игрушку для Чонгука на заднем сиденье своей патрульной машины. Большую, массивную плюшевую игрушку, которую он мог бы обнять так сильно, чтобы выжать из нее всю начинку. Может быть, даже задушить его. " Похоже, он тоже под наркотиками, возможно, он накачал себя, чтобы попытаться справиться со всем этим. Это очень стрессовый опыт, через который он прошел, я не удивлена, что ему нужно что-то, чтобы успокоиться. " «В этом ему поможет участковый психолог. Ты все еще собираешься остаться с ним?» " Я думаю, будет лучше остаться, даже когда Ли будет с ним в комнате, просто для уверенности. Сейчас он кажется ходячим примером нескольких расстройств, сложного посттравматического стрессового расстройства, например. Мне не нужно быть психиатром, чтобы увидеть это, это можно диагностировать с одного взгляда, Ким. Ему потребуется обширная консультация, так что не слишком полагайтесь на его показания в начале дела. " «…Хорошо, хорошо, если мне понадобится связаться с тобой снова, я воспользуюсь группой», — ответил он. «Так что пока просто доставьте Чимина в участок и оставайтесь с ним, пока операция не будет завершена. Дайте ему горячее питье, поместите его в комнату с окном, а не в камеру или комнату для допросов. Поддерживайте этот уровень комфорта, чтобы он не расслаблялся». " Конечно», — согласилась Сунга, и он услышал хрустящие звуки, похожие на звук ее обуви, когда она начала идти по тротуару. «Удачи, Ким, я доложу о группе, когда вернусь на станцию, так что держи информацию наготове. Кроме того, диски находятся в служебном помещении на первом этаже. " Намджун закончил разговор, но не стал класть телефон обратно на приборную панель. На всякий случай, вдруг он снова зазвонит. Он повернул голову, чтобы снова посмотреть в окно на жилой дом, и почувствовал, как его захлестнула волна гнева. Там, на самом верху этого высотного дома, находился дом, который Чимин называл своим вот уже почти полгода. Он должен был признать, что это был красивый тюремный блок, очень привлекательный и современный, но все же это был тюремный блок. Тэхён сказал ему и Хосоку в тот день, когда они встретились лицом к лицу, что Чимин перестал быть секс-рабом, когда Чонгук… купил его? Приобрел его? Детали были довольно отрывочными, но Намджун знал одно: не быть сексуальным рабом больше невозможно. Это не было чем-то, что просто прекратилось в один прекрасный день и позволило жертве вернуться к нормальной жизни. Нет, совсем нет. Чимин все еще был сексуальным рабом в своем сознании. Это было то, что останется с ним навсегда, и он не думал, что Тэхён действительно задумывался об этом. Так легко было поддаться идее, что Чонгук спас его от ужасов банды его отца, но на самом деле он не спас его ни от чего. Он просто дал ему уютную тюремную камеру и оставил его накачиваться лекарствами от тревоги, чтобы он думал, что он в безопасности и счастлив. Они спасли его, полицейский департамент, а не Чонгук. Возможно, его никогда не удастся вылечить, но теперь Чимин будет получать лечение, а это лучше, чем ничего. Возможно, он никогда не вернется к тому, что считалось нормальной жизнью, но он был еще одним аспектом дела, который помогал оправдать необходимость привлечения Мальчика и уничтожения Хэдокче Па. Еще один быстрый взгляд на часы показал, что сейчас 10:05 утра, и вид медленно движущегося пальца заставил его застонать и снова опустить руку. Теперь он действительно понимал раздражение Сунги, потому что время, казалось, действительно остановилось, только чтобы затянуть все это для них. Он откинулся на сиденье, и его взгляд снова упал на лист с ордером на обыск. Намджун вздохнул и решил рискнуть: он набрал номер Хосока, а затем прижал аппарат к уху. Гудок набора прозвучал несколько раз, и он был почти уверен, что тот не возьмет трубку, когда же он взял, раздался статический треск, прежде чем он услышал его голос. " Да? " ***** Вот уже почти десять минут Хосок стоял на одном месте, глядя вниз на участок под ними. Опираясь локтями на капот фургона и держа бинокль прямо перед собой, он мог видеть любое движение внизу. Проблема была в том, что ему это и не требовалось, потому что внизу ничего не происходило, и не происходило уже около десяти минут. Холм был совсем небольшой, полностью отрезанный от основных дорог несколькими боковыми улочками, и в округе не было видно и не слышно никакого движения. Это было идеальное место, чтобы затаиться и наблюдать, не опасаясь быть замеченными людьми из «Хєдокче Па». Если только все они не носили бинокли или снайперские прицелы, Хосок был чертовски уверен, что его команда находится вне поля зрения и, следовательно, не рискует операцией. Один из офицеров, молодая женщина по имени Ли Джэкён, находилась на крыше склада, затаившись, чтобы иметь возможность осмотреть местность и предупредить их о любом возможном движении со стороны склада или прилегающих улиц. Но до сих пор она хранила полное молчание и ни о чем не говорила. Они находились на таком расстоянии от склада, что он даже не услышал стука двери, когда Тэхён захлопнул ее почти десять минут назад. Нет, он ничего не слышал, но в бинокль видел, как шевелятся рты, и не мог разобрать по губам, что говорит кто-то из них. Это могло быть важно, но он сомневался, что это так, ведь Тэхён и Чонгук провели пару минут за сигаретой, прежде чем вместе войти в пустой склад. Но, несмотря на то, что ничего не происходило, он не хотел отводить взгляд на всякий случай. Весенняя погода сегодня была довольно прохладной, солнца не было, но дул легкий ветерок, что было бы довольно приятно. Однако, стоя на улице в экипировке ОМОНа, Хосок совсем не наслаждался погодой. Пуленепробиваемый жилет казался тяжелым и душным поверх полицейской формы, а шлем он оставил в стороне на капоте фургона, потому что физически не мог выдержать в нем ни секунды. Он едва мог дышать через пластиковый козырек, и ему не нравилось ощущение пота, скатывающегося по лицу и затылку каждые пару секунд. Сейчас Намджун и Сунга, скорее всего, наслаждались прохладой кондиционера в своих машинах и тенью, но не он, он торчал на солнце, закутанный в тяжелые слои черной одежды, потел и едва не задыхался. Черт, Дэсу и Ёнджэ были на станции, прикрывая столы на случай непредвиденных обстоятельств, и им, наверное, тоже было хорошо и прохладно, сидя на заднице. Хосок стоял на том же месте уже два часа, потому что отряд прибыл заблаговременно, чтобы наблюдать за зданием, и ему хотелось умереть, только чтобы был повод прилечь. «Боже, как я ненавижу эту гребаную машину», — пробормотал Хосок, опуская бинокль и складывая руки на капоте омоновского фургона. «Посмотри на нее, она отвратительна». «А по-моему, она довольно симпатичная», — заметил Чхве, сидевший рядом с ним и переминавшийся с ноги на ногу. Чхве был довольно суровым человеком, с которым, как знал Хосок, многие другие капитаны отряда с трудом находили общий язык. Он был из тех острословов, изрыгающих грязь, которые быстро действуют человеку на нервы, но не ему. Может быть, потому, что его поведение напоминало ему его дядю, он не был уверен, но он знал только то, что ему нравился этот человек, даже когда он был груб по краям. Он был хорошим офицером, работал в рейдах двадцать восемь лет и все же отказался от продвижения по службе, сославшись на то, что руководство отрядом ему не подходит. Как бы то ни было, он отлично справлялся с ролью неофициального вице-капитана, и Хосок не обращался за советом ни к кому из офицеров отряда, кроме него. «Да?» Хосок взглянул на него, увидев, что тот поднял козырек. У Чхве было суровое лицо, соответствующее его темпераменту, глубокие морщины в уголках глаз, похожие на долины на сухой и потемневшей от солнца коже. Его седеющая стрижка была скрыта от глаз под шлемом. «Да, если у тебя сзади два парня-арендатора, — объяснил Чхве, — и на бампере наклейка «Посигналь, если ты гомик». «Поменьше ерунды, Чхве», — предупредил Хосок. «Кроме того, эта машина все равно говорит о чем-то другом». «Да ну? О чем?» «Большие проблемы с отцом», — ответил он без обиняков, а второй мужчина усмехнулся, глядя на него сквозь незажженную сигаретную палочку. «Эта машина — воплощение желания насолить папочке, и это правда». «Если бы ты был Малышом и мог иметь любую машину, какую захочешь, что бы ты выбрал, а?» «Что? Мы что, теперь играем в игры, чтобы скоротать время?» заметил Хосок, поднимая руку, чтобы вытереть лоб, смахнуть капельки пота, прежде чем они скатились вниз и попали ему в глаза. «Я не думал, что ты такой. Что бы ты выбрал?» «Lincoln Continental 1958 года», — ответил Чхве и вздохнул в знак удовлетворения. Хосок сказал ему, что он не знает, что это за разновидность, на что получил боковой взгляд от другого мужчины. «Это настоящая машина, не то, что делают сегодня. Почему никто никогда не хочет «Линкольн», а?» «Наверное, потому что президент Кеннеди был убит на такой машине, идиот. Не так много людей хотят ездить на машине той же марки, которую парень разрисовал своими мозгами, Чхве, вроде как это плохо выглядит для компании. Если бы я выбирал… ты бы выбрал… что, Бугатти, конечно? Если говорить о любой машине в мире, то это должна быть именно она», — сказал он, оглядываясь на другого человека. «Бугатти?» недоуменно спросил Чхве, нахмурив брови. «Ты хочешь Бугатти, Чон?». Он кивнул на вопрос, и другой мужчина рассмеялся. «У вас с Малышом может быть гораздо больше общего, чем вы думаете». «…Заткнись», — пробормотал он, отворачиваясь, чтобы посмотреть на участок вниз по холму, сжимая в пальцах бинокль. Он позволил этому повиснуть в воздухе на мгновение, прежде чем почувствовал, что нетерпение снова берет верх. «Ты видишь что-нибудь там, Ли?!» позвал Хосок, прикрывая рот рукой, когда он повернул голову назад, чтобы посмотреть на верхнюю часть склада. «Через окна вообще не видно движения!» отозвалась Джэкён, не двигаясь с места и не сводя глаз со склада на противоположной стороне участка. Она находилась там с тех пор, как они прибыли на место происшествия в 9:00 утра, чтобы осмотреть территорию, и ни разу не сдвинулась с места. Еще один хороший офицер, еще несколько лет за плечами — и ее можно будет назвать отличным. «Никто не вошел и не вышел ни через один из выходов! Похоже, они оба ждут внутри, сэр!» «Сэр, это мило», — заметил Чхве, повернувшись, чтобы посмотреть на него, сигарета скользнула в угол его рта. «Она может просто отсосать у тебя, Чон». «У тебя фундаментальное непонимание как женщин, так и полицейских», — ответил Хосок, изучая фокус бинокля. «На твоем месте я бы избегал озвучивать подобные наблюдения. Ты можешь просто закончить тем, что получишь по члену». «Ну… возможно, это будет самое интересное, что я получил за последние годы», — пробормотал другой мужчина, и Хосок смог только поднять глаза от объекта и уставиться на него на мгновение, прежде чем повернуться обратно к ним. «Что ты делаешь с биноклем, а? Пытаешься его сломать?» «Нет, у меня сломанная пара», — ответил он, положив его на капот машины рядом с телефоном и протянув руку. «Передай свои, мне нужно их использовать». Чхве на мгновение потянулся к биноклю, висевшему у него на шее, почти погладил толстое прорезиненное покрытие, как будто не хотел отдавать его, и Хосок дернул пальцами. «Слушай, я их не разобью, ладно?» «Ты говорил это о последней паре», — возразил пожилой мужчина, но снял их и сунул ему в руку. «Это были хорошие бинокли, у меня было много хороших воспоминаний, пока ты не пошел и не сломал их». «Чтобы попытаться найти твой член?» спросил Хосок, изучая фокус новой пары и обнаружив, что он плавно двигается под большим пальцем. «Нет, у меня нет проблем с поиском. Похоже, у тебя могут быть проблемы с поиском своего собственного, раз ты забыл пристегнуть его сегодня утром». «Ммм, я люблю оставлять его дома во время рейдов», — согласился он бесстрастным тоном. «Не хочу его ломать, эти штуки чертовски дороги». Ему только что удалось идеально сфокусироваться на затворе склада, когда раздался внезапный и громкий вибрирующий звук, и он понял, что это был его телефон. «Черт, подожди, я должен ответить», — пробормотал Хосок, засовывая бинокль обратно в руки Чхве, чтобы тот мог взять свой телефон с капота фургона. Он проверил, что это Намджун, и ответил на звонок, прижав телефон к уху. «Да?» " Сунга только что забрала жесткий диск и Пак Чимина пару минут назад», — объяснил Намджун по телефону, коротко и ясно. «Это второй этап, а что насчет первого? Есть какие-нибудь признаки Мальчика или ты все еще висишь? " «10-4», — ответил Хосок, отворачиваясь от Чхве и усаживаясь обратно на капот фургона. «Шаг первый, безусловно, прошел по плану, я пялюсь на дерьмовое достоинство Мальчика уже добрых десять минут. Не знаю почему, это ничего не даст, это же гребаная припаркованная машина». " Мальчик и Тэхён уже присутствуют? " «Ага, уже десять минут, как я и говорил. Кому-то не терпится, чертов *нетерпеливый Макбивер*», — пробормотал он себе под нос, услышав, как Чхве фыркнул на довольно мелкое остроумное замечание. «Не знаю почему, но мне это не очень нравится, меня напрягает, что он здесь так рано, а вокруг ни одного представителя другой стороны. Что это за встреча «спина к спине»? Мальчик не ждет никого, кроме Чона, а он мертв… так кого же он ждет?». " Может, он готовится? " — предположил Намджун. " Тэхён мог ошибаться насчет того, что это была встреча, он мог замышлять убийство другого конкурента, и поэтому они приехали раньше срока? " «…Да, — Хосок задумался на мгновение, оттягивая слово, — нет, нет, мне все равно это не нравится, Намджун. Я сказал в тот день в офисе, что мне ничего не нравится, и я знаю, что это, возможно, просто паранойя, но я не могу избавиться от этого чувства. С тех пор, как Тэ ударил меня ножом тем утром, у меня появилась новая странная штука, которую я называю «радаром опасности», и сейчас она пикает как сумасшедшая». " Никогда не думал, что у тебя когда-нибудь будет работающий радар, брат», — заметил Намджун. «Я тоже, я его ненавижу. Разве на это похожа жизнь нормальных людей?» Хосок повернул голову и посмотрел на склад просто так. «Как я уже сказал, возможно, это ерунда. Я просто хотел бы избавиться от этого чувства, потому что оно сводит меня с ума. " Нужно подождать с вашей стороны, подождать, пока вы не приблизитесь к цели, и тогда мы тоже сможем двигаться», — объяснил Намджун. " Идеально скоординированный двойной удар. " «Хорошо, все логично. Хороший ход с вашей стороны, если бы вы действовали слишком поспешно, Мальчик мог бы узнать об операции и сбежать до того, как мы успеем нанести удар. Это не очень хорошо для Тэ». Хосок пробежался глазами по складу, ничего не увидев, как и раньше. «Помнишь, я говорил, что Тэ слишком много везет для одного человека?» Намджун зашумел в знак согласия. «Я все еще думаю, что это относится и к этому, я все еще думаю, что эта операция прошла слишком гладко до сих пор. Это безумие, потому что раньше у меня никогда не было ничего похожего на тяжелый рейд. Бывали ранения, да, но рейд все равно проходил хорошо. Но этот…» " Это больше, чем другие рейды, Хосок, возможно, поэтому ты чувствуешь себя так напряженно», — ответил он. «…Да, наверное, ты прав», — согласился Хосок после некоторого раздумья. «Если что-то пойдет не так — а я не хочу сглазить, я просто говорю, что если что-то пойдет не так, я постараюсь сделать так, чтобы Тэ не получил еще одну пулю». " Ты не можешь подвергать опасности себя и своих офицеров, делая что-то подобное», — возразил Намджун. «Когда начнется облава, все, что вы можете сделать, это попытаться действовать как можно быстрее, чтобы защитить Мальчика. Тэхён знает это, он понимает это. " «Хорошо, тогда я вернусь к наблюдению за складом», — сказал Хосок, пересаживаясь с капота фургона. «Если что-нибудь случится, свяжитесь с группой и дайте мне знать. Я сделаю то же самое для тебя». Он закончил разговор и засунул телефон глубоко в карман брюк. «Дамы и господа, мы готовы к работе, когда придет время, улики собраны, и ордер на обыск ожидает нашего удара». Он оглядел дюжину мужчин и женщин, собравшихся перед ним, одетых с ног до головы в черное снаряжение ОМОНа с пристегнутыми пуленепробиваемыми жилетами и шлемами с толстыми пластиковыми козырьками, встроенными спереди. «Итак… давайте сделаем это хорошо, да?». «Пошел ты, Чон», — заявил Чхве, и несколько забавных смешков, которые он получил, превратились в полноценный смех. «Когда это у нас был " неуспех»?». «Все бывает в первый раз», — ответил он, забирая у другого бинокль и снова усаживаясь наблюдать за участком. «Не принимай удачу как должное». Хосок не считал, сколько времени он наблюдал за складом, он знал только, что прошло от тридцати до тридцати пяти минут, прежде чем Джэкён издала какой-то звук, а затем заявила, что видит движение, идущее с востока. Через несколько секунд она добавила, что это пять машин разных марок и что, похоже, они движутся прямо к складу. Пять машин? Какого черта здесь было пять машин, когда они были готовы только к трем? На мгновение с его позиции ничего не было видно, но затем он заметил внезапное движение, пронесшееся мимо. «…Черт, подождите», — Хосок почувствовал, как его бровь дернулась, и он наклонился вперед, чтобы опереться руками на капот фургона. Несколько секунд он пытался определить местонахождение движущейся машины, но потом ему это удалось: он увидел черный Jaguar F Type, стоящий между двумя другими большими машинами, и еще две машины, идущие позади. Что-то в этом автомобиле показалось ему очень знакомым, и он только успел сосредоточиться на нем, как солнечный свет сердито отразился от его лица, и ему пришлось с болью отдернуть голову от бинокля. Это был безошибочный блик хрома, ударивший ему прямо в глаза, и он снова двинулся вперед, чтобы проверить. Особенно ослепивший его хромированный предмет был украшением на капоте автомобиля в форме пистолета. «Это машина Пэ, чертова машина Пэ», — сплюнул он, опуская бинокль обратно на капот. «Блядь, блядь, блядь. " Он сдвинулся, чтобы нажать кнопку на рации. «Намджун, у нас проблемы. Встречаемся с Пэ. Повторяю, встреча с Пэ Гухи. Прием.» Несколько секунд из рации не доносилось ничего, кроме тишины, так как ни Намджун, ни Сунга не решились ему ответить. Хосок ждал почти затаив дыхание, считая в уме, махнув Джэкён, чтобы она продолжала наблюдать за машиной со своего места. Он досчитал до двадцати, прежде чем один из них решил передать сообщение. " Поговори со мной, в чем проблема? " «Сейчас здесь чертов код 8, Намджун», — грубо ответил Хосок. «У меня собралась дюжина мужчин и женщин, и мне нужно подкрепление прямо сейчас. Тэ сказал мне, что максимум десять, а Пэ привел с собой двадцать человек…» «Двадцать пять, господин!» поправил Джэкён. Хосок поднял бинокль, чтобы посмотреть на участок, и неловко провел большим пальцем по фокусу, чтобы уменьшить масштаб и получить лучший обзор. «Двадцать пять вооруженных людей, Намджун. Код 8, прием». Хосок отпустил кнопку и взял бинокль в обе руки. Поскольку машин было пять, в каждой из них могло быть двадцать пять человек, если бы они были набиты до отказа. Они въехали на стоянку, и в этот момент его передатчик снова зазвучал. «… Я могу связаться с департаментом Содэмун-гу и отправить экстренный запрос на подкрепление по вашему адресу», — объяснил Намджун, и в передатчике послышались статические звуки — несомненно, другой мужчина снова взялся за телефон. «У нас достаточно времени, не волнуйся, брат, у нас достаточно времени. Прием. " «Это может быть кровавая баня, Намджун, не знаю, захотят ли они послать сюда своих офицеров. Люди Пэ, похоже, вооружены автоматами, а внизу есть даже АК 47. Прием.» " У нас нет выбора, Хосок, ты сам это сказал. Ты в меньшинстве, и ты тоже будешь в меньшинстве, так что тебе нужно прикрытие, дай-ка я попробую. Дай мне пару минут. " Хосок ждал, затаив дыхание, с биноклем в одной руке и пальцами, нависшими над передатчиком, пристегнутым к плечу. Он не поднимал бинокль, чтобы посмотреть вниз на участок, но он мог видеть машины, припаркованные на участке вокруг «Достоинства мальчика». Одного вида множества машин было достаточно, чтобы его кожа похолодела, а весеннее тепло полностью исчезло. «Черт побери, Тэ», — пробормотал Хосок под нос, снова подняв бинокль. Внизу на стоянке появились первые признаки движения: несколько дверей открылись, чтобы мужчины могли выйти. Прошло несколько секунд, прежде чем все они вышли из машин, и он наконец-то смог произвести подсчет. Их было двадцать три человека, включая Пэ. Он обратил внимание на пистолеты, пристегнутые к поясам, и несколько автоматов АК 47, висящих на ремнях, и услышал, как некоторые из его сослуживцев бормочут себе под нос, несомненно, используя свои бинокли или прицелы, чтобы осмотреть всех. «У нас есть штурмовые винтовки», — объявил он, нажимая кнопку передатчика. «Как там подкрепление? Прием.» «…Пятнадцать минут», — ответил Намджун после некоторого раздумья. «Через пятнадцать минут я смогу отправить к вам отряд Содэмун-гу в качестве подкрепления. Там еще дюжина офицеров, тогда у вас почти равное количество, верно? " «Да, у нас двадцать три человека, еще дюжина поставит нас в сильное положение», — согласился Хосок. «Пятнадцать минут — это слишком долго. Тэ застрял там слишком надолго, я надеялся взять его штурмом минут за десять.» " Тэхён участвовал в стольких совещаниях, чем это отличается от других? «Хосок хотел сказать ему, что разница очевидна. Пэ Гухи был на этом гребаном собрании, и это что-то значило. Это означало, что речь идет о чем-то гораздо большем, чем ожидал Тэхён. В тот день по телефону он сказал ему, что встреча — это что-то незначительное, обычное дело, но это явно не так. Только не в присутствии Пэ. «Пятнадцать минут, затем вы можете штурмовать это место и начинать операцию. Пятнадцать минут до того, как я смогу перейти улицу и наклеить ордер на обыск в подъезде многоквартирного дома Мальчика, так? " «Точно, точно, мы можем подождать», — сказал Хосок, нажимая большим пальцем на кнопку передатчика. «Будем надеяться, что Тэ сможет». ***** Тэхён не был нетерпеливым человеком. Работая в отделе, он проводил много часов, сканируя электронную почту и записывая случайные заметки, которые были настолько неразборчивы, что прочитать их мог только он, поэтому терпение было ценной чертой характера. У него никогда не было желания уйти из отдела и выйти на улицы, патрулировать или работать на улице, потому что он всегда был кабинетным работником. Поэтому терпение было для него чем-то почти естественным, и когда-то оно ему нравилось. Но, проведя столько времени под началом Хэдокче Па, Тэхён чувствовал, что его терпение быстро истощается, и ему с трудом удавалось подавлять желание походить туда-сюда, пока он ждал. По мере того, как секунды превращались в минуты, он обнаружил, что начинает расхаживать взад-вперед по стулу позади Чонгука. Младший был спокоен, откинувшись в кресле, закинув одну ногу на другую и положив пальцы на подставку, но он заметил, что время от времени постукивает пальцами по плюшевой коже, как будто тоже начинает испытывать нетерпение. Возможно, дело было в том, что он привык к быстрому темпу рассуждений и убийств, и ему стало трудно ждать несколько минут. А может, просто страх доводил его до исступления. Как бы то ни было, он не любил ждать, и когда он взглянул на часы, то увидел, что Пэ тоже опаздывает. Он отставал от графика почти на пять минут. «А он обычно опаздывает?» — спросил он, чтобы нарушить тишину, повисшую на складе. «Иногда», — ответил Чонгук без малейшего намека на беспокойство в своем тоне. " Пэ — занятой человек, и, учитывая, сколько работы я навалил на него в последнее время, я нисколько не удивлюсь, если он будет опаздывать». «Ладно, просто проверяю», — пробормотал Тэхён себе под нос, опустив запястье и снова засунув руки в карманы. В тот день, когда он организовал рейд, он сказал Хосоку, что эта встреча не важна, что он, по сути, не явился и беспокоиться не о чем. Однако он не рассчитывал на то, что Чонгук не предупредит его о том, что Пэ Гухи — вторая половина собравшихся. Возможно, Чонгук посчитал неважным упоминать о нем, потому что не думал, что Тэхён должен беспокоиться о другом человеке? Он не знал, но знал, что Пэ не был неважным. Этот человек не собирался так просто им помочь, а Хосок и его отряд не были готовы к нападению на такого человека, как он. Этот рейд мог так быстро пойти наперекосяк, и Тэхён не мог знать, чем все закончится. Пока не появился Пэ и не рассказал ему, с чем они столкнулись. Несмотря на то, что это была настоящая пытка, Тэхён заставлял себя не считать секунды, пока ждал, а просто закрыть глаза и обдумать все в уме. Он знал, что у отряда есть винтовки, чтобы усмирить людей, и что у них есть защитное снаряжение. Пока у них были гранаты и баллистические щиты, он думал, что у них есть шанс нейтрализовать угрозу, но он не знал наверняка. На данный момент это была скорее оптимистическая надежда, чем уверенное знание. Прошло, наверное, еще несколько минут, прежде чем он услышал звук открывающегося затвора на складе, и глаза Тэхёна мгновенно открылись, а по телу пробежал толчок энергии и нервов. Мужчина шагнул первым, чтобы придержать ставню, и тупо смотрел, как Пэ и его люди входят в склад. За ним вошло, наверное, человек двадцать или больше, и Тэхён почувствовал, как его сердце ушло в пятки от ужаса при виде всех этих людей, вооруженных до зубов АК 47 и гораздо больше, чем мог контролировать отряд Хосока. Несколько из них даже двинулись в сторону лестницы, чтобы подняться на балкон и обеспечить полный обзор территории. О, черт. «Доброе утро, мистер Чон, ужасно извиняюсь за задержку», — сказал Гухи и почувствовал, как его желудок сжался и почти затрещал под ребрами. «Я понимаю, Пэ, не стоит извиняться», — ответил Чонгук, подняв руку, чтобы отмахнуться от его слов. При виде того, как Гухи пересаживается в другое кресло, Тэхён прикусил нижнюю губу, не желая, чтобы она дрожала. Он не хотел показывать страх, но, учитывая все обстоятельства, трудно было этого не сделать. Этот человек был чертовым психопатом, а Тэхён, возможно, уже привык к психопатам, но привычка к ним не означала, что он чувствовал себя комфортно в их присутствии. «Кто это, я не думаю, что мы встречались раньше?» сказал Гухи, поднимая руку и жестом указывая на него. Тэхён едва мог смотреть на его лицо, не чувствуя, что дрожит, но он заставил себя попытаться выдержать его взгляд в течение нескольких секунд, когда тот посмотрел на него. «Ким», — объяснил Чонгук, наклонив голову назад. «Ким Тэхён, он убил Джину». «Убил?» При этих словах бровь Гухи резко дернулась. Из-за этого его маска на лице на мгновение стала выглядеть оживленной. «Да, он был тем человеком, который прикрыл меня в казино «Золотая обезьяна», — продолжил он, его слова звучали почти как похвалы для ушей Тэхёна. Возможно, так оно и было, ведь он слышал улыбку в его голосе, слуховой намек на его счастье. «Значит, Ким гораздо лучше тех, кого твой папа хотел взять в партнеры», — сказал Гухи, и Тэхён почувствовал, как его охватывает странное чувство. Это было не совсем звездное чувство, но то, что самый крутой ублюдок во всем Хэдокче Па назвал его великим человеком, казалось ему великим достижением. «Не многие мужчины смогли бы совершить такой маневр, не только вытащить тебя живым, но и вывести невредимым. Я не думал, что найду человека, который мне не принадлежит, способного на такой подвиг». «Тэхён очень особенный», — согласился Чонгук с мягким кивком. Тэхён сейчас почти писался от страха, и никто из них ни о чем не догадывался. «…Нам есть что обсудить, мистер Чон, расскажите мне», — нарушил молчание Гухи, удобно устроившись на своем месте. Он выглядел так, словно всегда был готов к прыжку, к ответному удару, прежде чем кто-то успеет заметить. «Что именно мы должны обсудить в первую очередь?» «Первым делом? Ёнсан-гу», — сказал Чонгук, пересаживаясь на свое место. Тэхён изучил его затылок, а затем взглянул на Гухи. «Думаю, ты знаешь, о ком и о чем я говорю, когда говорю это, Пэ». «Мэр Чон». «Мой коллега собрал на него информацию, информацию для шантажа, но я не знаю…» Чонгук сделал паузу и слегка склонил голову набок. «Думаю, я хочу, чтобы он умер. Тэхён?» «Да, я тоже хочу, чтобы этот ублюдок сдох», — негромко согласился Тэхён, сцепив руки за спиной, чтобы его подрагивающие пальцы не бросались в глаза. Сколько времени прошло с тех пор, как он отправил те чертовы файлы Намджуну и команде? Казалось, прошла целая вечность, и все же он знал, что никогда не выкинет эти гребаные образы из головы благодаря Чону, этому жирному ублюдку. «Засыпать его пулями». «Многое в Йонсан-гу должно быть очищено», — продолжил Чонгук. «Не только мэр Чон, мы должны поставить под вопрос и полицейское управление». «Ни разу главный суперинтендант генерал Квон не поддался на подкуп твоего папочки», — объяснил Гухи. «Его нечем шантажировать, он все эти годы держал свою тарелку чистой. Слишком чисто». «Да, именно поэтому я хочу его смерти», — заявил Чонгук, сложив руки на коленях. «Если не можешь шантажировать его, выкури его». В этот момент Тэхён прикусил губу, понимая, что слова Чонгука режут по живому. Знание того, что Квон не продался, успокаивало, но сейчас все мысли о том, что происходит за пределами этого склада, казались опасными. Ему нужно было сосредоточиться на том, что происходит сейчас, и не думать ни о Квоне, ни об отделе, ни о Чимине, ни о своей команде. Ему не нужно было думать о том, что через десять минут на склад ворвется Хосок, а у него не было ни малейшего представления о том, с чем столкнется его команда. Уничтожение, похоже, было лучшим вариантом, который пришел ему на ум. Или гребаный армагеддон. «Я могу попросить убить мэра Чона», — ответил Гухи после минутного молчания. «Этот человек — ходячая жертва яда, я легко могу убить его таким образом. Я знаю, что это не по вашим стандартам, но я могу сделать это мучительным для него». «Хорошо, пусть это будет полная агония», — ответил Чонгук, и в его голосе снова послышалась улыбка. Тэхён был почти обескуражен тем фактом, что он знал, что этого человека не убьют, ведь на самом деле он очень хотел, чтобы это произошло. «Я проследил за финансированием полицейских управлений», — продолжил Гухи. Я думаю, что мы смогли привлечь Чон-Гу к нашим интересам с помощью дополнительных процентов, которые мы наложили сверху». Ким Джинтэ? Кого волнует мертвый старик, когда к нему идут деньги?». Тэхён слушал, как они обсуждали различные аспекты жизни Ёнсан-гу, от мэра и полицейского управления до случайных бизнесменов, о которых он никогда раньше не слышал. Возможно, последние четыре месяца он просто зарабатывал на жизнь, изучая как можно больше людей из Хэдокче Па, но это были разные типы мужчин и женщин, обладающие большой властью и влиянием. Здесь также упоминались политики, в основном местные, и Тэхёну потребовалось немало сил, чтобы не начать нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, пока он слушал. Казалось, секунды тянулись за минутами, минуты — за часами, и он чувствовал, как в его нутре нарастает давление, вызывающее почти тошноту. Почему все так затянулось? После обсуждения Йонсан-гу внимание снова переключилось на печально известное Чон-гу, которое, по всей видимости, было готово стать территорией Чона благодаря подкупу, и после нескольких минут этого обсуждения это, наконец, произошло. Телефон Тэхёна завибрировал в кармане пиджака, и он почувствовал, как сердце остановилось в груди, а кожа стала горячей, а затем холодной за считанные секунды. Двое других мужчин были заняты разговором, поэтому он, не задумываясь, потянулся за телефоном, не вслушиваясь в их слова, так как они, похоже, говорили о взятках и денежных вопросах. «Руки», — отрывисто сказал Пэ, даже не взглянув на него. Только тогда он понял, что очень похоже на то, что он тянется за пистолетом, и замер от удивления. «Руки так, чтобы мы их видели, Ким». «Мой телефон», — тупо ответил Тэхён, прижимая пальцы к лацкану. «Мой телефон только что завибрировал, мне нужно его проверить. Кажется, пришло сообщение». Чонгук переключился на него, чтобы посмотреть назад, несомненно, задаваясь вопросом, какого черта его телефон вибрирует. Учитывая тот факт, что его номер был только у нескольких мужчин, он, скорее всего, пытался выяснить, кто это ему пишет. Тэхён смотрел на него сверху вниз и надеялся, что выглядит таким же невежественным, как и молодой человек. По его мнению, время начало подходить к десяти секундам, и это означало, что им нужно поторопиться. Но если Чонгук скажет ему оставить телефон в покое, что это не важно, то он не будет знать, что делать. «Пусть проверит», — сказал Чонгук после некоторого раздумья, и Тэхён потянулся в карман и достал телефон, чтобы взглянуть на экран. Как он и ожидал, он увидел его на экране. Хосоки: Последняя минута, убирай свою задницу сейчас же! «Это Чимин, он просит меня позвонить ему. Это должно быть срочно или…» Чонгук встал с сиденья без малейшего колебания, и Тэхён быстро разблокировал телефон, чтобы скрыть сообщение. Его большой палец дрожал так сильно, что просто чудо, что он не ввел свой пароль неправильно. «Простите, господин Чон, я не ожидал этого». «Извини нас на минутку, Пэ», — сказал Чонгук, направляясь к выходу из комнаты и жестом приглашая его следовать за ним. Тэхён так и сделал, продолжая для пущего эффекта трогать экран своего телефона. К тому моменту, когда он шагнул в дверь вслед за младшим, в его голове уже было тридцать. Как он и предполагал, следующая секция здания была массивной: обширное складское помещение, заставленное ящиками. Некоторые из них были длинными и довольно низкими, едва достигая его колена; некоторые были такого же роста, как и он сам, а остальные были массивными: огромные кубы из толстого дерева, заколоченные и запечатанные, или возвышающиеся блоки, которые на его взгляд были почти как деревья. Слева стоял погрузчик, и он не мог разглядеть достаточно места, чтобы понять, есть ли здесь какой-нибудь выход. Но это было неважно, потому что именно здесь он собирался держать оборону, пока отряд не ворвется внутрь. " Чимин знает, что нельзя звонить во время собраний», — сказал Чонгук, даже не оглянувшись на него, но все же пройдя несколько шагов к складу. Тэхён засунул телефон в карман и быстро вытащил свой Cz75 из кобуры, откинув большим пальцем предохранитель, а затем прижав указательный и средний пальцы к спусковой скобе. «Должна быть причина, я уверен, что…» В тот момент, когда Чонгук повернулся на пятках, он поднял пистолет, свободной рукой упираясь в колодец магазина, чтобы удержать его на месте. На мгновение показалось, что Чонгук не заметил этого факта, потому что он продолжал говорить, слова обрывались, и казалось, что он потерял дар речи. Тэхён не отрываясь смотрел на него, не желая показывать ни намека на колебания или дискомфорт в глазах. Руки младшего по-прежнему бесполезно лежали на боку, пальцы даже не дергались, пока он смотрел на него. Его взгляд опустился на пистолет, затем поднялся к его лицу, и после нескольких секунд молчания он снова опустил свое внимание на пистолет. Cz75, который он купил и дал ему в качестве награды, теперь был направлен прямо ему в грудь. Чонгук посмотрел на дуло пистолета, и тут произошло нечто неожиданное. На его губах появилась ухмылка, и он перевел взгляд на Тэхёна. Тэхён не знал, почему он ухмыляется, но, похоже, ситуация показалась ему забавной. Может, это шок заставил его так отреагировать? Он вспомнил, как смеялся после того, как помог изувечить и убить Нама, так может, это просто признак того, что шок взял верх? «Сейчас не время для игр, Тэхён, я не могу заставлять Пэ ждать», — сказал Чонгук, потянувшись к пистолету, чтобы оттолкнуть его. «Убери руку», — огрызнулся Тэхён, и резкость его тона заставила Чонгука вздрогнуть и убрать руку от пистолета. На мгновение на его лице появилось выражение растерянности, а затем его брови затвердели. В голове у него промелькнула мысль, что прошло сорок пять секунд, а часы все еще тикают. «Что ты делаешь, Тэхён?» спросил Чонгук тихим голосом. Он прозвучал как-то негромко, что было неожиданно. Он не любил мелочей, только громкие и величественные заявления, но когда на него наставили пистолет, Тэхён лишился этой самой смелости и показал себя с другой стороны. Сторона, в которой виднелись страх, растерянность и, возможно, беда. «Я выполняю свою работу, Чонгук», — ответил он, заметив, как взгляд юноши переместился на дверь. «Не издавай ни звука, ни единого звука. Я не собираюсь стрелять в тебя, но ты об этом пожалеешь». Глаза Чонгука вернулись обратно к его лицу. «Они скоро будут здесь, очень скоро, так что просто молчи». «Они? Они? " Младший мужчина резко вдохнул, выражение его лица показывало, что он начинает думать о том, что это уже не шутка, а что-то очень серьезное. Тэхён на мгновение опустил взгляд, чтобы посмотреть на его губы, вместо того чтобы держать его глаза, потому что увидел на его лице что-то, что ему не понравилось. Он увидел опустошение. «Они подкупают тебя? Они… они одни из моих?» «Я не беру взяток, никто из твоих людей не имеет к этому никакого отношения». «Тогда на кого ты работаешь?» «На полицейское управление Йонсан-гу», — ровным голосом ответил Тэхён. Выражение лица Чонгука при этом не изменилось, но его губы, конечно, дрогнули. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы это было заметно, как хмурый взгляд. " Йонсан-гу…» Чонгук не закончил фразу, снова запнувшись, как и минуту назад. «Ты думаешь, это смешно, Тэхён?» — спросил он тихим голосом, наконец, подняв глаза и посмотрев на пистолет. Его взгляд остановился на том, что его пальцы лежали на спусковой скобе, а не на курке. «Какую бы маленькую шутку ты сейчас ни сыграл, прекрати. Это не смешно, есть дела, и…» «Я не шучу, руки вверх, Чонгук, положи их так, чтобы я их видел», — твердым голосом приказал Тэхён, и на несколько секунд показалось, что Чонгук не собирается выполнять его приказ. Но потом он медленно поднял руки, и Тэхён смог протянуть левую руку и провести ею по груди, просунув ее под куртку, чтобы найти кобуру с пистолетом. Чонгук просто уставился на него, уперев руки по обе стороны головы в знак покорности, и вытащил оружие. Тэхён проверил, что предохранитель включен, и беззаботно засунул его за пояс брюк. Со стороны склада раздался оглушительный взрыв, громкий треск, который безошибочно можно было назвать взрывом гранаты, запущенной в здание. Шестьдесят секунд истекли. Отряд собирался нанести удар прямо сейчас, и это означало, что им нужно было отойти как можно дальше от входа в склад, чтобы избежать летящих пуль. «За ящиком, давай», — Тэхён схватил его за руку чуть выше локтя, чтобы перетащить через склад. Чонгук не уперся пятками в пол, не пытался сопротивляться, а просто позволил ему оттащить себя от двери. Может, он понял, что так безопаснее, а может, все еще был в шоке? Как бы то ни было, он позволил ему потащить себя через весь склад в направлении большого ряда ящиков, ящиков, которые могли бы послужить достойным укрытием. При этом им пришлось обойти несколько деревянных ящиков поменьше. Через несколько секунд он услышал шум с другой стороны склада, безошибочный звук шагов, и его сердце подскочило к горлу. Тэхён как раз затащил его за один из ящиков, когда он услышал громкий треск пули, пронесшейся по воздуху и ударившей в ящик рядом с его головой. «Черт!» — зашипел он, сильно толкнув Чонгука и убедившись, что тот полностью защищен от летящих пуль. «Ложись!» Он подумал, что Чонгук не станет этого делать, но младший пригнулся, не обращая внимания, похоже, он достаточно ценил свою голову, чтобы выполнить приказ. Несколько пуль ударились о другую сторону ящика, к счастью, застряв в толстых досках или заблокированные содержимым, и Тэхён мысленно считал каждый удар, пока не убедился, что магазин пуст. Затем он нырнул за край ящика, подняв руки вверх и приготовившись стрелять. Недалеко от двери склада стоял мужчина, который как раз вставлял магазин в пистолет. Тэхён резко нажал на курок и через секунду увидел, как мужчина попятился назад, когда пуля вонзилась ему прямо в левую верхнюю часть груди. Мужчина споткнулся о собственные ноги, пальцы разжались на пистолете, и он упал на пол. Магазин улетел под ящик, и Тэхён увидел, что он не двинулся с места, чтобы встать на ноги. Может, это был убойный выстрел, а может, и нет, но пока он лежал, все остальное не имело значения. В итоге он упал и заблокировал своим телом дверь, открыв Тэхёну постоянный вид на другую часть комнаты. Через щель он увидел абсолютный хаос движущихся тел, все в черном, так что невозможно было понять, кто из них бандит, а кто офицер отряда. Тэхён на секунду опустил руку, ожидая, не произойдет ли еще что-нибудь, а затем двинулся обратно за ящик. Чонгук, похоже, не знал, встать ему или остаться лежать, поэтому он протянул руку и положил ее ему на макушку, велев не двигаться. Тэхён почувствовал, как его пальцы задевают его волосы, отчего некоторые из них сбились на лоб, и короткая прядь закрутилась, как запятая, на его лбу. От этого прикосновения Чонгук застыл на месте, подняв взгляд и уставившись на него. «Не высовывайся, иначе можешь пораниться», — предупредил Тэхён низким голосом. «Я не хочу, чтобы ты пострадал, Чонгук». Тэхён не упустил параллели между этой ситуацией и нападением в казино «Золотая обезьяна». Формально он защищал его прямо сейчас, но делал это не для того, чтобы они могли вместе выбраться наружу и убежать от нападавших. Нет, на этот раз опасность представляли люди Чонгука, а не Ким Джину или другой соперник, который хотел его убить. Его люди были агрессорами, а люди, ворвавшиеся в здание, на самом деле были тем, чего хотел Тэхён. Но для Чонгука не было никакой разницы, его отряд был угрозой, которую нужно было уничтожить. Тэхёна нужно было уничтожить. " Здесь, он провел его сюда и…» Тэхён снова нырнул за ящик, поднял пистолет так, чтобы можно было стрелять. Из-за положения на другом конце склада двое нападавших, ворвавшихся через открытую дверь, не могли видеть его с первого взгляда, но он видел их и без разбора нажимал на курок. Ему удалось попасть в первого человека, но пуля была не убийственной, а скорее калечащей. Пуля попала ему в лицо, в боковую часть щеки так, что пробила кожу и оставила глубокую траншею. Мужчина выронил оружие и рухнул на колени, отползая в другую часть склада и завывая, как собака. Но Тэхён не смог нанести удар по другому человеку, так как тот слишком быстро нырнул обратно. «… там, они все еще там! " Тэхён нахмурил брови, не в силах расслышать, потому что слова мужчины были заглушены громкими криками вооруженного отряда в передней части здания, приказывавшего им бросить оружие и пригнуться, иначе они будут стрелять. У них был дополнительный бонус — пуленепробиваемые жилеты и шлемы, не говоря уже о толстых баллистических щитах, которые прикрывали их, пока они находились внутри здания. Но постоянные быстрые выстрелы, казалось, намекали на то, что люди нисколько не понимают, о чем идет речь. Но, судя по тому, что он слышал, человек сообщал кому-то, что они находятся в здании. Сообщил отряду или Пэ? Он бросил быстрый взгляд на ящик и увидел только мертвого мужчину и вспышку выстрела через щель в двери. Господи, другие люди не сдавались. Похоже, там шел бой насмерть. Тэхён отошел за ящик и посмотрел на выемку в ящике, где его чуть не задела пуля. " Мистер Чон?! " Тэхён узнал голос Гухи и почувствовал, как его пальцы непроизвольно сжались вокруг ствола Cz75. Черт, конечно же, этот человек не был захвачен отрядом; его схватили и надели наручники после того, как гранаты оглушили его, или даже выстрелили в руку или ногу, чтобы ранить его настолько, чтобы он перестал стрелять. Это было бы слишком большим счастьем, чтобы такое произошло, и Тэхён на мгновение закрыл глаза, чтобы сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Он посмотрел на Чонгука, не собирается ли тот что-нибудь предпринять, но тот остался сидеть рядом с ним и молчал. Он смотрел прямо на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. Тэхён облокотился на ящик, держа пистолет наперевес. Ему потребовалась секунда, чтобы определить местонахождение другого человека, и у него не было времени, чтобы попытаться идеально прицелиться. Он резко нажал на курок и всадил две пули в стену всего в нескольких сантиметрах от руки Гухи, и тут другой мужчина среагировал. Тэхён успел заскочить за ящик как раз в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок, и пули полетели мимо. Десяток пуль впились в стену, а несколько попали в деревянный ящик. От звука удара Тэхён вздрогнул, плечи поднялись так, что едва не задели его уши. «Черт!» — выругался он, снова поднимая пистолет и держа его рядом со своей головой. «Отзови свою гребаную сторожевую собаку, Чонгук!» «Я думал, это ты», — ответил младший мужчина со своего низкого места. Тэхён уставился на него, а со склада доносились приглушенные крики и выстрелы. Он почти ничего не слышал под стук собственного сердца, пульс бился в голове, но потом он различил звук шагов, направляющихся прямо к ним. Черт, если ему не удастся спугнуть Гухи, ранить его или — если ему чертовски повезет — убить, то ему конец. Человек знал, где он находится, мог петлять по округе и использовать ящики для укрытия, пока он не выловит его и не изрешетит пулями. Он не мог оставаться на месте, и все же он не думал, что безопасно оставлять Чонгука здесь и бежать в другое место, чтобы вступить в перестрелку с Гухи. «Черт побери», — выругался он себе под нос, обойдя младшего, чтобы он мог обогнуть и эту сторону ящика. Чонгук смотрел на него, безоружный и неспособный что-либо сделать, даже если бы захотел. Он выстрелил, даже не пытаясь попасть в собеседника, пытаясь выманить его. Оглушительный грохот пуль, ударившихся о ящики и стены позади них, дал ему понять, что Гухи не шутит. Тэхён держался на кончиках пальцев, готовый выстрелить, как только услышит хоть какое-то движение со стороны другого человека. На самом деле ему не нужно было убивать его, просто нужно было потянуть время. У Гухи либо кончатся патроны, если он попытается его подстрелить, либо отряд в конце концов прорвется сквозь хаос и сумеет проникнуть в хранилище. Ему оставалось только тянуть время, но страх мешал действовать консервативно. Тэхён хотел лишь одного — всадить большую часть магазина прямо в живот Гухи и дать ему умереть в агонии, но при попытке сделать это ему наверняка снесут голову. Шансы были невелики. " Знаешь, я никогда не мог доверять человеку с клановым именем «Ким», — сказал Гухи, его голос звучал странно громко, даже несмотря на хаос в другой части здания. «Кажется, что Кимы все предатели, засранцы или чертовски бесполезны! " Другой человек пытался запугать его или насмехаться над ним. Это была хорошая попытка, потому что она могла заставить его ослабить бдительность или даже стать безрассудным, но Тэхён не был глупцом. Нет, Гухи просто дал ему понять, что он стоит где-то слева от него, судя по тому, откуда доносился его голос. «Да? Неужели я кажусь тебе бесполезным?!» прокричал в ответ Тэхён, не двигаясь, но оставаясь смертельно неподвижным. «Разве может бесполезный человек так сильно тебя наебать, а?! Наклонись еще немного, дай мне по-настоящему оттрахать тебя, бесполезный ублюдок!». Он нырнул за ящик с поднятым пистолетом, целясь скорее низко, чем высоко. Когда он дважды сильно нажал на курок, то увидел, что одна пуля промахнулась и вместо этого зарылась в ящик, выбросив в воздух щепки дерева. Он успел отпрыгнуть назад, прежде чем другой человек попал в него, но он был уверен, что вторая пуля попала ему в голень, потому что услышал, как тот издал ряд гортанных ругательств, когда следующая порция пуль пролетела мимо. Эти были так близко, что Тэхён с ужасом осознал, как близок он был к тому, чтобы ему оторвали нос прямо с его проклятого лица. " Хороший выстрел, Ким! Так попасть мне в голень, ты меня просто покалечил! " — воскликнул Гухи с ядовитым сарказмом в голосе. Тэхён знал, что его выстрел не выведет его из строя, но это все равно была рана, сильно кровоточащая рана. Еще минута, и отряд будет охранять складской фронт. Тогда все будет кончено, Гухи станет мертвецом, и все, блядь, будет кончено. «Я куплю тебе чертову инвалидную коляску!» крикнул Тэхён в ответ, и смех другого человека был чертовски тревожным. «А может и нет, мой следующий удар будет не по твоей коленной чашечке, а по твоему ебаному рту, Пэ!». Он уже собирался отойти к ящику и сделать еще один выстрел в надежде, что он потратит больше патронов, когда почувствовал, как что-то задевает его спину. Тэхён почувствовал, что «Беретту» вытаскивают из-за пояса брюк, и прежде чем он успел повернуться, рука Чонгука обхватила его за шею и грубо потащила назад. Тэхён споткнулся и не успел опомниться, как дуло пистолета прижалось к его голове, прямо к виску, так что холодный металл неприятно холодило кожу. Он услышал звук снятия с предохранителя, хрустящий щелчок возле уха, и обнаружил, что лишен возможности дышать. " Пэ, опусти пистолет», — приказал Чонгук, и он почувствовал его дыхание на своих волосах, слегка взъерошив их. От сопоставления теплого дыхания и холодного прикосновения дула по позвоночнику Тэхёна пробежали мурашки. «Тэхён, брось это». «Чо-Чонгук, я…» «Брось пистолет, пока я не убил тебя, Тэхён», — повторил Чонгук ледяным тоном. Тэхёну ничего не оставалось, как медленно опустить руку и отпустить пистолет. Он со звоном упал на пол, но, к счастью, не разрядился и не прострелил никому из них ногу. «Хорошо, я вижу, что ты все еще хорошо выполняешь приказы». Его слова были горькими, горькими от боли, а не от гнева, и он не мог не поморщиться. " Пэ?» «Похоже, мы поймали себе крысу», — сказал Гухи с другого конца склада, а со стороны входа все еще доносились крики и редкие выстрелы. Для человека, только что получившего пулю, его голос не был таким рваным и одышливым, как хотелось бы Тэхёну. Команда была так близко, но для Тэхёна они могли находиться на другом конце района. «Оружие опущено, мистер Чон». Чонгук перешагнул через край ящика и грубо потащил его за собой. Тэхён ухватился одной рукой за его руку и попытался устоять на ногах, вторая бесполезно болталась на боку: успокаивающий вес пистолета теперь отсутствовал. Он увидел, что Гухи находится в десятке футов от него, также скрытый от входной двери высоким ящиком, так что никто не мог выстрелить ему в спину и вывести из строя. Как он и говорил, его винтовка была опущена, дуло направлено в пол, но он знал, что рефлексы этого человека практически отсутствуют, и что он поднимет ее и всадит в него целую обойму за считанные секунды. Если бы он моргнул, то, скорее всего, не заметил бы этого движения. «Дай мне винтовку, Пэ, я хочу сделать это как следует», — сказал Чонгук, его «Беретта» все еще была прижата к голове. Тогда Гухи пересек пространство, чтобы подойти к ним поближе, слегка прихрамывая и протягивая АК 47, как его просили. Тэхён опустил глаза, чтобы изучить свою раненую ногу, и увидел, что его черные брюки насквозь пропитались кровью и оставляют густые пятна на бетоне. Чонгук убрал «Беретту» от его головы и сильно толкнул его, так что Тэхён пошатнулся и сильно ударился о ящик, отчего его голова отскочила от толстых деревянных досок. Не успел он даже подумать о том, чтобы сделать шаг к оружию, лежащему у их ног, как увидел, что дуло винтовки направлено прямо ему в грудь. «Тэхён, Тэхён, Тэхён», — почти пропел Чонгук. Беретта теперь торчала у него из-за пояса, плотно засунутая под кусок кожи. «Если я сегодня пойду ко дну, мне будет очень приятно узнать, что я иду не один». " Чонгук, пожалуйста, просто…» Чонгук развернулся так быстро, что Тэхён даже не успел понять, что он сдвинулся с места, пока не услышал отвратительный звук выстрела из винтовки. Быстро повернув голову, он увидел невероятное зрелище: Гухи отбросило назад, пули попали в него так, что его отбросило назад с огромной силой. Как и Ан Канхо, он получил несколько пуль в голову, но брызги крови и мозгов были гораздо более шокирующими. Тэхён видел, как она взмывает в воздух и с громкими брызгами падает на пол. Затем колени Гухи разжались, и он с грохотом упал на пол. Чонгук обернулся к нему, винтовка все еще была в руке, а дуло направлено прямо ему в грудь. В центр между ребрами. Тэхён даже не успел опустить руки, поэтому он только и мог, что моргать от ужаса и растерянности. Чонгук только что выстрелил в Пэ Гухи, выпустив в его голову пол-обоймы. «Какого хрена?!» успел спросить Тэхён, не в силах контролировать громкость своего голоса, даже когда он кричал на него. «Чо-Чонгук, какого хрена ты только что…» «Хватит болтать», — проговорил он над ним. «Хватит болтать, а то я и тебе башку снесу». «Чо-Чонгук, послушай меня. Если ты убьешь меня, тебе будет намного хуже, когда…» «Это и так выглядит достаточно плохо», — ответил Чонгук, двигая головой так, чтобы видеть прицел на конце дула, и слегка прищуривая один глаз. «Это ситуация из разряда «будь я проклят, если сделаю, будь я проклят, если не сделаю», ты согласен?». " Пэ… Пэ, почему ты…» «Ты должен перестать думать о Пэ и начать думать о себе, Тэхён». Тэхён попытался быстро вдохнуть, но сделать это было слишком сложно. Казалось, что на его груди лежит огромный груз, сдавливающий легкие, и он едва мог втянуть в легкие больше, чем небольшое количество воздуха, когда его глаза переместились на Пэ. Он с трудом осознавал тот факт, что тот мертв, и все же Чонгук был прав. В конце концов, прямо ему в грудь был направлен АК 47, а мертвый человек ничего не значит, когда он может стать мертвецом через несколько секунд. Тэхён перевел взгляд на Чонгука и увидел, что автомат по-прежнему нацелен ему в ребра. Палец юноши лежал не на спусковом крючке, а на спусковой скобе — знак того, что он, возможно, еще не собирается его убивать. «Чо-Чонгук, ты…» В складское помещение ворвался звук удаляющихся шагов, похожий на страшный раскат грома, и Тэхён наморщил лоб, ожидая, что вот-вот полетят пули, но их не было. Ни Чонгук, ни его команда не открыли огонь, и было совершенно очевидно, почему. Он был в центре событий, причиной того, что должно было стать напряженным противостоянием. «Брось оружие, Чон!» потребовал Хосок с другого конца склада. «Я не буду стрелять на поражение, но я всажу в тебя пулю, прежде чем ты успеешь даже моргнуть, так что бросай оружие!» «Конечно, вы можете это сделать, офицер, но я обязательно всажу в него и несколько своих. Вы готовы позволить своему товарищу умереть, чтобы уничтожить меня?» «Нет, я не готов, поэтому ты должен бросить оружие!» твердым тоном повторил Хосок. " Чонгук, эй, Чонгук», — сказал Тэхён, стараясь привлечь его внимание, а также пытаясь говорить без запинок. «Посмотри на меня, послушай меня, да?». «Нет, нет, я не хочу», — довольно по-детски ответил младший, уголки его губ опустились в знак того, что он расстроен. «Я не хочу слушать ни одного твоего слова, которое сейчас вылетает из твоего рта, ты, блядь…» Чонгук явно пытался что-то сказать, назвать его дрянью, крысой или даже просто ублюдком, но он задыхался и не мог этого сделать; губы шевелились, но ничего не выходило. «Ты должен выслушать меня, хорошо, прежде чем ты совершишь большую ошибку, о которой потом будешь жалеть». «Тэхён, ты, блядь, использовал меня», — сказал Чонгук голосом, едва превышающим шепот, напряженным и хриплым. «Все это время ты использовал меня, и я думал… я думал, что ты…» " Чонгук, просто опусти оружие, хорошо?» Тэхён сказал мягким голосом, не желая даже смотреть на команду. «Нет, я не опущу это гребаное оружие». На другом конце склада Тэхён мог слышать статический звук голосов на передатчике — знак того, что кто-то передает сообщения. Ему стало интересно, информируют ли Намджуна о том, что сейчас происходит. Он недолго размышлял, что придет ему в голову при одной мысли о том, что операция может обернуться против них вот так, но так и не смог сформулировать нужную мысль, кроме как: дерьмо. Пока Чонгук держит винтовку направленной на него, арест не может быть произведен, и Чонгук это знал. Он использовал ситуацию как способ выиграть время, попытаться продумать свой следующий шаг, но следующего шага не было. Что бы он ни делал, он попадал в ловушку, и у Тэхёна было чувство, что Чонгук тоже это знает. Просто что-то в его выражении лица намекало на то, что он знает, что все кончено, и так отчаянно пытается отсрочить неизбежное. Чонгук мог опустить пистолет и быть арестованным, или Чонгук мог выстрелить в него дюжину раз и все равно быть арестованным. " Чонгук, прости меня», — сказал Тэхён тихим голосом, пальцы дрожали по обе стороны от его головы. Чонгук на мгновение задумался над этим извинением, руки слегка дрожали, и Тэхён был уверен, что он собирается опустить пистолет. Он даже был уверен, что видит, как дуло опускается к его нижним ребрам в знак сдавленной покорности. Но как раз в тот момент, когда он собирался облегченно выдохнуть, пальцы Чонгука сжались на рукоятке пистолета, и дуло поднялось на дюйм вверх, снова упершись ему в грудь. На этот раз оно было меньше по центру и больше слева, вероятно, целясь прямо в сердце. Это было бы уместно. Чонгук мог бы сильно нажать на курок и выпустить всю обойму прямо в его черное сердце, пробив в нем такую глубокую дыру, что от сердца не осталось бы ничего, кроме кусков мяса. «Ты когда-нибудь любил меня, Тэхён?» спросил Чонгук, его голос был совсем не ровным, а нижняя губа дрожала. «Да, Чонгук, любил, и до сих пор люблю, и…» «Ты лжешь.» «Я не лгу», — возразил Тэхён, тихо покачав головой, слишком напуганный, чтобы сделать это энергично, опасаясь, что движение будет воспринято неправильно. «Я не лгу, Чонгук, я получил за тебя пулю». Глаза Чонгука не отрывались от его лица, впиваясь в него, пока он держал винтовку в слегка дрожащих руках. «Разве другой мужчина сделал бы это? Твой отец сделал бы это?» «Я сказал ему в тот день, я сказал ему», — задыхаясь, пробормотал Чонгук, и когда он закрыл глаза, Тэхён увидел, что он моргает от слез. «Я сказал, что все меня бросают или предают, но я никогда не думал, что ты, Тэхён. Я думал, что ты и Чимин останетесь со мной, потому что вы обещали. А не как другие мужчины и их ложь… ты… ты…» " Чонгук.» «Обещал, и я тебе верил, лживый урод». Голос Чонгука надломился, но он не позволил слезам упасть. «Почему ты мне обещал?» «Я обещал, что не позволю ни одному человеку, ни Хєдокче Па, ни другому, причинить тебе боль. Я обещала остановить их прежде, чем они смогут это сделать, и именно это я сейчас и делаю, Чонгук. Я спасаю тебя, пока твои собственные люди не убили тебя, как ты знаешь. Я убил людей ради тебя, людей, которые хотели твоей смерти, но я не могу убить их всех, их слишком много. Мы оба знаем, что их слишком много. Ты знаешь, что я не нарушу своего обещания, и ты знаешь, что я люблю тебя, Чонгук. Так же, как я знаю, что ты тоже любишь меня». «Я не люблю, я не люблю тебя», — зарычал на него Чонгук, и это было далеко не убедительно. «У тебя был выбор застрелить меня тогда, но ты этого не сделал, вместо этого ты застрелил Пэ. Почему? Почему ты не застрелил меня, Чонгук?». «Может, я ждал именно этой ситуации, этого противостояния?» ответил Чонгук. «С Пэ я никогда не смогу этого сделать, поэтому ему пришлось уйти. Он всегда говорил мне, что скорее умрет, чем его арестуют, поэтому я избавил его от этой проблемы. Может, я хотел, чтобы это случилось, чтобы я мог убить тебя и получить пулю? И избавить себя от проблем?» «Самоубийство по вине полицейского?» спросил Тэхён, подняв брови. Младший мужчина не кивнул и не ответил, выражение его лица было мрачным. «Это не ты, нет, это не ты, Чонгук. Мы оба знаем, что это не так. Ты бы не позволил копу взять себя в плен, это самый худший, блядь, способ уйти». «Нет, если я заберу тебя с собой». «Если ты убьешь меня, а моя команда пристрелит тебя, и ты сдохнешь до приезда бригады, то кто, блядь, будет заботиться о Чимине, а?» «Не надо», — произнес Чонгук довольно слабым голосом. Его нижняя губа снова задрожала, и он не знал, сколько еще сможет бороться со слезами. «Все эти усилия по обеспечению его безопасности разрушены», — продолжал Тэхён, даже когда его предупредили не говорить. «И они сделают это, Чонгук, твои люди убьют его. Они ранят и убьют его, а тебя не будет рядом…» «Заткнись, Тэхён». «чтобы сохранить его в безопасности», — закончил он. «Нет, самоубийство из-за полицейского — это не про тебя, Чонгук. Я знаю, ты думаешь, что самоубийство — это благородно, но умирать вот так — это чертовски трусливо, а я знаю, что ты не трус». Его слова заставили Чонгука замолчать, и Тэхён не был уверен, было ли это потому, что он обдумывал их, или потому, что он не мог ответить. Атмосфера на складе была настолько тяжелой, что Тэхён перекрыл все звуки из других секций, в том числе и звуки раненых людей Пэ, издававших звуки боли. В его голове была только тишина, и ничего больше, и, похоже, так было и с молодым человеком. «Мне больше не для чего жить», — сказал Чонгук самым мягким голосом, нарушая тишину. «Если они схватят меня… если они повесят на меня дерьмо; мне конец». «Нет, нет, ты не закончил», — возразил Тэхён, также говоря негромко, чтобы команда его не услышала. «Апелляции, Чонгук, апелляции и гребаные договоренности. Тебе не обязательно светит пожизненное, если ты умеешь сотрудничать и склонять суд в свою сторону, да?». Но он видел, что любая попытка логики сейчас не сработает. Чонгук потерял способность думать и рассуждать как раз в тот момент, когда он наставил на него пистолет и сказал, что он офицер полиции. «Так не пойдет». «Знаешь, что стоит первым в моем списке способов умереть?» спросил Чонгук, голос все еще звучал на уровне шепота. Тэхён молча ждал, пока он продолжит. «Номер один — это… умереть во сне стариком. Старым и уставшим от этого гребаного мира, но я уже че… чертовски устал, Тэхён. Я так не могу. Я не могу продолжать так сражаться». «Просто опусти винтовку, Чонгук, просто перестань бороться», — предложил Тэхён, ожидая, что он опустит винтовку или снова нажмет на спусковой крючок. «Тебе не нужно продолжать сражаться сейчас». «Я играю в военные игры с трехлетнего возраста и ни разу не проиграл битву. Ни разу.» «Прямо как шахматы». «Прямо как… как шахматы», — согласился Чонгук, винтовка дрожала в его трясущихся руках. «Скажи это, Тэхён, закончи игру». «Шах и мат, Чонгук». Несколько секунд он не двигался, а держал винтовку нацеленной себе в грудь. Но потом что-то словно сломалось в нем, последние остатки силы воли, и Тэхён увидел, как слегка опустились его плечи. Чонгук опустил винтовку первым, дуло опустилось с груди на живот, затем на промежность и бедро. Рука молодого человека, казалось, потеряла силу, а затем, не успел Тэхён моргнуть, как винтовка выпала из его руки и упала на пол у их ног. Он почувствовал, как дыхание с тяжелым хрипом покидает его легкие, и Тэхён как раз успел опустить руки, когда офицеры в другом конце комнаты начали действовать. Хосок преодолел расстояние между ними так быстро, что был подобен молнии, оружие было поднято и направлено прямо на него. «Руки на виду, Чон! Руки прямо перед тобой!» Чонгук медленно поднял руки, обе ладони повисли безвольно, и он даже не попытался сделать шаг к винтовке — знак того, что он, возможно, передумал. Нет, он просто смотрел на него с пустым и ошеломленным выражением лица, и Тэхён мог только смотреть в ответ. Только когда он оказался рядом с ним, Хосок опустил оружие, перекинул перевязь на левое плечо и снял с пояса наручники. «Чон Чонгук, вы арестованы примерно за сотню гребаных известных преступлений и около сотни гребаных подозреваемых преступлений, я не буду их перечислять, так что смиритесь с этим», — пробормотал Хосок, протягивая одну из его рук, чтобы защелкнуть первый наручник на запястье. Чонгук даже не остановил его, а остался стоять на месте и молчать, рот слегка приоткрыт, а глаза пусты, пока Хосок закреплял второй наручник. «У вас есть право хранить молчание, вам нужно услышать ваши полные права или вы знаете их наизусть?». Никакого ответа. Хосок потянулся, чтобы снять шлем, застонал и засунул его под одну из рук, чтобы можно было подтянуться и убрать волосы с лица. Тэхён ничуть не удивился, увидев, что на его шевелюре выступили бисеринки пота, а одна бисеринка скатилась по лицу, когда он потянулся, чтобы схватить Чонгука за локоть. При этом глаза Чонгука переместились на него, и на его лице на мгновение появилось ошеломленное замешательство, прежде чем он понял, что перед ним тот самый офицер, которого он заставил ударить его ножом в день похорон Ана. Тэхён задался вопросом, что у него на уме, но так и не узнал. «Отряд, проверьте людей, если кто-то жив, постарайтесь поддерживать их дыхание, пока не приедут машины скорой помощи. Ли, возьми это», — Хосок стянул с себя перевязь и поднял винтовку. К нему подошел еще один офицер, невысокий, но хорошо сложенный, с одним из массивных баллистических щитов. Возможно, она прикрывала Хосока все это время. Тэхён был уверен, что Ли — женщина, даже когда ее лицо было скрыто шлемом. «Проследи, чтобы его вернули в оружейный склад станции, чтобы меня не обвинили в краже… снова». «Да, сэр». Тэхён не ошибся, так как ответила женщина. " Тэ, ты хорошо держишься?». «Э-э…» Он отвел глаза от винтовки, висящей на плече Ли, чтобы посмотреть на своего товарища по команде, и увидел, что Хосок пристально смотрит на него. Было ли это беспокойство на его лице? «Не совсем. Нет.» «…Хорошо», — сказал Хосок после секундного раздумья. «Это было вполне ожидаемо. Пойдем, нам надо идти». И с этими словами он начал тащить Чонгука через весь склад без единого слова предупреждения, и молодой человек чуть не споткнулся от неожиданности. Тэхён протянул руку, чтобы поддержать его, но затем снова отпустил, чувствуя, что не должен прикасаться к нему, когда здесь присутствуют все офицеры. Это казалось каким-то неправильным, и он не мог избавиться от этого ощущения. Когда он вел их обоих через комнату, им пришлось пройти мимо тела Пэ, и Тэхён не мог не смотреть на него. У него мороз пробежал по коже от одного взгляда на него и осознания того, насколько близко к смерти он был технически. Пэ получил несколько пуль в голову, и они значительно ее попортили. Тэхён мог видеть брызги крови и мозгов, разлетевшиеся по полу веером от удара, а кровь все еще стекала густой лужей вокруг его разрушенного черепа. Пэ мог бы застрелить его вот так, если бы Чонгук позволил ему это сделать, а не забрал оружие и не выстрелил в него. Чонгук мог бы убить человека, а потом убить его, даже не моргнув глазом, но он этого не сделал. Тэхён мог получить столько пуль, что у него уже не осталось лица, но он был здесь: живой и невредимый. «Намджун, рейд прошел успешно. Тэ и Мальчик целы и невредимы, арест произведен, прием». На другом конце рации воцарилась тишина, длившаяся секунд десять, прежде чем ее нарушили. " Тэхён не пострадал? Прием. «Хосок жестом попросил его подойти ближе, и Тэхён наклонил голову вперед, нажимая на кнопку передатчика. «Я не получил пулю, я в порядке, брат», — сказал он, забыв упомянуть, что говорил только о своем физическом состоянии, а не о психическом. Он был уверен, что Намджун в любом случае знал бы об этом. " Слава Богу», — прозвучал слегка статичный ответ Намджуна. «Что насчет потерь? Прием. " " Пэ не выжил, похоже, Мальчик с ним расправился. Правда, Тэ?» спросил Хосок, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, глаза быстро переместились с лица на лицо обоих, вместо того чтобы успокоиться. Тэхён не ответил, а кивнул, потому что в горле у него запершило. «Он сбил этому ублюдку голову, может, он даст нам ответы, а может, и нет. Мальчик сейчас молчит. Многие из его людей получили пули, несколько человек бросили оружие, когда их забросали гранатами, но они продолжают сражаться. Возможно, до прибытия бригады будет больше потерь, но они открыли огонь первыми, и нам пришлось отвечать. С нашей стороны ранены два отряда, просто неглубокие пулевые ранения, а отряд Содэмун-гу получил ранения, но, похоже, все в порядке. Прием.» " Хорошо, по крайней мере, мы не получили сильных ранений, но то, что Пэ ушел… это нехорошо. Арест с его стороны пришелся бы кстати. Какого хрена Мальчик так с ним расправился? Прием. " Чонгук молчал, даже когда Хосок бросил на него взгляд, который говорил, что ему интересно и он хочет получить ответ. Через несколько секунд он сдался и пошел дальше по следующему участку склада. При этом им приходилось обходить упавших людей Хэдокче Па, многие из которых получили пули от него, а не от своего отряда. Тэхён старался не смотреть на них, когда они проходили мимо. «Я свяжусь с Сунгой, как только смогу, мы возвращаемся в участок как можно скорее. Продолжай работать дальше, Намджун. Конец связи». Хосок отдернул руку от передатчика, и они пересекли вход в склад, чтобы выйти из здания. Тэхён увидел кровавые пятна на полу, гильзы и остатки гранат повсюду. Его товарищ по команде нагнулся, чтобы поднять задвижку и дать им выйти, отпустив ее так, что она громко стукнулась о бетон. Почти так же громко, как и выстрелы. Машина Хосока оказалась на стоянке прямо перед ними, и через секунду дверь водительского сиденья открылась. Из машины вышел сотрудник ОМОНа, все еще в шлеме на голове, но пластиковый козырек приподнят. Тэхён ничуть не узнал пожилого мужчину и бросил ключи Хосоку. Тот отпустил Чонгука, Тэхён взял его за руку и потянул к задней части машины, открыв перед ним дверь. Чонгук смотрел на дверь, как будто не собирался заходить внутрь, поэтому Тэхён положил обе руки ему на плечи и надавил, чтобы он пригнулся и залез внутрь. Как только он оказался в машине, он захлопнул дверь и обошел машину спереди, чтобы забраться на пассажирское сиденье. Хосок уже сидел за рулем, шлем лежал на приборной панели. «Ну что, Чон?». " Пока лучший», — ответил Хосок, показывая средний палец собеседнику и вставляя ключи в замок зажигания. «Слушай, Чхве, я должен вернуть его в участок прямо сейчас, поэтому тебе нужно проинструктировать экипажи, когда они прибудут, и рассортировать отряды для меня». «Да-да, я видел это дерьмо достаточно раз, чтобы знать, как это делается», — отмахнулся Чхве. Хосок вернул свое внимание к приборной панели и повернул запястье так, что двигатель заработал с низким гулом. «Убирайте свою задницу отсюда, сэр.» «Пошел ты, чувак», — пробормотал он себе под нос веселым тоном, поворачивая руль и начиная выезжать с парковки, автомобиль плавно поворачивал в направлении дороги. Тэхён откинулся на сиденье, и его глаза поднялись, чтобы посмотреть на зеркало заднего вида. Он увидел, что Чонгук сидит посередине заднего сиденья, неподвижно и, похоже, не может сделать ничего, кроме как моргнуть. Он наблюдал за ним, пока его товарищ по команде выводил машину на дорогу, а затем начал ехать по ней в том же направлении, в котором они приехали ранее. «…У вас нет никаких улик против меня», — сказал Чонгук после нескольких минут молчания, нарушив тишину низким голосом. Тэхён снова посмотрел на него в зеркало заднего вида, и, конечно, казалось, что эта мысль только сейчас пришла в голову молодому человеку. Он увидел, как медленно расширились его глаза, а затем как поднялись плечи, почти расправившись. «У вас нет никаких улик против меня, чтобы задержать меня после этого ареста». «О, поверьте мне, у нас полно улик», — ответил Хосок, не оглядываясь на него. «Назовите хоть одно доказательство, которое у вас есть сейчас, кроме подозрений и возможной лжи? Назовите что-нибудь существенное», — возразил Чонгук, пересаживаясь на сиденье, чтобы быть ближе к ним. «У нас есть жесткие диски, Чонгук», — мягким голосом объяснил Тэхён. " Чимин передал один из них, чтобы моя команда могла получить законный ордер на обыск пентхауса». При этих словах он увидел, как изменилось выражение лица Чонгука: он нахмурил брови и приоткрыл рот, внимательно слушая. «Иначе зачем бы мы тебя арестовывали? Нам нужны улики, как ты и сказал, так что у меня есть кое-какие убедительные доказательства». «Нет, не Чимин», — не согласился Чонгук, покачав головой. «Он бы не стал, Чимин никогда бы не стал, ты просто… ты просто говоришь это дерьмо, чтобы…» «Для чего?» Хосок заговорил над ним, и младший вздрогнул. «Ты лжешь мне, Тэхён», — сказал он, прервав разговор, потому что у него явно не было подходящего ответа для другого мужчины. «После всего, что ты сделал со мной сегодня, ты тоже лжешь». Он повернул голову, чтобы посмотреть в окно, и в этот момент Хосок отпустил руль одной рукой, чтобы подтянуться и прижать большой палец к радиопередатчику, все еще пристегнутому к его бронежилету. «Сунга, это Хосок, просто проверяю, на месте ли ты. Прием.» Он отпустил кнопку и стал ждать, а машина плавно покатилась по прямой дороге. Чонгук все еще смотрел в окно с трудночитаемым выражением лица, глаза отказывались смотреть на улицу, но постоянно переводились, а губы сложились в строгую тонкую линию. Примерно через тридцать секунд молчания из устройства раздался всплеск статического электричества. " Да, я сейчас в участке. Как прошел рейд? Охраняете ли вы Мальчика? Ким в безопасности? " — голос Сунги звучал довольно отчетливо, слова можно было разобрать. «Да, мы взяли Мальчика, и Тэ сейчас со мной, мы тоже возвращаемся в участок, пока Намджун заканчивает обыск жилого дома. Как Чимин?» " Он справляется, Ли сейчас с ним в палате, но я не знаю, какой будет диагноз. У него проблемы, Чон, наверное, один из самых зависимых случаев, которые я видела за долгое время». " «Что насчет жесткого диска, он принес его тебе, как обещал?» " Да, он принес жесткий диск. Есть контакт с Кимом по поводу обыска? " Тэхён повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на Чонгука, и увидел, что тот уставился на подголовник сиденья Хосока; на его лице застыло то же ошеломленное выражение, что и на его лице на складе. Казалось, что он с трудом понимает услышанное, как будто не может обработать какую-то информацию. Возможно, он был просто в шоке, Тэхён ничуть не удивился бы, если бы это было так. Пока он молча изучал его, Хосок продолжал говорить с Сунгой по передатчику, объясняя, что говорил с Намджуном совсем недолго, но операция продолжается. Секунды сменялись минутами, и после того, как он закончил говорить, машина погрузилась в тишину, смертельную тишину, которая казалась слишком тяжелой. Казалось, она высасывает из машины весь кислород и превращает ее в вакуум, поэтому Тэхён открыл рот, чтобы что-то сказать и прервать его. И тут как раз взорвался Чонгук. Тэхён в шоке отшатнулся назад на своем сиденье, так как младший мужчина начал метаться, пиная спинки сидений и издавая звуки, некоторые гортанные проклятия, но большинство из них были просто ломаной бессмыслицей. В процессе этого он привалился к окну и начал сильно ударяться о него затылком и боком, снова и снова, так что в машине было ужасно громко. «Эй-эй!» в шоке воскликнул Хосок. «Останови это! Тэ, останови его, пока он не заработал себе сотрясение мозга!». " Чонгук, остановись!» «Блядь!» хриплым голосом крикнул Чонгук, продолжая метаться по комнате, что у него очень хорошо получалось даже с закованными в наручники руками. «Все испортил! Ты все испортил!» " Чонгук!» Тэхён перелез через сиденье, чтобы добраться до него, и схватил его за руку, пытаясь оттащить от окна. «Нет-нет-нет, только не Чимин, только не Чимин, нет», — ныл Чонгук, извиваясь на сиденье в попытке отстраниться от него. По крайней мере, он перестал биться головой об окно и вместо этого повернулся на бок, прижавшись к сиденью и повернувшись к ним спиной. Из-за того, что он свернул ноги на сиденье, он казался таким маленьким, что Тэхёну было больно смотреть на него. «Ты лжешь, ты лжешь мне. Почему ты мне лжешь?». " Чонгук, это не ложь, это правда», — возразил Тэхён, схватив его за руки и заставив вернуться в сидячее положение. Чонгук попытался вывернуться, упираясь ногами в подлокотник другой двери, но после минутной борьбы он снова его усадил. «Это гребаная правда, ясно? Я заставил его сделать это, я не оставил ему выбора. Чимин отдал жесткий диск, потому что я угрожал причинить ему боль». «Нет, нет, просто прекрати… прекрати говорить», — задыхаясь, произнес Чонгук, закрыв глаза и потянувшись к своим защелкнутым наручниками запястьям, чтобы закрыть уши. Он не смог даже приблизиться, вместо этого он прижал ладони к бровям, словно молясь. «Просто остановись, Тэхён. Пожалуйста». Тэхён некоторое время изучал его, убеждаясь, что у него не случится очередного припадка и он не попытается изо всех сил разбить окно своим черепом, а затем пересел обратно на свое место. Хосок остановился на светофоре и уставился на припаркованную перед ними машину, не обращая на нее особого внимания, даже не заметив, какого она цвета. Он чувствовал, что его товарищ по команде смотрит на него, но не отвечал ему. Он не хотел смотреть на Хосока и видеть на его лице выражение отвращения или озабоченности, потому что не хотел думать о том, что только что произошло. Конечно, со стороны это выглядело как истерика, но он видел, что это было на самом деле. Вся жизнь Чонгука была закончена, и это не было просто приступом гнева. Он был расстроен, оплакивал империю, которой владел так недолго и уже потерял. «Не делай так больше, малыш», — предупредил его Хосок, оглядываясь на него. «Я отвезу тебя в участок, а не в больницу». Чонгук ничего не ответил, только продолжал тяжело дышать, уронив руки на колени. Его товарищ по команде посмотрел на него на мгновение, затем повернулся к рулю, и через мгновение они снова тронулись, катясь по улице. Тэхён закрыл глаза и изо всех сил пытался отгородиться от всего этого, перестать думать и просто принять все это, как он умел делать, но у него не получалось. Он не мог отгородиться от всего этого, когда он был частью этого, и как бы он ни старался, он не мог оцепенеть и отстраниться от этого. Он только открыл глаза, как услышал что-то сзади себя, тихий звук. Он поднял взгляд и увидел нечто необычное. Чонгук плакал. Тэхён наблюдал за ним в зеркало заднего вида, чувствуя, как его губы сжимаются при виде слез молодого человека. Он не рыдал во весь голос, как это делал бы Чимин, причитая и дергая себя за волосы, скорее, казалось, что все его тело просто ссутулилось; плечи опустились, голова повисла, а самые тихие рыдания заставляли его тело содрогаться. Его руки дрожали на коленях, и было видно, как слезы стекают вниз и падают на них, когда он искажал лицо, стараясь не издавать лишних звуков. Тэхён никогда раньше не видел, чтобы Чонгук плакал. Хосок был слишком занят вождением, чтобы обращать на это внимание, но когда он взглянул на него, то увидел, что тот сильно сжал челюсти, как будто знал, что Чонгук плачет, и заставлял себя не обращать на это внимания. Тэхён мог смотреть только на своего товарища по команде и на зеркало заднего вида, слишком потрясенный, чтобы пошевелиться или попытаться заговорить. Он слышал, как дыхание Чонгука сбивалось, когда он пытался дышать и не издавать лишних звуков, но в итоге случайно издал стон. Младший мужчина попытался подтянуться и протереть глаза, но это было трудно сделать с закованными в наручники руками. Тэхён почувствовал, что его рука прижата к груди, но не помнил, как переместил ее туда, и понял это только тогда, когда его пальцы погрузились в рубашку и зацепили горсть плотного хлопка. Внезапно дыхание показалось ему слишком тяжелым, а в груди возникла ужасная боль. Он моргнул несколько раз и попытался взять себя в руки, потому что сейчас было не время для такого поведения. Не сейчас, не после всего. Он не мог плакать после того, как так поступил с Чонгуком, потому что это было жалко, но слушать его всхлипывания было неприятно и заставляло его ерзать на своем месте. «Господи», — пробормотал Хосок себе под нос, выкручивая руль, и машина свернула за угол. Очевидно, что такое бурное проявление эмоций со стороны «бессердечного» Чонгука заставляло его чувствовать себя неловко, а до прибытия на станцию Йонсан-гу оставалось еще много времени. «Мне очень… жаль, папа», — всхлипывал Чонгук, его плечи сильно тряслись, когда он поднял голову, прикусив губу, чтобы сдержать стон. «Ты был…» " Чонгук», — сказал Тэхён, повернувшись к нему, чтобы посмотреть на него, надеясь заставить его перестать плакать. «Пожалуйста». «Ты был прав», — шепотом закончил он, переводя взгляд прямо на него, и слезы неудержимо катились по его щекам.