Карточный домик

Чимин уже испытывал страх. Он испытывал его по-разному, и это чувство было ему до боли знакомо. Слишком близко. Проведя большую часть своего детства под началом Хэдокче Па, он видел ужасы, которые заставляли его оцепенеть от страха перед многими вещами, которые могли бы вызвать ужас в сердцах большинства людей. Если это не были случайные воспоминания, пробуждающиеся, как яма с гадюками, чтобы напасть на него, то это были кошмары, всегда подстерегающие его в темноте. Лекарства помогали приглушить их, как и теплое тело Чонгука, но все же страх, который несли в себе кошмары, был ему хорошо знаком. Однако это был другой вид страха, настолько сильный, что правильнее было бы назвать его ужасом. Это не были воспоминания о том, как суки из публичного дома причиняли боль другим детям, как они видели убийства, изнасилования и увечья. Это не были трупы с вогнутыми головами, которые хватали его и выкрикивали его имя снова и снова, пока он не просыпался в слезах, крича до хрипоты, чтобы отпугнуть призраков. Это был ужас, потому что в опасности был он, а не кто-то другой. То, что происходило сейчас, было не тем, что станет подавленным воспоминанием или кошмаром, а чем-то гораздо более страшным. Когда он почувствовал твердое давление полимера, упершегося ему в лоб, безошибочное давление дула пистолета, Чимин почувствовал, как его тело мгновенно отреагировало. Его сердце не забилось быстро и сильно, а пропустило несколько первых ударов, казалось, что оно почти остановилось в груди на несколько секунд, а затем снова забилось с огромной скоростью. Кровь в его жилах превратилась в лед, и он потерял способность чувствовать свои пальцы, которые онемели и замерли по бокам. Он не мог даже подергать ими, не говоря уже о том, чтобы почувствовать их. В животе у него поползли отвратительные мурашки, и он ничуть не удивился, обнаружив, что его яички сжались настолько сильно, что причиняют боль. Это был признак настоящего ужаса, которого он не испытывал уже целую вечность. Господи, они практически втянулись внутрь него, а мочевой пузырь казался слишком свободным. Это был не первый раз, когда он обмочился на глазах у другого мужчины, но вполне возможно, что и последний. «Заткнись, сука». Услышать эти слова из уст Тэхёна было последним, что добавило ему ужаса. Чимин никогда раньше не слышал подобных слов из его уст, особенно направленных в его сторону. Он знал, что наверняка говорил это и многое другое другим мужчинам, но между его ситуацией и их ситуацией была одна поразительная разница. Те, кто принимал его агрессию и угрозы, всегда погибали, подвергались пыткам и увечьям или получали пулю прямо в голову. Услышав угрозы из сладких уст Тэхёна, Чимин понял, что совсем не уверен в том, что не окажется с пулей в голове. Чимину удалось оторвать взгляд от ствола пистолета и посмотреть на Тэхёна. Тот смотрел прямо на него, не мигая. Выражение его лица было похоже на маску, безэмоциональную и холодную. Несмотря на его слова, на его лице не было злости. Не было ни страха, ни даже намека на сочувствие. Тэхён был лишен всех эмоций, и он почувствовал, как с его раздвинутых губ сорвался легкий стон, когда он уставился на него. Чимин не хотел двигаться, не хотел даже моргать или дышать, если вдруг пальцы Тэхёна сойдут со спусковой скобы и прижмутся к изогнутому куску твердого пластика. Он понятия не имел, включен или выключен предохранитель, потому что не мог видеть под своим углом. Все, что он мог видеть, это нижнюю часть пистолета, его пальцы, обхватившие скважину и спусковую скобу. Тишина в раздевалке была такой густой, что почти удушающей, и Чимин слышал свое поверхностное дыхание. Он почти хрипел, а сердце билось так сильно, что он ничуть не удивился бы, если бы Тэхён тоже его услышал. В горле и висках было так неприятно, что он почувствовал головокружение. Почти минуту он ждал, что сделает другой мужчина, но Тэхён ничего не предпринимал. Он не говорил и не двигался, только моргал и дышал жутко медленно и ровно. «Тх… Тэ, что ты…» «Какую часть фразы «заткнись, сука» ты не понимаешь, а?» спросил Тэхён тем же ровным тоном. «Я думал, ты умный, Чимин. А сейчас ты не очень-то умный, ты просто чертовски глупый». «Тх-Тэ, пожалуйста, просто… просто убери пистолет, чтобы мы могли поговорить об этом», — заикался Чимин, сердце икало в горле, и он изо всех сил старался сохранить ровный голос. «Мы можем поговорить о…» «О чем? О том, что я полицейский?» Тэхён заговорил с ним, резко подняв одну бровь. «Да, я не думаю, что сейчас это хорошая идея, а ты?». Чимин попытался выдержать его взгляд, но это было слишком сложно. Он все время обнаруживал, что его глаза притягиваются к этой чертовой спусковой скобе, требуя, чтобы он перевел взгляд на нее и убедился, что другой человек не убрал указательный палец. Его губы были сухими, и он высунул кончик языка, чтобы смочить их, но обнаружил, что его язык такой же сухой. Сердце снова забилось в груди, и если оно будет биться в таком ритме дольше, он знал, что потеряет сознание. «Позволь задать тебе вопрос, Чимин», — продолжил Тэхён, слегка сдвинувшись с места. Дуло уперлось ему в лоб, и Чимину пришлось сжать губы, чтобы не вскрикнуть от прикосновения. «Когда ты все это обдумал в своей маленькой хорошенькой головке, чего именно ты ожидал. А? Ты что ожидал, что я признаюсь в чем-то подобном и что… сбегу?» «Тэ, пожалуйста, я…» «Ты думала, что я сбегу, как трус, с членом между ног, как гребаная собака? Чтобы вы с Чонгуком просто продолжали жить в своей поганой игре в «счастливый брак» и все?» Тэхён плюнул на него, и теперь Чимин мог чувствовать этот гнев, этот сырой гнев. Это был всего лишь намек, но этого было достаточно, чтобы он начал грызть нижнюю губу, чтобы не дать зубам стучать от страха. «Что? Серьезно, чего ты, блядь, ожидал, тупая сука?» «Перестань меня так называть», — слабо пробормотал Чимин. «Перестань называть меня так, Тэ, я…» «Ты не имеешь ни малейшего представления о мире, Чимин? Ты настолько охуенно защищен и обдолбан, что действительно думал, что твой план сработает. Ты всерьез думал, что офицер под прикрытием вот так просто уйдет и…» «Я не сука, и убери пистолет от моего лица!» закричал на него Чимин, голос его ломался от ужаса. От неожиданности тот вздрогнул и удивленно откинул голову назад. Тэхён быстро переместился, зажав ему рот свободной рукой. «Убирайся из му…» Ладонь с силой накрыла его губы и не дала ему говорить. На несколько секунд это испугало его еще больше, потому что он не мог дышать, пальцы другого мужчины закрывали его нос. Поэтому он боролся с ним, приглушенные писки и крики, пытавшиеся вырваться наружу, в основном заглушались ладонью. «Заткнись, заткнись, мать твою», — шипел он на него, переводя взгляд на дверь раздевалки. «Прекрати кричать, или, клянусь Богом, Чимин, я засуну тебе это между губ, и тебе будет чертовски трудно говорить». Чимин знал, что ему действительно следует остановиться, но в панике пытался сделать это с трудом. К его голове был прижат пистолет, Тэхён говорил всякие страшные вещи, так что сохранять спокойствие было не так-то просто. Он знал, что кричать на него было опасно, но страх взял верх прежде, чем он смог его остановить, и сработал как защитный механизм, пытаясь защитить его. Только это не удалось, и он попал в еще большие неприятности. И все же через несколько секунд после приглушенных писков Чимин понял, что Тэхён не собирался причинять ему боль, хотя должен был. Он должен был ударить его пистолетом по губам, но не сделал этого. Нет, Тэхён просто закрыл ему рот, чтобы он не кричал и не привлекал внимания к раздевалке. Поэтому он перестал бороться и ждал, что он будет делать, тяжело дыша через нос. «Все в порядке?» спросил Тэхён тихим голосом, как будто он был непослушным ребенком. Его слова ужалили, и все же Чимин прикусил язык, чтобы не попытаться произнести язвительный ответ, обхватив ладонь. «Если я уберу руку, ты обещаешь перестать кричать?». Он кивнул так, как только мог. Это было трудно сделать, учитывая тот факт, что пистолет был прижат к его брови, удерживая верхнюю часть головы на месте, а его рука была наложена на челюсть, удерживая нижнюю половину тоже неподвижной. Но Тэхён, очевидно, понял, о чем идет речь, так как убрал руку от его лица, оставив ее на месте на случай, если он снова попытается шуметь. «Хорошо». " Гх… хорошо?» растерянно повторил Чимин. «Хорошо, теперь мы можем поговорить». «Значит, ты собираешься застрелить меня, потому что я знаю? Так вот что ты собираешься сделать, Тэ? Потому что если ты спросишь меня, глупую суку, что я думаю по этому поводу, то я скажу, что это чертовски глупо», — прошипел Чимин, зная, что не должен этого делать, но не в силах сдержаться. «Ты застрелишь меня, и что потом?» «Я не говорил, что собираюсь стрелять в тебя», — возразил Тэхён. «Я просто хотел убедиться, что ты полностью приковал ко мне внимание, а пистолет в лицо — отличный способ добиться такого внимания. Посмотри на нас, мы сейчас разговариваем». Губы Тэхёна тревожно скривились в уголках. Чимину совсем не понравилась эта улыбка, потому что в его глазах она выглядела ужасающе. Это выглядело безумием, если не подобрать лучшего слова. «Я думаю, что пистолет пригодился, не так ли?». Во всей этой ситуации было что-то неправильное. Если Тэхён не собирался стрелять в него, потому что знал, что он офицер полиции, то что же произошло дальше? Чимин сомневался, что сможет покинуть эту раздевалку живым или невредимым с теми знаниями, которыми он обладал. Возможно, Тэхён имел в виду, что не собирается стрелять в него здесь, а собирается вывести его из универмага в укромное место? В какой-нибудь подворотне, где никто и не подумает искать, куда в прошлом водил его Чонгук? Но чем дольше Чимин изучал его лицо, тем больше сомневался в такой возможности. У него не было ощущения, что Тэхён собирается его убить, но он не был уверен в том, какое именно ощущение у него возникло. Сейчас было невероятно трудно понять его, потому что он был так напуган. «Ты… ты не собираешься стрелять в меня?». «Нет», — повторил Тэхён без малейшего намека на колебания. «Ну, пока ты не наделаешь еще каких-нибудь глупостей, я не буду. Мне не нужно стрелять в тебя, потому что ты никому об этом не расскажешь». «Расскажу, расскажу Куки», — пригрозил Чимин довольно по-детски. «Я скажу ему, что ты коп и что ты угрожал причинить мне боль. Я могу соврать, я хорошо умею врать. Я могу сказать ему, что ты напал на меня, чтобы напугать меня и заставить не доносить на тебя». «Да ну? Ты настучишь на меня, да?» Тэхён спросил довольно снисходительно, подняв брови. И тон, и выражение его лица были насмешливыми до раздражения. «А что если я прямо сейчас позвоню Чонгуку и расскажу ему об одной встрече, а? Особой встрече между тобой и определенным человеком?». «Что… что ты имеешь в виду?» «17 ноября 2012 года, эта дата тебе знакома?» спросил Тэхён, а Чимин лишь растерянно смотрел в ответ. Нет, эта дата совсем не казалась ему знакомой, и он был очень озадачен тем, откуда Тэхён вообще ее знает. Это было три, а то и четыре года назад, и он не мог вспомнить, поэтому спокойно сказал, что не знает. В животе появилось ужасное чувство, похожее на страх, и он не знал, почему. Просто тот факт, что Тэхён сейчас допрашивал его, не давал ему покоя. Как будто он был подозреваемым, как будто они находились в полицейском участке. «А что, если я скажу, что в этот день ты зашел прямо в Ла Зон, чтобы договориться с Ким Джину?». Ужас опустился так глубоко, что Чимин был уверен, что его желудок упал на пол. Ощущение было настолько внезапным, что он даже удивился, как при падении на американских горках. Комната почти начала вращаться, и ему пришлось закрыть глаза, потому что он не мог больше ни секунды смотреть на Тэхёна. Чтобы не потерять сознание, Чимину пришлось сделать несколько быстрых вдохов через рот, а затем через нос, прислонившись спиной к стене. Откуда, черт возьми, Тэхён узнал об этом? Нет, этого не было. Это был просто дурной сон, кошмар наяву. Он проснулся бы в любую секунду, весь в поту, с трудом дыша, и тут же проснулся бы от того, что пара рук обхватила его за талию. Может быть, это был бы Чонгук, который поцеловал бы его в плечо и сказал, что все в порядке, что это был всего лишь кошмар, как он всегда делал, когда такое случалось. Может быть, вместо него был бы Тэхён, который потащил бы его обратно на матрас и пробормотал бы что-то о том, что пора засыпать, дыханием взъерошивая его волосы, когда его тело прижималось к его телу? Но Тэхён стоял сейчас перед ним, прижав пистолет к его брови, и у Чимина возникло ужасное чувство, что это и есть реальность. «Что если я позвоню Чонгуку и скажу ему, что у вас с Джину есть небольшая история, а? О которой ты ему не рассказывал. Мне тоже не рассказывала, но ничего страшного, я ведь тоже не рассказывала тебе много своих грязных секретов, Чимин. Так что все в порядке. Никаких обид». Он улыбнулся ему еще одной быстрой и жесткой улыбкой, и тут его осенило. Тэхён был сумасшедшим, это было ясно. После всех убийств, наркотиков, всего того дерьма, через которое его протащил Чонгук, Тэхён сломался. Вот почему он держал пистолет у своей головы, вот почему он вел себя так страшно. Осознание того, что он безумен, на удивление, не пугало его так сильно, как должно было бы. Чимин привык к безумию, оно притягивало его, как мотыльков на пламя. «Я не… ничего не случилось», — возразил Чимин, ненавидя, как жалко и плаксиво звучит его голос для его собственных ушей. Для Тэхёна он, скорее всего, был отвратителен и противен. «Ничего не было, Тэ, я клянусь…» «Тебе понравилось брать член Джину?» Тэхён говорил с ним, безразлично отмахиваясь от его протестов. «Потому что если я расскажу ему об этом, Чонгук представит именно это. Он представит тебя, свою красивую и милую куколку, раздвинутой для этого долбаного психопата…» «Тэ…» «и он будет слышать, как ты стонешь под это гребаное имя: «Джину, Джину, Джину», снова и снова в его голове, как сирена». «Я ничего не делал, я танцевал для него!» «Громче, Чимин», — выругался Тэхён, сильнее прижав дуло пистолета к его брови, чтобы поставить его на место и заставить замолчать. «Я танцевал», — повторил Чимин, теперь его голос стал более разумным. «Я танцевал, и это все, что произошло, Тэ, никакого секса. Я клянусь, что никакого секса не было». «Да?» " Да, Тэ.» При воспоминании об этом дне у Чимина заболел живот. Его пальцы все еще были онемевшими, но он сумел сжать их в маленькие кулачки. В тот день, когда Сокджин вызвал его в свой кабинет, чтобы поговорить об этом, Чимин думал, что проблема будет решена и исчезнет, но, конечно же, этого не произошло. Это было бы благословением, но для него, проклятого, благословений не бывает. В тот день Сокджин поверил ему, позволил все объяснить и выслушал. Он понял, и это было самое главное. Тэхён не слушал и, конечно же, не понимал. Неужели он действительно собирался заставить его рассказать о том дне? Неужели ему придется снова и снова вспоминать об этом? Чимин был продан в тот день без права выбора, а Тэхён вел себя так, будто он пошел в тот бар, чтобы развлечься; будто на его шее не было ошейника с выбитым на нем именем Нама, и он действительно хотел этого. Было очевидно, что у него не было выбора, но Тэхён игнорировал этот факт, чтобы напугать и расстроить его, чтобы заставить его сказать или признаться в чем-то, что он мог бы использовать против него. «Ты танцевал?» медленно повторил Тэхён, нахмурив брови и выпятив нижнюю губу. «Ты был шлюхой, Чимин, а не танцором. Ты имеешь в виду экзотические танцы?» «Я имею в виду танцы», — заявил Чимин, пытаясь стоять на своем и не поддаваться Тэхёну. «Джину не трогал меня, он…» «Он?» Чимин опустил взгляд на грудь Тэхёна, заметив небольшую складку на ткани. Вопрос на мгновение повис в воздухе, но он ничего не ответил. «Он что, Чимин?» «Он не трогал меня, потому что сказал, что это грех, но я… я подарил ему танец на коленях, Тэ», — объяснил он тихим голосом. Слабый голос, неровный и с придыханием. «Вот что произошло, клянусь жизнью Куки, что секса не было». «Я могу сказать Чонгуку все, что угодно, и никто не сможет возразить, Чимин. Джину мертв, и ты тоже будешь мертв, если не послушаешь меня и не перестанешь угрожать доносом…» «Я не трахал его», — повторил он. «Ты лжец, ты чертов лжец, и он узнает». «Ты так уверен в этом?» «У тебя нет доказательств, что я вообще был в том баре», — возразил Чимин просто так, пытаясь заставить его сменить тему разговора с Ким Джину и сосредоточиться на чем-то другом. Часть его души понимала, что это бесполезно, но он должен был хотя бы попытаться. «У меня есть фотографии с камер видеонаблюдения, где ты входишь в этот гребаный бар, Чимин», — уверенным тоном заявил Тэхён. «Откуда еще, по-твоему, я знаю, что ты там был? У меня есть доказательства, Чимин, какого хрена ты имеешь против меня?». Он мог только смотреть на него, онемев от шока и страха. «Ты, очевидно, никогда не слышал идиому, это моя личная любимая, и она гласит: «Пусть спящие собаки лгут». Но если это немного сложно, я могу тебе объяснить», — он сделал секундную паузу, а затем добавил. «Ты облажался, ты действительно облажался, ввязавшись в дела, в которые не должен был ввязываться, вынюхивая все это». «Облажался… облажался? Но я не…» Чимин нахмурил брови, пальцы Тэхёна нависли прямо над его губами. " Тэ, я не впутывал себя в это гребаное дело! Это сделали вы с Куки, вы оба втянули меня в это дерьмо!» «Помнишь, что я тебе говорил про этот гребаный тон?» шипел на него Тэхён, поворачивая голову, чтобы посмотреть на дверь раздевалки. «У меня есть доказательства того, что ты был в баре Джину, в его компании, задолго до того, как познакомилась с Чонгуком. И на что это похоже, а, Чимин?». «Нет… нет, все не так. Это не…» «Это делает тебя похожим на крысу». Чимин почувствовал, как задрожала его нижняя губа, а под веками заструилась первая обжигающая волна слез. Как Тэхён мог говорить ему такие вещи, такую ужасную и отвратительную ложь? Он говорил ему правду, а тот отказывался его слушать. Он не мог сказать ничего, что могло бы прикрыть его задницу, потому что Тэхён запутал его в сети, и он еще больше запутается в них, пытаясь вырваться. «Ты выглядишь как не преданная сука», — добавил Тэхён. «А мы оба знаем, что Чонгук ненавидит больше всего: предательство». «Я не предатель, Тэ», — сказал Чимин срывающимся голосом, пытаясь удержаться от слез. «Не говори так, пожалуйста, не говори так». «Это выглядит так, будто Джину выбрал и подготовил тебя, чтобы ты пробрался в жизнь Чонгука, а потом забрался к нему в постель», — продолжал Тэхён, из его уст вылетали удар за ударом, и Чимин пошатнулся. " Чимин, похоже, ты играл с Чонгуком с самого начала. Ты ведь тоже это видишь?» «Я вижу, я вижу, но я не… я не крыса», — всхлипнул Чимин, губы резко искривились в уголках. «Я не, я бы никогда не сделал этого с Ку-Куки». «Но у тебя нет ничего, чтобы доказать обратное», — возразил Тэхён. «Ты же видишь, в какой беде ты сейчас находишься, не так ли, Чимин?». «Я не хотел, чтобы ты умер», — всхлипывал Чимин сквозь стиснутые зубы. «Вот почему я сказал тебе, чтобы ты убирался, пока можешь, зачем ты делаешь это со мной? Зачем мне с тобой так разговаривать, если я собираюсь на тебя доносить?». На этот вопрос Тэхён отвел глаза от двери раздевалки и посмотрел на него, не отводя взгляда. «Если бы я хотел настучать, я бы сказал Куки, но я не сказал. Я клянусь, что я этого не делал, Тэ». «Тогда почему ты угрожал настучать на меня, а?» «Потому что мне страшно», — ныл он, стараясь не говорить слишком громко и не злить его. " Тэ, я сейчас чертовски напуган, а ты продолжаешь угрожать мне, и я…», — он икнул и попытался перевести дыхание, — «я боюсь, что ты убьешь меня». Чимин набрался смелости и посмотрел ему в лицо. Тэхён просто смотрел прямо на него, и сначала он подумал, что маска без эмоций все еще на месте. Но после некоторого раздумья он обнаружил, что это не так, потому что в его глазах было что-то такое, чего не было раньше. Они немного смягчились и перестали быть холодными и стеклянными. Была ли это жалость в его глазах или что-то другое? Он действительно не мог сказать. «…Знаешь что, я тебе верю», — сказал Тэхён, и в ответ на его слова у Чимина вырвался еще один тяжелый всхлип. О боже. Он наконец-то поверил ему, он наконец-то поверил ему после всего. «Но это ведь неважно, Чимин? Главное, чтобы Чонгук тебе поверил, а у тебя, по-моему, нет ни единого шанса». Раздался резкий щелчок, и Чимин понял, что это за звук. Он знал его слишком хорошо, и его дыхание перехватило в горле, грозя задушить его. Это был щелчок снятия с предохранителя. Чимин хотел что-то сказать, что угодно, но у него не хватило на это сил. Все, что вырвалось из его рта, это серия высокочастотных криков, и Тэхёну даже не понадобилось закрывать ему рот, потому что он потянулся к нему своими руками и зажал их, пытаясь остановить себя. Дуло впивалось ему в лоб с такой силой, что на коже оставался след, глубокий отпечаток, похожий на конец. Это если, конечно, Тэхён не нажмет на курок и не снесет ему почти всю голову. «У тебя сейчас столько проблем, Чимин», — сказал Тэхён, говоря на удивление спокойно. «Как я понимаю, это убийство из милосердия, да? Ты не заслуживаешь страданий, и это гораздо лучше, чем быть задушенным до смерти, я обещаю». «Тх-Тэ, нет», — пролепетал Чимин сквозь пальцы. «Пожалуйста, не надо, не надо…» «Ничто не спасет тебя от Чонгука». «Нажми на курок, пожалуйста, не надо». «Но есть… кое-что», — сказал Тэхён, ослабляя давление пистолета на его лоб. «Я могу сделать кое-что, что может спасти тебя. Ты должен выслушать меня, ты обещаешь слушать, Чимин?» «Ммм, да-да», — сумел выдавить из себя Чимин. Ему казалось, что он не очень хорошо слышит, потому что в ушах звенело, а голос другого человека звучал довольно звонко. Тем не менее, Тэхён разговаривал с ним, а не угрожал, и казалось, что он мог что-то ему пообещать. Возможно, это были пустые обещания, но сейчас это не имело никакого значения. «Подумай об этом, Чимин, действительно подумай», — сказал он тем же низким голосом, полным авторитета. Слушая его, он чувствовал себя слабым и жалким, потому что Чимин знал, что сейчас он в ловушке. В ловушке, из которой нет выхода, кроме как согласиться со всем, что он предлагает. «Что произойдет, если ты избавишься от одной угрозы?» «Я не знаю, не знаю, Тх-Тэ, пожалуйста, убери пистолет», — задыхаясь, ответил Чимин. «Мира не будет до тех пор, пока Чонгук правит в Хэдокче Па. Эта банда — как гидра: отрубишь одну голову, на ее место придут две другие. Ким Джинтэ, Ким Джину — это только две головы. Есть еще много других, о которых Чонгук даже не знает, и…» " Тэ, п-пистолет, пожалуйста…» «И теперь он убил Кимов, так что много чего может случиться», — продолжал Тэхён, не обращая внимания на его неистовые мольбы. «Сторонников Кима могут каждый день находить мертвыми на улицах, но посмотрите, сколько их уже убито, да? Сколько, Чимин?» «Я… нет, я…» «Бесчисленное количество мертвецов, Чимин». Чимин зажмурил глаза и снова всхлипнул, когда другой мужчина сильнее надавил на его бровь. Это было непреднамеренно, но это не имело значения. Важно было то, что ствол все еще был направлен прямо ему в лицо. «Сколько их осталось? Это все или только часть? Собираются ли эти люди объединиться и найти другого человека, чтобы заменить им Джину? Может быть. А может, уже дюжина мужчин присматривается к его месту на шахматной доске и только и ждет, чтобы начать игру?» Тэхён сделал небольшую паузу, чтобы дать всему этому осмыслиться, а Чимин не сделал ни единого вдоха. Зная, что предохранитель больше не включен, он боялся пошевелиться, чтобы не нажать на курок. Он даже зажмурил глаза, а слезы все еще продолжали вытекать из уголков и катиться по щекам. «Я хочу сказать, Чимин, что Чонгук умрет, если мы его не остановим», — тихим голосом объяснил Тэхён. В этот момент Чимин медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на него, чтобы прочитать его выражение лица и понять, правду ли он говорит. Тэхён ни разу не отвел взгляд и даже не моргнул. «Он умрет». «Как… как он умрет?» — спросил он голосом, едва превышающим шепот. «От рук своих людей», — ответил Тэхён без малейшего колебания. «Слишком много людей хотят его смерти, Чонгук сам мне сказал. В ту ночь в Сингапуре, когда я получил пулю за него, он сказал мне, что никто из его людей не любит его и что все они будут рады продать его и дать ему умереть». Чимин знал, что Тэхён говорит правду, и ему не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы убедиться в этом. Слова, вылетевшие из его уст, звучали точно так же, как и слова, которые сказал бы Чонгук. Он слышал его в ту ночь, когда он напился после убийства отца и плакал, засыпая в постели рядом с ним, и он знал, что Тэхён был честен с ним. Чонгук мог быть параноиком по натуре, но он также был очень проницательным, и в мысль о том, что он знал, как сильно его недолюбливают, Чимин мог легко поверить. Даже если ему этого не хотелось. Чонгук знал, что он в опасности, и все же извинился за то, что держал его взаперти в многоквартирном доме. Чонгук знал, что его собственные люди могут убить его в любой момент, но он сказал ему, что должен спрятать его подальше, чтобы они не причинили ему вреда. «Мы можем спасти его жизнь, но не можем спасти его империю», — продолжал Тэхён, говоря медленно. «У нас даже нет выбора, потому что он умрет ради империи, Чимин. Ты понимаешь это, да?» «Я… я понимаю», — согласился Чимин тихим и хриплым голосом. «Вот почему мне нужно, чтобы ты помог мне завершить мою операцию, чтобы спасти его жизнь». «Что… почему тебе нужна моя помощь, Тэ?» «Жесткие диски.» Чимин тупо уставился на него, и в раздевалке воцарилась смертельная тишина. Единственным звуком, проникавшим сквозь запертую дверь, было слабое эхо музыки, доносившейся из магазина, — какой-то поп-идольской дряни, которую он не узнал, потому что она звучала точно так же, как и все остальное дерьмо, доносившееся из радиоприемника. Из остальной части универмага не доносилось никаких слабых голосов, и было почти легко поверить, что они — единственные люди на земле в этот момент. Казалось, само время остановилось, и Чимин чувствовал, как двойные дорожки слез катятся по его щекам к подбородку, а затем стекают с челюсти и падают на пол. Жесткие диски. Тэхён только что попросил эти чёртовы жёсткие диски, те самые, о которых он говорил ему тем утром. У Чимина было такое чувство, будто его ударили в живот, и несколько секунд он сомневался, было ли это не так, или другой человек действительно ударил его. Было больно прямо под ребрами, живот так сжался, что болел, и он действительно не знал, что сказать в ответ на его слова. К счастью для него, другой мужчина нарушил молчание. «Ты должен принести мне эти жесткие диски, Чимин», — объяснил Тэхён. «Те, о которых ты мне говорил, в его офисе». «Нет, нет, я не могу…» «Потому что эти жесткие диски могут спасти ему жизнь, Чимин». «Я не могу, Тэ, я не могу», — всхлипывал Чимин, почти истерично. «Я не могу отдать их тебе. Кук-Куки рассердится, и я…» «Или ты, или он, решай», — заговорил над ним Тэхён. «Я бы не хотел тратить пули». " Тэ, ты слишком многого от меня требуешь», — он задыхался и икал. «Я могу хранить твою тайну, но я не могу…» Тэхён снова сильно прижал пистолет к его брови, достаточно сильно, чтобы причинить боль, и он издал задыхающийся писк ужаса: «Черт, Тэ! Я…» Чимин не смог закончить фразу, потому что рыдания взяли верх, и он не мог больше ничего сделать, кроме как увлечься, тело сотрясалось от рыданий. В его голове проносились мысли о том, что нужно сказать, но он не мог говорить, потому что был слишком напуган. Дурацкий пистолет лишил его способности говорить правильно, и он просто оставил попытки. Другой мужчина молчал минуту, не задавая вопросов и даже не бормоча угроз в его адрес. Затем Тэхён без единого слова отвёл пистолет от его лба, и несколько секунд Чимин ничего не мог сделать. Он не мог дышать, не мог моргать, не мог даже пошевелиться. Но потом дыхание с тяжелым хрипом покинуло его легкие, и он почувствовал, как колени разжимаются, опрокидывая его на пол. Когда он упал на пол, Чимин наконец почувствовал, что мочевой пузырь ослаб, но это уже не имело значения. То, что он только что описался, как ребенок, не имело никакого значения, это было скорее просто неловкое неудобство. Он тоже всхлипывал, как ребенок, и поэтому потянулся вверх, чтобы закрыть лицо руками, но это казалось бессмысленным. Чимин плакал так сильно, что даже не мог думать, кроме своих слюнявых вздохов и слабых стонов. Его разум был полностью лишен мыслей за все время этого кошмарного противостояния. Тэхён просто смотрел на него с трудночитаемым выражением лица, не шевелясь и не обращая внимания на его истерику. Чувствовалось, что он ждет, когда тот перестанет плакать и успокоится, но Чимин не думал, что сможет это сделать. Тэхён использовал его все это время. Именно это сейчас причиняло наибольшую боль, именно это заставляло его собственный страх казаться ничтожным по сравнению с ним. С того самого момента, когда он впервые оказался над ним в номере пентхауса, Тэхён планировал использовать его. Милый и неловкий Тэхён, его быстрые взгляды и нежные прикосновения, из-за которых он казался таким невинным и доверчивым. Все это было притворством, и он попался на этот крючок. Как и Чонгук, которого отвлекли его ум и безжалостное отношение, его послушание и помощь в уборке Хэдокче Па. Их обоих использовали, но Чимин был уверен, что с его стороны все было гораздо хуже, потому что Тэхён воспользовался его эмоциями и уязвимостью. Он взглянул на него и сразу понял, что тот слаб и отчаянно нуждается во внимании, что он просто «тупая сука», и сразу же пошел на него. И все потому, что Тэхён был так мил с ним, слушал его и относился к нему с любовью, он рассказал ему о чертовых жестких дисках. Он рассказал ему самый большой секрет Чонгука, и теперь ему придется расплачиваться за то, что он был таким наивным и думал, что кто-то может любить его безоговорочно. У Чимина было такое чувство, будто Тэхён выстрелил ему в живот, и он прижал руки к себе, подтянув колени, чтобы стать как можно меньше. Ему хотелось свернуться в клубок и больше никогда не двигаться, потому что боль была слишком сильной. Тэхён никогда не любил его, потому что он был просто шлюхой, и ничего больше. Его использовали и снова выбросили. Но он забыл об этом, начал верить во всю ту ложь, которую он ему говорил. Он действительно был тупой сукой. Возможно, именно жалость заставила его, наконец, опуститься перед ним. Возможно, это была жалость, если Тэхён вообще испытывал подобные чувства. Возможно, это было отвращение к тому, что он сидит в луже собственной мочи. А может, это было даже чувство вины, но Чимин не знал. Все, что он знал, это то, что Тэхён опустился перед ним, схватил его за руки и поднял на ноги, потянув к дивану. Тот бесцеремонно стряхнул одежду на пол, а затем заставил его сесть на него. Брюки Чимина были влажными и начали остывать, отвратительно прилипая к коже. «Тх… Тэ…» «Я знаю, знаю, Чимин», — мягко и медленно проговорил Тэхён, положив руку ему на макушку. Его пальцы гладили его волосы, и когда Чимин поднял голову, он увидел, что пистолет наконец-то снова убран в кобуру, где ему и место. «Я знаю, дыши глубже». Чимин закрыл глаза, сделал прерывистый вдох через губы и задержал его на несколько секунд. Но потом он снова выдохнул через рот с очередной икотой и снова задыхался. «Не говори, просто дыши, хорошо?» «Я… жесткие диски, я не могу». Тэхён переместился так, чтобы снова сесть перед ним, чуть ниже уровня глаз. Чимин смотрел на него и ждал, что он будет делать, и через минуту другой мужчина обхватил его руками за шею и медленно потянул вперед, в нечто близкое к объятиям. Чимин ненавидел тот факт, что он жаждал теплого прикосновения, чтобы успокоить себя после того, что только что произошло между ними. Это было несправедливо, что ему это нужно, когда это причинит ему только еще большую боль, но это не помешало ему уткнуться лицом в его шею и запустить пальцы в его пальто, чтобы захватить маленькие горстки шерсти. " Чимин, я делаю это и для тебя тоже», — мягким голосом сказал Тэхён, прикоснувшись подбородком к его волосам. Он чувствовал нежные вибрации его голоса на своей щеке. «Я делаю это, потому что ты попросил меня об этом, и это единственный выбор, который у меня есть». «Дл… для меня?» Тэхён вздрогнул от его голоса, отдернул голову и разорвал объятия. Чимин почти не хотел его отпускать, пальцы сжались вокруг пальто, чтобы удержать его на месте и не дать ему отойти слишком далеко. Но он оставался рядом, достаточно близко, чтобы положить руки ему на плечи, чтобы он мог смотреть на его лицо, пока они разговаривали. «Что… что ты имеешь в виду?» «Я вытащу тебя из Хэдокче Па, я спасу тебя, как ты и просил», — объяснил Тэхён, впиваясь большими пальцами в его плечи. «Ты спросил меня в тот день, смогу ли я вытащить тебя, и я пообещал тебе, что смогу, помнишь?» Чимин помнил, потому что это был тот самый день, когда он облажался и рассказал ему о жестких дисках. Это было на следующий день после того, как они с Чонкуком вернулись живыми из Сингапура, и они с Юнги, как обычно, немного углубились в свои разговоры. После всех этих неприятных воспоминаний он по глупости сказал Тэхёну, что Юнги обещал помочь ему, если случится что-то плохое и он окажется в ловушке. Юнги имел в виду, конечно, если Чонгуку причинят вред. Он не имел в виду это. Тэхён тоже обещал помочь ему, вытащить и уберечь, но Чимин не предполагал такого исхода. Неужели Юнги не догадывался, что то, из чего он обещал ему помочь выбраться, сейчас происходит руками Тэхёна? Наверное, нет, потому что даже Чонгук не догадывался. И все же, несмотря на весь этот ад, Тэхён все еще говорил ему, что собирается его спасти. Чимин не знал, что он имел в виду, и действительно ли он его спасает или осуждает. «Я спасаю тебя, пока с Чонгуком не случилось ничего плохого и ты не оказался в опасности. Но я также спасаю и Чонгука, потому что он, как и ты, нуждается в спасении», — добавил Тэхён тем же нежным голосом. «Прежде чем его люди смогут его убить, я его уничтожу». «Тэ… Тэ, ты не можешь… это не…» Чимин почувствовал, как одна из его рук переместилась на затылок, нежно поглаживая волосы. Невозможно было поверить в то, как он превратился из заботливого человека в абсолютное чудовище, которое несколько минут назад угрожало прострелить ему голову. Он хотел бы вырвать слова, но они словно застряли у него в горле и душили его. " Чимин, ты хороший человек, поэтому я и делаю это», — медленно и мягко объяснил Тэхён, успокаивая его. «Потому что мне нужен хороший человек на моей стороне, человек, которому я могу доверять, и это ты. С самого начала это был ты, потому что я знал, что могу доверять тебе». Что ты мне пригодишься, — прозвучали его слова. Тэхён так хорошо владел словом, что мог заставить ложь звучать как поэзия. «Но пистолет… пистолет, Тэ. Почему ты так угрожал убить меня?» «… Потому что мне нужно, чтобы ты понял, насколько это чертовски серьезно, Чимин. Мне нужно, чтобы ты понял, что именно это со мной и случится, если ты расскажешь хоть одной душе о том, кто и что я. За исключением меня, я не получаю никаких сделок, я просто получаю чертову пулю в мозг, если мне повезет, а я знаю, что мне не повезет. Ты сказал мне однажды, что Чонгук задушит тебя до смерти. Он сказал мне однажды, что выпотрошит меня, как рыбу, и я знаю, что он так и сделает». От его слов Чимин вздрогнул и прижался лицом к его груди, даже когда ему стало трудно дышать. «Вот почему мне нужно было пригрозить тебе, чтобы ты понял». «Но я обещал не говорить ему», — ответил он, наконец-то сумев взять себя в руки. «Я обещал позволить тебе убежать, чтобы Куки не смог причинить тебе боль. Почему ты не убежал, Тэ?». Тэхён попытался отстраниться от него, обе руки легли на его плечи, чтобы удержать его на месте. Чимин на мгновение опустил голову, слишком смущенный и испуганный, чтобы посмотреть ему в лицо. Его щеки были мокрыми от слез, а из носа стекала слюна, смешиваясь со слюной на подбородке. Он потянулся вверх, чтобы вытереть лицо манжетой своего пуловера, и в этот момент другой мужчина отпустил его плечо одной рукой, чтобы подпереть подбородок. У Чимина не было другого выбора, кроме как посмотреть ему в глаза. «Послушай меня, Чимин», — сказал Тэхён мягким голосом. «Я не могу убежать, ни сейчас, ни когда-либо. Я сейчас участвую в операции, и вся моя команда зависит от того, как я донесу до них эту информацию. Я не могу убежать сейчас, не тогда, когда я так близок к тому, чтобы получить то, что мне нужно. Мне нужны эти чертовы жесткие диски, и как только они окажутся у меня в руках, я смогу арестовать Чонгука и убедиться, что он не промахнется, да? Вот почему ты мне нужен, потому что ты можешь отнести их в полицию для меня». «Как?» «Ты выносишь их из квартиры под видом прогулки, шопинга, встречи с Мином, или под любым другим предлогом, который поможет тебе выбраться оттуда. Они никогда не проверяют тебя, Чимин. Тебя ни разу не обыскивали, когда ты выходил из квартиры, и ты можешь попасть в его офис и забрать жесткие диски, да?». Чимин внимательно слушал его, пытаясь найти в его плане какой-нибудь изъян. Любой изъян, который он мог бы использовать против него, чтобы остановить его от принуждения к этому. «Но ты не пойдешь в эти места, ты встретишься с членом моей команды, передашь жесткие диски и…» «Они арестуют меня, Тэ, они арестуют меня, как только увидят», — возразил Чимин. «Нет, нет, они не арестуют тебя. Они возьмут тебя под стражу и будут держать там, пока не завершится остальная часть операции, а потом ты заключишь сделку о признании вины в обмен на информацию. Тебя не посадят», — не согласился Тэхён, решительно покачав головой. «Нет, нет, моя команда обещала взять тебя под защиту свидетелей как информатора, так что ты не попадешь в тюрьму, Чимин. Ты выйдешь, ты же понимаешь это? Ты уберешься из Хєдокче Па раз и навсегда, я обещаю, что ты это сделаешь». «За… за жесткие диски?» «Да, Чимин, ради жестких дисков», — согласился Тэхён, на этот раз кивнув. «Никакой смерти, никакой борьбы, просто обмен информацией, чтобы арестовать и предъявить обвинение Чонгуку». «Я… я не знаю», — сказал Чимин после секундного раздумья, — «Я не думаю, что смогу, я…» " Чимин.» «У Куки будут неприятности и…» «Черт возьми, Чимин! " — крикнул Тэхён в разочаровании, и его внезапный крик напугал его, заставив подпрыгнуть в шоке. «Перестань дергать меня и подумай хоть одну чертову секунду». Он сильно постучал пальцами по голове, и это заставило его снова начать плакать. " Тэ, я не могу этого сделать», — всхлипывал он. «Я не могу, это слишком. Я провалюсь, меня поймают, и Куки…» «Ты не провалишься, Чимин, послушай меня». Тэхён крепко схватил его за лицо, впиваясь большими пальцами в его щеки. «Ты чертовски умен. Ты чертовски талантлив, и ты, блядь, хороший человек. Ты не провалишься, если будешь делать то, что я прошу, когда я прошу. Куки думает, что ты ничтожество, просто смазливая мордашка, да?» «Нет-нет, не думает», — не согласился Чимин. «Куки знает меня, он знает, что я очень умный и не пустышка. Он любит меня». «Если он тебя любит, то какого хрена ты боишься, что он тебя убьет?» Тэхён возразил низким голосом. «Это и есть любовь, да? Ты должен бояться за свою жизнь, если ты влюблен? Ты должен каждый день бояться, что он сорвется и сделает это, да? Ты должен лежать и ждать, когда он вернется домой, только чтобы узнать слишком поздно, что он накачал тебя шампанским, чтобы ты не сопротивлялся, когда он задушит тебя до смерти?! " Он повысил голос, и Чимин вздрогнул, его плечи поднялись так, что почти коснулись его ушей. «Ответь мне, Чимин. Это любовь?» «Не-а…» «Нет, это не любовь», — с горечью произнес Тэхён, отпустив его и встав на ноги. «Ты… ты путаешь…» Он замолчал на мгновение, переводя взгляд с его лица на раздевалку, словно пытаясь обдумать свои слова или, возможно, что-то вспомнить. «Ты принимаешь сексуальное удовлетворение и зависимость за любовь, да? Ты не знаешь ничего другого, потому что у тебя никогда не было шанса узнать что-то еще, но позволь мне сказать тебе, Чимин: это не любовь». Чимин начал грызть губу, слушая его слова. Он не знал, что имел в виду Тэхён, но ему казалось, что это может быть правильным, потому что он был так уверен в этом. Может быть, именно об этом он думал в ту ночь, когда Чонгук спросил его, любит ли он его: сексуальное удовлетворение и зависимость? Тэхён снова положил руку на его затылок, ладонь была теплой и успокаивающей. " Чимин, тебя всю жизнь обижали. Ты тоже был рабом, и я предлагаю тебе шанс уйти от этого. Я предлагаю тебе шанс снова жить, без гребаного ошейника на шее и угроз смерти каждый день. Разве не этого ты хотел?» Чимин уже давно потерял надежду когда-нибудь выбраться из Хэдокче Па, почти десять лет назад. И все же Тэхён был здесь, предлагая ему побег, который был предметом его детских мечтаний и желаний, и какая-то часть его души пыталась понять это. Никто и никогда не выбирался из Хєдокче Па, ни мальчики и девочки, выхваченные с улиц, ни наркоманы, ни мужчины, которые владели ими всеми. Единственным выходом была смерть — вот во что он верил все это время. Но, похоже, он ошибался, если верить словам Тэхёна. Надежда была опасна, потому что приводила людей в отчаяние, заставляла их подвергать себя риску, и все же Чимин почувствовал в груди что-то такое, чего не чувствовал уже очень давно. Он снова почувствовал надежду. «Да, Тэ, это все, чего я так давно хотел», — тихо согласился Чимин. «Тогда почему ты так стараешься помешать мне помочь тебе?» спросил Тэхён раздраженным голосом, начиная чувствовать напряжение после всего случившегося. По его лицу Чимин видел, что он был так же истощен, как и он сам, и хотя он знал, что не должен этого делать, он почувствовал к нему что-то близкое к сочувствию. «Из-за Чонгука? Это из-за него или из-за чего-то другого, а, Чимин?». «Это… это все». «Ты боишься снова жить, не так ли? Ты так привык к этой рутине, что не знаешь ничего другого. Ты боишься внешнего мира и знаешь, что с ним ты в безопасности, да? Ну, ты ошибаешься. С Чонгуком ты не в безопасности, ты сам мне это сказал». Чимин медленно кивнул в знак согласия, чувствуя себя при этом довольно жалким. Это было похоже на его мысли в тот день в логове Юнги; его страхи о том, что он еще ребенок и не может справиться с реальностью, когда он уже несколько месяцев живет в каком-то искаженном идеале, который Чонгук создал для них обоих, а до этого он был секс-рабом, не имеющим ничего общего с реальностью. Как он мог просто бросить то единственное, что ему удалось накопить за все эти годы? Пентхаус в роскошной квартире, гардероб, полный дизайнерской одежды и материальных ценностей, в которых он почти не нуждался, любовник, который практически управлял всей страной с его тираническим наследством. Любовник, который говорил ему, что любит его, даже когда в воздухе висела угроза смерти. Тэхён был прав. Он не был в безопасности даже в своем безопасном месте, но не из-за Чонгука. Он не был в безопасности, потому что те, кто хотел смерти Чонгука, убили бы и его, чтобы сначала уничтожить Чонгука, а потом уже разгребать возможные неприятности. Тэхён предлагал ему уйти от такой судьбы, но при этом позволить арестовать Чонгука и испортить будущее Хэдокче Па, и это должен был быть легкий выбор, но это было не так. Из-за Чонгука. «…Боже, Чимин, ты чертовски напуган, не так ли?» спросил Тэхён тихим голосом, снова усаживаясь перед ним. Чимин опустил голову, чтобы не смотреть на него, глаза снова заслезились. Он потянулся вверх, чтобы погладить их, а затем сильно захрипел, его тело все еще дрожало от периодических задержек дыхания. «Тебя так чертовски пугает мысль о свободе, что ты не можешь понять, что я тебе говорю, не так ли?» «Я-я хорошо понимаю, то есть, я вроде как понимаю, но это же Куки, Тэ». «Ты хочешь, чтобы он умер?» «Нет», — ответил Чимин без малейшего колебания. «Ты хочешь, чтобы Чонгук получил пулю в голову, как Лим в церкви, а?» «Нет-нет.» «Ты хочешь увидеть, как его мозги раскрашивают стены твоей квартиры, Чимин?». Тэхён продолжал, хотя, должно быть, чувствовал его страдания. Чимин издал хныканье, похожее на несогласие. «Тогда спаси его гребаную жизнь, отдав мне жесткие диски. Спаси его и спаси себя, Чимин, потому что ты постоянно забываешь о себе. Ты тоже человек, так что подумай о себе: о своей безопасности, о своем будущем, а?» «Если ты уничтожишь Хх-Хєдокче Па, это значит, что ты, — он икнул с тихим стоном, — уничтожишь и всех му-мужчин, так?» Тэхён кивнул на вопрос, не сводя глаз с его лица. " Тэ, пожалуйста, просто позволь мне…» «Что позволить, Чимин?» — спросил он, вытирая щеку большим пальцем. Чимин сделал глубокий вдох и попытался взять дыхание под контроль, чтобы говорить правильно. «Позволь мне вывезти Юнги из этого города, чтобы его не поймали». «Нет», — отрывисто ответил Тэхён. Его резкий отказ был как пощечина, и Чимин, отдернув руку от щеки, схватил его за плечо. Он схватил руку крепко, достаточно крепко, чтобы причинить боль, но ничего не мог с собой поделать. «Нет, это слишком рискованно, Чимин». «Только Юнги, пожалуйста», — почти умолял он. «Он всегда обещал оберегать меня, поэтому я должен оберегать и его, я не скажу ему об этом. Я просто попрошу его пойти в безопасное место или что-то в этом роде и затаиться на месяц или два. Пожалуйста, Тэ. Он не плохой человек, он просто наркодилер. Он и тебе помог с метадоном». При этом он увидел, как губы Тэхёна дернулись в уголках, а выражение лица стало довольно кислым. Очевидно, ему не понравилось, что ему напомнили об этом факте, ведь это означало, что он может быть просто обязан Юнги. «Он сейчас спасает твою жизнь от этой ужасной зависимости, Тэ. Неужели ты позволишь арестовать его, когда он всего лишь пытался помочь тебе?» «Ты сам сказал, Чимин, он наркоторговец и производитель. Он преступник и…» «Как и ты», — перебил Чимин, хотя знал, что не должен этого делать. Его слова были отрывистыми и грубыми, и он увидел, как Тэхён замер. «Ты убийца, ты нарушил дюжину законов, так что не притворяйся, что это не так, Тэ. Мы оба нарушили, и если мы сможем выйти из этого дела невинными людьми, то и он сможет». «Если ты хоть что-то скажешь Мину, он поймет, что что-то не так, Чимин», — возразил Тэхён, пытаясь вырвать свои руки из его пальцев. «Ты уже сказал, что он считает меня странным, а я точно знаю, что он меня чертовски ненавидит, поэтому при первой же возможности он настучит на меня. Я знаю, что настучит». «Нет, если я не скажу ему почему», — не согласился он. «Я совру, я буду действовать туманно. Я просто скажу ему, чтобы он затаился, потому что я думаю, что он может быть в опасности, и я не хочу, чтобы он пострадал. Я совру и скажу ему, что Куки свяжется с ним с информацией, но он не узнает, Тэ. Юнги не дурак, но он всего лишь дилер, он ни о чем не догадывается. Я никогда не говорил ему о своих подозрениях насчет того, что ты полицейский». «Послушай, Чимин, ты отвлекаешься от самого главного, и…» «Если ты позволишь мне вытащить его, то я сделаю это, Тэ», — заявил Чимин. «Я достану для тебя жесткие диски, если ты позволишь Юнги уйти в подполье и не быть арестованным». В раздевалке воцарилась тишина, и тогда он понял, что поймал Тэхёна. После всего, что произошло, тот, наверное, подумал, что это он его подловил, что ему удалось запугать его и договориться без всяких условий. Но Чимин не собирался сдаваться без боя. После того ада, через который ему только что пришлось пройти, он считал, что заслужил это единственное требование. Тэхён не отвечал ни минуты, внимательно обдумывая свои слова и изучая их сплетенные пальцы. Конечно, он понимал, что это лучшее, что он может получить? Если Чимин ставит все на карту и рискует всем, то и ему придется рисковать. Это было справедливо. «Почему ты так хочешь, чтобы он ушел, а?» спросил Тэхён тихим голосом. «Почему ты готов бросить Чонгука и при этом вытащить его?». «Потому что Юнги обещал, что вытащит меня», — ответил Чимин тихим шепотом. «Потому что он мой друг, Тэ». «А Чонгук?» На это Чимин ничего не ответил, и Тэхён решил не настаивать, а вместо этого снова встал на ноги и отпустил его руку. Тот переместился, чтобы проверить одежду на полу, и присел, чтобы схватить что-нибудь. «Знаешь, если Мин переступит черту, мне придется его убить». «Я знаю», — согласился он с кивком. «Мне придется убить его, и это все испортит, возможно, мне придется убить и тебя». «Он не переступит черту, Тэ. Мы договорились?» «…Переоденься в эти, они мне кажутся одинаковыми», — проинструктировал Тэхён, протягивая ему пару черных брюк. Они не были точно такими же, но вполне сойдут. В конце концов, он не мог выйти из раздевалки в штанах, пропитанных мочой. «Мы собираемся пойти купить что-нибудь, да? Выбери что-нибудь, чтобы не вызвать подозрений, а потом мы пойдем к таксофону на первом этаже, и я сделаю несколько звонков». «Твоей… твоей команде?» спросил Чимин, вырывая бирку и поднимаясь на ноги. Он чувствовал себя немного неустойчиво, но через мгновение ему удалось справиться с этим ощущением. «Да, да, моей команде», — кивнув, согласился второй мужчина. «Тебе будет что надеть на этот гребаный гала-вечер, так что это порадует Чонгука и…». Тэхён повернулся на каблуке как раз в тот момент, когда Чимину удалось расстегнуть свои влажные брюки и стянуть их вниз. " Чонгук сказал, что в пятницу будет… какая-то встреча. Я думаю, это наш шанс, я думаю, это оно. Тебя оставят в номере, чтобы ты мог вытащить жесткие диски, а у меня есть место, так что…» Чимин влез в другие брюки и натянул их, быстро застегнув, а затем стянул концы пуловера, чтобы прикрыть его спереди. Тэхён замолчал и уставился на свое отражение в зеркальной стене, сложив одну руку на груди, а другую подняв так, чтобы грызть большой палец. Он переместился к стопке одежды и, быстро изучив ее, взял еще одни брюки и рубашку, решив, что они вполне подойдут для Чонгука. Вряд ли он увидит его в них на гала-концерте, если Тэхён был прав насчет того, что в пятницу его попытаются арестовать. После минутного молчания Тэхён посмотрел на него через плечо, изучая его с минуту. «Готов?» «Наверное», — сказал Чимин, потирая глаза. Они были красными, и было совершенно очевидно, что он плакал, но он ничего не мог сделать, чтобы скрыть этот факт. «Мы договорились, Тэ?» «…Да, да, мы договорились», — подтвердил он, мягко кивнув. «Ты сможешь связаться с ним после того, как я свяжусь со своей командой. Я хочу знать: мы договорились, Чимин?». Чимин некоторое время изучал его лицо, прижимая одежду к груди, прежде чем сказать, что они договорились. «Назад дороги нет, да? Когда мы выйдем из этой раздевалки, ты не сможешь взять эти гребаные слова обратно». «Я и не буду, Тэ. Я просто хочу снова почувствовать себя в безопасности и… и я не хочу, чтобы Куки умер. Вот почему я не вернусь к своим словам». «И, Чимин, ты знаешь, что случится, если ты что-нибудь скажешь, да?» сказал Тэхён, полностью повернувшись к нему лицом. «Я засуну свой пистолет тебе в задницу и опустошу гребаный магазин в твои кишки, так что…» Он поднял палец и прижал его ко рту, губы мягко выпятились. В горле стоял комок, и Чимин сумел сглотнуть, не подавившись. Тэхён любил планы. Если план был тщательно продуман и доведен до совершенства, то он редко когда срывался. Во время работы в отделе он был свидетелем множества идеально организованных рейдов, слышал, как Хосок составлял план по конференц-связи и проверял все заранее, пока не запомнил все до мелочей. В прошлом Тэхён помогал собирать улики и готовил информацию для презентации дела, чтобы получить ордер на арест Намджуна и Сунги, и хотя раньше он не планировал ничего с нуля, ему нравились планы. Планы были разумными и снижали риски. Они позволяли продумать множество сценариев, чтобы убедиться, что все части аккуратно и надежно встанут на свои места. Но для планов нужно время, а его у Тэхёна сейчас было в обрез. То, что ему нравились планы, не означало, что он не умел импровизировать. С самого первого дня под началом Хэдокче Па он только и делал, что импровизировал, и то, что он так далеко продвинулся, свидетельствовало о его способности действовать на ходу. Если бы Тэхён не умел импровизировать, он бы уже давно был мертв. Возможно, именно это Намджун разглядел в нем с самого начала, именно это заставило его выбрать его в качестве информатора. Намджун должен был знать, что он сможет выдержать давление, сможет ясно мыслить, планировать и выполнять в ситуациях, которые заставили бы многих отключиться от информационной перегрузки. Но не он, никогда не он. Планы были хороши, но они не были непогрешимы, и без небольшой возможности для ошибки план мог стать бесполезным в течение нескольких секунд после реализации. То, что происходило сейчас, Тэхён считал идеальным примером того, как надо действовать. Он не планировал, что это произойдет сегодня, не планировал, что это произойдет вообще, но ситуация застала его врасплох. В течение нескольких минут он был уверен, что попал в ловушку. Тэхён даже слышал, как в его голове раздался хриплый треск, когда медвежий капкан защелкнулся на его ноге. Но он отреагировал единственным возможным способом: импровизировал. Он знал, что еще не вышел из леса, но ему казалось, что он снова видит перед собой дорогу. Если он будет придерживаться ее, то выберется отсюда живым. Неплохо для того, чтобы снова действовать на крыльях. Однако между его обычными попытками и нынешней ситуацией было главное различие. Тэхён не чувствовал, что с Чимином он сильно рискует. Он чувствовал, что у него с ним действительно законная сделка и что он не попытается его обмануть. Риск был не в Чимине, а в следующей части плана. Защита жестких дисков и организация рейда. Теперь он уже не боялся, что его нога попадет в медвежий капкан. Нет, следующая часть плана была настолько рискованной, что один неверный шаг был бы подобен перещелкиванию проволоки, привязанной к куче гранат. «Я ничего не скажу, Тэ», — сказал Чимин тихим голосом, оттягивая рукава своего пуловера, чтобы вытереть щеки и нос. Мягкая шерсть была испорчена, но сейчас это вряд ли имело значение. «Я никому не говорил о своих подозрениях, никому не говорил о том, что ты сказал в квартире в тот день. Я не стукач». «Это и заставило тебя задуматься о том, что я полицейский, да?» спросил Тэхён, думая о том, что это была такая элементарная ошибка. «Нет, нет, это было задолго до этого», — ответил Чимин, тихо покачав головой. Он спросил его, что он имеет в виду, и тот тихонько рассмеялся. «То утро в магазине, когда ты рассказал мне о своем прошлом? О своей службе в армии, о том, как ты провалил школу, и обо всем этом дерьме? Я уже слышал это раньше». «Да?» «Да, я слышал это, когда мне было четырнадцать лет», — объяснил Чимин. «Какой-то офицер под прикрытием работал под Нама, не знаю точно, для чего. Может, арест? Неважно, но однажды вечером он сказал мне то же самое. Я ему понравился, очень понравился, даже слишком, если хочешь знать. Он рассказал мне точно такую же историю, и через несколько недель он был мертв, он был немного вспыльчивым, видишь ли». Он сделал паузу, прежде чем добавить. «Как только я взглянул на тебя, я сразу понял, что ты такой же полицейский, как и он, разве это не забавно, Тэ? Вот почему я хотел узнать о тебе, чтобы нам было легче стать друзьями». Тэхён тупо уставился на него с открытым ртом. Чимин выдержал его взгляд без малейшего намека на дискомфорт, демонстрируя либо великолепный покер-фейс, либо то, что он говорит правду. Похоже, что скорее второе, чем первое. Вот вам и хорошее прикрытие. Его команда послала его с копированной и вставленной биографией, как и всех остальных сотрудников под прикрытием, и этого было достаточно, чтобы Тэхён на мгновение почувствовал себя немного дурно. Если Чимин смог так легко обнаружить его, значит, он был в такой опасности, даже не подозревая об этом. Он был совершенно слеп, потому что только Чимин решил перейти на личности. Все остальные держались строго по делу: хотели знать, кто он такой, каковы его способности и тому подобное. Если бы Чонгук вдруг решил перейти на личности и спросил его, то заметил бы он, как и Чимин, проблему с его анкетой? Тэхён не знал, но осознание того, что он мог это сделать, не давало покоя. «Я не думал, что мы станем, так сказать, партнерами», — продолжил Чимин и пожал плечами. «Но всякое случается, наверное. День, проведенный в комнате в квартире, был просто еще одним признаком того, что моя догадка оказалась верной, вот и все». «Ты когда-нибудь собирался рассказать обо мне Чонгуку?» — спросил он после минутного молчания. «Было ли когда-нибудь время, когда ты собирался выдать меня, Чимин?» «…Я хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь», — тихо ответил Чимин, опустив взгляд на пропитанные мочой штаны на полу. «Большинство копов не заходят так далеко, поэтому я хотел посмотреть, мне было любопытно. Но потом ты начал все глубже и глубже погружаться в это, и я подумал… не знаю, я подумал, что, может быть, ты их кинул, но это не так. Я ошибался, поэтому я предложил тебе выход, пока ты не попался. Я не собирался говорить Куки. Я не хочу быть ответственным за еще одну смерть, Тэ». «Для тебя это было просто маленькой игрой, Чимин?» «…Знание о тебе означало, что у меня есть власть, понимаешь?» сказал Чимин, снова подняв на него глаза. «Совсем немного, но все же это была сила. Мне понравилось, что у меня хоть раз была сила, Тэ. Это было странно — иметь силу после всего, и я думаю, что просто хотел удержать ее как можно дольше». «Я предлагаю тебе много чертовой силы прямо сейчас, Чимин», — ответил Тэхён, пересекая раздевалку, собирая всю брошенную одежду и складывая ее на руку. «Давай, мы уходим». Они вышли из раздевалки вместе, как только Чимин успел вытереть щеки насухо и взять себя в руки. Его дыхание было не совсем ровным, но это было самое малое, что он мог сделать, и Тэхён смирился с этим. Он толкнул и придержал для него дверь, и Чимин вышел и направился прямо к кассе. Женщина за его спиной подняла голову и уже собиралась снова опустить взгляд, когда что-то заметила. Она была настолько отвлечена розовыми щеками и красными глазами Чимина, что даже не заметила, что он украл в магазине пару брюк и сейчас их носит. «О, с тобой все в порядке, милый?» — спросила женщина, когда Чимин положил одежду на прилавок. «Да-да, я в порядке», — заверил ее Чимин, голос его был немного хриплым. Возможно, он сказал что-то еще, но Тэхён не расслышал, так как пересек магазин и начал укладывать одежду обратно. Чем быстрее они выйдут из магазина, тем лучше. Пока он запихивал одежду обратно на вешалки, в нескольких метрах от них стояла женщина, оформлявшая покупки, и он заметил, что она смотрит на него. Очевидно, Чимин что-то сказал ей, и он не знал, что именно, но ему это не понравилось. Тем не менее, женщина только успела их зарегистрировать, как Чимин вытащил кредитную карточку и вставил ее в автомат, нажимая пальцами на кнопки устройства. " Готов?» спросил Тэхён, возвращаясь к кассе, которому не терпелось разгромить это место. Чимин зашумел в знак согласия, когда женщина положила квитанцию об оплате в сумку и протянула ее через полированный прилавок. «Хорошего дня», — сказала она с придыханием, а Тэхён, ничего не ответив, просто взял сумку и потянулся за локтем Чимина. Он вывел его из магазина и повел в сторону эскалаторов, позволив ему ступить первым, а затем встал на ступеньку позади него. «Какого хрена ты ей сказал, а?» спросил Тэхён низким голосом, наклоняясь ближе к нему и ощущая губами его волосы. «Я сказал ей, что ты назвал меня толстым, — ответил Чимин ровным голосом, — и что мне нужно похудеть». «…Господи, Чимин, я говорил тебе всякие гадости, но не настолько». Чимин слегка повернул голову и посмотрел на него, на его лице появилось ледяное выражение. Тэхён несколько секунд держал его взгляд, а потом снова отвернулся. Может быть, назвать его тупой сукой означает что-то более дерьмовое, он не был уверен. «Ладно, извини, что наговорил тебе такого. Хорошо? Я тоже был напуган, и так же, как ты угрожал мне, я подумал, что было бы разумно угрожать тебе. Ты не «тупая сука», ясно?». Чимин ничего не ответил, а просто уставился на универмаг, пока эскалатор катился вниз. Тэхён вдруг почувствовал, что застрял на месте и что ему следует извиниться, хотя это и бессмысленно. Другой человек не примет его, и это нисколько не прозвучит искренне. Тэхён не планировал использовать угрозы и запугивания такого уровня, чтобы напугать Чимина в этой ситуации. Он надеялся использовать свое обаяние, ведь оно уже так далеко завело его. Но, конечно же, Чимин сходу провалил этот план. Это был знак того, что другой человек не был даже отдаленно глуп, но он не думал, что от этого боль станет менее сильной. Тэхён сожалел о содеянном, но Чимин не оставил ему выбора. Он так отчаянно хотел, чтобы тот решил дать ему информацию, но из этого ничего не вышло. Чимин не лгал, когда говорил, что предан Чонгуку. Если бы он попробовал прибегнуть к сладкому методу, возможно, Чимин не позволил бы ему такой роскоши, как сегодня. Вместо того чтобы уговаривать его бежать, пока есть возможность, Чимин при первой же возможности настучал бы на него Чонгуку, когда понял, что тот пытается его использовать. Ему было не по себе, но то, что случилось, должно было случиться, чтобы он смог завершить операцию и помочь Чимину. К тому же, вероятно, было разумнее напугать Чимина, чтобы он полностью подчинился. Вся его жизнь до сих пор была лишь подчинением угрозам, так почему он должен был пытаться сопротивляться? «Слушай, прости меня, ладно?» сказал Тэхён, когда они сошли с эскалатора и начали идти по первому этажу. «Я знаю, что сейчас это ни черта не значит, но это так. Я наговорил тебе гадостей, и…» «Думаешь, то, что меня обозвали всеми этими оскорблениями, расстроило меня?» спросил Чимин тихим голосом, остановившись так, что столкнулся с ним. Тэхён почувствовал, как его грудь ударилась о его спину, и тоже остановился, нависнув над ним и изучая его голову. Несколько секунд мужчина смотрел прямо перед собой, а затем медленно повернул голову и посмотрел прямо на него. «Нет, Тэ, это меня не расстраивает. Меня называли гораздо хуже, чем «тупой сукой», поверь мне. Меня расстраивает не это, и я думаю, что ты знаешь, что меня расстраивает». Быть под угрозой пистолета. Быть преданным. Быть использованным. Чимину не нужно было ничего говорить, потому что Тэхён видел все это по его лицу. Именно поэтому он был расстроен, и он не мог сделать ничего другого, кроме как принять всё как есть. Он на мгновение задержал взгляд, ожидая, не скажет ли он что-нибудь еще, но не сказал. Тэхён оглядел помещение, пытаясь найти телефон-автомат, который он видел ранее при входе в универмаг. Этаж был заполнен людьми, все они бродили вокруг прилавков, собирались в группы и проверяли телефоны. Через минуту ему удалось их заметить. Таксофоны располагались на первом этаже, у длинной стены и слишком далеко от туалетов. Это были три аппарата в ряд, со стеклянными пузырями вокруг них, черные коробки с соответствующими приемниками и длинными отрезками прозрачного пластикового провода, свисающими вниз. На стеклянных пузырьках был нарисован символ в форме телефона, ярко-красный и странно похожий на предупреждающий знак. Без лишних слов он повел его по этажу, а Чимин даже не пытался упираться или устраивать сцену. Он беспокоился, что тот может просто оттолкнуть его, но тот не оттолкнул, и это было счастьем. «Присядь, я на пару минут», — объяснил Тэхён, жестом указав на скамейку рядом с таксофоном. Чимин с минуту смотрел на нее, потом пересел, положил сумку на колени и прижал ее к животу. Он не произнес ни слова, скорее, наоборот, молчал. Тэхён снова повернулся к телефону и быстро вставил монеты в щель, слушая, как они с грохотом проскальзывают вниз, скрываясь из виду внутри. Затем он нажал на кнопки большим пальцем, вводя номер, который выучил наизусть. Послушав гудки, он обернулся к Чимину и некоторое время изучал его. Чимин выглядел таким маленьким и уязвимым, сидя на скамейке, что в груди у него защемило от чувства вины. Но сейчас у него не было времени на такие вещи, ему предстояла очень важная работа, и чувство вины только мешало ему. Если он не смог пережить встречу с Чимином, то когда он в следующий раз увидит Чонгука, это будет уже слишком. Прошло несколько секунд, прежде чем кто-то взял трубку на другом конце, и от статического треска на другом конце у него перехватило дыхание. " Говори, брат, не будем терять времени и сразу перейдем к делу», — сказал Намджун, даже не поприветствовав его. Хорошо, Тэхёну просто необходимо было покончить с этим как можно быстрее. «Я в деле, я снова в деле», — ответил Тэхён, положив свободную руку на коробку, отвернулся и понизил голос до шепота. «У меня с ним сделка, так что тебе лучше говорить мне правду». " Сделка? Сделка с… с Чимином? " — спросил Намджун и издал звук согласия. " Конечно, брат, конечно, мы говорили тебе правду. Его не накажут за сотрудничество. Говори, дай мне знать, что тебе известно. " «Добиться обвинений против Чонгука можно только через жесткие диски, поэтому я сразу же отправляюсь за этими гребаными жесткими дисками, не стоит терять время», — объяснил он. «Сегодня мне представилась возможность, и я ею воспользовался. К счастью для меня, все сложилось в мою пользу, я забираю эти жесткие диски из той квартиры и передаю их тебе». " Когда ты сказал, что попытаешься привлечь его на свою сторону, должен сказать, я думал, что это займет немного больше времени, чем сейчас. Две недели? " «Ну, на прошлой неделе я немного отвлекся, сбегал в Шанхай и убил Ким Джину, так что…» Тэхён сделал паузу на несколько секунд, после чего издал тихий звук. «Ах да, он тоже мертв. Я забыл об этом упомянуть». В конце разговора он услышал что-то странное и понял, что это Намджун прикрывает мундштук в нижней части телефона. Но он не закрыл его достаточно хорошо, так как услышал, как он говорит, сообщая о том, что только что сказал ему. Очевидно, он рассказывал другим офицерам в офисе департамента об этой довольно шокирующей новости. «Да, мне пришлось его убить. Я не думаю, что полиция найдет его труп, и даже если найдет, не знаю, найдут ли они его голову. Думаю, что говорить тебе об этом бессмысленно, но я подумал, что ты должен знать». " Нет, нет, это хорошо, что я это знаю», — заметил Намджун, слабые голоса эхом разнеслись по линии. Вероятно, в офисе департамента сейчас царил хаос из-за того, что он только что сказал. «И еще лучше, что ты получишь эти жесткие диски, брат. Расскажи мне об этом поподробнее. " «Рассказывать особо нечего», — ответил Тэхён, переместившись на место и на секунду взглянув на Чимина. Тот по-прежнему сидел на скамейке, не шевелясь и молча. «У нас с Чимином есть договоренность, что он будет поставлять вам жесткие диски, пока Чонгука не будет рядом. Он вывезет их тайно, а я в это время скоординирую налет на встречу, чтобы арестовать Чонгука». " Хорошо, и когда именно планируется этот рейд? " «Пятница, этот день, чувак», — ответил Тэхён. «Я думаю, это наш лучший шанс, так что мы должны им воспользоваться. Лови грёбаный момент. Дай трубку Хосоку, мне нужно обсудить специфику операции, просмотреть основные детали рейда». Намджун сказал ему, что так и будет, и на минуту линия замолчала. Он ждал с затаенным дыханием, высунув язык, чтобы смочить губы. Затем раздался безошибочный звук, как будто Хосок принял звонок и выдохнул, прежде чем сказать ему «привет?». «Я уверен, что ты слышал новости о Ким Джину». " Слышал, но сейчас это не имеет значения», — ответил Хосок, не упуская ни секунды. «Важно то, что Намджун только что сказал мне, что ты заключил сделку с нашей маленькой Милашкой. " Тэхён подтвердил это тихим голосом. «Координация рейда — дело непростое, Тэ. Ты уверен, что хочешь это сделать? " «У меня ведь нет выбора, правда? Ты можешь выписать ордер на обыск его квартиры, но если ты не возьмешь его в то же время, то мне конец. Чонгук узнает, что это я его сдал, поэтому мне нужен обыск, чтобы арестовать его до того, как он успеет это выяснить», — ответил Тэхён, прижав трубку к плечу. «Значит, нам нужно организовать рейд, да?» «… Да, я тебя понял. Это всего лишь небольшая попытка», — согласился Хосок, представляя, как он кивает на другом конце линии. «Намджун сказал, что ты хочешь закончить все в пятницу, что было бы хорошо в обычной ситуации, потому что это даст нам время разобраться со всеми нюансами. Это не нормально. Мы не можем поддерживать с тобой двустороннюю связь для обмена информацией, так что… какого хрена мы здесь делаем, Тэ? Начинай говорить, скажи мне, о чем ты думаешь. " «Я дам тебе номер прямо сейчас, да?» сказал Тэхён, переведя взгляд на Чимина. Тот как раз сидел на конце скамейки, опустив глаза на свои ботинки и склонив голову в унынии. «На самом деле я собираюсь дать тебе два, так что запиши их четко и ясно, хорошо?» " Хосок сказал: «Записывай», — раздался шелестящий звук, как будто он переместился, чтобы взять что-то со стола. «Хорошо, первый номер — это я», — сказал ему Тэхён, медленно набирая цифры на своем телефоне. «Это я, и мне нужно, чтобы ты связался со мной по этому номеру. Есть встреча, Чонгук дал мне точное время встречи в эту пятницу, в 10:30 утра в Содэмун-гу. Он не сообщил мне подробностей, но это единственный день, когда я точно знаю, где я буду и когда. В любой другой день я могу только гадать, так что буду считать, что встреча имеет какое-то значение. Надеюсь, он скажет мне, что именно, но это дерьмо не имеет значения. Важно то, что это наш единственный шанс. Лучше, чем сейчас, уже не будет, да?» «10:30, Содэмун-гу», — повторил Хосок, чтобы дать ему понять, что он принял информацию к сведению. Он спросил его точное местоположение улицы, и Тэхён достал из кармана телефон, чтобы проверить календарь и посмотреть, медленно читая, чтобы убедиться, что он все правильно понял. «Мы должны нанести удар во время встречи, охрана там будет на высоте, так что речь идет о наземном нападении. Никаких машин на месте, нам придется штурмовать место. Это рискованно, Тэ. " «Да, я должен быть в середине встречи, когда это произойдет, так что я получу сообщение от вас, ребята, и я крикну; скажите Чонгуку, что кое-что произошло и что мне нужно поговорить с ним. Тебе нужно отправить мне сообщение ровно за минуту до удара, да?». " Одна минута, это слишком близко к цели», — сказал ему Хосок, и по линии раздался ряд статических шорохов. " Уверен, тебе нужно хотя бы минут десять, просто чтобы убедиться, что ты готов? " «Нет, когда проводишь достаточно времени в присутствии Чонгука, понимаешь, что подготовленным быть нельзя. Т-минус Одна минута дает мне ровно столько времени, сколько нужно для того, что я запланировал.» " Одна чертова минута — это просто безумие, Тэ, я думаю, тебе стоит взять хотя бы три», — пробормотал Хосок себе под нос. «Какого черта ты вообще готовишься, а? " «Как только я получу сигнал тревоги, я оттащу его в сторону, в другую часть здания, а потом… потом вы возьмете это место штурмом». На другом конце линии воцарилась тишина, и он почувствовал, что Хосок все обдумывает, прокручивая в голове последовательность рейда, чтобы найти возможные недостатки плана. Он знал, что их будет несколько, возможно, даже много, но ничего не поделаешь. Тэхён не занимался организацией рейдов, это была не его сильная сторона, а вот Хосок — да. Он мог помочь ему в этом, но в конце концов Хосок не собирался торчать в здании в разгар рейда. Он собирался, и Тэхён хотел убедиться, что он не окажется в центре хаоса, если что-то пойдет не так. Импровизация была его умением, но импровизация точно не могла быть применена в разгар организованного полицейского рейда. «Одна минута означает, что тебе не придется его долго держать, но тебе все равно придется его вытаскивать. Как ты можешь быть уверен, что он не создаст проблем, не будет сопротивляться? " — первым спросил Хосок, ковыряясь в довольно мелкой проблеме. «У меня есть пистолет, я наставлю его на него», — возразил Тэхён. «Он не увидит, как это произойдет, и уж точно не станет звать на помощь, если хочет сохранить голову». Он перевел взгляд на Чимина, и тот повернул голову, чтобы посмотреть на него. Выражение его лица было трудно прочитать, поэтому Тэхён снова посмотрел на телефонную будку, разглядывая металлические кнопки. «Это одна минута, Хосок, и когда твоя команда возьмет здание штурмом, это все; это все, что я должен сделать». " Сколько человек?» «Не знаю, ничего не знаю о встрече». " Сколько их в среднем присутствует? " «…Обычно меньше десяти, от пяти до десяти», — ответил Тэхён после некоторого раздумья. «С нашей стороны это только я и Чонгук, со стороны делового партнера обычно три человека для мелких сделок, от пяти до десяти для более важных». Его товарищ по команде замолчал, вероятно, записывая все перед собой. «Встречи обычно проходят в деловых зданиях, которые часто являются складами. Парадный вход, маленькие окна. Когда люди внутри, они не увидят, как ты придешь, но иногда они оставляют людей на дверях для безопасности.» " Хм, " Хосок издал тихий звук своим дыханием, но не говорил некоторое время. " Высокие окна? Можно запустить гранаты в склад, это даст нам пару секунд, чтобы ворваться в дверь без выстрелов. Люди на дверях — ерунда, это стандартная проблема. А если нет другой части здания, Тэ? " «Будет другая секция», — подтвердил он. «С Сингапура у меня вошло в привычку запоминать все входы и выходы, когда я ступаю в здание, на случай, если мне понадобится выйти обратно. Я еще ни разу не заходил с Чонгуком в комнату, из которой не было бы другого выхода; слишком рискованно заходить в здание с единственным выходом, когда ты в такой опасности, как он. У тебя есть адрес, возьми чертежи, осмотри это место». Тэхён на мгновение повис в воздухе и ждал, что тот скажет, но его товарищ по команде молчал. Ему очень не понравилось отсутствие реакции, поэтому он неловко сдвинулся с места. «Каков вердикт, а? Давай, просто скажи мне». " Не знаю, Тэ, мне кажется, это все еще слишком рискованно», — ответил Хосок. «Мне не хватает информации, я чувствую, что буду бежать вслепую со своей командой. Я не знаю, на сколько человек рассчитывать, и они будут вооружены, в этом нет сомнений. Я не хочу, чтобы этот рейд превратился в гребаную перестрелку, потому что это подвергает риску тебя и Мальчика. Когда пули полетят, они могут пробить стены. Вам не гарантирована безопасность, если это произойдет. " «Я знаю, знаю, но я уже пережил одну перестрелку», — ответил Тэхён и услышал, как Хосок устало вздохнул. «Пока Чонгук не получит пулю, это не имеет значения. Я не имею значения. Он нужен нам живым, а не я». " Прекрати сейчас же говорить всякую чушь. " «Я уже однажды получил пулю и хотел бы избежать еще одной», — честно признался он. «Но если еще одна будет означать, что я спасу эту гребаную операцию, то я готов рискнуть и принять удар на себя, Хосок. Это я тебе обещаю. Как думаешь, у нас есть шанс?» " Тэ, я думаю…» «Это простой вопрос: да или нет?» Тэхён заговорил с ним твердым тоном. Хосок не ответил сразу, а молчал, оставаясь на взводе так, что не мог даже дышать. «… Может быть», — наконец сказал он тихим голосом. Это не «да» и не «нет», но это лучшее, что я могу сделать с ограниченной информацией, хорошо? " «Хорошо.» " Господи, Тэ, ты же знаешь, как это чертовски опасно, не так ли? " «Это было опасно с самого первого дня, Хосок. Это второй номер, так что запиши, ладно?» объяснил Тэхён, после чего перечислил еще одну строку цифр. «Понял? Да, хорошо, этот номер — телефон Чимина. Не связывайтесь с ним ни в коем случае, кроме дня рейда. Сообщите ему место встречи в Каннам-гу. Теперь подключи Намджуна, мне нужно кое-что уточнить». Хосок издал звук согласия, последовал ряд звуков, а затем Намджун заговорил, попросив его объяснить, что происходит. " В день, пока будет проходить рейд, мне нужно, чтобы ты подготовил команду в Каннам-гу для встречи с Чимином. Не посылайте никого, кроме Сунги. Мне нужно, чтобы ты послал ее, хорошо?». " Я отправлю ее, могу я узнать, зачем она тебе нужна? " «Она знает, как решать… деликатные вопросы», — ответил Тэхён, бросив быстрый взгляд на Чимина. Тот даже не смотрел в его сторону, а просто снова уставился в пол магазина. «Я думаю, что Сунга будет лучшим человеком для этой работы, кого еще ты собираешься послать, а? Ёнджэ, мать его?» Намджун издал звук, нечто среднее между фырканьем и вздохом. «Она в безопасности, я доверяю ей разобраться с этим вопросом, и я доверяю ей разобраться с ним тоже». " Я прослежу, чтобы ее проинформировали о Чимине, а ты что думаешь? Должны ли мы подготовить для него полицейского психолога в участке? " «Да, да, ему понадобится поддержка, уверен, ты понимаешь, почему», — согласился Тэхён с бессмысленным кивком. «Просто постарайся посвятить ее во все, я доверяю тебе и ей допросить его; Хосок как запасной вариант, но больше никого». " Конечно, конечно, Тэхён», — согласился его товарищ по команде. «Никаких допросов не будет, пока вы не вернетесь в участок, нам нужно, чтобы вы все просмотрели и дали подтверждающие показания. Что еще? " «Мне нужно, чтобы вы заранее составили ордера, нам нужно нанести удар как можно быстрее. Чимин не сможет вывезти их всех, только одного. Провозить больше одного — слишком рискованно. Так что чем быстрее вы получите законные ордера на обыск квартиры и изъятие остального, тем лучше». " Я попрошу Хосока составить их сегодня, одного будет достаточно. Пока у нас есть одна улика, у нас достаточно оснований для проведения полного обыска, так что не рискуйте. Как ты и сказал, достань один жесткий диск. Ты уверен, что он справится? " Тэхён повернул голову и снова посмотрел на Чимина, обдумывая слова Намджуна. Интуиция подсказывала ему, что он может доверять ему в выполнении обещанного, и так было с самого начала. Тэхён всегда смотрел на Чимина и знал, что он будет решающим фактором в успехе операции, просто он не думал, что это будет иметь такое значение. Уже сейчас многое было поставлено на карту, и Чимин был просто еще одной ставкой в постоянно растущем капитале, который ставился на карту. Но Чимин не сказал ни единой душе, что считал его офицером полиции, даже когда тот должен был на него настучать. Это было уже кое-что, это был знак того, что другой человек заслуживает некоторого доверия. Все это время жизнь Чимина технически была в его руках, и все же он отказался бросить его, отказался раздавить его. «…Да, да, он справится», — подтвердил он. «Он выкарабкается. Я доверяю ему, Намджун». " А если планы изменятся? " — спросил Намджун просто так, чтобы убедиться, что они предусмотрели все возможности. «Тогда я обязательно предупрежу тебя, если это произойдет, но я не думаю, что это случится. Слушай, мне пора идти, может, тебе еще что-нибудь нужно знать?». В трубке послышалось шуршание бумаги и слабые голоса, доносившиеся откуда-то из офиса департамента. Тэхён уставился на клавиатуру и ждал, что будет сказано что-то такое, что все испортит. " Нет, только последнее, — Намджун сделал паузу, а затем добавил, — удачи, брат. " Тэхён завершил разговор, положив трубку обратно в подставку. Услышав щелчок пластика, он тяжело вздохнул и опустил голову вперед, закрыв глаза. Его сердце бешено колотилось в груди, и он с трудом мог поверить, что только что сделал это. Он не только сумел провернуть фиаско в раздевалке, но и только что организовал свой первый и, надеюсь, последний рейд. Это должно было бы привести его в восторг, но не привело, а лишь заставило понервничать. Через минуту он снова поднял голову и посмотрел на другого человека. «Ты когда-нибудь делал что-то подобное раньше?» спросил Чимин, не поднимая глаз, а скорее просто изучая его ботинки. «…Нет, нет, это мой первый раз», — медленно ответил Тэхён. «Никогда раньше не работал под прикрытием, никогда раньше не планировал ничего такого масштабного». «Первый раз? Ну, ты, похоже, очень уверен в себе», — сказал Чимин тихим голосом. Он объяснил, что помогал организовывать мероприятия, но не так сильно, как это. «Хм, учитывая, насколько ты хорош во всем остальном, я уверен, что для тебя все пройдет идеально». Тэхён уловил горькую нотку в голосе Чимина, но решил проигнорировать ее. Вместо этого он отвернулся от телефона и взял с подноса оставшиеся монеты, собрав их в ладонь и рассматривая. Далее последовала часть, о которой он сожалел, часть, которая означала, что Чимин мог связаться с Юнги. Он знал, что не должен был соглашаться на это, но у него не было выбора. Если это заставило Чимина сотрудничать, то это было хорошо, но для этого нужно было доверять Юнги, чтобы он держал рот на замке. Тэхён не был уверен, что это возможно. Он позволил своему заявлению на мгновение повиснуть в воздухе, после чего поднял руку и вставил монеты обратно в щель, услышав то же металлическое звяканье, когда они попали внутрь. Он попросил Чимина назвать номер, и тот достал свой телефон, чтобы проверить, медленно читая цифры. Тэхён нажал на клавиши, а затем протянул ему трубку, и тот принял ее, не вставая с места, надежно прижав к уху. «Алло?» сказал Чимин. Должно быть, собеседник взял трубку, и он явно прислушивался к его словам. «Да, да, это я, Чимин», — он сделал небольшую паузу и посмотрел на него, а Тэхён просто выдержал его взгляд, не моргая. Он подвинулся на скамейке, и провод телефона-автомата натянулся, когда он слегка отвернулся от него. «Ты сейчас занят, милый? Мне очень нужно с тобой поговорить и… нет, нет, не надо, я могу подождать несколько минут». Чимин закрыл рукой мундштук, оглядываясь на него. «Что?» «Он что-то заканчивает, должно пройти всего несколько минут», — объяснил Чимин мягким голосом. Это было некстати и раздражало, но, по крайней мере, у Чимина хватило ума сказать ему, чтобы он закончил. Если бы он сказал ему «нет», что ему нужно срочно поговорить, тогда бы он забил тревогу. Это был разумный поступок, даже если это означало, что им придется подождать. После минуты молчания, в течение которой Чимин наматывал натянутую проволоку на указательный палец, он, видимо, закончил то, что делал, так как упал неподвижно. «…Да, привет еще раз». «Помни, что я говорил», — произнес Тэхён низким голосом. «Не говори ни слова». «Да-да, а… я знаю, что это не мой номер, но сейчас я не могу воспользоваться своим телефоном», — ответил Чимин, слегка дернув бровью. Юнги, видимо, было интересно, что, черт возьми, происходит, и он решил прямо спросить. Это был плохой поступок с его стороны, очень плохой. Ему тоже нужно было перестать вынюхивать, иначе он мог оказаться в неприятной ситуации. «Нет, нет, все в порядке. Все хорошо, я обещаю». Тэхён подвинулся, чтобы сесть на скамейку рядом с ним, надеясь услышать хоть намек на голос Юнги. Он не смог, но, по крайней мере, его близость отпугнет Чимина от попыток сказать ему что-нибудь, от попыток шептать. «Да, Куки сегодня занят, как и всегда. Приехать… к тебе? Вообще-то, именно об этом я и хотел с тобой поговорить, милый». Чимин на мгновение замолчал и посмотрел на него, прежде чем продолжить. «Я не могу приехать сегодня и поговорить с тобой лично, но есть кое-что важное, что я должен тебе сказать. Поэтому я и позвонил тебе». Тэхён наблюдал за тем, как пальцы Чимина продолжают натягивать проволоку. Если он продолжит в том же духе, то сможет выдернуть его из аппарата. «Юнги… ты ведь мне доверяешь?». Чимин замолчал, и хотя Тэхён ничего не мог расслышать, он знал, что Юнги тоже молчит. По лицу другого мужчины было видно, что так оно и есть, потому что выражение лица Чимина было смешанным. Он как будто предвкушал что-то, что-то хорошее или плохое, и под этим предвкушением он выглядел почти встревоженным. Секунда превратилась в две, в три, в четыре, и вот уже в его голове пронеслось десять, прежде чем Чимин испустил тихий вздох. «Безоговорочно? Ты ведь доверяешь мне безоговорочно?» снова спросил Чимин, просто чтобы успокоить себя. На этот раз Юнги ответил гораздо быстрее. «Я тоже доверяю тебе, Юнги, и именно поэтому я говорю с тобой сейчас. Я знаю, что это может показаться странным, но… у тебя есть безопасное место? Да, безопасное. То есть место, где ты можешь остановиться на некоторое время, не в Сеуле?». Вот он, главный вопрос, ультиматум. Тэхён не знал Юнги настолько, чтобы понять, как он отреагирует на слова Чимина, ведь это могло пойти по одному из двух путей. Тот может понять намек и решить, что его собственная задница важнее в великой схеме вещей, на что он отчаянно надеялся. Юнги мог пригнуть голову и просто оставить все в покое, потому что это было важнее его, и это очень помогло бы операции. Так было бы лучше, но он не собирался этого делать. Другой человек мог просто начать интересоваться и получить ответы, которые Чимин не мог дать. Такая неопределенность и отказ говорить могли вызвать достаточно подозрений, чтобы он начал вынюхивать и пошел к Чонгуку, а это уж точно не то, чего они хотели. Это был бы смертный приговор, и самое тревожное, что Тэхён не имел ни малейшего представления о том, в какую сторону может пойти этот телефонный разговор. Но Чимин сказал ему, что знает Юнги и что тот не сделает ничего подобного. Тэхён подумал, что он и половины не знает, ведь они не так давно знакомы. Но, очевидно, Чимин видел что-то глубже, чем он, точно так же, как Намджун мог видеть его глубже и читать его, как книгу. Так может, ему стоит довериться инстинктам Чимина? Ведь до сих пор он слепо следовал своим собственным. Это была большая авантюра, на которую он не хотел идти сейчас, после того, как все так удачно сложилось. Тэхён пробежался глазами по универмагу, не всматриваясь, не видя лиц. Рядом с ним на скамейке сидел Чимин и молчал, пытаясь понять, почему. То ли потому, что Юнги тоже замолчал, то ли потому, что другой мужчина сейчас говорил? Осмотрев пол и не обнаружив ничего необычного, он снова повернулся к нему. Чимин перестал играть со шнуром и держал телефон у уха обеими руками, правой поверх левой, так что между пальцами виднелся намек на татуировки на костяшках пальцев. Тэхён опустил глаза и стал изучать собственную руку, покоящуюся на его бедре и нервно ковыряющуюся в материале брюк в поисках нитки, за которую можно потянуть, складки, которую можно расправить. «Я не могу сказать, Юнги, я действительно не могу сказать, но ты доверяешь мне, не так ли?» Чимин повторил вопрос в ответ, теперь его тон был немного нервным. Он даже немного поёрзал на скамейке, закинув одну ногу на другую. «Тогда тебе не нужно знать, не так ли? Все, что тебе нужно знать, это то, что ты не будешь в опасности». …Нет. Нет, он не будет на тебя сердиться». Юнги только что спросил о Чонгуке. Было очевидно, что он только что спросил о Чонгуке, и это был знак, что Чимину пора заканчивать разговор. Но если бы он так и сделал, это выглядело бы еще более подозрительно с их стороны. Тэхён что-то недовольно буркнул себе под нос, и взгляд Чимина переместился на него, а потом быстро переключился на что-то другое. Он встал со скамейки и положил руки на бедра, отчего его куртка сдвинулась и показала намек на ремень кобуры. «Убери его от темы Чонгука, Чимин», — предупредил он низким голосом. «Убери его с этой темы прямо сейчас, или я прекращаю разговор». Чимин несколько секунд грыз нижнюю губу и увидел, как он крепче сжимает трубку. «Нет-нет, милый, я же сказал тебе: все в порядке. Я сейчас в полной безопасности и… о, ну да, я понимаю это и…» " Чимин,» — Тэхён резко щелкнул пальцами. " Извини, я на секунду, мне нужно поговорить с портье», — сказал Чимин совершенно нормальным тоном и без всякого принуждения. Он закрыл мундштук и опустил его на грудь. «Тэ, дай мне секунду, мне просто нужно…» «У нас нет ни секунды, дай мне телефон», — потребовал Тэхён, протягивая руку и загибая пальцы. Чимин посмотрел на его ладонь довольно неуверенным взглядом, но потом сдался и протянул ему трубку, он поднял ее и прижал к уху. «Мин, послушай. Я должен разобраться с этим прямо сейчас». " Кто… это ты, Ким? " — растерянно спросил Юнги. «Что за хрень происходит, а, звонишь мне со всей этой странной хренью…» «Ты знаешь того человека, которого мистер Чон убил в церкви?» спросил Тэхён, отодвигаясь от скамейки, чтобы подойти ближе к аппарату. Юнги не дал ему ответа, но он знал, что тот думал об этом, думал о том, как Лиму выстрелили в голову на глазах у всех прихожан. «Человека звали Лим Дону, и я знал его, хорошо знал, и он был чертовой крысой». «… Ладно, это чертовски интересно. Полицейская крыса? Но какое это имеет отношение ко мне, и что происходит с Чимином? Он в порядке, что-то случилось, о чем он мне не говорит? " «Когда вопрос с мистером Ким был решен, мистер Чон поручил мне найти еще крыс, проверить разные районы, найти людей и все такое, чтобы узнать, не прячутся ли еще какие-нибудь ублюдки». Тэхён сделал паузу, давая ему возможность обдумать сказанное. «У меня есть веские основания полагать, что в Йонсан-гу есть крыса, и она может быть как-то связана с вашим логовом». «… Чтоб меня», — пробормотал Юнги себе под нос. «Связан с… черт, Ким, да с этим логовом, наверное, сотня гребаных людей связана. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что там может быть крыса? " «Он может получать информацию тайком, наркопритон — отличное место для получения информации и налаживания связей. Так же, как это делал Лим. Это значит, что он подвергает твой притон и тебя большому риску. Чимин немного боится, что ты можешь оказаться в «опасности», так сказать, поэтому попросил меня разрешить ему позвонить тебе», — соврал Тэхён, положив руку на пластиковый пузырек и прислонившись к нему. «Честно говоря, я волновался, что это может быть связано с прослушкой, понимаете? Типа кто-то вставил в твой телефон устройство, чтобы прослушивать всякую хрень? Поэтому я попросил его не упоминать об этом, но это не сработало, так что…» Юнги застонал и он представил, как тот потянулся вверх, чтобы схватиться за переносицу. Он говорил так, будто его сейчас вырвет, и Тэхён воспринял это как знак того, что он купился на его чушь. Хорошо, потому что ему больше нечего было рассказывать, и это был его последний шанс. Если Юнги не купится, тогда ему придется нанести ему визит и выбить из него все дерьмо, чтобы заставить его закрыть свой чертов рот. " Я, блядь, в подполье, в эту логово не заходит никто, кто не знает нас от кого-то важного в Хэдокче Па. Мужчины просто не заходят сюда с гребаных улиц, Ким. " «К тебе когда-нибудь заходил Лим, а? Который мог просто передать хорошую информацию другому полицейскому?» спросил Тэхён, и Юнги издал ряд звуков, прежде чем сказать, что он действительно не знает, но это возможно. «Думаю, так и было». " Хорошо, и что это значит для меня? Что я должен делать с этим знанием? " «Я не могу называть имена, не могу давать информацию, мне просто нужно, чтобы ты держал рот на замке по этому поводу, хорошо?» твердо сказал Тэхён. «Если об этом станет известно хоть что-то, ты спугнешь ублюдка раньше, чем я смогу его поймать. Поэтому Чимин хочет, чтобы ты на время исчез из поля зрения, ты же понимаешь? Вне поля зрения, вне опасности». " Да, я понимаю, но мистер Чон не…» «Мистер Чон сейчас не знает, потому что занят работой», — перебил его Тэхён. «Сегодня утром я получил информацию, о которой он еще не знает. Но он узнает, узнает как можно скорее, и когда я скажу ему, что хотел прикрыть твою задницу. Ты ценный партнер, он поймет, что я хочу быть уверенным, что тебя не растащит какая-то крыса, да?». «… Да.» «Я не должен был позволять Чимину звонить тебе и рисковать тем, что что-то станет известно, но он умолял меня об этом, так что послушай его», — почти приказал Тэхён, после чего забрал телефон и протянул его обратно Чимину. Тот тупо уставился на телефон, а затем поднял на него глаза, и Тэхён помахал ему трубкой. «Ты, блядь…» Чимин принял телефон обратно, покачав головой, и снова прижал его к уху. «Прости, что не сказал тебе, но Тэ просил меня не делать этого. Да, да, я не хотел подвергать тебя еще большей опасности на всякий случай, так что… это было бы умно». «Поторопись, Мин», — пробормотал Тэхён, потирая лоб. «Бали? Да, да, я думаю, что… только ненадолго», — сказал Чимин мягким голосом. «Это дом отдыха? О, о, понимаю, наследство, ммм. Нет, нет, я там раньше не был. Конечно, конечно, когда-нибудь ты должен будешь свозить меня туда. Это было бы чудесно». Бали? Господи Иисусе, Юнги действительно собирался исчезнуть на некоторое время. Если он сдержит свое слово и сделает то, что сказал ему Чимин, то у него будет на одну проблему меньше. Тэхён не мог понять, почему бы ему не сделать то, что они ему сказали, после всей той лжи, которую он ему наплел. Довольно большой лжи, по правде говоря. «Я свяжусь с тобой, я обещаю, что свяжусь, поэтому ты должен пообещать мне кое-что», — он сделал паузу и поднял глаза, чтобы посмотреть на него. «Пообещай, что никому не расскажешь о том, что сказал тебе Тэ, и ты сядешь на самолет, Юнги. Ты обещал, что поможешь мне, и я хочу помочь тебе. Пожалуйста, не нарушай свое обещание, пожалуйста, не надо». Через несколько секунд Чимин снова протянул ему телефон, Тэхён взял его и положил обратно в подставку, спросив, что он ему сказал. «…Он обещал уехать. Тебе не стоит беспокоиться о нем, Тэ, он уедет далеко-далеко и не испортит твоих грандиозных планов». Поездка обратно в жилой дом была очень неловкой и некомфортной для них обоих. Чимин был явно расстроен случившимся, поэтому он не сказал ему ни слова и просто смотрел в окно. Это заставило Тэхёна почувствовать себя еще более виноватым, если такое вообще возможно, а он так не думал. Мог ли он действительно злиться на него, когда позволил ему так связаться с Юнги? Казалось бы, это должно было свести на нет его гнев, но этого не произошло ни в малейшей степени. Когда машина наконец остановилась у дома, Чимин выпрыгнул из нее и пересек тротуар, чтобы войти в здание, оставив его следовать за собой. Пока они поднимались на лифте в номер люкс, Тэхён хотел бы знать, что сказать, чтобы нарушить молчание, но, похоже, он был не в состоянии. " Чимин, я…» «Не надо», — ровным тоном произнес он над ним. «Не ходи туда, Тэ. Не сейчас. Просто… просто оставь меня в покое, пожалуйста». Утром Чимин сказал ему, что пытается сократить прием валиума, но уже через несколько минут после того, как он вошел в номер, он откупорил три таблетки и проглотил их без единой гримасы; он запил таблетки стаканом воды и проглотил их без всякой заботы. Затем он пошел в ванную комнату, и Тэхён слышал, как несколько минут текла вода, прежде чем она прервалась, как он забрался в ванну, и через мгновение вода забурлила. Поэтому он снова обратил свое внимание на телефон. В его голове роились мысли, но он никак не мог решить, что делать. Поэтому вместо того, чтобы что-то проверить, он с тяжелым стоном лег на кровать и уставился в зеркало на потолке. Тэхёну захотелось остаться в таком положении на очень долгое время и смотреть на свое отражение, не обращая внимания ни на что на свете. К сожалению, он не мог так поступить, но некоторое время он так и делал. Взглянув на часы, он увидел, что не двигался уже два часа, а Чимин все еще не вышел из ванной, поэтому он поднялся на ноги и побрел по полу. Остановившись в дверном проеме, он увидел, что Чимин просто лежит в ванной и смотрит в потолок. По его лицу было видно, что он не хочет, чтобы его беспокоили, но глаза были стеклянными от непролитых слез. Он сложил руки на груди и прислонился к дверной раме. " Чимин?» «Да, ммм?» Он дернулся от голоса, и вода зашипела о фарфоровые бока. Чимин несколько раз сильно моргнул, прежде чем опустить голову и посмотреть на него, сфокусировав взгляд. «Ты там уже два часа, может, тебе стоит выйти, а?» мягким голосом предложил Тэхён, наклонив голову. Чимин с минуту изучал его, а затем вытащил руку из воды и посмотрел на свою ладонь. Она сморщилась от воды, на нежной коже появились маленькие складочки и заломы. «Вылезай и приляг ненадолго». Чимин оставался в ванне еще минуту, не зная, вылезет ли он, но потом переключился, чтобы сделать это. Тэхён взял полотенце, которое он оставил на вешалке, и подошел к нему, накинув большое белое полотенце на плечи. Чимин встряхнул полотенце, обхватил его руками, чтобы плотно прижать к себе, а Тэхён потянулся вверх, чтобы убрать влажные волосы со лба. «Хочешь, я пойду в свою комнату? Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и сделаю, только скажи», — предложил Тэхён, наблюдая за тем, как капельки воды скатываются по его лицу и впитываются в полотенце. Немного подумав, Чимин покачал головой и вышел из ванной. Он прислушался к мягкому стуку своих ног, а затем подошел к ванне, чтобы слить воду, из которой доносился аромат молока и меда. Когда он вернулся в основную часть комнаты, то увидел, что Чимин свернулся на кровати клубком, простыни натянуты на него, а полотенце лежит на полу. Тэхён решил оставить его в покое, но ноги сами подтолкнули его к кровати, и он забрался на нее и устроился рядом, снова уставившись в зеркало на потолке. В номере довольно долго стояла тишина, пока ее не нарушил другой мужчина. «Я так давно хотел уйти, Тэ», — сказал Чимин самым мягким голосом. Тэхён повернул голову и несколько секунд изучал его черные волосы, а затем перекатился на бок. Он притянул Чимина ближе к себе, обхватив его за плечи, чтобы притянуть к себе. «Я хотел выбраться из этого кошмара, но когда ждешь так долго, как я… теряешь надежду, понимаешь? Столько лет я хотел просто умереть, потому что это единственный выход. Но потом появился Куки и…». Тэхён положил голову на его плечо, чтобы смотреть на него сверху вниз, пока он говорил. «Он не был выходом, но он заставил меня почувствовать, что мне не нужен выход, потому что он заботился обо мне и относился ко мне гораздо лучше, чем Нам и другие мужчины». «Чимин, ты должен перестать думать о подобном дерьме», — сказал он тихим голосом. «Просто… Куки, он никогда не обижал меня раньше, не то что другие», — объяснил Чимин. «Я знаю, что он мог бы убить меня, но он никогда не угрожал и не причинял мне вреда, поэтому мне кажется неправильным поступать так с ним». «Он никогда не причинял тебе вреда, так не дай ему тоже пострадать», — предложил Тэхён, зная, что это, скорее всего, не сработает, но все равно попробовал. Чимин ничего не ответил и замолчал, глядя куда-то в сторону номера. Через минуту-другую он решил снова лечь на кровать, и вскоре послышалось тихое дыхание Чимина, потому что он заснул. Тэхён не чувствовал особой усталости, но все равно закрыл глаза и погрузился в легкую дрему. Его снова разбудил звук закрывающейся двери, и Тэхён открыл один глаз, чтобы увидеть, как Чонгук пересекает комнату и идет к лестнице, неся что-то в руках. Его зрение было довольно размытым, поэтому он не смог разглядеть, что это было, поэтому он снова закрыл глаза и прислушался к его шагам, эхом разносящимся по номеру. Должно быть, он снова задремал, потому что когда он пришел в себя, то услышал голос Чимина. Тэхён вздрогнул во сне, потянулся, чтобы протереть глаза, и перевернулся на спину. «…с Тэ», — пояснил Чимин, явно обращаясь к Чонгуку. «Я нашел, что надеть на торжество, а потом мы вернулись сюда. Вот и все, что произошло, дорогой». Тэхён вытер губы и открыл глаза, обнаружив, что во рту пересохло. Он начал чувствовать первые намеки на тягу к еде, но ему казалось, что еще немного, и он сможет не обращать на них внимания. Он повернул голову, чтобы посмотреть на них, и увидел, что Чонгук сидит на краю кровати рядом с Чимином. Через минуту он понял, что Чонгук действительно спросил у Чимина, чем он занимался в течение дня. Он заговорил с ним так, как он ему велел, спросил о его дне просто ради того, чтобы завязать разговор. «И это все? Но у тебя был целый день в полном распоряжении, я думал, что ты захочешь повеселиться немного больше», — со смехом сказал Чонгук. «Я думал, что ты потащишь Тэхёна на ужин». «Нет, я вообще-то сегодня ничего не ел», — ответил Чимин, покачав головой. «Я спал с тех пор, как мы вернулись сюда». «…Ты в порядке, детка?» Чонгук спросил неожиданно, заставая их врасплох. «Ты выглядишь немного… не в себе». «Ммм, я просто не очень хорошо себя чувствую», — сказал он мягким голосом, и Чонгук потянулся, чтобы потрогать его лоб, а затем медленно провел рукой по щеке. Чимин прижался к его ладони, щекой касаясь его пальцев. «Вот и все, дорогой. Не беспокойся обо мне». Чонгук медленно посмотрел между ними, выражение лица было трудно прочитать. Тэхён просто выдержал его взгляд и изо всех сил старался выглядеть невозмутимым. Однако внутри он очень остро ощущал зарождающуюся панику. «…Детка, можно тебя на минутку?» тихо сказал Чонгук, вставая на ноги и направляясь к лестнице. Чимин приподнялся и посмотрел на него, бросив быстрый взгляд вниз. Тэхён проводил его взглядом и тихо сказал ему быть осторожным, после чего Чимин поднялся с кровати и последовал за молодым человеком вверх по лестнице. Они оба скрылись в его кабинете, а Тэхён остался ждать, что же, черт возьми, происходит. Через несколько минут ожидания он переместился в сидячее положение и перекинул ноги через край кровати. На комоде стоял стакан с водой и таблетка метадона, поэтому он бросил ее в рот и проглотил, запив глотком воды. Прошло минут десять, когда Чимин вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Однако Чонгук не стал этого делать и остался на лестничной площадке, положив обе руки на стеклянное ограждение и глядя ему вслед. У Тэхёна было сильное чувство, что он хочет, чтобы тот тоже зашел в его кабинет, поэтому он поднял руку и жестом показал на себя, постучав пальцем по груди. Молодой человек, казалось, задумался, а затем медленно кивнул. Тэхён поставил пустой стакан на комод и поднялся на ноги, чтобы тоже пересечь кабинет, поднимаясь по ступенькам по двое за раз. Чонгук повернулся на каблуке и вошел в кабинет, даже не взглянув на него. «Все в порядке, Чонгук?» спросил Тэхён тихим голосом, заходя в комнату следом за ним. Быстрый осмотр кабинета показал, что на его столе есть некоторые предметы, которых не было в прошлый раз. Рядом с монитором компьютера лежала большая черная коробка и два квадратных стакана. «Хм, да, все в порядке, Тэхён», — ответил Чонгук, открывая коробку, чтобы обнаружить кое-что интересное. Тэхён увидел внутри стеклянный графин с острыми краями и высоким корпусом, наполненный роскошной жидкостью глубокого янтарного цвета. Внутри коробки был золотой инкрустированный узор, и вся вещь кричала о роскоши, поэтому он спросил, что это такое. " Макаллан №6, односолодовый виски». «Никогда о таком не слышал», — ответил Тэхён, с интересом разглядывая графин. По правде говоря, он никогда не видел шампанских и алкогольных напитков, которые пили они с Чимином, потому что они явно не были доступны в магазинах. «У него смешное название». «Импортирован из Шотландии, стоит почти четыре с половиной миллиона вон за один графин без учета налогов и импортных сборов, так что, как ты можешь себе представить, не каждый день можно заполучить в руки такой солод», — Чонгук поднял хрустальную пробку и положил ее на стол. «Я нашел его в его кабинете сегодня утром», — пояснил он, взяв два квадратных стакана и поставив их на стол рядом с коробкой. Под «его кабинетом» подразумевался, конечно же, кабинет его отца. «На этой неделе я улаживал для него дела по всему городу, а сегодня вернулся в Инчхон. Там я и нашел это, в верхнем ящике его личного кабинета дома. Я никогда раньше туда не входил, только в этот раз. Все было завернуто, на нем была этикетка, адресованная мне». Чонгук нашел в кабинете отца подарок для себя. Подарок, который тот не успел ему подарить, потому что был убит Ким Джину раньше, чем он успел. От одного взгляда на графин с виски по позвоночнику пробежали мурашки, и Тэхён прикусил нижнюю губу. Ему стало интересно, что было написано на этикетке, было ли это простое поздравление: безэмоциональное и профессиональное. Или это было что-то более теплое и любящее: гордый отец, оставляющий послание дорогому и любимому сыну? Тэхён никак не мог понять, ведь этикетки нигде не было видно. «Знаешь, несмотря ни на что, я так и не смог разделить с папой настоящую выпивку», — объяснил Чонгук, подняв графин и плеснув в два стакана, оставив дюймовую порцию виски в чистом виде, а не добавив в нее что-нибудь еще. По комнате разнесся его пьянящий и дубовый аромат. «Не напиток между мужчинами. Он всегда говорил мне, что когда придет время, мы разделим это удовольствие, но я, похоже, упустил эту возможность». Чонгук поднял на него глаза, и уголки его губ горько скривились. Да, похоже, он упустил золотую возможность, и было очевидно, почему. Его отец приберегал это событие и виски, конечно же, для его восхождения, для того дня, когда он станет главой Хэдокче Па, а не наследником. И вот Чонгук стоял в собственном кабинете с графином в руке и галстуком, сброшенным на пол; отца не наблюдалось. «Пожалуйста», — сказал он, поднимая оба бокала и протягивая один из них ему. «Я не должен», — покачал головой Тэхён, отказываясь от предложенного виски. «Это было для тебя и для него, нехорошо, что я разделяю его стакан». «А кто еще будет пить, Тэхён?» спросил Чонгук, пожав плечами. «Мы никогда не делились напитками между собой. Не думаешь ли ты, что нам стоит испытать это, чтобы у меня тоже не украли эту возможность?». Он некоторое время смотрел на квадратный стакан, а затем протянул руку, чтобы принять его от Чонгука. Младший мужчина крепко сжал оба бокала. Тэхён сделал глоток виски и почувствовал на языке множество нот, тяжелый фруктовый вкус, который задержался на мгновение, а затем смягчился до бархатистой ванили. Во рту было тепло, даже после того, как он проглотил его, жидкость обжигала желудок. «Я спросил его, в чем дело, и Чимин ответил, что он думал о своей семье», — сказал Чонгук, держа бокал перед губами, но не делая ни глотка. «Ты говорил с ним о таких вещах? Говорил ли он тебе что-нибудь о них?». Тэхён несколько секунд размышлял над этим вопросом, нахмурив брови в замешательстве, прежде чем все понял. Чимин солгал Чонгуку о своей нынешней меланхолии, упомянув о семье, в надежде, что эта тема отпугнет его от дальнейших расспросов. Учитывая его недавно умершего отца, это была отличная тактика отвлечения внимания, но Чонгук не только не испугался, но и просто подошел к вопросу через него. Тэхён, конечно, знал, почему, ведь это было так же, как в тот день, когда он спросил его о возможности того, что Чимин грустит, а он пытался понять основные принципы взаимоотношений. Чонгуку нужна была помощь в эмоциональной теме, которую он не очень понимал, и поэтому ему нужно было, чтобы он все объяснил. «…Пару месяцев назад он спросил меня о моем детстве, я не упомянул о своих родителях, и он тоже. Я просто говорил о школе и прочем», — объяснил Тэхён, и Чонгук сделал глубокий глоток виски, оставив его на языке на несколько секунд, прежде чем проглотить. «Он никогда ничего не говорил мне о них». «Похоже, что-то… заставило его начать думать о них», — заметил Чонгук, покрутив запястьем и заставив виски биться о стенки стакана. «И, похоже, это его тоже расстроило, я просто подумал, что ты мог ему что-то сказать». «Нет, он ничего не сказал о своих родителях в тот день, но я думаю, что он упомянул младшего брата… да, да, он точно сказал что-то о брате. С тех пор он ничего не говорил о семье или прошлом, не похоже на то, о чем думает Чимин, знаешь ли. Но…» «Да?» спросил Чонгук, держа стакан под носом и принюхиваясь к виски. «Я думаю, что… что то, что случилось с твоим папой, могло заставить его задуматься о своих родителях, Чонгук». Тэхён на мгновение задумался, а затем сделал еще один глоток виски и тяжело сглотнул. Чонгук ничего не ответил на это, а просто изучал янтарное содержимое своего стакана, казалось, погрузившись в раздумья. «Это было большое дело, это было что-то, что чертовски сильно ударило по всем нам, и я думаю, что это сильно ударило по нему. Неудивительно, что он снова задумался о своей семье». «…У Чимина нет семьи, сейчас его семья — это я», — сказал Чонгук, чтобы нарушить молчание. «Кто они, или были, что они делают или делали, все это не имеет значения. Теперь они не его семья. Чимин — мой, и они не могут его забрать». «Я не думаю, что он хочет вернуть их обратно», — заметил Тэхён, опустив взгляд на их ноги. Возможно, это была ложь, он понятия не имел, чего хочет Чимин, но, вспомнив фотографию младшего брата, которую он видел на мониторе компьютера Сокджина, он почувствовал, как его пальцы непроизвольно сжались вокруг стакана. «Я думаю, что он просто ностальгирует, понимаешь? Как мы все иногда делаем. Время как бы подкрадывается к нам и…» «Мы бессильны противостоять ему», — закончил Чонгук тихим голосом. В кабинете воцарилась тишина, и казалось, что его ответ удовлетворил любопытство Чонгука. Тэхён надеялся на это, потому что он устал лгать, и мысль о том, чтобы сказать сегодня еще какую-нибудь чушь, вызывала у него тошноту. Чонгук сделал еще один глубокий глоток виски, а затем попросил его проверить, как там Чимин, и переместился, чтобы встать в дверном проеме и посмотреть через стеклянное ограждение на кровать внизу. Чимин свернулся калачиком в кровати, Ванби лежала у его ног и, казалось, снова глубоко уснула. «Кажется, он спит», — сказал он, возвращаясь в кабинет. Младший мужчина задумался, а затем отодвинул стул, предлагая ему сесть. Тэхён посмотрел на него и сел в кресло. Кожа скрипнула под его весом, и Чонгук со вздохом опустился на его колени, удобно устроившись на нем. Тэхён поставил почти пустой стакан на стол, а затем обхватил его руками за талию. «Знаешь, ты спрашивал у Чимина, все ли с ним в порядке, но самый главный вопрос… все ли с тобой в порядке, Чонгук?». «Ммм», — молодой человек на мгновение откинул голову назад, его плечо потяжелело, пока он обдумывал вопрос. «Наверное, в порядке, но не очень». Тэхён спросил, не хочет ли он поговорить об этом, поглаживая пальцами его бока через рубашку. «Забавно, но сегодня Чимин думал о прошлом, и, наверное, я тоже, в какой-то степени». Чонгук снова покрутил виски в стакане, жидкость несколько раз брызнула, прежде чем он перестал двигать запястьем. «Ты думал о своем папе», — сказал Тэхён, скорее утверждая, чем спрашивая. «Я говорил тебе, что в тот день, когда мы поехали в Инчхон, я многому научился у мамы, потому что папа всегда был так занят», — тихим голосом объяснил Чонгук. «Он всегда был так занят, что его никогда не было дома. И только сегодня, стоя в его кабинете и впитывая все это… эстетику, — он сделал паузу, чтобы собрать мысли и четко сформулировать их в словах, — я понял, что не знаю своего отца». Тэхён изучал его затылок, но Чонгук не повернулся, чтобы посмотреть на него. Вместо этого он уставился на стол и ждал, когда тот продолжит говорить, чтобы объясниться. «Я никогда не видел его, он был как дальний родственник, который появлялся два-три раза в месяц в детстве, а потом, когда я стал старше, все чаще. Только тогда я начал видеть его чаще, разговаривать с ним», — Чонгук переместился на колени и снова взял графин, плеснул в стакан еще одну порцию виски, а затем засунул пробку обратно. «Я не знал своего отца, Тэхён, не больше, чем Чимин помнит своего собственного». «Ты ведь знаешь, почему ты редко с ним виделся, верно?» сказал Тэхён, обнимая его за талию. «Это было сделано, чтобы обезопасить тебя, Чонгук. Потому что ты был ребенком, а мир — поганое место. Так много мужчин были бы рады причинить тебе боль или убить тебя, только чтобы сделать больно твоему папе. Это та же причина, по которой ты так оберегаешь Чимина сейчас: безопасность». «Похоже, мой папа научил меня только одному: любовь — это слабость», — сказал Чонгук, сделав еще один глубокий глоток виски и тяжело сглотнув. Он фыркнул и опустил стакан, борясь с искушением налить еще одну порцию. «Вот почему он сделал то, что сделал, и вот чему он научил меня. Ты можешь защищать вещи, которые любишь, потому что хочешь сохранить их в безопасности, или ты можешь прятать их подальше, потому что они делают тебя уязвимым. Но в любом случае ты все равно проиграешь». Он замолчал на мгновение, позволяя офису погрузиться в тишину. Тэхён не хотел его нарушать, потому что не знал, что он может сказать. В его груди было неприятное чувство, когда Чонгук говорил вот так, особенно после того, что он сделал сегодня. «Ты думаешь, это слабость? Любовь?» «…Да, в каком-то смысле, наверное, это слабость», — мягко кивнул Тэхён, чувствуя, как Чонгук переместился к нему на колени, чтобы он мог посмотреть на него. «Это может сделать тебя уязвимым, это может причинить боль и ранить тебя так чертовски сильно, но я думаю, что есть более серьезная слабость, чем это». Руки младшего мужчины медленно скользнули по его шее, как это всегда делал Чимин. Чонгук спросил, что он имеет в виду, не сводя глаз с его лица. «Я думаю, что неспособность любить — это еще большая слабость». «…Почему?» «Если у тебя нет никого, кого можно любить, то какой смысл жить?» сказал Тэхён, не сводя с него взгляда. «Семья, друзья, любовники, что угодно: всем нужно кого-то любить, Чонгук. Это как… единственная вещь в человеческой жизни, которая делает ее чертовски стоящей». Чонгук сосредоточенно обдумывал сказанное и почувствовал, как пальцы медленно поглаживают его по линии роста волос и проскальзывают под воротник, касаясь кожи. «Конечно, любовь делает нас чертовски слабыми, но сила не может заставить тебя чувствовать все. Без нее всегда будет чувство нереализованности и… пустоты». «Тэхён, я просто хотел бы, чтобы у меня был отец», — сказал Чонгук тихим голосом. «Мне кажется, что я так и не смог стать ребенком, но я никогда не смогу… стать взрослым, потому что всегда будет чего-то не хватать. Я чувствую эту пустоту, как ты и сказал, я чувствовал ее всю свою жизнь, и она все еще там сейчас. Я так и не успел сблизиться с ним, если бы это не было связано с бизнесом. Единственная возможность почувствовать это была украдена у меня, и… — он сделал быстрый вдох, — и я продолжаю думать обо всем этом… объективно и…» " Чонгук, хэй», — Тэхён убрал одну из своих рук с его талии, чтобы прикоснуться к его щеке. От его прикосновения младший мужчина испустил тяжелый вздох и легонько провел большим пальцем по щеке. «Мне кажется, что вся моя гребаная жизнь была одним большим испытанием, чтобы произвести на него впечатление и доказать, что я достоин его любви», — сумел произнести Чонгук тихим шепотом. «…И я провалился». Тэхён перестал гладить его по щеке и уставился на него с немым удивлением. Возможно, два стакана виски слишком сильно развязали ему язык, но он никогда не думал, что услышит от Чонгука такие слова. Это не было похоже на то утро перед похоронами, когда он высказал легкий намек на неуверенность в своем положении и способностях. Чонгук только что сказал ему о том сокрушительном осознании, которое, вероятно, преследовало его уже долгое время. Он не знал, как на это реагировать. Какая-то часть его сознания подсказывала ему, что нужно сказать Чонгуку, что он вовсе не потерпел неудачу, и в то же время какой-то голос шептал ему, что Чонгук на самом деле прав, и этот голос также говорил ему, что его отрицание только заставит молодого человека чувствовать себя еще хуже. «Он ни разу не сказал, что любит меня, Тэхён, ни разу», — покачав головой, сказал Чонгук. «Неважно, что я говорил или делал, он просто никогда этого не говорил. Сказал бы он мне это когда-нибудь? Не думаю, что сказал бы, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что он никогда бы мне этого не сказал». «Ты не знаешь этого, Чонгук», — не согласился Тэхён. «Ты не знаешь, что бы он сделал, да? Так что не думай о такой ерунде». «…Думаю, ты можешь быть прав, в конце концов, я же только что сказал тебе: Я никогда не знал его, так что что я могу знать?» Чонгук освободил одну руку от своей шеи и уже собирался потянуться к пробке графина, когда Тэхён схватил его за запястье и потянул прочь. «Слушай меня, Чонгук, и слушай хорошо», — почти наставлял он его. «Мужчины вроде твоего папочки, мужчины с властью, влиянием, богатством, всем этим дерьмом, они такие же, как ты сказал, да? Они боятся говорить о своих слабостях, потому что в глубине души… они трусливы». Выражение лица Чонгука изменилось, глаза начали расширяться, показывая, что он, возможно, переступил черту в этом комментарии. «Но не ты, да, никогда. Ты думаешь, что любовь — это слабость, но ты сказал мне и Чимину, что любишь нас, и ты показываешь эту любовь. Может быть, не так сильно, как тебе хочется, но ты стараешься показать ее, а это что-то значит. Твой папа был чертовски слаб, потому что отказывался признать, что любит тебя, и…» Тэхён почувствовал тепло на своей щеке, и только когда его голова мотнулась в сторону, он понял, что Чонгук только что ударил его по лицу. На несколько секунд он застыл на месте и уставился на стену. Щеку жгло, а потом стало жарко, так как она, несомненно, покраснела и образовала след в форме ладони и раздвинутых пальцев. «…И это правда», — закончил он, медленно поворачивая голову назад, чтобы посмотреть на него. Губы Чонгука были поджаты, и было видно, что он изо всех сил старается не заплакать. Его рука была поднята вверх, готовая снова дать ему пощечину, но он, казалось, не мог этого сделать. Его рука слишком сильно дрожала, пальцы тряслись. «Это правда, Чонгук, и ты заслуживаешь знать ее». «Не… не смей так говорить о моем папе, Тэхён», — почти шипел на него Чонгук. «Почему? Ты снова меня ударишь?» спросил Тэхён, потянувшись вверх, чтобы коснуться его щеки. Его кожа была теплой на ощупь. «Он когда-нибудь тебя так бил? Или это была мама? Наверняка это был ее любимый метод обучения и… — он успел схватить запястье Чонгука, прежде чем тот смог ударить его снова, — и я вижу, что это сработало». Чонгук издал возмущенный звук, а Тэхён только крепче сжал его запястье. «У детей с нерадивыми и строгими родителями часто развивается привязанность к своим «мамочкам и папочкам», Чонгук». «Заткнись». «Ты признаешь, что твой папа никогда не говорил тебе, что любит тебя, ты — его единственный сын, и все же ты отказываешься признать, что он был чертовски слаб», — возразил Тэхён, пытаясь высвободить руку. «Ты сильнее, чем он когда-либо был, и все же ты думаешь, что подвел его? Нет, ты превзошел его, и именно поэтому он никогда не мог посмотреть тебе в глаза и сказать, что любит тебя, Чонгук, потому что тогда ему пришлось бы признать, что он, блядь, слабее тебя». На его словах Чонгук замер, не пытаясь больше вырваться из его хватки. Тэхён на всякий случай придержал его, ожидая, как он отреагирует, когда его слова дойдут до сознания. Через минуту он снова ослабил хватку и, казалось, почти обмяк, пока не прижался к нему, положив голову ему на плечо. Тогда он отпустил его запястье и снова обхватил его обеими руками за талию. «Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?» спросил Тэхён, повернув голову, и почувствовал, как его нос коснулся его волос. «Ты понимаешь, что я говорю тебе это, потому что я люблю тебя, Чонгук, и я не боюсь сказать тебе это прямо сейчас. Я люблю тебя и люблю Чимина. Это делает меня слабым, да? Тогда как же я управляю империей с тобой, если я такой чертовски слабый, а?». «Ты не слабый, малыш, ты никогда не был слабым», — сказал Чонгук тихим голосом, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него, прижимаясь щекой к его плечу и задевая его рубашку. «Даже в тот день в Мапо-гу, когда ты стоял в том дерьмовом дворе с другими приверженцами. Ты не был слабым, я смотрел на тебя и видел именно то, чем ты был: чертовым воином». Чонгук слегка сдвинулся с места и прижался губами к его губам, подарив мягкий поцелуй с привкусом виски на языке. Тэхён не мог не вздохнуть, прижавшись к его губам, грудь почти болела от прикосновения. Его рука переместилась на шею, обхватив ее, как будто не он дал ему пощечину всего минуту назад. Чонгук повернул его лицо, углубляя поцелуй, язык нежно провел по нижней губе, а затем скользнул между зубами. «Тогда я увидел кое-что, — задыхаясь, сказал Чонгук, когда его язык перестал исследовать его губы, и он впился в его рот жестким и быстрым поцелуем, — чего, как мне кажется, ты не мог… не мог увидеть в себе. Потенциал и…» " Чонгук», — стонал Тэхён ему в рот. «Я помог тебе раскрыть этот потенциал, Тэхён, — закончил он, — но ты не был слабым, ты просто не… не знал об этой силе, потому что у тебя никогда не было возможности ее использовать». Тэхён вцепился в его рубашку, зажав в пальцах маленькие горстки хлопка, и закрыл глаза, позволяя Чонгуку продолжать целовать его рот, нос и лоб; теплые губы и дыхание на его коже, мягкие ладони по бокам шеи. Эта ужасная боль все еще была в его груди, и он просто хотел, чтобы она ушла, потому что из-за нее он чувствовал себя больным. «Расскажи мне историю», — пробормотал Чонгук, прижав губы к уголку рта так, что он почувствовал их движение, когда говорил. «Расскажи мне историю о своем папе, Тэхён». Он спросил, что это за история, снова прижавшись губами к его губам, и контакт был почти электрическим. «Воспоминание, самое лучшее, которое ты можешь придумать». «…Хорошо, дай мне минуту подумать», — ответил Тэхён, собирая свой стакан и выпивая последний глоток виски. «Их довольно много, так что мне нужно хорошенько подумать». Чонгук подвинулся, чтобы устроиться поудобнее, обхватил руками шею, чтобы подтянуть ноги и сложить колени на коленях. «О, у меня есть одна. День, когда папа научил меня играть в шахматы». «Ты умеешь играть в шахматы?» спросил Чонгук, издав забавный звук. «Конечно, умеешь, ты же умный». «Ты знаешь, как играть в шахматы?». «Бэ научил меня этому, я выучил правила за день и вскоре уже обыгрывал его и его людей», — ответил он с мягкой улыбкой в уголках губ. «Почему твой папа научил тебя играть в шахматы?» «Потому что, знаешь, когда я был ребенком, я не очень любил спорт и тому подобные игры», — объяснил Тэхён с ухмылкой. «Я не хотел гонять мяч и тому подобное, мне нравилась стратегия. Но когда тебе исполняется семь лет, ни один ребенок не хочет играть в войну, они все хотят играть в футбол или что-то еще, так что мне нужно было что-то. Мой папа тоже не мог заниматься спортом. Травма на работе, он работал в частной охране. Поэтому он решил научить меня чему-то лучшему, чем футбол: шахматам». Чонгук на это фыркнул. «Не смейся, я говорю серьезно и…» «Лучше, чем футбол, да, если тебе уже за восемьдесят». «Это говорит парень, который в детстве тоже играл в шахматы», — ответил Тэхён. «Так вот, он… да, однажды он пришел ко мне с этой большой коробкой, когда я сидел на улице и смотрел на других детей, играющих от скуки, и сказал: «Сынок, я научу тебя величайшей игре, которую когда-либо изобрели». И он расстегнул застежки, открыл ее и…». Он замолчал на мгновение, обнаружив, что его внезапно одолело воспоминание. Оно было настолько сильным, что он почти чувствовал запах прелой травы, смешанный с ароматом сельской местности Тэгу, и слышал далекие голоса детей, кричащих о фоле. Чонгук терпеливо ждал, пока он продолжит. «Шахматный набор был произведением искусства, Чонгук, чертовым произведением искусства. Он принадлежал моей прабабушке и после стольких лет сохранился в первозданном виде. Доска была инкрустирована слоновой костью, а фигуры, э-э, эбонизированы, так что дерево было черным и блестящим. Ей было около ста лет, и она была первозданной». «Ее любили». «В нем была магия, я не могу объяснить, но это была магия», — Тэхён сдвинулся и обхватил себя руками за талию. «Прикасаясь к частям, я чувствовал что-то похожее на магию и чудо в этом старом дереве, понимаешь?». Младший мужчина кивнул в знак согласия. «Так что я провел все воскресенье, учась играть в шахматы, не двигаясь с места, даже когда мама сказала, что на кухне есть мороженое. И знаешь что, я выиграл все партии у всех, с кем играл, но я еще ни разу не обыграл его, а я играл с ним, наверное, тысячу раз.» «У тебя все еще есть набор?» — спросил он, поглаживая пальцами воротник рубашки. «Да, он у меня в квартире в Мапо-гу, под кроватью, кажется? Пылится, наверное». «…Однажды нам придется сыграть друг с другом», — мягким голосом заметил Чонгук. «Черное против белого, настоящая игра сил. Тебе не кажется, что это было бы весело? Меня еще ни разу не побеждали, ты можешь стать первым». Тэхён проводил его взглядом и подумал, догадывается ли Чонгук, что его фигуры почти все завоеваны и он уже замышляет мат.