Сквозь грани миров к изломанным звездам

— Что ты думаешь об этой вещице? Библиотекарь взяла в руки зеркальце и раскрыла его, задумчиво водя пальцем по раме и звездам на ней. Затем вздохнула и отложила его на стол вместо того, чтобы вернуть. — Если бы я не знала о том, кто ты такой, подумала бы, что ты ищешь красивую девушку, которой мог бы подарить драгоценную безделушку. Ведь юноши так ветрены в этом городе. Сладкий смешок сахарком упал в чай, размешиваемый по кругу ложкой. Женщина томно сощурилась, явно не намереваясь спешить с подробностями. — Девушки не являются предметом моих исследований. — Поэтому твои изыскания гораздо глубже, не так ли? — Я рассматриваю… одну гипотезу, связанную с природой зеркал и процессом их изготовления. Насколько я знаю, в Сумеру обучали этому и связанным вещам. Альбедо сложил руки на груди, принимая независимый вид. Если бы Лиза действительно знала что-то — вряд ли стала бы затягивать разговор. Зеркальце ее явно интересовало не больше, чем бродячие кошки в Мондштадте. — Обучали, да только ремесленников, а не колдунов. К тому же, зачем об этом знать алхимику? Похоже, она не проглотила наживку. Стоило сказать ей что-то успокаивающее. — Жители Мондштадта любят зеркала, но те легко бьются, стоит только их уронить или ударить. Конечно, никто в своем уме не будет этого делать, но нельзя исключать несчастные случаи. Я хочу сделать город безопаснее, улучшить состав стекол, чтобы они стали более прочными. Лиза пораженно вздохнула и отставила чашку. Что-то в ее взгляде поменялось, затуманив изумрудную поверхность. — Сама я вряд ли смогу тебе помочь, сладенький. Но ты можешь пройтись по библиотеке, посмотреть книжки, которые к нам привезли из Сумеру. Там есть множество полезной информации по стеклам. — В какой секции они находятся? Лиза вытянула голову, задумчиво осматривая полки. — Рядом с закрытой секцией. Впрочем, если книжку переставили туда — ничего страшного, просто возьми ее. Альбедо кивнул и забрал зеркальце, бережно складывая обратно в сумку. Развернулся и пошел прочь, скрывая удовлетворенную улыбку. Конечно, он найдет информацию: теперь, когда у него было официальное разрешение от самой Лизы, он мог зайти гораздо дальше обычных зеркал.

***

Он обязательно сюда вернется. Будет часами перебирать книги, читать названия, узнавать подробности, которые до того игнорировал. А сейчас надо спешить к ждущей Кли, ведь начинается праздник ветряных цветов. На выходе из мрачной библиотеки застигает врасплох солнечный день. Ветер бьет в лицо, взлохмачивает волосы, вынуждая придерживать рукой. В воздух взвиваются тысячи пушинок. Все выше и выше летят, словно одуванчиковая стена. Вихрь заслоняет собой все остальное. Кружат и танцуют пушинки, мешаясь между собой. Точно снег, падают на чужую землю, где Дайнслейф лежит без сил, снова и снова жертвуя собой. Белая пелена заберет с собой нескоро. Еще есть возможность потревожить его, остановить хоть на миг. Альбедо может почувствовать чужую боль, венами вздувшуюся по коже, растекающуюся усталостью по рукам и ногам. Рядом опустится извечный Хеймдалль, глядя куда-то далеко-далеко сквозь снег. Остается так мало времени для вопросов, но все же надо успеть узнать хотя бы об основных вещах: через что Дайнслейф общается, почему он так быстро пропадает. Дайнслейф протягивает руку, лежа прямо так, и отворачивает крышку, от которой бликует крылатый экран коммуникатора. Устройство совсем маленькое, и позже Дайнслейф показывает, частью чего оно является. Коммуникатор сложится вдвое, оставляя видимыми только полупрозрачные "крылья", и поместится в визоре Дайнслейфа — той самой пластине, которая опоясывает часть лица. Он говорит, что эта штука может передать сигнал на любую другую зеркальную поверхность в его мире, может функционировать отдельно от визора, но ограничена лимитом жизнеспособности. Ни один из них не знает, почему сигнал из другого мира появляется в самые непредсказуемые моменты. Дайнслейф лишь надеется, что диалоги будут продолжаться дольше. Смотрит этими своими голодными синими глазами, от которых Альбедо каждый раз цепенеет, ловя задыхающийся ритм сердца где-то в горле. Он обязательно к нему вернется. Насладится обществом Дайнслейфа сполна, будет говорить с ним днями, дотронется… Пальцы соскальзывают по запылившимся корешкам к нужной книге. Золотистая птица с обложки “Ветров, храбрости и крыльев” летит по черному небу к звезде. Подобно ей, взвиваются монстры Хонкая — картинка до сих пор стоит перед глазами. Дайнслейф один из немногих, кто не боится принять удар на себя, храбростью заслоняет остальных. Подобно этой же птице подлетает в последний раз дракон древности Дурин, зараженный чужой волей, так похожей на явление Хонкая. Он черный настолько, что даже золото на широких крыльях блекнет и они больше не ловят потоки ветра. Его сносит ветром к Хребту, погребая там навечно. “Лесной бриз” — лишь сборник стихотворений, но в каждой выдумке есть доля правды, в том числе и в истории о затерянным королевстве и убитом драконе. На ошибках Дурина Альбедо может поучиться кое-чему важному: даже обладая смелостью идти в неизвестность, надо быть предельно осторожным. Альбедо выписывает литературу из Сумеру: научные исследования руин, запрещенные к массовой публикации. Его интересуют любые упоминания о Темных Землях и о том, что осталось после Катастрофы. Саид, приезжий ученый, испуганно округляет глаза с каждым новым визитом. Альбедо все чаще закрывается у себя в личном кабинете, отказываясь принимать посторонних гостей. Его новое исследование гораздо важнее. К нему в кабинет заглядывает Кэйа. Альбедо интуитивно накрывает руками Опус Магнум — труд, полученный от учителя в наследство. Голова распухает от полученной информации, только вот состыковать ее никак не удается. Несколько дней назад Альбедо все-таки согласился отдать на перевод манускрипты, пылящиеся на полках. Кэйа не подводит, правда, с оговоркой. — Это точно был язык Каэнри’ах? — он кладет на стол исписанный листок с переводом, — выглядит-то он знакомо, только переводится странно, будто пытались написать белиберду. Есть и простая часть с экспериментами, но вот, послушай: “единое есть всё, посредством себя самого и в самом себе; и если бы оно не включало бы в себя всё, то всё было бы ничем. Змей — един, и яд находится между двух его знаков.” Текст на первый взгляд и правда кажется бессмыслицей, но… — Это шифр. — Он указывает на змею в оригинальном манускрипте, сжимающую клыками хвост. — По сути, описание некоего циклического процесса. Кэйа приподнимает бровь и складывает руки на груди. — Вот так просто? Альбедо смотрит на него скептическим взглядом, как на ребенка. — Я благодарю вас, господин Альберих, но мне нужно время, чтобы разобраться. Неделей позже я вернусь на Хребет, чтобы разработать новый сплав, как и обещал. Кэйа какое-то время стоит молча и не двигается; этот долгий, немигающий взгляд одного глаза как испытание на прочность. Альбедо отклоняется на спинку стула, и только после этого Кэйа наконец кивает и выходит. Альбедо еще раз осматривает манускрипт: двухцветная змея, пожирающая саму себя, трехгранная колба и зашифрованный алхимический круг. Переведенные слова указывали на первоэлементы, противоположные, но все же циклично следующие друг за другом. Как день за днем, как их разговоры с Дайнслейфом, за которыми всегда следовала долгая тишина. В этом мире не так-то много цикличных первоэлементов, приходящих на ум. Первое, что вспоминается — артерии, пронизывающие всю землю от начала времен. Их изменчивая и в то же время постоянная циркуляция служит показателем того, что земля продолжает функционировать исправно. Страницы переписанного манускрипта неохотно слетают, шурша осенними листьями. Такое же выражение лица у Дайнслейфа, когда его переводят в другой сектор, подальше от Убежища и командования. Отражение в зеркальце мимолетное и толком не удается поговорить, но почему-то Альбедо не может сдержать улыбки, от которой болезненно покалывает в груди. Совсем скоро он вернется к своим наблюдениям за иным миром и Дайнслейфом. Переписанные листы идеально ложатся под обложку “Дневников исследователя”, новой книги. Аристократы в ней не похожи на алхимиков прошлого, что пытались довести до ума зеркальце: одни потерялись в горах, другие — в своих расчетах. Во второй части расшифрованной рукописи алхимики напитывали зеркало энергией и создавали безопасное средство связи с “внешним” миром, лежащим за небесным разрывом. Однако в последний момент они потерпели неудачу и оставили эксперимент до лучших времен. Сам того не ведая, Альбедо смог вложить в зеркало свою собственную энергию, чтобы устройство заработало, но надолго ее не хватило. Еще немного. Так он говорит себе, когда дописывает последние расчеты, касающиеся артерий земли. Он все чаще уходит из города в полном одиночестве, чтобы подумать над ними и достать необходимые ингредиенты. Иногда наведывается к искателям приключений, но каждый раз на вопрос, не нашлись ли новые помещения в пещере Звездного Сияния, те отрицательно качают головами. Когда Альбедо впервые за долгое время навещает коллег по лаборатории, Тиммей радостно рассказывает о результатах исследований духов вместе с госпожой из Ли Юэ, а Сахароза — та совсем притихла, и лишь внимательно наблюдает за ним. Отчего-то становится не по себе, точно мысли пытаются сканировать. Уже на выходе из Мондштата она ловит его за руку. Девушка хмурится и подозрительно спрашивает: — Мистер Альбедо, да что с вами происходит? Вопрос выбивает из колеи так, что Альбедо изумленно вздергивает брови. Стража по бокам, не ожидавшая такого от робкой тихой Сахарозы, тоже оборачивается. Заметив это, Альбедо кивает на мост впереди. — Я хотел прогуляться. Составишь мне компанию? Когда они остаются одни, Сахароза повторяет свой вопрос. В этот раз она явно не намерена отставать, но и Альбедо не готов делиться своими сокровенными мыслями, роящимися в голове последние пару недель. — Вы все чаще покидаете город, мистер Альбедо. Мы так долго ждали, чтобы вы курировали проекты лично, а вы лишь чаще пропадаете в своем кабинете. Что же у вас на уме? — Я исследую зеркала, как ты могла заметить. — Мягко отвечает Альбедо. — Кроме того, господин Альберих поручил мне подготовить новый сплав для кавалерии. Дел много, а времени мало; поэтому мне нужно поработать, не отвлекаясь. Сахарозе этот ответ явно не нравится, ее щеки вспыхивают румянцем, а зеленые ушки непроизвольно дергаются. Он и сам может прочитать в чужих глазах: подобные вещи не требуют всецелого внимания алхимика. — Кроме того, мне понадобится вернуться на Драконий хребет, чтобы найти хорошее месторождение звездной руды. Вы с Тимеем все так же можете присылать мне отчеты; я буду разбирать и присылать подробные правки к ним, как и прежде. С каждым словом Сахароза все больше опускает руки. — Неужели вы снова нас покинете? Ее взгляд падает на сумку, из которой выглядывает уголок зеркальца, заставляя невольно прикрыть рукой. Не хватало еще, чтобы она дозналась до правды. Альбедо ловит ее взгляд и доверительно кладет руку на плечо. Чувствует, что если сейчас не сделает этого — окончательно растеряет доверие коллеги. — Алхимик не может быть прикован к одному месту, если объект исследований того требует. Я доверяю вам с Тимеем и знаю, что если у горожан возникнут проблемы — вы сможете им помочь. Сахароза неохотно качает головой, прижимая ушки. Она мнет пальцами ремешок сумки, не зная, куда себя деть. Немного подумав, Альбедо приглашает ее пособирать перед отъездом кристальные ядра бабочек близ винокурни.

***

Его провожала Кли. Не было ни рыцарей Фавония, ни привычного досмотра или демарша в лице Джинн. Альбедо вышел на рассвете налегке, оставив необходимые инструменты и вещи извозчику. Тот как раз отправился к полевому лагерю, так что не было нужды тащить все с собой. Кли цеплялась за подол плаща, хлюпая носом. — Опять братик Альбедо уходит! — не выдержала она. — Да, придется мне на время отлучиться из города, — Альбедо смягчился, — но ведь храбрая рыцарь Искорка сможет постоять за город, пока братика не будет? Она закивала, гордо уперев ручки в бока. Альбедо улыбнулся и похлопал ее по голове. Все-таки Кли была хорошим ребенком, из нее мог вырасти мастер по изготовлению бомб. Только вот для воспитания рыцари подходили гораздо лучше, чем сам Альбедо. Он тоже старался вносить лепту, но по-своему: совместными рыбалками и долгими рассказами о чудесах этого мира. Кли потянула руки и Альбедо присел так, чтобы она смогла заключить его в объятия. Альбедо обнял в ответ, стараясь не думать о том, что где-то впереди, далеко за Мондо, ждет Драконий Хребет и исследование. — В любом случае, ты всегда можешь заглядывать ко мне в гости, Кли. Больше тебя никто не будет ловить, честно-честно. Кли захихикала и помотала головой. Уж она-то первая побежит навстречу приключениям.