Чистое сердце

Синчэнь стремительно падал в расползающуюся перед ним темноту. Вслед за гулко бьющимся сердцем, разрывающим изнутри его грудную клетку, словно встревоженная птица, гулко преследовал юношу увядающий на перепутье миров крик. Горечь растекалась по его конечностям, заполняла глаза обжигающими алыми слезами, а рот - отчаянным скорбным воплем. Воспоминания вспыхивали перед его тускнеющим взором, вспарывали разворошенный, словно осиновое гнездо, разум, заставляя проживать последний смертный вздох раз за разом. Он ощущал, как чужие пальцы скользят по его воспаленной, подобно раскаленному углю, шее; как предательски дрожит голос человека, разрушившего их собственный уединенный мир. Всполохи видений продолжали мелькать перед ним, но сколько бы он ни пытался спрятаться от них, скрывая побледневшее лицо за леденеющими ладонями, они проникали глубоко, произрастая корнями в разрушающееся золотое ядро заклинателя. ... в какое-то мгновение падение замедлилось, что-то практически невесомое коснулось его щеки, опалив теплым дыханием и едва уловимым персиковым ароматом. Потянуло куда-то вбок, легонько дернуло на себя, мягко прижалось к ладоням, сокрывшим искаженное от боли лицо, заставило унять разрастающуюся тревогу. Сяо Синчэнь, словно вернувшись в далекое детство, подглядел сквозь пальцы, выискивая дух, потревоживший его рассеивание в этой плотной темноте. Но вместо нее оказался окруженным слепящей белизной. В уголках глаз защипало, в носу неприятно защекотало. Пару мгновений он пытался справиться с одолевшим его недугом, но проиграл, звонко и без должной скромности несколько раз чихнул. - Шишу, ты жульничаешь! – маленькая ладошка дернула его за рукав тонкой рубашки. Даочжан испуганно повернулся всем корпусом, чтобы столкнуться с осуждающим взглядом девочки, лет пяти. Она была ниже Синчэня на полторы головы, непослушные волнистые волосы забраны в тугой пучок, но пряди спереди выбивались, обрамляя светлое лицо и темно-карие глаза. Даочжан неловко вытянул руку и потрепал девочку по голове. Тактильные ощущения от мягких детских волос привели его в чувства; он наконец осмотрелся. Они стояли в небольшом переулке, уходящем влево. Над ними свисали пропитанные алыми и синими пигментами прямоугольные отрезки ткани, из окон высовывались женские головы, переговариваясь и споря. Мужской голос выругался, и испуганные, словно пташки, женщины шумно закрыли ставни. - Шишу, - девочка, силясь заплакать, раскраснелась. Пальчиками она продолжала тянуть даочжана в сторону, ближе к оживленной улице. - Ты ведь обещал не подглядывать! Сяо Синчэнь отнял ладонь от головы ребенка. Волосы слегка отпружинили, словно стремясь получить больше ласки от него. Девочка продолжала испытующе смотреть на даожчана, пока их не отвлек отдаленный крик. - Скорее, шишу! Там что-то происходит, - девочка сильнее сжала руку Сяо Синчэня своими тонкими пальцами и потянула в сторону шума. Даочжан сдался и позволил себя увлечь. Он едва поспевал за юркой девочкой, чему удивлялся всего пару мгновений. Дети пробежали, не огибая лужицу после вылитых омовений из дома напротив. Дети. Даочжан резко остановился и повернулся. Все еще удерживаемый цепкой хваткой шумной девочки, он сделал несколько шагов назад. С водяной ряби на него уставился раскрасневшийся мальчишка в тонкой продуваемой рубашке. Мальчик несколько раз провел рукой перед лицом, прежде чем опустить взгляд на все остальные части тела. - Шииишу, - жалобно протянула девочка, продолжая дергать мальчика за рукав. - Подожди, - его голос был тихим. Дрожащими от озноба пальцами ребенок прочертил линию на своей шее, потер подушечками пальцев слипающиеся от снежной белизны веки и наконец легонько ущипнул себя за розовеющую щеку. Сомнений быть не могло – кто-то смог вернуть его душу. В его детское тело. Он прислушался к мерно зарождающемуся течению ци, попытался ощутить согревающее мерцание золотого ядра, но смог уловить лишь слабое течение энергии внутри дрожащего от наступающих ветров тела десятилетнего мальчика. Отдаленный протяжный крик перетянул на себя внимание Сяо Синчэня. Девочка, успевшая отбежать от своего шишу, заинтересованно что-то разглядывала за поворотом. На обнаженных ногах змейкой разбегались зажившие царапины, а кожа имела нездоровый синеватый оттенок, проступавший пятнами под коленками. Синчэнь поспешил к девочке и неожиданно поднял ее себе на плечи. - Держись, - скомандовал он. Девочка засмеялась и уткнулась носом в макушку ребенка, переплетя руки на его шее. - Шишу, ты сегодня такой… милый, - ямочки на щеках углубились, а меж блеклых губ скользнул ряд мелких зубов. Они побежали вместе в сторону столпившихся поодаль людей. Проскользнув между высоким мужчиной с нёретом в руках и женщиной с двумя близнецами, Синчэнь замер. На припорошенной снегом дороге скрючился мальчишка. Подогнув босые ноги под себя, он прятал руку у груди, злобно шипя, подобно змее. На раскрасневшемся то ли от боли, то ли от бессвязных ругательств лице проступал мелкими каплями пот, сдуваемый резкими порывами ветра. Вскоре мальчик замолк: глаза закатились, тело, словно потревоженная гусеница, сжалось, а прежде незамеченные пятна кровавыми бутонами раскрывались вокруг мальчика. Контраст алого и белого завораживал, и Синчэнь поначалу залюбовался картиной, но был одернут – девочке наскучило представление, и она тянула его в сторону передвижного прилавка с засахаренными ягодами. - Шишу, ты обещал мне сегодня сладости. Я очень хочу воооон ту! – она указывала на карамельные палочки, которые продавец успешно вручил поспешившей к нему женщине с близнецами. Сладости Когда-то у даочжаня был человек, не способный прожить и дня без конфет. Сяо Синчэнь одернул себя. Сейчас важнее разобраться, как он попал сюда. Неудачный призыв или кто-то вернул его в это время с определенной целью? Но какой?.. Синчэнь плохо помнил то время, когда жил на улице. Примерно в этом возрасте он стал учеником Баошань Саньжэнь, и все воспоминания о тех днях побирательства на улицах неприветливого городка постепенно стирались каждодневными мирными медитациями и совершенствованием боевых навыков. Синчэнь развернулся в сторону девочки, когда его взгляд мимолетно скользнул по выскользнувшей руке пострадавшего мальчика. - Сюэ… Ян? – горечь разлилась по нутру даочжана. Внутри что-то стягивалось в тугой узел, волны жары прошлись по его телу, приливая кровь к голове. Пальцы дернулись, стискивая рукоять фантомного меча. - Шишу? – до побелевших костяшек осторожно дотронулись детские пальчики. Девочка обеспокоенно рассматривала застывшего мальчика, переводя взгляд с его лица на мальчика, свернувшегося комком перед ними. - Ты его знаешь? – тревога скользнула в словах ребенка, но она смолкла, стоило еще раз взглянуть на лицо своего старшего. На миг ей представилось, будто это не ее шишу, кто залечивал ее раны, прикладывая к ним странно пахнущие перетертые листья, а некто другой – лишенный улыбки и не способный согревать ее, вечно мерзнущую перед наступлением зимних холодов. - Пойдем отсюда, - его голос смягчился. Тонкие мальчишечьи губы тронула знакомая озорная улыбка – он протянул руку и ущипнул девочку за щеку. - Шишу! – возмутилась было она, но тут же была подхвачена вновь на спину. Обвив руками шею мальчика, девочка уткнулась носом в затылок ребенка и вдохнула морозец, щекотавший смольные волосы. - Впеееред! – девочка выставила вверх сжатый кулак, и дети побежали в сторону продавца сладостей. В тот вечер они на двоих разделили кисло-сладкие ягоды боярышника. Засахаренные кусочки даочжан отдал ребенку, а сам задумчиво посасывал маленькую ягодку, посматривая на быстро темнеющую улицу через щель их временной обители. Дети обосновались в пустующем доме вместе с остальными обездоленными. Даочжан скомкал солому и усадил в нее девочку, укрыв ее плечи собственной накидкой. - Шишу, но ведь тебе же холодно! – запротестовал ребенок, но Синчэнь мягко покачал головой и улыбнулся. - Если мэймэй будет в тепле, то это согреет и меня. Девочка недоверчиво улыбнулась в ответ и спрятала мерзнущие руки. - Зябко нынче. - Зима раньше пришла. В полутьме голоса переговаривающихся стариков рассеивались дымкой, вторя завываниям разрастающейся вьюги за порогом. Взрослые перешли на полушепот. Прислушивающийся к ним Синчэнь с неудовольствием отметил, что подобные истории на ночь могут лишить сна девочку, но перевернувшись на бок, он уловил лишь спокойное дыхание ребенка. Старик смачно прочистил горло и выдал: -…да, троих детей задрал. Даочжан замер, вслушиваясь в слова. - Летом хмарь-то рассеял кочующий заклинатель, а вот зимой туго нам всем пришлось, - вместе со смачным плевком старик выругался. Второй поцокал языком и неразборчиво ответил. Даочжан прикрыл глаза. Раненый ребенок, свернувшийся один на дороге. Юноша, чей смех сопровождал реки крови. Это один и тот же человек. И сейчас его жизненная энергия медленно угасает, вытягиваемая вечерней стужей. Даочжан сложил ладони домиком на груди и несколько раз глубоко вдохнул морозящий воздух. Это судьба Сюэ Яна. Так и должно было изначально произойти. Это босяк из Куйчжоу умрет невинным – тут даочжан сомневался – ребенком, и никто не пострадает из-за него. Пострадает из-за Сюэ Яна? Он вспомнил своего дорогого друга Сун Ланя. Вспомнил школу и убитых учеников. Чем они помешали Сюэ Яну? Было лишь одно связующее звено в этом нескончаемом кровавом потоке – он сам. Он. Сяо Синчэнь. Если бы он смог переступить собственное тщеславие и уничтожить на месте злодея, принесшего столько горя людям, то никто не пострадал больше. Даочжан лег на спину и всмотрелся в нависающие над спящими развешанные выстиранные тряпки. Сквозняк игрался с лоскутами ткани, стремясь сорвать их. Если бы я мог тогда убить эту тварь в теле человека. Сяо Синчэнь аккуратно поднялся, стараясь не потревожить спящую, жавшуюся к нему девочку. Сейчас у меня есть шанс. Неизвестные силы отправили меня сюда, чтобы я на корню избавился от зла. Мысль была кристально ясна. Обойдя спящих, он остановился у неплотно прикрываемой двери и осмотрелся. В углу из коробки торчала короткая деревянная рукоять. Мальчик потянул ее вверх и кивнул невидимому собеседнику. Покрепче ухватив молоток, даочжан вышел на улицу.