ʀᴏᴏᴍ ꜰᴏʀ ᴛᴡᴏ

Приличие и стыд рука об руку идут, но Атсуму знакомство с ними не признаёт. Достоинство, честь, упрямство и гордость он постиг на уровне мастера, а вот со стыдом не ладил. Встречи их были редки и болезненны. Уязвленный стыдом Атсуму — событие века и восьмое чудо света. Впрочем, утверждение, что чувство это Атсуму чуждо, не верно. Оно накатывало удушающей волной, вскипало вместе с горячей кровью, ковырялось в висках нервной и зудящей зубной болью, но быстро сходила на нет борьба чувства с упрямцем. Лентяем бросает на полпути свои старания, безнадежен случай, и всё это трата времени пустая — Атсуму есть Атсуму, и этим всё сказано. И вовсе ему не стыдно сейчас спать, ткнувшись носом в чужие волосы, вдыхать легкий цветочный запах твоего шампуня. Абсолютно не стыдно изредка сквозь сон приоткрывать глаза и вести взглядом по шву футболки на твоём плече. Договор есть договор — вы заняли одну кровать добровольно, условия были обговорены и соблюдены. И есть ли что-то теперь в этом постыдного? Обычные дни, обычная жизнь. Но неведомо для вас сумбурное начало ведёт к не менее странным последствиям. Клубок путанных нитей-событий туже в узле путается, а солнце уже мягко на Востоке рассыпает лучи, касаясь небосвода нежно розовым поцелуем. Роса блестит крупными каплями на зеленой траве, а прохладный туман медленно тает, будто его и не было, остатки его рвано где-то прячутся в корнях травы. Очаровательно свежо дыхание первых летних дней. Первая ночь прошла спокойно. Раньше всех проснулись птицы. Робкая их трель тебя не тревожит, как и не вырывают из теплого сна разноголосые будильники. За стеной смутно слышны ещё сонные голоса, за толщей камня и не разобрать бубнёж. Босые ноги зашлепали звонко о тапочки, захлопали дружно двери, порождая весёлые сквозняки. Твоя кожа нежна — поцелуй легкой прохлады отзывается мурашками, и ты ищешь тепло в чужом теле. И жмешься так невинно к чужой широкой груди, даже незнакомый запах тебя не настораживает. Крепкие объятия сна и мирное переплетение ваших рук вместо одеяла, и оно, а не ты, спихнуто на пол сиротливым пушистым комом. Сквозняк всё балуется — пролетел над кроватью, невидимы его игривые касания, пока скользит ниже по твоему уязвимому после сна телу. Колени к себе прижимаешь на автомате, ладонью шаришься вокруг в поисках одеяла. Ваши будильники ещё не прозвенели. Разлепляя глаза раньше сигнала, Мия поддается ленивому порыву — тепло чужого тела под боком так томительно уютно, что нега лени утягивает бессовестно в свои сети. Суматошные движения утра ещё не настигли, в запасе есть пять дополнительных минут, и потому парень потягивается сонным котом, оттягивая момент пробуждения за тонкий волосок. Твои ресницы во сне мелко подрагивают, мерно вздымается юношеская грудь в такт спокойному дыханию — момент идиллии даже приторен в своей нереальности, но ровно до того момента, пока ты не нарушаешь пакт о ненападении. Привычка твоя спать на боку, поджав ближе к себе колени, на Атсуму отражается случайной атакой. Плавно скользишь ногой по чужой голени снизу вверх, чтобы согнуть ногу и коленом упереться коленкой соседу в пах. Полусонный парень замирает. Застигнутый врасплох, он задерживает дыхание так резко, что горло царапает внезапность. Не дышит почти, словно пловец, что нырнул глубоко под толщу ледяной воды. Ты устроила ему пытку. Подобные касания для него непривычны — боец на поле волейбольной битвы, Атсуму Мия привык к грубой силе, агрессии и атакам. Отбивать колени в соперничестве за мяч, мозолить ладони в подачах, и нырять решительно под сетку — всё то ему привычное и будничное, как и удары, полеты и падения. Внезапное утреннее домогательство от незнакомой девчонки в укладе его жизни никак не предвиделось. Что Атсуму вообще о тебе знает? Учишься в параллельном классе, пару раз видел тебя на своей станции, может, неподалеку где живешь. А ещё это ты делала фотографии их волейбольного клуба для стенда. Неприятный факт для тебя, но он до вчерашнего дня даже имени твоего не знал точно, а сейчас из-за тебя же боится шелохнуться, хмуро вцепившись в простынь пальцами. Кончики их фатально горячи, прожигают почти что казенную ткань, а щеки Атсуму плавят подушку. Танец его смятения и твоего касания в союзе с разбушевавшимся сердцем Мии сбивают привычный утренний ритм. Неловкость такая, что взволнованно вены вздулись, нервные окончания напряглись на старте, а сердце взбухло и крупным комом лезет в горло, перекрывая дыхание. Зубы ощутимо закусывают щеку изнутри — так несуразны мысли о попытке перехвата контроля. Связующий, он в этом преуспел, и только от его движений зависит исход этой партии. Еще одно твое неловкое движение вниз — и Мия не сможет принять эту подачу. Черт подери, ты словно проводишь мягкую атаку, а он мешкается с блоком у сетки. Реакция запоздалая, инстинкты притуплены, сигналы тревоги верещат, предупреждая о необходимой защите. Сознание требует действовать незамедлительно — перехватить твою ногу и увести на безопасное расстояние в слепую зону, пока ты не наткнулась на опасный рычаг, запустив его утреннюю боеготовность. Выдаёт своё присутствие нарочито громко, прорывая магнитное поле твоего влияния — решение молниеносное и не до конца продуманное, но мера вынужденная — ты держишь связующего под высоковольтным напряжением. — Обещала же не пинаться. Хрипотца в приятном юношеском голосе под самым ухом — мягкий убийца твоего сна. В голосе Мии сквозит еще сонливость, веки полуприкрыты, но пальцы чужие крепко держат тебя в захвате выше колена. Не пойман — не вор, но ты поймана на месте преступления с поличным, и его чуть шершавая и широкая ладонь с твоей нежной кожей бедра словно наказание за проступок. Атсуму никогда не рвался создавать свой фанклуб, с девушками особо обходителен не был, тем не менее, харизма его яркая манила девчонок как вечерний фонарь мотыльков. Собственный опыт у него имелся, но светлая голова была забита под завязку волейболом и соперниками — он хотел всем доказать своё превосходство, утереть нос не единожды и даже не дважды. И на твоё утреннее покушение он реагирует смутно и в панике, потому запоздало в его голосе тебе мерещатся нотки угрозы и некоторое раздражения. Распахнуть глаза удается не сразу, очертания ещё расплывчаты, но слишком явны тепло чужого тепла и контакт кожи к коже. Вы сталкиваетесь обманчиво сонными взглядами — каждый смотрит настороженно, ожидая подвоха. — Руку убери. — сонный бубнёж твой смехотворен, пусть и пытаешься в воинственность. Секунды длятся будто вечность — Мия медленно убирает руку, скользнув по колену выше и дольше положенного. Специально это или нет — не узнаешь, как и то, что он мысленно выдохнул. Вышел победителем в этой безмолвной схватке – сумел отвести твой взгляд от стратегически важного для него объекта и утренняя борьба Мии с самим с собой для тебя остается незамеченной. Но странное утро сеет не только сомнение, но и усугубляет неловкость и напряжение между вами. Он слыл занозой в заднице, а ты же отличалась чрезмерной серьёзностью характера. Противоположности в твоём понимании никогда не сходились – жизнь не физика, а разные в абсолюте полярности характеров и мнений навряд ли сводят людей. Атсуму со смешком внезапно отворачивается. Пружинисто и мягко скрипит кровать, когда он спускает ноги на пол — сквозняк верным псом уже вертится на полу, обдувая свежестью и вызывая мурашки. Ему нужно уйти первым и поспешно нужно скрыть своё обычное для всех парней утреннее состояние. Он тебя не стесняется, но что-то ему топорно подсказывает, что с тобой такие шутки плохи и стоит быть деликатнее. Всё же ты не очередной соперник на волейбольной площадке, где как раз можно агрессивно демонстрировать все свои навыки и яростное желание победить. Ты – девушка. И вчера он потрогал свой лифчик. Эта внезапная мысль греет ему душу и растягивает его губы в лукавой улыбке, пока он ускользает в коридор со своими наспех подхваченными вещами. Тебе остается проводить его недоуменным взглядом и хмуро потянуться к телефону. Будильник прозвенел, провозглашая начало твоего утра. ~~~~~~~ Второй день в лагере. Воздух уже пылает жарой, ветерок уже подустал и носит запахи трав между зданиями не так весело и бодро. Слышны окрики вожатых, полным ходом идёт разделение на подгруппы, утренняя обязательная зарядка после командного свистка. Внезапно кто-то из ответственных проспал и выслушивал негромкие замечания, а после в суматохе бежал сразу к завтраку. Взрывы смеха отовсюду, ритмичная музыка — сон окончательно покинул жителей лагеря. — Выспалась? — подруга вяло ковыряется в тарелке, вилкой катая по кругу помидорку черри. Другие девочки за столом вяло здороваются, давят зевки в узких ладошках, приглаживают взлохмаченные пряди. — Вполне. — Удивительно. — в голосе её слышна добродушная насмешка, а ты острым локтем метишься ей под ребра. — Ты на что намекаешь? – твой тон многозначительно сух и скуп на эмоции. Девичье хихиканье как бархат для ушей. Краснеют, смеются и все как одна устремили взгляды на стол с близнецами Мия. Ты выдыхаешь дикое раздражение. Хлеба и зрелищ — вот чего требует публика, тебе не повезло оказаться в эпицентре разговоров, а ведь только утро. — Прекратите надумывать. То, что ему больше негде спать — простая ошибка. Более чем уверена, что сегодня уже нас расселят. — твоё отрезвляющее бурчание урезонивает, вдребезги ломаются и сыпятся розовые стекла чужих очков. Жизнь не книжка с романтическими рассказами, ты не Джульетта, а Атсуму не Ромео, совместный сон еще не означает любовь с первого взгляда. И, вообще, тебе показалось, что утром он был враждебно настроен. Сама того не замечаешь, но мимолетным взглядом скользишь по спине Атсуму. Желудок хватает неприятный спазм — ты явно слышала в его голосе раздражение. Что-то внутри повторное ёкает, наверное, обида. Сам же ночью привалился, сам договоренность предложил и, вообще… Догадка бьет в голову внезапно. Его так выбесило то, что ты его случайно пнула? «Каков неженка! Будто не получает на тренировке каждый день мячом!» Мысли твои вскипают магмой, щеки твои — маков цвет. В тихой задумчивости так яростно вперилась в чужой затылок, что Атсуму чувствует пронизывающий взгляд. В рассеянном полуобороте он встречается с тобой глазами, с тобой, такой внезапно румяной и пристально смотрящей ему в глаза, что аж напоминаешь ему чем-то прямолинейного Шинске. Чёрт подери, даже мурашки по позвонку пробежались. Иного выбора не остается, кроме заулыбаться в своей манере. Томно, будто подуставши, многозначительно как Мона Лиза и тот самый человек, в тихом омуте которого черти водятся Атсуму улыбается тебе, а ты на счёт «три» резко уводишь взгляд. Резко настолько, что даже грубо, отзывается ментальной пощечиной. «Стремный какой» — думаешь, облизывая губы. «Нервная какая» — думает Атсуму, успевая подмигнуть твоим соседкам за столом. Второй день в лагере продолжается.