Only one glance

Протягивая два номерка в гардероб, Рампо забирает две вещи: зелёный плащ-накидку и тёмно-синее пальто. Эдгар молча кивает на протянутое ему пальто, вешая его себе на согнутую в локте руку, в то время как Эдогава, стоящий перед ним, старательно надевает на себя свою накидку.       — Вы раньше бывали в этом районе? — между делом спрашивает Эдгар, дабы построить маршрут прогулки.       — Нет, совсем нет. Я переехал сюда... — Рампо хмурится, пытаясь вспомнить точную дату, — примерно пять месяцев назад. Так что нигде, кроме двора своего дома я не был. К чему был вопрос?       — Не будете вы против, если мы сходим до набережной, пока ещё не сильно стемнело? — Аллан неловко потирает руки друг о друга.       — Конечно не против!       Рампо, услышав это предложение, с нетерпением выходит из здания театра, но на выходе сразу же останавливается. С ориентацией в этом районе он совсем не дружит.       На удивление, набережная находилась всего в, примерно, пятнадцати минутах спокойной ходьбы. Обсуждать что-либо совсем не хотелось, ведь шум на улицах был довольно громким, что мешало Рампо слышать ответы своего собеседника — Эдгар всегда разговаривал слишком тихо. Поэтому, по пути к месту назначения оба парня молчали. Погода стояла спокойная, в отличие от людей, вышедших на прогулку. Солнце лишь изредка показывалось из-под низких, дождевых облаков. Подходя к реке, ветер усиливался, и из-за него шляпы дам, идущих рядом, неловко слетали с их голов, а юбки неприятно прилегали к ногам.       Набережная была пуста. Несмотря на большое количество людей, у реки их не было совсем. Рампо с Эдгаром открылась уникальная возможность — выбрать любую скамью с видом на противоположный берег. Аллан предложил взять самую близкую к дороге, по которой они шли, ведь: "Мой кучер, Сэр Генри, должен будет подъехать к театру по окончанию спектакля. Примерно через тридцать-сорок минут." Со стороны Эдогавы вдруг слышатся короткие смешки. Эдгар оборачивается на него, неловко сводя брови к переносице. Он сказал что-то не то?       — Разве у вас, англичан, не принято обращаться на "сэр" к людям, высшим по званию в обществе? — с недоумением в голосе, посмеивается Рампо.       Эдгар слегка мнётся и смущается.       — Я... кхм. Если честно, мне совсем не нравятся разделения на разные слои общества. Я считаю, что слуги и кучера довольно уважаемые люди, ведь в повседневной жизни их услуги помогают почти ежеминутно.       Почёсывая затылок, Аллан отворачивает голову, боясь осуждения за своё мнение.       — Я, в принципе, согласен с вами, — вопрос достаточно сильно заинтересовал Рампо. Наверное, поэтому он решил его развивать дальше, — я думаю, что создание слоёв общества было лишь для того, чтобы людям было над кем потешаться и кого унижать.       — Друг мой, вы слишком предвзяты к людям. У социальной иерархии есть даже свои плюсы. У низших слоёв появляется мотивация для того, чтобы пробраться на вершины общества.       У Рампо на губах застывает возмущение.       — Извините, но вы хоть знаете, каково это? — Эдогава пытается скрыть свою злость. Он делает пару вдохов-выдохов, продолжая свою часть диалога. — Вы же родились с таким статусом, верно? Вы даже представить не можете, какой жестокой бывает жизнь в этих слоях. Пожив бы там хоть недельку-вторую, вы бы начали считать людей отвратительными.       Рампо кривится от неприятных воспоминаний, а внутри Эдгара с треском ломается его прежняя уверенность. Американец, для неловкой тишины, слишком громко сглатывает накопившуюся слюну. С туч неторопливо начинает моросить лёгкий дождь.       — Мне... О Боже, какой ужас, — Эдгар прикрывает руками своё лицо, — мне жаль. Извините, я не знал.       Рампо Эдогава с грустью отворачивает голову, а Эдгар Аллан от страха накручивает себя, мол: "Ну не мог же я вновь оттолкнуть от себя человека".       Рампо обречённо вздыхает, говоря: "Всё в порядке, вы не знали. Давайте опустим эту тему".       — С радостью. Ещё раз извините.       — Я всё понимаю, — Эдогава кивает, беря в свои руки чужие, дабы придать своим утверждениям больше уверенности. "Холодные. Он замёрз или они всегда такие? А как он их согревает? Может, у него низкий уровень гемоглобина?" Эдогава голову в стороны воротит, намекая, что надо собраться дальше с мыслями, — Вам не стоит более задумываться об этом. Всё хорошо, только, пожалуйста, не говорите так в моём присутствии.       От действия своего друга, внутри, в области желудка, у Эдгара расплывается тепло, подобно лаве. Медленно, тягуче, но очень приятно. Он кивает, тихо извиняясь ещё раз. Разговор после этого совсем не идёт. Эдгар опечален и смущён, а Рампо просто не знает, о чём говорить, дабы не задевать моральные принципы англичан.       "Почему я чувствую, что хочу держать его руки в своих намного дольше, чем могу себе позволить? Почему я это чувствую? Я не мог полюбить его, видя его лишь один раз в жизни."       — Сэр Рампо, извините, а как вы обращаетесь друг к другу в Японии? — Внезапно спрашивает Эдгар, чтобы разбавить неловкую обстановку. — То есть, например, в Англии существуют обращения "сэр", "мисс" и им подобные. А на вашей родине как?       — Лучший вопрос, который вы могли задать! — Эдгар посмеивается с напыщенности парня. — В японском есть суффиксы. Расскажу о самых основных, которые относятся к нам больше, чем остальные. "Сама" — суффикс, при котором соблюдаются все возможные нормы и формальности. Аналог обращения "господин". "Сан" используется в формальных или деловых отношениях. Почти как ваше "сэр", но, как кажется, более строгое. "Кун" же является суффиксом в более близких отношениях, но всё равно соблюдает формальности. Также есть зависимость от возрастной категории. В общем — простой "друг".       — Значит, если бы мы не разговаривали на "вы", то я мог бы обращаться к вам как Рампо-кун? — Эдгар прикладывает два пальца к подбородку в задумчивом жесте.       — Всё верно, друг мой! — Рампо от такого обращения быстро опешил, ведь из уст Аллана это было неожиданно слышать. Но даже приятно. — А вы так говорите, потому что хотите перейти на новый уровень наших отношений?       Теперь очередь Эдгара в растерянности метать взгляд от реки до своих рук, слегка алея щеками.       — Да, возможно. Думаю, это было бы не очень плохо? Хотя, кажется, наше знакомство произошло совсем недавно, и так рано переходить на другие обращения я не привык.       — Мне нравится эта идея! — Рампо так сияет, будто ждал этого весь день. — Тогда я буду звать тебя просто Эдгаром!       — А вам.. То есть тебе, понравилось то обращение? Я имею в виду, что назвал тебя Рампо-кун? — Эдогава энергично кивает головой в знаке согласия. — Я рад, — Эдгар легко улыбается уголками губ.       — Вот мы и познакомились вновь, — Рампо протягивает руку в приветственном жесте, а Эдгар с радостью её пожимает, — рад нашему второму знакомству, Эдгар!       Аллан неловко опускает голову, сильнее заливаясь румянцем. Эдогава же в этот момент счастливо улыбается, и на его бледных щеках впервые проявляется красный оттенок.       Дождь усиливается, а тучи всё темнеют и темнеют. С лёгкой мороси погода переходит на мощный ливень. Волосы Эдгара, ранее уложенные клейким бандолином, теперь тонкими сосульками болтаются у его лица. Отложенный на скамейку цилиндр промок насквозь, как и парни, собирающиеся идти обратно к театру, дабы зайти под его крышу.       — Какой у вас иммунитет? — спрашивает Эдгар, забирая свой цилиндр со скамьи. — Я имею в виду, не заболеете ли вы после этого?       — У тебя, Эдгар, — японец иронично закатывает глаза, выделяя ошибку в его реплике, — не у вас, а у тебя.       — Извините, — Аллан мысленно бьёт себя по лбу из-за своей же глупости, — точнее, извини.       — У меня самый крепкий иммунитет в семье, не волнуйся. Я гиперздоровый.       — Всё же, я думаю, тебе лучше пойти со мной, — Эдгар внимательно наблюдает за реакцией своего друга.       — В каком смысле?       — Не стоит меня опасаться, я не желаю тебе зла, — Рампо отпускает что-то похожее на: "Спасибо за информацию, я до этого бы точно не догадался", — я лишь предлагаю свою помощь. Мой дом находится довольно близко к театру, да более того у меня есть кучер, который поможет добраться ещё быстрее.       Эдогава в недоумении. Стоит ли соглашаться? Не слишком ли это странно и рано, для настолько недолгого знакомства. Аллан испепеляюще наблюдает за каждым действием и за каждой эмоцией, ожидая ответа.       — Рампо-кун? Долго будешь предаваться размышлениям?       На секунду от горла до живота протянулся тёплый след от этого обращения. Оно определённо нравится Рампо.       — Хорошо, я согласен, — всё же принимая предложение, Эдогава в неловком жесте опускает голову, — мне бы только послать телеграмму домой. Предупредить семью стоит.       — Рядом с театром есть телеграф. Я вас подожду в бруме, если Сэр Генри подъедет раньше.       Рампо даже не заостряет внимание на привычное Эдгару обращение на "вы".

***

      В первую встречу Эдгар не наврал про свой социальный статус. Его особняк, построенный по всем канонам викторианской эпохи, был совсем громадным. По сравнению с тем, где живёт Рампо, особняк казался в два раза больше.       — Рампо-кун, замёрз? — открывая входную дверь, интересуется Эдгар. — Я могу попросить заварить чай.       — Нет, лишь слегка плащ намок. Кстати, куда его можно повесить? — Эдогава заходит в прихожую, смотря на кучу пальто и парадной одежды, висящей на вешалках.       Эдгар, как гостеприимный хозяин, забирает у Рампо вещи и отправляет его в гостиную: "Прямо в холл, и из него налево по диагонали." Эдогаве открывается прекрасная возможность — рассмотреть дом, пока Эдгар разбирается с привычными для англичан манерами приёма гостей. Пройдя в холл, первым делом его встречает винтовая лестница на второй этаж, а после парочка картин, наверное, нарисованные самим Эдгаром. Выглядят они довольно абстрактно, но в этом "странном" стиле есть что-то красивое. Рядом со входом в холл есть ещё одна дверь — как успел проверить Рампо — в смежную комнату со столовой, в которой сейчас трудился слуга, расставляя на столе сервиз.       Далее, проходя в гостиную, ему открывается вид на высокое окно, почти до потолка, наполовину закрытое плотной занавеской. Напротив него стоит зажжённый камин с двумя софами и небольшим кофейным столиком между ними. На софах расположились пары небольших подушек, на столике лежала книга со стоящей рядом недопитой кружкой кофе и лампой со свечкой. Первым делом Рампо берёт в руки книгу. Её обложка поразила Эдогаву. Красный материал, похожий на бархат, не был тронут ничьими руками. Похоже, она была совсем новой. Рампо присаживается на дальнюю от входа софу, подгибая ноги под себя, как бы находясь в "позе лотоса". На обложке аккуратным каллиграфическим почерком было выведено: "Эдгар Аллан По. Убийство на улице морг. Сборник". Эдгар, конечно, упоминал ранее, что занимается писательством, но Рампо и подумать не мог, что это были не просто рукописи, скрепленные между собой, а целые книги, напечатанные на пишущих машинках.       Из соседней комнаты, в это время, слышалось беспокойство поварихи, ведь: "Господин По, но я мало что знаю о японской культуре! Я никогда не готовила ничего подобного. Может, вы спросите у своего гостя, чем он питался на своей родине? Расскажете потом рецепт, а дальше я сделаю всё, что смогу". Затем послышались шаги в смежной комнате, и в дверном проёме появился Эдгар. Его внешний вид уже отличался от того, в каком он приехал. Вместо пиджака на его плечах висела блуза и лёгкий жакет, высокие сапоги заменились на уютные домашние тапочки, и лишь его брюки остались неизменны. В руках он держал мягкий плед и полотенце.       — Я подумал, что всё же тебе стоит согреться, поэтому принёс вот это, — Эдгар взглядом указывает на вещи в своих руках, — полотенцем можешь вытереть волосы.       — Не стоило так заморачиваться, правда. Большое спасибо!       Рампо забирает плед с полотенцем, а Эдгар вновь уходит на кухню, прихватив с собой стоящую на столике кружку, — которую уже успел заметить Эдогава — и о чём-то спрашивает свою повариху. Плед, по ощущениям, был изготовлен из шерсти, поэтому тепла от него было немерено. Рампо сразу же укутывается в этот плед, прикрывая всё, кроме головы, и, высунув из-под пледа руки, пытается просушить голову.       Затем в гостиную заходит слуга семьи По — Генри, ставит кружку с ароматным зелёным чаем, из которой всё ещё идёт пар, и удаляется из комнаты так же быстро, как и вошёл. Снаружи по-прежнему льёт дождь, с каждой секундой лишь усиливаясь. Рампо зевает, почти проваливаясь в сон, ведь день его сегодня вышел очень напряжённым и эмоционально сложным. Обстановка в комнате очень расслабляет, и Эдогава чувствует себя уютно.       — Мне очень жаль, что я так надолго задержался, — в комнату вновь заходит Эдгар, снова держа что-то в руках. Рампо слегка пугается. На этот раз в руках Аллана был поднос с тарелкой имбирного печенья,* — это для чая. Не пить же его без сладкого, верно?       Рампо слегка кивает, потягиваясь и зевая. Он берёт с тарелки печенье и со стола кружку, вспоминая то, о чём хотел спросить.       — Здесь твоя книга лежит, — Эдогава кивком показывает на неё, лежащую на столе, — можно посмотреть её содержание? Точнее, твои произведения.       — Да, да конечно, — щёки с шеей Эдгара начинают сильно краснеть. Ему всегда было стыдно за своё творчество, а здесь придётся ещё и рассказывать об этом своему новообретённому другу. Неловко, и Аллан этого даже не скрывает. Он потирает руку об руку, неудобно вздыхает и шёпотом говорит: "Какой ужас" или "Как же неловко", — Я пишу детективы, фантастику и психологию, так что, может, тебе это придётся не по вкусу.       — Всё в порядке, мне интересно будет узнать твой литературный слог и твои мысли.       Эдгар вздыхает.       — "Так называемые аналитические способности нашего ума сами по себе малодоступны анализу. Мы судим о них только по результатам. Среди прочего нам известно, что для человека, особенно одаренного в этом смысле, дар анализа служит источником живейшего наслаждения. Подобно тому как атлет гордится своей силой и ловкостью и находит удовольствие в упражнениях, заставляющих его мышцы работать, так аналитик радуется любой возможности что-то прояснить или распутать." **       — Постой-постой, пожалуйста, — Рампо останавливает Эдгара в конце предложения, — мне тяжело усваивать такой текст на слух. Можно мне самому почитать?       Теперь Эдгар не только вздыхает, но и желает провалиться под землю от такого уровня смущённости. Он тихо произносит: "Хорошо, садись сюда", и подзывает японца сесть справа. Рампо радостно подбегает и присаживается рядом с Алланом. Он неуклюже выхватывает сборник и принимается читать. Рампо использует свои пальцы для того, чтобы не сбиваться и не терять строчки. Он водит по словам, вчитываясь в каждую строчку, из-за чего процесс чтения замедляется, а стеснение Эдгара наоборот — увеличивается с каждой секундой. Эдогава начинает зевать так часто, что слышит логичный вопрос: "Рампо-кун, ты хочешь спать? Может, мне стоит отправить тебя домой?". Рампо на эти расспросы лишь мотает головой, сопровождая это тихим: "Всё в порядке", возвращаясь к чтению. Веки Эдогавы тяжелеют, из-за чего текст в глазах расплывается. Через ещё пару абзацев, он закрывает книгу, откладывая её обратно на столик, и просит Эдгара об одном одолжении:       — Можешь, пожалуйста, рассказать, чем всё закончилось?       Смущённый Эдгар прокашливается, соглашаясь выполнить просьбу. Голос Аллана был по-обычному тихим, но не таким, как раньше. Наверное, заметив состояние Рампо, он начал говорить ещё тише, дабы не спугнуть сон друга. Эдогава потягивается, вытягивая руки и прогибаясь в спине, снимает свои очки. После чего поудобнее устраивается на софе, опирается на спинку и касается с Эдгаром плечами. Он прикрывает глаза, растворяясь в уютном моменте, пока внутри себя сгорает от стыда и... любви?