Мера беспорядка

      В субботу к нему пришёл Рюноске. Коё встретила гостя в коридоре, выйдя из ванной в одном халате. Улыбнувшись молчаливому другу своего брата, она как ни в чём не бывало прошла в дальнюю комнату, оставляя за собой шлейф приятного аромата. Чуе он напоминал клубничное шампанское — парфюм, которым пользовалась сестра, когда хотела произвести на кого-то неизгладимое впечатление. Он бы догадался, что она собиралась к Акико, даже если бы утром она об этом не сообщила. Наблюдая за Рюноске, снимающим с себя верхнюю одежду, Накахара увидел у того слегка покрасневшие скулы. На бледном лице Акутагавы любые изменения были слишком заметными — пожалуй, это во многом помогло Ацуши однажды.       — Я когда-нибудь перестану чувствовать себя идиотом перед Коё-сан? — прошептал он по пути в ванную.       — Очень сомневаюсь, — хмыкнул Чуя, остановившись в дверном проёме. — Но не волнуйся, она собирается к своей девушке.       — Да я не против её компании, — ответил Рюноскес тщательно помыв руки. — Просто её чары…       — Держись, друг, — сочувственно пробормотал Накахара. — Кстати, как дела у Ацуши? Они с Танидзаки готовы к финалу конкурса?       — Вроде бы, — кивнул Акутагава, выходя из ванной. — Правда, они недавно что-то поменяли в своём стихотворении, — он остановился в коридоре. — Я привёз сладости.       — Класс, пойдём, — Чуя открыл дверь в свою комнату. — Что поменяли? Почему?       — Ты, может, не помнишь, но кроме в вас в финал вышел ещё один дуэт, — Акутагава прошёл в комнату и положил сумку на покрывало кровати. — И тема их стихотворений совпала. Оба поэта написали о любви. Да, про это можно написать совсем по-разному, но выяснилось, что некоторые строки даже по настроению получились похожими…       — Подожди, Рю. Это случайность? — насторожился Чуя.       — Сложно сказать, — пожал плечами Акутагава. — Во всяком случае, доказательств обратного нет. Да и в чём смысл воровать идею? Это же подставляет их выступление тоже, — он открыл упаковку шоколадных палочек.       — Не знаю, — он нахмурился. — Может, наоборот, они настолько охуевшие, что задумали ещё что-то. Может, считают, что, соревнуясь в похожей теме, они смотрелись бы выгоднее? — Чуя взял одну палочку.       — В общем, Ацуши переписал кое-что, чтобы отстроиться, — сообщил Рюноске. — Как по мне, это могло быть обычное совпадение. Сомневаюсь, что у них был коварный замысел.       — А что это вообще за люди? Я не видел их ни в общаге, ни в универе. Точнее… может, видел, но не запомнил, — прожевав печенье, спросил Накахара.       — Кохэку Кондо и Джиро Аоки, — ответил Рюноске. — Тоже филологи, но вроде не с французской литературы.       — И что им нужно тогда от мадам Корсо? — ревниво надулся Накахара.       — Я вообще о них почти ничего не знаю. Ацуши говорил, что они тихие ребята. Видимо, один из них тоже знает французский, — пожал плечами Рю.       — Ну-ну, — сощурился Накахара. — Короче, передай Ацуши и Танидзаки, что я могу посмотреть их перевод. До конкурса меньше месяца, я представляю, как они пересрались, пытаясь сейчас создать что-то новое. Могут проглядеть ошибки.       — Думаю, они не откажутся, — протянул Рюноске, поглощая уже третью шоколадную палочку.       — Молодые люди, я ухожу, — раздался мелодичный голос Коё из коридора. Чуя и Рюноске поднялись со своих мест и вышли к ней.       — Хорошо провести время! — пожелал Чуя, улыбаясь вовсю. — Выглядишь божественно.       — Очень красиво, Коё-сан, — подтвердил Акутагава, потупившись.       — Правда? — спросила она, застёгивая серёжку.       — Платье идеальное, — заверил младший Накахара под кивок Рюноске. — Ты… с ночёвкой?       — Ах, братец, ну что за неуместные вопросы! — возмутилась Коё, забирая с полки элегантную сумочку. — Да, я с ночёвкой. Может быть, даже не одной.       Рассмеявшись, Чуя заметил, что сестра надела подаренный им браслет. Пожелав им приятного вечера, она исчезла за дверью, печатая сообщение Йосано. Младший Накахара и Акутагава вернулись в комнату, где атмосфера неловкости заметно развеялась. Чуя плюхнулся на кровать, забирая с собой сразу несколько шоколадных палочек, а Рюноске принялся доставать из сумки остальные сладости. Вскоре на покрывале красовались разноцветные упаковки шоколадных батончиков, мармелада и жевательных конфет. Увидев впервые подобный набор, Коё заявила, что у этих двоих затянулся пубертатный период, но Чуя с Рюноске ничего не могли поделать — им нравилось сладкое.       — А как там… ну… — начал Акутагава, подбирая слова. По его сосредоточенному лицу было заметно, насколько нелегко эта тема ему даётся.       — Всё хорошо, — поспешно ответил Чуя.       — Слушай, я не хочу быть тем другом, который кривит ебало всякий раз, когда ты упоминаешь своего парня. А ещё не хочу, чтобы ты начал утаивать от меня свои переживания, если те будут касаться Дазая, — он нахмурился, сжимая рукав своей светлой рубашки.       — Класс, я тоже этого не хочу, — Накахара пожал плечом. — И в свою очередь я не буду тем, кто вечно пиздит о своём бойфренде. Ты знаешь, я бы не стал, даже если бы это был не Дазай.       — Я это к тому, что… ты можешь делиться со мной, если захочешь, — добавил он, отвернувшись в сторону окна.       — Спасибо, Рю, — Накахара бросил взгляд на задумчивый профиль друга. — Пока нет ничего такого, что я хотел бы рассказать. Приторные подробности тебя вряд ли интересуют, — он усмехнулся.       — Ладно, я понял, — фыркнул Акутагава. — Просто… береги своё сердце, Чуя.       — Оно в полном порядке, — отмахнулся Накахара, открыв упаковку мармелада. Рюноске подарил ему задумчивый взгляд и поспешил отвлечься на печенье. За весь вечер они больше не говорили о Дазае: даже если Чуе и хотелось поделиться подробностями, он всё ещё чувствовал себя неловко и опасался набрести на никому не нужное чувство вины. Между Акутагавой и Осаму висела напряжённая недосказанность, которую раньше можно было не замечать. Ацуши порой метался между ними, но всегда находил компромисс, так что ни один из его близких не чувствовал себя обделённым. Накахара подобной дипломатичностью не отличался и очень переживал, что любым своим лишним словом может перессорить всех окончательно.       Накормив Рюноске супом с тофу, Чуя вышел на балкон покурить, доверив другу настройку проектора для просмотра фильма. За время их общения Осаму отправил ему несколько сообщений — его выходной протекал сперва в больнице, где работал Фукудзава-сан, а затем в торговом центре вместе с Одасаку — тем самым загадочным старшим другом. Дазай упоминал его крайне редко, а когда делал это, Чуя каждый раз ощущал колкий интерес, стоящий в одном ряду с чувством, напоминающим ревность. Конечно, у него не было никаких причин подозревать Осаму во лжи. Несмотря на невозможный характер и харизму, которая притягивала к себе всестороннее внимание, Дазай не смотрел ни на кого так, как смотрел на Чую. Накахара не был сумасшедшим параноиком, а доверие в отношениях всегда было для него определяющей ценностью. Он надеялся, что однажды Дазай расскажет ему больше.       Пробежав глазами по сообщениям, Накахара широко улыбнулся — Дазай умел писать так, что хотелось смеяться, даже если тот нёс какую-то чушь. Последними его сообщениями были фотографии из примерочной, из-за которых на лбу Чуи выступила испарина. Дазай в полурасстёгнутой рубашке; Дазай в свитшоте, который чудесным образом задран так, чтобы отчётливо был виден низ живота без бинтов. Накахара ощутил лёгкую испарину и прикусил губу, рассматривая Осаму.       «Я собирался отвечать на твои сообщения, но ты сбил меня фотками» — быстро напечатали его пальцы.       «Ха-ха» — пришло незамедлительно.       «Ты соблазнительная катастрофа, Дазай. Кроме всего прочего, шмотки тоже красивые».       «Спасибо, Чу-у-уя. Кроме всего прочего?».       «Я пытался подобрать слова так, чтобы не сказать лишнего, хах. Кроме твоего шикарного полуголого тела, Дазай».       «Как неприлично, шляпка».       «Ты по-другому не мог, да? Тебе нужно, чтобы я думал о тебе».       «Извини, не удержался».       «Ты очень красивый. И пиздец какой сексуальный. Надеюсь, ты взял и рубашку, и свитшот» — ответил он, потушив тлеющую сигарету.       «Да, я взял обе вещи. И ещё ремень».       «Спасибо. Пожалуй, ты прав, я хочу, чтобы ты думал обо мне» — пришло следом.       «Это чревато последствиями» — написал Накахара, не понимая толком, на что конкретно намекает.       «Какими? Отправишь мне что-нибудь, что тоже заставит меня думать о тебе?» — ответил Дазай, добавляя дурацкий стикер.       «Я не один» — напечатал Чуя, до сих пор стоя на балконе.       «Как и я, чиби».       «И что ты хотел бы увидеть от меня?» — спросил Накахара, прикусывая губу. Не то чтобы подобные вещи были ему чужды, но с Осаму всё воспринималось немного иначе.       «Что угодно. Ты весь красивый».       «Дазай, мы серьёзно сейчас это обсуждаем? Ты точно не будешь жалеть?..».       «Я уже отправил тебе фотки. Они могли быть гораздо более откровенными, но ведь там ничего такого нет, правда?».       «Правда. Они только напомнили, какой у меня привлекательный парень».       «Вот и я не требую от тебя бросить всё и бежать выставлять свет, чтобы в красивом ракурсе сфоткать свой прелестный член» — новое сообщение Дазая заставило его кашлянуть в кулак.       «Чт?.. Ладно, подожди».       Стянув перчатку, Чуя зажал её зубами и направил камеру на руку. Рассудив, что подобное точно понравится Осаму, он сделал несколько фотографий. Отобрав две наиболее подходящие, он быстро обработал их и скинул Дазаю. Надев перчатку обратно, Чуя сделал селфи, пользуясь прекрасным освещением зимнего солнца. Стараясь не думать о происходящем слишком много, он отправил напарнику ещё одно своё фото и зашёл обратно в квартиру. На его плечах дополнительным весом красовалось накинутое пальто, которое Накахара повесил на место, оставшись в домашней светлой футболке.       — Наконец-то, — вздохнул Рюноске, когда тот вернулся в комнату. — Я уже думал без тебя смотреть.       — Разбежался! — хохотнул Чуя, заваливаясь в кровать.       На экране телефона одно за другим появлялись сообщения, которые Накахара успел просмотреть мельком, пока Рюноске определялся со сладостями. Дазай выдал такую восхищённую тираду, что сохранить бледность щёк всё-таки не получилось. С чувством выполненного долга Чуя посвятил остаток вечера другу и фильму, который оказался весьма посредственным ужастиком. Впрочем, эффект от его просмотра Накахара заметил чуть позже — когда Акутагава с опаской поглядывал на улицу, на которой его ждало такси, и когда сам Чуя остался в квартире совершенно один. Перед глазами мелькали дурацкие скримеры из фильма (особенно в полутёмном коридоре), а подозрительные звуки, казалось, доносились вообще со всех сторон.       — Да ну в пизду, — забравшись под одеяло, он открыл переписку с Дазаем, одновременно дожидаясь сообщения от Рюноске, который должен был вот-вот доехать до общаги.       «А-а-а-а, Чуя! Твои руки божественны».       «Что?? Ещё и селфи? И чем я только заслужил такую благосклонность?».       «Ты очень красивый. Это просто нечестно, какой ты красивый».       «Неужели это мой парень? Я что, всё-таки умер и попал в рай?».       «Я бы так хотел поставить фотку твоих рук на заставку!».       «Может, сфоткаешь мне потом в перчатке? Понимаю, что ты бы не хотел, чтобы твои узоры видели. Даже у меня на телефоне».       Прочитав этот поток, Чуя улыбнулся и начал писать ответ. В эту же секунду ему пришло сообщение от Акутагавы, который благополучно вернулся домой в общагу. Накахара ему даже позавидовал: после дурацкого ужастика Рю оказался в объятиях Ацуши, который легко мог развеять любые страхи. Чуя был уверен, что, попроси он Дазая приехать, тот сорвался бы с любой встречи ради него. Но на дворе уже была ночь, а такой крохотный каприз совсем не стоил того, чтобы заставлять человека ехать к нему.       «Спасибо, Осаму, это очень приятно. Я обязательно сфоткаю тебе руки в перчатках. Или, хочешь, сам сфоткай? Скажем, завтра?..».       «Хочу! У тебя есть предложения или мне набросать варианты?».       «Вообще, я хотел всё же позвать тебя к себе и устроить киносеанс. Мы с Рюноске недавно закончили, и я подумал, как бы пиздато было сделать подобное с тобой тоже».       «М-м-м, заманчиво! Что смотрели?».       «Какой-то тупой ужастик. Но на проекторе, знаешь, впечатлений достаточно».       «Чиби боится ужастиков?».       «Абсолютно нет».       «Верю» — ответил Дазай с подмигивающим смайликом; «Я в деле».       Улыбнувшись, Чуя пожелал напарнику доброй ночи и заблокировал телефон.