Мера беспорядка

      — Привет, па, — ухмыльнулся Дазай, махнув мужчине рукой.       — Осаму, ты что здесь делаешь? — с сомнением поинтересовался тот.       — Фукудзава-сан! — несдержанно ворвался в диалог Чуя. — Как она? Вы оперировали мою сестру. Меня зовут Чуя Накахара.       — Всё прошло хорошо, — размеренно ответил Юкичи. — Она отойдёт от наркоза через пару часов, её перевели в палату четыреста десять. Можно будет навестить. Или приходите завтра в часы посещения…       — Я дождусь, — взволнованно закивал Накахара.       — Хорошо. В таком случае можете посетить наш буфет внизу, — на полтона ниже произнёс Фукудзава. — Он для сотрудников, но ожидающим родственникам там никогда не отказывают.       — Йосано! — вновь раздался голос Дазая, который подскочил с места и обнял какую-то девушку, выходящую из операционной.       — Дазай?! — удивлённо ахнула она. — Ну и ну, привет! — она рассмеялась, когда тот закружил её.       — Вы двое, — прервал их Фукудзава. — Не забывайте, где находитесь. Прекратите балаган, — его строгий голос до жути напомнил Накахаре профессора Мори. — Осаму, ты так и не сказал, что ты тут делаешь. Только не говори, что снова влип в историю.       — Пап, не позорь меня перед моим напарником, — страдальчески протянул Дазай. — Я пришёл…       — Он пришёл из-за меня, — ответил за него Чуя. — Когда мне позвонили, Дазай был рядом. Он сказал, что знает эту больницу и помог добраться сюда.       — Не переживайте, Накахара-сан, с вашей сестрой всё в порядке, — добродушно ответила девушка, с которой общался Осаму. — Меня зовут Акико Йосано, я внимательно следила за её состоянием во время наркоза, — представилась она.       — Спасибо, — улыбнулся Чуя.       Доктор Фукудзава отвёл его в сторону для полноценной консультации. Оказалось, что у Коё уже некоторое время были боли в животе, которые та старательно игнорировала, надеясь, что неприятные ощущения пройдут сами. На работе у неё воспалился аппендикс, она едва не упала в обморок от резкого скачка температуры и нахлынувшей тошноты. Коллеги быстро позвонили в больницу — так она оказалась здесь. Врачи быстро её осмотрели, взяли анализы и пришли к выводу, что это аппендицит. Если бы Коё обратилась раньше, полостная операция бы не пригодилась, но, затянув с лечением, она подвергла себя риску развития перитонита, из-за чего хирург принял решение использовать скальпель.       — Выписать вашу сестру сможем через неделю, — заключил Фукудзава. — При хороших прогнозах, может, дней через пять.       — Ясно, — кивнул Накахара. — Спасибо вам огромное. Вы спасли Коё, я этого никогда не забуду.       — Это моя работа, — едва заметно улыбнулся он. — Вы с моим сыном вместе учитесь?       — Отчасти, — неловко ответил Чуя. — Я на факультете физики, но мы вместе участвуем в литературном конкурсе.       — Так вот почему он назвал вас напарником, — задумался Юкичи. — Что ж, приятно видеть, что этот балбес общается с учёными, — усмехнулся он. — Рад знакомству.       — Я ещё… не совсем учёный, — смутившись, Накахара поджал губы. — Но тоже очень рад знакомству, Фукудзава-сан.       — Чу-у-уя, — голос Дазая отчего-то не раздражал. — Ну что, пойдём? Покажу тебе палату четыреста десять.       — Да я… ты, наверное, хотел провести время с семьёй, — нарастающая неловкость стала слишком ощутимой.       — Разве я могу бросить такого маленького тебя в такой огромной больнице? — захлопал глазами Осаму. Раздражение тут же вернулось.       — У меня ещё есть дела, — отозвался Юкичи. — Так что время с семьёй устроим дома. Но мне что-то подсказывает, что и планы у тебя, Дазай, были совсем другие, — неоднозначно хмыкнул Фукудзава. — Всего хорошего, молодые люди, — кивнул он им обоим.       — Как-нибудь ещё поболтаем, Дазай, — весело хохотнула Йосано. — Накахара-сан, — кивнула она, прощаясь.       — До встречи, — вежливо попрощался Чуя и, дождавшись, когда они зайдут за поворот, схватил Осаму за ворот. — То, что я тебе благодарен, скумбрия, не значит, что я рад твоим тупым шуточкам. Понял меня?       — Что ж, раз ты угрожаешь, значит, ты в порядке, — весело поднял руки Дазай. — Так показать тебе четыреста десятую палату или как?       До четвёртого этажа они доехали на лифте; Чуя, успокоившись почти в полной мере, рассматривал больницу изнутри, а Дазай, заметив заинтересованный взгляд напарника, принялся проводить небольшую экскурсию. Было заметно, что в этом месте он проводил достаточно много времени, но, судя по вопросу его отца и по реакции Йосано, Осаму не появлялся здесь давненько. Чуя нахмурился, задумавшись, как Фукудзава обрабатывал ссадины своего сына, которые оставил ему Накахара на первом курсе. После этой откровенной истории о сложном детстве ему было ещё сложнее смотреть на Дазая теми же глазами, что прежде.       — А Йосано давно работает с твоим отцом? — спросил он, когда они дошли до нужной палаты.       — О, там тоже отдельная история, — загадочно произнёс Дазай, усаживаясь на очередной стул. — Изначально Йосано была ассистенткой Мори.       — Да ну? — увлечённо уставился на него Чуя.       — Ага. Её я тоже знаю с тех самых пор, — потянувшись, ответил Осаму. — Тогда она только закончила университет, была совсем неопытной. Я мало что помню насчёт всех их взаимоотношений, но точно могу сказать, что Мори устраивал ей сущий ад.       — Чёрт… — Накахара прикусил губу, внимательно слушая.       — Из-за него она даже хотела уйти из медицины. Амбиции Мори мало кто выдерживал, а его требования к людям… ты сам знаешь. Огай с отцом рассорились незадолго до моего усыновления, и Йосано играла в их конфликте немаловажную роль, — продолжал рассказывал Дазай, жестикулируя забинтованными руками. — Она стала ассистенткой отца и доросла до полноценной специалистки. Фукудзава почти всегда работает с ней во время операций, потому что доверяет ей выбор наркоза для пациентов. Знаешь, как и у любого хирурга, у отца на столе умирали люди. Но ни разу, когда он работал именно с ней. Смерть словно её избегает, — он хохотнул.       — Похоже, она крутая, — кивнул Чуя.       — В детстве я дразнил её старшей сестрой, — Дазай усмехнулся.       — А твой отец и профессор Мори?.. Они никогда не разговаривали после своей ссоры? — поинтересовался Чуя.       — Этого я не знаю, — покачал головой Осаму. — Там был ещё тот случай с умершей девочкой…       — Элис, — вспомнил Накахара. — Её имя почему-то застряло у меня в голове.       — Да, Элис, — подтвердил Дазай. — Несчастный случай. Отец считал, что он произошёл из-за ошибки Мори. Мори это отрицал. Правду мы вряд ли когда-нибудь узнаем, — вздохнул он. — Усыновив меня, Фукудзава переквалифицировался во взрослого хирурга. Огай ушёл из медицины.       — Да уж, нихуя не весело, — буркнул Чуя.       — Иногда мне кажется, что отец тоскует по Мори, — усмехнулся Осаму. — Между ними всегда были особые отношения. Они часто ссорились, но доверяли друг другу, а их совместную работу отмечали все.       — Прошло много лет. Думаю, многие обиды уже остались позади, — мудро подметил Чуя. — Когда твой отец сделал замечание тебе с Йосано, я чуть не вздрогнул — настолько его тон напомнил мне Мори.       — Представь, каково было слышать этот тон от них обоих, — хохотнул Дазай.       — Да уж, — улыбнулся Чуя. — Слушай, ты точно собираешься сидеть здесь со мной? Это как-то… неудобно.       — Хочешь, чтобы я ушёл? — прямо спросил Осаму.       — Нет, — Накахара сглотнул. — Не хочу. Но…       — Ну и всё, — Дазай улыбнулся. — У меня нет никаких планов на сегодня, если ты об этом. А тебя опасно оставлять одного, а то начнёшь загоняться.       — Да не начну я,— буркнул Накахара.       — Что, уже пришёл в себя? — прищурился Осаму.       — Вроде того, — отозвался Чуя.       — А ваши родители? — спросил вдруг Дазай. — Они приедут?       — Они в Париже, — холодно ответил Накахара. — И не знают об этом. У нас… не самые хорошие отношения. Мы с Коё уехали в Йокогаму, когда я закончил школу.       — Ясненько, — хмыкнул Осаму. — «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».       — Не могу вспомнить, кто это сказал, но так и есть, — отозвался Накахара.       — Толстой, — уточнил Дазай. — Литература способна объяснить все наши переживания, — он улыбнулся.       — А физика — природу, в которой мы живём, — добавил Чуя. — Иногда эта наука взрывает мне мозг. Скажем, ты знаешь, что некоторые частицы могут вести себя по-разному в зависимости от того, наблюдаем мы за ними или нет?       — Это что-то из квантовой физики? — Дазай явно постарался напрячь свою память.       — Ага, — кивнул Накахара. — Не буду нагружать, но, если интересно, почитай про эксперимент с двумя щелями в квантовой механике. В общем-то, кот Шрёдингера тоже об этом. Многие физики, конечно, спорят насчёт разных теорий, но мне нравится, что есть вещи, которые работают не так, как мы ожидали. С точки зрения здравого смысла кот не может быть жив и мёртв одновременно, но мысленный эксперимент всё равно приводит нас к смешению двух состояний, — неосознанно он сопроводил свои слова жестами. — Так и электроны. Они ведут себя и как волны, и как частицы. Это удивительно.       — Да-а, — поддержал Дазай, не сводя с него глаз во время этого короткого монолога. — Круто…       — Ты не особо меня понял, да? — усмехнулся Чуя.       — Ну, посыл я понял. Наверное, эти размышления чем-то похожи на размышления о космосе. Чувствуешь себя таким незначительным, — он поджал губы.       — Да, я обожаю астрофизику, — хмыкнул Накахара. — А главная моя слабость — это гравитация. Всегда было интересно изучать её.       Он замолчал, рассудив, что сказал уже слишком много. С Дазаем было подозрительно легко: они впервые разговаривали просто так, не имея конкретной цели, и почему-то умудрялись не ссориться. Осаму словно бы вернулся к прежнему себе, что был до неприятного разговора, и вдобавок перестал намеренно доводить Чую до белого каления. Может, проникся сочувствием из-за ситуации с Коё, а может, преследовал другие цели. Накахаре хотелось разобраться, но тратить силы на это было совсем неразумно, так что, махнув рукой на странности, он разрешил себе эту непринуждённую беседу с напарником. Примерно через час Дазай куда-то отошёл — Чуя не стал уточнять, решив сохранить между ними хоть какие-то границы. Оставшись в одиночестве, знакомое чувство тревоги снова распустило корни внутри. Странно, но присутствие Осаму их сдерживало; с другой стороны, разговоры всегда действовали на Накахару успокаивающе. Он достал почти разряженный телефон и открыл переписку с Акутагавой: друг прислал ему несколько сообщений по учёбе, а заодно поведал историю о каком-то раздражающем соседе из общаги. До Чуи дошло, что Рюноске вообще не в курсе всей ситуации.       «Я тебе попозже отвечу. Тут пиздец небольшой случился, Коё увезли в больницу с аппендицитом. Уже прооперировали, жду, когда она отойдёт от наркоза» — решив умолчать о ещё одной подробности, он отправил сообщение.       «Господи, как она? А ты? Долго ждёшь уже? Я могу что-нибудь тебе привезти, если хочешь. Или просто приехать» — пришло сразу следом.       «Всё в порядке, Рю. Отдыхай, я справлюсь. Со мной ещё Дазай — его отец оперировал Ко» — напечатал он, прикусив губу.       «Оу. Вы же там не разнесли больницу?» — ответил Рюноске, прислав глупый смайлик взрыва.       «Иди в пизду» — улыбнувшись, написал Накахара.       «Ладно, тогда я буду ждать рассказа. Передай Коё от меня пожелание поскорее поправиться» — пришло сообщение от Акутагавы. Поставив реакцию, Чуя заблокировал телефон.       — Ну и очередь там в перевязочную, я еле-еле протиснулся, — возмутился Дазай, которого Накахара опять не заметил. — Зато успел кое-что нам отхватить, — он протянул ему стаканчик.       — Это что? — поинтересовался Накахара, приняв его.       — Горячий шоколад, — с гордостью ответил Осаму и плюхнулся на соседнее место. — Не знаю, почему, но в этой больнице он самый вкусный, — он отпил из своего стаканчика.       — Дазай… спасибо, — Чуя сжал челюсти, испытав жуткое смущение.       — Да не за что, — беспечно ответил напарник. — Должен же я как-то за сигареты отплатить? Попробуй, скажи, что думаешь.       — Вообще-то не обязательно отплачивать, если тебя угощают, — поспорил Чуя и сделал глоток. Тёплый густой напиток с восхитительным шоколадным ароматом успокоил ноющий желудок — Накахара давно не ел. — Вау.       — А я что говорю! — подхватил Дазай. — Нигде такого больше не пробовал, только здесь.       — Вот бы у нас в столовке такой делали, я бы только им и питался, — хохотнул Чуя, делая ещё глоток.       К своему стыду, Накахара потерял счёт времени. В палату, где прямо сейчас лежала Коё, периодически заходили врачи, и каждый раз он надеялся, что очередной человек в белом халате выйдет и сообщит, что его сестра пришла в себя. Присутствие Дазая, молчаливое и не очень, влияло на него гипнотически, вынуждая забывать, как долго они уже вот так сидят. За этот ужасно трудный день он узнал напарника гораздо лучше, чем за два с половиной года учёбы в университете. Глупо, но он подумал о конкурсе и о стихотворении, которое они хотели заново пересобрать на французском языке. Возможно, теперь Чуя сумеет понять его ещё сильнее.       Наконец, минут через тридцать (он посмотрел в умирающий телефон) из палаты Коё вышла молодая девушка в и пригласила его внутрь. Чуя, бросив немного нервный взгляд на Дазая, поднялся с места и поспешил к сестре.