Что в имени тебе моем?

Антон вздохнул и отпил ещё немного виски, морщась. Сколько раз он заканчивал смену за баром, вливая в себя алкоголь? Чёрт знает. Да и какие глупцы считают свои ошибки. Он вечно сбивается со счёта даже чего-то более важного. Взгляд упал на имена, затем поднялся на молчаливо протирающего рюмки Выграновского, что смотрел себе под ноги. Шастун знает, что что-то случилось, но не спрашивает. Эд то же делает для него. Какая нелепая солидарность. Лучи рассвета забегают в клуб, и весь мусор, что прятался под покровом ночи, всплывает наружу: сигареты, шприцы, чьи-то стринги, использованные презервативы и липкие лужи разлитого алкоголя. Антон морщится, глядя на всё это. Эд обводит помещение равнодушным взглядом, и это повод задуматься, но думать сейчас не хочется, иначе бы Антон не лакал бы сейчас эту чертову жидкость. Мимо проходят уставшие девушки. Обычной походкой, чуть горбясь, без макияжа и не утруждающие себя улыбаться. Рабочий день окончен. Бордель постепенно пустеет, и остаются лишь конченные мазохисты, которые способны, отработав, ещё просидеть здесь какое-то время. Шастун обычно был не из таких, но сегодня упорно сидит уже час и топит глубже слова Арсения про дружбу, касаясь краев стакана губами. Несколько глотков. Неприятно крутит живот. Хочется блевать. И чем дольше эта мысль будет в голове, тем лучше. Вместе с прочими клуб покидает и Егор. Он проплывает возле стойки показушно элегантно, и Антон дивится, как только остались силы на всю эту актерскую игру. Выграновский смотрит на него с особой ненавистью, и внутри что-то перегибается, трещит, рвётся. Глаза блестят. Антон, смотря на Эда, задумчиво хмурит брови. Он и не знал, что у Выграновского такие яркие зелёные глаза. Раньше они казались… Чёрно-белыми, как и всё его отношение к миру. В клуб входит хорошо одетый мужчина, и Антон невольно отвлекается от чужой драмы. Он выглядит чертовски знакомо, и имя его всплывает в памяти Антона именно в тот момент, когда Екатерина бросается в объятия… Димы? Как тесен этот чёртов мир. Катя что-то увлечённо рассказывает мужчине, пока тот, сняв с себя пиджак, прикрывает её голые плечи, бережно приобнимает, оставаясь невозмутимым под изумлёнными взглядами присутствующих. Антон тоже поражённо замирает при взгляде на пару. В этом месте подобные нежности казались абсурдом. А засосы на шее Кати и синяки на запястьях никак не вязались с ласковой полуулыбкой на губах девушки. Но тут Дмитрий повернул голову в его сторону, и Шастун весь сжался. Видимо, слишком заметно, раз над ухом раздалось: — Ты его знаешь? — Не важно, — не оборачиваясь на Эда, ответил Антон. К тому моменту Екатерина тоже заметила Шастуна и уже тащила Диму за собой к барной стойке. Антон пробежался глазами вокруг себя, надеясь, что это не к нему, но рядом был лишь Выграновский, который вновь погрузился в свои мысли, замерев с тряпкой в руке и уставившись вдаль нечитаемым взглядом. — Антош! Я хотела спросить… Ой, извини, это Дима, — улыбаясь, Катя быстро представила своего спутника. Антон поджал губы, протягивая руку. — Антон. — Приятно познакомиться, — сухо ответил Дмитрий и слегка пожал руку, но было заметно, что прикосновение приносило ему некое отвращение, пусть он и пытался это не показывать. — Я хотела спросить, не надо ли тебя подвезти, — продолжила Катя, вновь просияв улыбкой. Шастун даже удивился её настрою. В клубе она не была такой… открытой? Держалась особняком, говорила редко и казалась робкой. Антон глянул на Дмитрия, пытаясь понять, против ли тот этой затеи, но лицо его было безразличным, и он спокойно дожидался ответа, следуя воле Екатерины. Даже если он и был против, он не собирался перечить. Это казалось по-своему милым. — Да, было бы неплохо, — кивнул Антон, согласившись. Во-первых, насколько бы неприятной не была ситуация, тратиться на такси не хотелось. Во-вторых, раз уж Дима теперь его увидел, то нужно оставить настолько хорошее впечатление, насколько это возможно будучи хастлером. Тем более в первый раз, в квартире Арсения, этого явно не получилось. «Хотя зачем оно мне? Какое мне дело до мнения Попова и его друга?» — думал Антон, но поступал прямо противоположно. Все трое сели в машину под аккомпанементы болтливой Кати, что рассуждала о чём-то настолько непостоянно, что Шастун и не старался уследить за ее мыслью. Он кивал, улыбался из вежливости и рассматривал салон машины. Глядя на Дмитрия, ухоженного и явно живущего в достатке, возникали вопросы о том, как они познакомились с Катей, и насколько близка их связь. Впрочем, все вопросы отпали, когда мужчина высадил девушку у её дома и оставил бережный поцелуй на щеке. А затем сел в машину и отрегулировал зеркало заднего вида так, чтобы было видно Антона. Рукав задрался, обнажая имя на запястье. Екатерина Добрачёва. Вот оно как. Антон удивленно хмыкнул. — Итак, ты друг Арса? — вдруг заговорил с ним Дмитрий. Надо же, а Антон-то надеялся, что этот разговор не состоится. — Мы не друзья, — инстинктивно отозвался он. Хотя от произнесенной фразы стало паршиво. Он напомнил себе Эда, но отогнал эту мысль. — А ты, значит, соулмейт Кати? — атаковал в ответ. Привыкнув к законам борделя, любые личные вопросы Шастун видел подобными пулям. Он надеялся, что Дмитрий поймет, как это неприятно, когда тебя пытаются допросить, и отстанет. — Да, — тем не менее без капли стыда кивнул тот. — И ты нормально относишься к тому, что… — Антон абстрактно покрутил руками. — Конечно нет, — Дима вздохнул. — Но мы работаем над этим вместе. Шастун с любопытством уставился на мужчину. Ему хотелось подробностей, но тот молчал, а спрашивать было бы странно. — Арсений, — вновь заговорил Дмитрий, — всё ещё пытается оправиться после смерти моей сестры. Не бросай его в таком состоянии. Даже если он — просто очередное имя на твоем теле. — Ты так волнуешься за него? — выгнул бровь Шастун. Хотя ещё больше ему хотелось спросить, действительно ли мужчина считает, что хастлер для Попова — лучшая компания. Но это бы означало согласиться на просьбу. — Мы с ним хорошие друзья. Были, по крайней мере, пока он не стал отдаляться, а у меня не появились проблемы, связанные с Катей, — передернул плечами Дмитрий, должно быть вспоминая что-то своё. — Как откровенно, — хмыкнул Антон, настороженно сощурившись. — Не думаю, что если я буду что-то скрывать, ты выполнишь мою просьбу, — ровным тоном проинформировал мужчина. — Кто сказал, что я в любом случае выполню её? — заёршился Антон, неожиданно почувствовал себя совершенно не в своей тарелке, подаваясь вперед и держась за пассажирское сиденье, чтобы посмотреть на водителя лицом к лицу. — Потому что вам обоим одиноко? Иначе ты бы не проводил у него в квартире каждое утро, — ответил ему Дмитрий, глядя в глаза. Антон отвёл взгляд и откинулся на подголовник. Он не ответил, выполнит ли озвученную просьбу, но тот больше и не спрашивал.

***

Выграновский несколько дней обдумывал произошедшее. Его злило поведение Егора, бесила его способность держать ситуацию в своих руках и попытки манипулировать. Но в то же время Эд понимал, что он… Злится. Он не равнодушно презирает, не игнорирует, его действительно выводил из себя Крид. И к нему чертовски тянуло, он не был дураком, чтобы это не признать. Он даже пытался заказать танец — это фактически поражение, но нет, чёрт возьми, Егор хотел чего-то ещё. Уважения. Надоело быть шлюхой?

— Надоело быть шлюхой, а? — насмешливый оскал.

— Да пошел ты нахуй, я не какая-то игрушка в этом блядском баре! — хлопок двери.

Эд поморщился и тряхнул головой. Ещё больше напрягало, что Егор видел его дело и не забывал об этом напоминать. Как бы Выграновский ни пытался игнорировать факт, что он работает в борделе, управляемым опасными людьми, он знал, что где-то в кабинете лежит его дело со всеми подробностями его жизни, коих он сам, конечно же, не давал. И все эти напоминания о прошлом неприятно сказывались на настоящем. Становилось тошно. Равнодушие сменялось комом эмоций. Взгляд упал на шест, поблескивающий в свете солнца. На нем виднелись отпечатки пальцев, сальные следы от тела и наверняка осталась чья-то слюна. Эд скривился, но подошел к пилону, коснулся железа. Руки обернулись, он сделал пару поворотов, таких привычных. Осел на пол, всё так же глядя на металлическую трубу, на своё почти неузнаваемое отражение в ней. Глубокий вдох. Рваный выдох. Интересно, Егор сегодня преподает?

***

Егор поправил стопу девочке, механически повторяя счет под музыку. Дети послушно выполняли его команды; пусть не у всех получалось аккуратно и грациозно, но было видно, что дети, несмотря на ранний час, выкладываются. Эта старательность всегда радовала Крида. Мягко улыбаясь, он переключает композицию. — Ноги в пятую позицию, батман фондю две минуты, затем меняем ногу, — сообщил он и вновь пошел по кругу править позы детей. В этот момент многие обратили внимание на дверь. Егор обернулся, заметил знакомую макушку и удивлённо вскинул брови. Машинально одёрнув напульсник, он извинился перед учениками и вышел, прикрыв дверь. Отвёл Эда в угол коридора. Тот выглядел растерянным и бледным. — Ты в порядке? — спросил Егор, касаясь чужого плеча. Руку не скинули, что давало вполне резонный повод для беспокойства. — Да. Я могу просто посидеть здесь? — спросил Выграновский. Он сам понятия не имел, зачем пришёл. Он просто чувствовал здесь себя спокойнее в этих светлых от утреннего солнца помещениях с кристально чистыми зеркалами и паркетами из светлого дерева. Воистину чистилище. — Я закончу занятие через, — быстрый взгляд на настенные часы, — десять минут, и мы прогуляемся. Выпей воды, — указал Крид на кулер между диванчиками. Эд кивнул, но взгляд его всё ещё оставался неспокойным, бегая то по лицу Егора, то по своим рукам. Он так давно не чувствовал всего этого. Он так хочет вновь этого не чувствовать. На кой чёрт Егор вообще появился в этом борделе? На кой чёрт он сам сейчас припёрся к нёму вместо того, чтобы забыться и приучить себя к наплевательскому отношению к жизни вновь? Егор провел пару раз ладонью по чужой спине и направился в класс. Эд вздохнул, выпил воды и откинулся на диван, не отрывая взгляда от часов.