Баджи-сэнсэй, я очень хочу сдать философию

      — Не поверишь, кого я вчера встретил, — Кейске с набитым ртом поворачивается к другу и пережевывает кусочек свинины, так старательно выловленный из миски рамена.       — Это связано со старыми бандами? — Чифую кривит бровь и дует в чашку с жасминовым чаем, прежде чем сделать глоток.       — Не-а, — брюнет расплывается в довольной улыбке и подхватывает губами длинную пшеничную лапшу, — Ни за что не угадаешь, — он с характерным хлюпающим звуком затягивает лапшичину, от чего Чифую брезгливо морщится.       — Ну, выкладывай… — Мацуно обреченно выдыхает и подпирает подбородок ладонью.       — Помнишь, рассказывал пару лет назад про «беглянку»? — Кейске отпивает бульон через край миски.       — И что? — блондин недовольно сжимает брови на переносице.       — Она теперь моя студентка, прикинь, — Баджи вытирает губы тыльной стороной ладони и обнажает улыбкой клыки.       — Только не говори, что ты…       — Не-не-не, — обрубает лектор, — Статус не позволяет… — он состроил наигранно печальную физиономию и развел руками.       — Пхах, вы посмотрите на этого засранца! — Чифую хлопает друга по плечу, — И что? Опять собираешься её «спасать»?       — Что-то мне подсказывает, что она ни сколько не изменилась, — Кейске прикусывает щеку с внутренней стороны и отводит уголок губ, издавая причмокивающий звук с нотками задумчивости.       — И надо оно тебе? — друг закатывает глаза, допивая чай. Баджи довольно ухмыльнулся:       — Игра началась, когда она после лекции решила назвать меня по имени, — он щурится в сторону Чифую, пряча хитрость улыбки в стакане воды, — А я в этой партии знаю все ходы наперёд. Если завтра она заявится в аудиторию с опозданием — а я уверен, что она это сделает — то я победил, — Баджи откинулся на спинке кресла и завел руки за голову, гордо закидывая ногу на колено.       — Девушка, извините, можно нам счёт, пожалуйста, — Мацуно с вежливой улыбкой перехватил взгляд официантки и снова принялся сверлить друга голубыми глазами, — Почему нельзя просто на неё забить? Она ведь снова сбежит.       — О-ой, Чи-ифую… — он облокотился на стол, — Нельзя просто так взять и забыть девушку, что оставляет шёлковые трофеи под твоей кроватью, смекаешь? — Кейске игриво поднимает правую бровь и зачесывает рукой длинные пряди.

***

      — Как душно… — Баджи-сэнсэй скалится, ослабляет галстук и открывает окно в аудитории. Начало осени выдалось уж слишком тёплым в этом году, — Сегодня поговорим о том, кто такой Аристотель…       «Рано… Рано…» — Мито стоит за дверью в полной боевой готовности и напряжённо сверлит глазами цифры на телефоне.       — Карл Маркс называл Аристотеля величайшим философом древности, — Баджи прогулочно обхаживает аудиторию, победно подергивает уголком губ на пустующую последнюю парту, и присаживается на преподавательский стол, — С вашего позволения, раз в моей аудитории собрались студенты литературного факультета, я бы хотел поговорить о трактате «Поэтика»…       «Сейчас!» — таймер отсчитал ровно семь минут, и Хирудзуки распахивает дверь. Кейске ликует внутри себя и натягивает на лицо заранее подготовленную маску сурового лектора.       — Не прошло и полгода, мисс Хирудзуки, — шипит Баджи-сэнсэй и подтягивает резинку на волосах.       — Извините за опоздание, — Мито мурлычет матовыми губами подведенными слегка за контуром и цокает каблучками до первой парты. Вальяжно приземляется и закидывает ногу на ногу, сводя ладони на парте в замочек.       — На чем мы остановились? — лектор спрыгивает со стола и хмурится куда-то вглубь аудитории, поправляя очки.       — На том, что в «Поэтике» сказано: любое искусство основано на подражании, — отвечает один из студентов.       — Ах, да… — Баджи одобрительно щёлкает пальцами в сторону ответившего и возвращается к лекции, — В частности поэзия. Поэзия, по Аристотелю, существует по двум причинам. Первая: человеку изначально свойственно подражание. Вторая: подражание доставляет человеку удовольствие, — он делает несколько шагов вперёд и замирает в проходе перед Хирудзуки.       — Аристотель доказывает это, утверждая, что любому человеку свойственно любопытство, — Мито слегка выгибается в спине, и платье на бедрах натягивается, обнажая чёрные кружева на чулках.       — В частности, любытство наблюдения разного рода неприятных вещей, — Баджи-сэнсэй складывает руки за спиной и смиряет девушку ледяным взглядом, от чего она решительно морщится. Война началась. И началась не в её пользу.       — Но, извините, профессор, — Мито наигранно прикладывает указательный палец к губе, касаясь матовой помады, — Разве поэзия рождается не из любви?       — А что Вам Аристотель говорил о любви? — он наклоняется к девушке и шипит ей в лицо.       — Что «любовь — это страсть», — она щурится в его карие глаза, и они снова отливают красным, отражая в радужке помаду студентки.       — А ещё он говорил, что «всякий зверь после наслаждения печален», мисс Хи-ру-дзу-ки, — отчеканил Баджи, выпрямился и двинулся к доске.       Позвоночник сковало льдом. Его холодный снаряд попал точно в цель. Прямиком туда, куда Мито никак не хотела.       — «Любить» — это некое действие, доставляющее наслаждение и благо, — лектор задучиво посмотрел на доску, заправив руки в карманы брюк, и развернулся к аудитории, — Тем не менее, всегда нужно начинать с себя, — он подергивает уголками губ в лёгкой улыбке, замечая, как Мито крепко сжимает ладони на парте.       — Что ж… Вернёмся все же к трактату «Поэтика»… — Баджи-сэнсэй снова запрыгнул на стол и продолжил лекцию.

***

      Он пересчитывает списки студентов и бережно ровняет листы на столе, как вдруг по ним хлопает ладонь недовольной девушки.       Мельком пробежав по приятным очертаниям женской руки, Кейске замечает вокруг аккуратного маникюра покоцанные кутикулы — явный признак того, что у Мито есть неосознанная и дурная привычка непроизвольно ковырять кожу ногтями. «Моя бедная нервная девочка… Я бы забрал весь твой стресс, но ты жить без него не можешь…»       Кейске вытягивает бумаги из-под её руки и невозмутимо складывает в сумку.       — У Вас остались какие-то вопросы по учебному материалу? — он вежливо вскидывает брови и поглядвает на тяжёлый циферблат на запястье.       — У меня осталось до хрена вопросов к тебе! — скалится Хирудзуки. Баджи закатывает глаза:       — Боюсь, ещё одно нарушение субординации с Вашей стороны, и мне придётся подать в деканат докладную, — он ликует внутри себя, но старается сохранить самообладание.       Девушка вскипает на его глазах. Ещё немного и она расцарапает ему лицо.       — Если вопросов по лекционному материалу нет, я вынужден откланяться, — лектор направился к выходу, стягивая резинку с густых волос, — Всего доброго!       Мито крепко зажмурилась и стиснула зубы до скрипа, не веря в свое поражение. «Сволочь! Сволочь! Сволочь! Вот же говнюк!!!»       — Ах, да! — он с ухмылкой глянул обратно в аудиторию, — Советую начать готовиться к экзамену заранее, а не в последнюю ночь!