Мысли и переживания

С детства Форинс был обделен вниманием семьи и близких из-за старшего брата и младшей сестры, которые интересовали остальных больше эльфа. Сначала все внимание уделялось старшему брату, а потом родившейся малышке-сестричке. Но все же желая проявить себя, Форинс решил учиться на мага, о чем ему регулярно твердили окружающие. Но в магии льда, которую выбрал Форинс, он не особо преуспел. Называть эльфа в тот момент магом можно было бы рассчитать как оскорбление всех остальных магов. Он крайне посредственно колдовал, пытался освоить магию льда, но чаще обмораживал себе руки и ранился, так как не мог совладать с заклинаниями. Не помогало ему и отсутствие наставника. Поэтому, он лишь кое-как освоил несколько заклинаний и забросил попытки научиться чему-нибудь еще. Во время событий Burning Crusade Форинс почти случайно узнал про магию Скверны, и, о чудо!, у него оказались неплохие способности к ней. Собирая почти из обрывков знания, он несколько преуспел в демонологии. Долгое время он мог держать в подчинении только небольшого беса, но, со временем смог осилить подчинение суккуба. В немалой степени Форинс стал чернокнижником чтобы выделиться, быть особенным, потому что всю свою жизнь он не был ни сильным бойцом, ни искусным магом. И это действительно сработало - к нему перестали относиться как к пустому месту. Но в основном реакцией на эльфа было опасение и осторожность. Сам Форинс вообще-то сам никогда не был связан с Бездной. Его перевоплощение оказалось лишь очень неудачным стечением обстоятельств. Находясь на Аргусе, эльф столкнулся с несколькими созданиями, что были осквернены Бездной. Недооценив силу перевоплощения, он был серьезно ранен и был в шаге от смерти, но его спасла группа магов. Оказалось, что эти создания сами использовали магию Бездны и отравили тело Форинса ею. Группа эльфов была хорошо знакома с Бездной, поэтому они отвели его к себе, чтобы помочь восстановиться. Но, пока юный эльф проводил время в лагере магов, туда пришел Дурзаан, что хотел переманить эльфов на свою сторону. Как и остальные, Форинс был преобразован в эльфа Бездны. Это нападение истощило и без того слабого эльфа и он еще дольше провел в лагере, восстанавливаясь. За это время эльфы Бездны присягнули на верность Альянсу и Форинс теперь тоже считался ее частью. К счастью, позже, когда Форинс в последний раз вернулся домой чтобы попрощаться, его семья подарила тому камень возвращения в поместье Сансвирлов. Он позволял эльфу возвращаться домой тогда, когда тот бы захотел. Главную подлянку в жизни Форинсу преподнесла его же дурная голова. Во время событий Battle for Azeroth эльф стал все чаще замечать, что его угнетает его собственная магия, его прислужник-суккуб стал ему как друг, а не прислужник, а после использования своей магией он не чувствует ничего, кроме расстройства. Поэтому Форинс, в почти комичной попытке что-нибудь изменить, стал пробовать использовать магию Света. Но ему так ни разу не удалось получить благословение - только болезненные ожоги. Так началась арка искупления эльфа - белоснежные одеяния, невянущие цветы, искренняя улыбка и попытки помочь. Но все это не помогало - Свет продолжать жечь до шрамов от ожогов, демоны выходили из-под контроля, а путешествие в Темные Земли только лишь чаще заставляло его использовать темную магию. Почему же Форинс по итогу, со всем своим рвением к Свету выбрал Ночной Народец, а не Кирий? Вероятнее всего, он был банально очарован и желал помочь справиться с засухой. Но случилось то, чего не ожидал ни он сам, ни его подруга, с которой он некоторое время провел в Темных Землях. Возвращаясь в Орибос, либо помогая Ревендрету, эльф все чаще засматривался на вентиров и их архитектуру. Все чаще он задерживался возле представителей ковенанта и все реже возвращался в Сердце Леса. Его стал раздражать блеск и мерцание в ночи. Поэтому, он решил перейти к Вентирам. Не зная точно, зачем, зная лишь что куда угодно, лишь бы подальше от надоедливых фей, их блеска и визуального шума. К удивлению Форинса, прием к Вентирам прошел вполне себе гладко. Его никто не осуждал, не гнобил или издевался. Он лишь пережил небольшой неловкий диалог с Дрейвеном из-за того, что попытался сделать вид, что не принадлежит ни одному ковенанту, но камнерожденный прекрасно чувствовал чужую аниму. То, что с Форинсом что-то не так, чувствовал, наверное, каждый вентир, мимо которого проходил эльф. Сочащийся излишками анимы, тревожной, мучительной, болезненной. Но спросить об этом излишке для каждого из них явно было верхом неприличия. Поэтому первым, кто предложил свою "помощь" оказался вентир, который поймал эльфа за его попытками порезать осколком зеркала себя, но смог ранить лишь свою душу, выпустив немного анимы. Форинс согласился на это предложение. И не зря. Несколько "встреч" для опустошения от излишков анимы оказались лучше любой психотерапии. Если не испытывать душевных терзаний из-за решений прошлого, оказалось, намного легче ощущать себя в настоящем времени. Форинс наконец осознал, что никто и ничто не мешает ему взять и просто делать то, что он действительно неплохо умеет. На него больше не давит окружение, даже наоборот, его уважают и просят помощи. Поэтому он просто отпустил свои мысли о том, что быть чернокнижником это плохо и стал усердно учиться темной магии. За сравнительно короткий промежуток времени эльф научился контролировать большое количество разных демонов, его заклинания стали сильнее, а сам он решил зачаровать свою броню частично под расовую броню Эльфов Бездны, частично под обычную темную рубашку и штаны.