Мысли и переживания

Было тяжело думать. Говорить. Даже дышать. Тимдерот все еще с большим трудом осознавал себя. Что дикая сторона больше не руководит его волей, не указывает, что делать, не зовет бежать за этим невинным серым зайцем, что проскакал вдалеке. Тим был отвратителен сам себе - серо-голубая шерсть, сгорбившая спина, почти комичные косички, в которые была неумело вплетена веревка - ничто из его вида не было похоже на того юного испуганного мага, что не думая, спасал Гилнеас. Но он уже был на огромном расстоянии от бездумных жестоких волков, уже хорошо. Все вокруг относились к воргену с осторожностью, даже сам Тим. Магия льда лениво концентрировалась вокруг массивных неуклюжих лап, как во времена учебы жгла пальцы холодом и вызывала желание согреть руки. Но надо было продолжать, вспоминать себя в прошлом, возвращать такую желанную до слез человечность. Именно поэтому Тимдерот старался говорить, несмотря на то, как тяжело было это делать волчьей пастью, не смотрел на свое отражение в луже и твердил себе, что он только лишь человек, не зверь. Темно-красные одежды, что Гвен дала ему в день, когда разум вернулся к Тиму были особенными. Сначала ворген не придал им никакого значения - обычное платье и рубашка, дабы мужчина, как и все вокруг, был в одежде. Но когда Тим совсем случайно посмотрел на себя в зеркало, в его голове словно бы сложился еще один фрагмент паззла. Нарочно или случайно - но это было абсолютно то же платье, что было на нем в последние дни, прежде чем его укусил ворген, прежде чем он потерял себя. Белая рубашка, черный жилет и красная лента на шее. Впервые погоня за человечностью вызвала не радость и гордость, а желание плакать. Но увы, ворген не мог плакать. Жутко, до зуда внутри захотелось завыть. Тяжко, протяжно, скуля. Но нельзя, нет. Тим смог лишь отвернуться от своего отражения и тяжело вздохнуть, подавляя свои инстинкты. Надо идти дальше, жить, надеяться, что если он не сможет стать человеком, как прежде, то хотя бы полностью победит так отвратную ему дикую сторону сознания.