Crimson

Тёплое майское солнце ласкает открытые участки тела, пока Тогаме лежит на крыше здания, расслабленный и умиротворенный. Птицы щебечут вдалеке, снизу доносятся обрывки каких-то фраз, смешанные с лёгкими порывами ветра, которые совсем не волнуют и не мешают. Они же там — где-то далеко; в своем крохотном мире; в то время как Дзеу уже вознёсся выше реальности, забывая о всех невзгодах, освобождая мысли от печалей. Спокойствие. Слышная только ему внутренняя тишина. Кайф. Жаль, не продлится долго. Дзёу с радостью полежал бы на любой другой крыше, но доступ открыт только к этой, а искать новую и суетиться со взломом как-то совсем не хочется. Сначала до слуха доносится изможденный скрип пожарной лестницы, которая с каждым спешным шагом вполне ожидаемого гостя звучит всё пронзительнее и громче. Тогаме думает: «Надо бы её подремонтировать, пока кто-нибудь не навернулся и не покалечился!» Но потом. Определенно не сегодня. Шарканье подошвы по бетонным плитам уже в паре шагов. Парень набирает в грудь больше воздуха, выдыхает протяжно и даже шумно, так, будто с этой секунды возможности надышаться уже никогда не будет. — Камэ-чан! Я так и знал, что ты тут! — Томияма приземляется в нескольких сантиметрах от него, сразу свешивая ноги вниз с края крыши, Тогаме его не видит, но прекрасно знаком с этой привычкой. Дзёу мысленно говорит «Прощай» спокойствию и уже вслух отвечает: — Я и не прятался. — Да знаю я, но ты так внезапно ушёл, я думал — случилось чего! Обычно ведь хотя бы сообщаешь, если сваливаешь! Тогаме тянет: — Прости. — и переворачивается набок, подкладывая занывшее предплечье под ухо. — Я же всё равно знал, что там будет, ты говорил раз сто. Томияма соглашается каким-то булькающим звуком, машет ногами в воздухе, попутно наблюдая за своей командой, активничающей внизу. Ещё до того, как начинает говорить — Тогаме готов поклясться, что полторы минуты молчания — это новый рекорд Томиямы — брюнет уже знает, что именно будет сказано. — Всё нормально. Я просто устал. — идёт он на опережение. Каждый день одно и тоже. Как по сценарию. — Ты не такой, когда устаешь! И обычно ты не прячешься ото всех так подолгу! — Я же говорю тебе: я не прятался. Все и так знают, где меня искать, в случае… в любом случае… — тянет Тогаме лениво и приоткрывает глаз. Томияма сидит уже напротив и пялится в упор. — Не идиотничай. — Не идиотничаю. — А чё тогда забился здесь в уголке? Угол на крыше — совсем даже не угол, простора много, куда ни глянь, дышится прекрасно, отлично, особенно когда не докучают. Тогаме даже мимолетом грустит, что сегодня не учебный день, чтобы спрятаться от Томиямы в своей школе, ведь учатся они в разных. — Да я всегда так делал же. — почти стонет брюнет и приподнимается на локтях. Под этим углом солнце начинает нещадно слепить, а очки куда-то, мать их, делись! Пока возится, Томияма интересуется, причем совсем другим тоном, не равнодушным, но каким-то бесцветным: — Скажи уже, что случилось, а? Не как старшему по званию, а как… Слово «другу» застревает где-то на кончике языка, остаётся внутри. Голова почти незаметно опускается ниже, в подобии печали. Тогаме улыбается мягко, самым уголком рта. Они не обсуждали это. Томияма итак извинился тогда на сцене, казалось бы за всё, но не за тот неожиданный удар, когда Дзеу хотел уже закончить. Он отключился, наверное, на пару секунд, и после сразу спустился со сцены, всё ещё ощущая себя немного туманно. Томияма после этого не отваживался снова называться друзьями, хотя брюнету на тот случай было глубоко наплевать… — Ох. Ладно. Это прозвучит по-тупому, но я просто… немного расстроен. Черт, — Тогаме цокает на свои же слова, прячет взгляд подальше. — Это скоро пройдет, всё правда нормально. — Тебе кто-то перестал писать? Человек, с которым ты общался. — А? — Я не слепой, Камэ-чан! Ты не отлипал от телефона почти всё время, постоянно улыбался и что-то печатал, меня даже подрывало отобрать его у тебя и посмотреть! Ну потому что завидно даже! А теперь это пропало. И ты больше не пишешь, — Томияма замолкает, всем телом поворачивается к собеседнику, смотрит пронзительно и даже диковато. — Ты продолжаешь улыбаться, но не так, как своему телефону до этого. Тогаме садится по-турецки, укладывает подбородок на раскрытой ладони: — Мне кое-кто понравился, и мы общались, а потом человек перестал выходить на связь. Томияма принял еще более серьезный вид: — Так тебя игнорят? Я удивлен. Девчонки же толпами за тобой носятся, я сам много раз видел… Кто же она такая? Дзёу устало прикрывает глаза, делает небольшую паузу. Это кажется даже немного смешным. Вся эта ситуация. Он здесь — в расстроенных чувствах. Томияма, навостривший ушки, и Сакура — где-то там. Сакура, который не имеет и понятия, чего вообще от него хочет парень, с коим он виделся дважды в жизни и несколько дней переписывался. Тупо, что пиздец. — Чоджи, это немного сложнее, чем кажется. — Так объясни! — глава Львиной головы прям оживился. — Есть её фотка? — Фотка то тебе зачем? — не выдерживает Тогаме и прыскает. — Будем делать приворот, я не знаю, что-нибудь придумаем! — сильнее распаляется парень. — Надо только увидеть, потом, святой воды и…! — Тише ты — уже смеётся Дзёу. — Святая вода? Мы приворожить хотим или демона изгнать? — Одно другому не мешает! — улыбается Томияма и перестаёт жестикулировать. Тогаме в размышлениях: у него нет даже фотки, он не знает точного адреса, да и если Сакура захотел бы — уже ответил на десятка два-три сообщений, но предпочитает другое. В школу идти тоже не вариант, смущать его — потом завалят вопросами — что за дела у него с членом другой банды, даже и дружеской теперь. Если бы между ними было нечто большее, чем просто переписка, то может быть… Но не в такой ситуации точно. Поэтому это действительно очень глупо. Но просто рассказать — ладно. — Чоджи, это не девушка. Минутное молчание и частое хлопанье карих глаз. — Мне понравился парень. И этот парень меня игнорит, хах. У нас была только переписка, правда, ничего особенного. Поэтому… Чоджи обрывает его на середине: — Так может что-то стряслось? А? Он пропал и не сообщил? Что было последнее, что вы обсуждали? Может, он вообще посеял телефон и связаться не может? А ты сразу — на крыше прятаться! Сходи к нему, не будь болваном! Ни осуждающего взгляда, ни шока, лишь малая доля удивления. И всё. Ну и череда вопросов. Дзёу улыбается — в этом весь Чоджи. Человек, за которым он когда-то пошёл. Решение сделать ещё один крохотный шаг навстречу Сакуре приходит само собой. А там уже будь что будет.

***

Привыкший к неутомимой болтовне Нирэя, Сакура пропускает его реплики мимо ушей, целиком и полностью сосредотачиваясь на Хираги и спарринге с ним. Хираги бьёт ногами, снова и снова напирая, и Харука ловит момент для контратаки. Пригибается ниже к земле, смещая свой центр тяжести вправо и уже делает сильный замах, когда заместитель возникает совсем рядом. И кричит, видимо, совсем не опасаясь попасть под раздачу: — Сакура-кун, ну же, погляди! Ты видел? Видел?! Хираги делает пару шагов назад, опускается на корточки, чтобы взять бутылку воды и попить. Ему действительно давно уже нужна передышка, как, к слову, и всем первогодкам. Поэтому он даже рад, что Нирэи вмешался. В отличие от Сакуры: — Ну что? Что я должен был увидеть? Я тренируюсь, Нирэи! — парень упирается ладонями в колени, восстанавливает дыхание и смотрит туда, куда Нирэи просит, но не видит абсолютно ничего, требующего его непосредственного внимания. Толпа тренирующихся парней в стороне от школы, суета, вопли да и только. Нирэи теряется: — Я… я кажется видел… — Нирэи, ну неко… — Куртку! Там кто-то из Львиной головы прошёл, я уверен! Сакура смотрит снова, но не видит никого… лишнего. Хотя пара первогодок в отдалении о чём-то оживленно болтают, смотря в сторону центрального входа в здание. Суоу оказывается рядом ещё более неожиданнее своего напарника: — Нирэи прав. Хираги больше информации не нужно, поднимает куртку уже на ходу, срываясь в сторону дверей. Роняет твердое: — Я всё узнаю. Пока Сакура хлопает глазами, Суоу осторожно присаживается недалеко на бетонный бортик. Атмосфера вокруг заметно меняется, и ребята друг за другом начинают затихать, если уж и не заканчивая тренировку, то ставя её на паузу. — Кто там конкретно? — отмирает Сакура, будто бы ответ очень и очень важен. От доли усталости и волны возбуждения сердце начинает биться где-то в горле. — Судя по росту, явно не Томияма. — рассуждает Суоу. — Наверное, его заместитель. — Тогаме? — зачем-то уточняет Сакура, как будто у Львиной головы их несколько. И немеет, словно рыба без воды, когда слышит утвердительный ответ. И руки начинают слабо подрагивать, странно так. — Кажется, он прошёл туда с Реном, видимо поэтому все ещё не переполошились. Не думаю, что что-то серьёзное. Можно продолжить тренировку. Сакура-кун, тебе стоит скомандовать… Сакуры уже и след простыл. Суоу улыбается, изгибая бровь: — Хах, я даже и не заметил! Ловко он.

***

— Тогаме-кун! Счастлив тебя видеть! — кричит Умэмия с дальнего конца крыши, как настоящий деревенщина. Рен от этого морщится. — Я так понимаю, ты ко мне?! Проходи! Рен, ты можешь идти! Я сам поболтаю с другом Ветролома! Второгодка прикрывает глаза, перекатывает во рту леденец, чтобы звучно цокнуть. Хотя зря старается: Умэмия все равно не услышит. — Я тебя не знаю. Я лишь о тебе слышал. Так что давай без глупостей. — говорит он и уходит, громко хлопая дверью. — Рад тебя снова видеть, Умэмия-сан. Прошу прощения за вторжение. — Тогаме подступается ближе, любуется, завороженный всем великолепием вокруг. Столько зелени, саженцев, жизни. Сдуреть можно! — Вау, кто это сделал? Тут невероятно! Хадзиме расплывается в гордой улыбке, расправляет плечи, стягивает с рук рабочие перчатки, чтобы обвести рукой свои владения: — Здесь много учеников Ветролома трудится, и я в их числе. Здорово ведь, правда? Тогаме не может подобрать даже пары подходящих слов, неосознанно втягивая в грудь побольше воздуха, потому что здесь он наверняка свежее и чище. Ведь кроме здоровенного дерева тут так много растительности! У Львиной головы чего-то подобного даже близко нет. — Это великолепно, ничего, если я попрошу тебя всё мне показать? Умэмия готов кричать от радости. Поэтому, когда глава Ветролома заканчивает, проходит уже не меньше получаса. Они присаживаются на скамью рядом с краем крыши. Тон Умэмии становится более спокойным: — Ну так чего ты хотел, Тогаме-кун? Сомневаюсь, что ради моей экскурсии! — Вообще-то я снова с небольшой просьбой к тебе, Умэмия-сан. Умэ ободряет новой улыбкой: — Я тебя внимательно слушаю! — Прежде, чем я скажу, не мог бы ты после нашего разговора никому не рассказывать, для чего именно я приходил? Ну, то есть… — Без проблем. С радостью тебе помогу! Это же снова насчет кого-то из Ветролома? — Умэ юлить не любит, уточняет просто на всякий случай, акцентируя внимание на самом важном. Тогаме кивает, параллельно разглядывая ребят внизу. Здесь ему нравится даже больше, чем на крыше старого кинотеатра на барной улице. Хотя разобрать силуэты внизу всё же сложнее — здесь гораздо выше. — Снова насчет Сакуры, да. Умэмия перехватывает взгляд, который Тогаме не то чтобы сильно пытается скрыть, рассуждает вслух, не дожидаясь рассказа собеседника: — Знаешь, Тогаме-кун, двухцветную макушку в толпе парней можно приметить даже отсюда, не сомневаюсь. Но я думаю, если интерес… взаимный, то вряд ли сейчас ты заметишь его там внизу. Если он и не видел, то наверняка уже слышал о твоём появлении, и может быть где-то поблизости. Брюнет немного оживляется, ободрённый на ровном месте: — Ты правда так думаешь? Хадзиме кивает, готовый слушать. Хотя сам был бы не против поболтать о том о сём с приятным собеседником.