Не та

Проснуться этим утром было сложнее, чем когда-либо. Уснула я где-то под четыре утра, сначала помогая с уроками Оле, а потом и разбирая свои. И где-то точно час я лежала на кровати среди тишины и непроглядной темноты, смотря в потолок, думая обо всём на свете. Нервы были измотаны, я думала, что буду кричать от безысходности, когда сестра в очередной раз забыла таблицу умножения на восемь. А ещё Оля, будто на зло, не могла ответить на легчайшие вопросы, вечно откладывала домашнее задание и чуть-ли не плакала. Но у меня время не резиновое - поэтому я включила сторону папы. Стала твёрдой, строгой, сомкнула руки на груди и наблюдала суровым взглядом, как сестра выводит очередной пример. Казалось, что её домашка была даже сложнее моей. Потому что со своей я справилась в два раза быстрее. Почему я не могла оставить Олю делать всё самостоятельно? Мама. Ответ был прост и очевиден. Да и без меня девочка расслабиться и по тихому включит телевизор, совершенно не заботясь о уроках. – Ты оделась!? – крикнула я на весь дом, да так, что казалось, стены затряслись. Но если судить ещё и по тому, что этот дом выдержал несколько поколений... Могло и не показаться. – Да, – ответила мне сестра, выходя из комнаты и спускаясь с лестницы, чуть не навернувшись. Я не смогла сдержать смешка, отвернув голову в сторону кухни, и девочка возмущенно цокнула, вздохнув. Я изрядно вспотела, (пока ждала, видимо, совсем не торопившуюся сестру) будучи полностью одетой. Только один элемент гардероба я всё же пропустила - джемпер. Как только я пришла домой вчера, сразу заперлась в ванной и выстирала его, чтобы у мамы не возникло вопросов и новой причины для нервотрëпки. И теперь предмет одежды высыхал на спинке кровати, лишь бы никто не заметил. – Одевайся скорей, – подначивала я Олю, которая, кажется, ещё не проснулась, или пародировала зомби. Она споткнулась о собственные ботинки, и взяв в руки один из них, стала натягивать на ногу, забыв развязать чёрные шнурки. Я цокнула, хватая чужую шапку с полки и аккуратно надевая на белоснежную макушку, зная, с каким трудом Оле даётся заплетать собственные волосы в колоски. Я опустилась на колени, начиная перестëгивать пуговицы на чужой рубашке - она застегнула их так, что в районе горла торчала одна лишняя пуговичка. – Ты во сколько уснула? – задала вопрос я, оглядывая девочку, что готова начать сопеть прямо в моих руках. – Не помню, – наконец она натянула ботинок, схватив второй и продолжая пытки. – Значит поздно? – я слегка сощурилась, выискивая правду на чужом лице. Оля же, чувствуя себя разоблаченной, явно запаниковала, словно сейчас перед ней была не я, а мама. – Ну... – только и произнесла в ответ. – Слушай, я же не буду ругать. Просто скажи, как есть, – закончив с рубашкой, я взяла свисающий на крючке полосатый шарф. Стала завязывать на чужой шее, специально выдавливая голос мягче. Не хотелось, чтобы сестра боялась рассказать мне секрет и не доверяла мне. Ведь с самого её рождения я была опорой для Оли. – Я не могла уснуть... Думала о классе. Мысленно я стукнула себя по голове. Вчера я совсем не спросила Олю, как прошла её встреча с новым классом. Я только и думала о произошедшем со мной. – А что с классом? – аккуратно спросила я, вставая на ноги и забирая уже пальто с крючка, подавая его обутой девочке. – Ну-у-у, – протянула она, – Да ничего. Все отреагировали так, как-будто меня и нет вовсе. Я молчала. Как же хотелось поменяться с Олей местами... Казалось, так бы все были счастливы. Все смотрят на неё, а на меня не обращают и малейшего внимания. Стыдно было думать о таких желаниях. Ведь внимание ко мне было не очень то и доброжелательным. Мне кажется, что каждый в этой школе хочет издеваться надо мной. И желать такое сестре? Кажется, я и в правду схожу с ума. Будь-то лиса в пальто, или меняющееся выражение лица Вовы на доске объявлений. – Что? – сказала Оля. Я и не заметила, что несколько секунд просто смотрела в чужое лицо, поджав губы и состроив брови домиком. – Пойдём уже! – Оле такие фокусы не нравились, и она прикрикнула, будто в попытке растормошить меня. – Пойдём... *** Снова мост в лесу. Теперь и виднеются затхлые дома. Невольно я снова вспомнила о той странной незнакомке в маске лисы и внезапное её перевоплощение в собаку. Олю, похоже, тоже посетила данная мысль: – В этот раз принцессы нет, – с грустью произнесла она, оглядываясь по сторонам. Я не ответила, а только прибавила шаг, ведя за собой сестру. Очень не хотелось опоздать на встречу с Полиной, а до сих пор сонная Оля чуть ли не клевала носом и еле передвигала ногами. Да и разгуливать здесь особого желания не было. Именно эта улица доставляла мне беспокойство. Громадные фонарные столбы будто охраняли территорию. Ветер что-то шептал, дома изредка пошатывались, из-за отсутствия в них света казалось, что здания заброшены. Следующая локация уже была на горизонте. У двухэтажного здания в виде школы было не так много людей. Мы подошли к школьным воротам, и я дёрнула сестру с помощью руки. Оля недовольно оглянулась на меня, желая что-то сказать, но и это я пресекла: – Мне нужно кое-кого подождать, – она вздохнула, поменявшись в лице. – Парня? А вот этот вопрос меня очень смутил. Видимо, просмотр индийских сериалов вместе с мамой на Олю не очень влияют. – Какой парень! – вскрикнула я, вскинув брови, – Подруга. Сестра промычала, игриво поглядывая на меня. Как будто вовсе не верит, и сейчас поймала на лжи. Мы принялись ждать, изредка шмыгая носом и топая ногами. Хотя, в основном, это делала Оля. До чего ж нетерпеливая... Я не знала сколько времени, да и проверить, к слову, не могла. За одну минуту я насчитала около семи человек, зашедших в школу. Самое банальное, что я могла придумать. – Привет! – я обернулась. Полина привлекла внимание, положив на моё плечо руку в вязанной тёмно-фиолетовой варежке. Почему-то сегодня было неловко даже отвечать, не то что обниматься. Я быстро оглядела чужой, как и вчера, аккуратный и приятный внешний вид, и выдала из себя подобие улыбки. Лицо будто онемело. – Привет, – сказала я, на что Полина вдруг удивилась. Я прозвучала сипло. Голос словно не принадлежал мне. – Ты долго ждала меня? – забеспокоилась она, – Голос дрожит... – Да нет, мы ждали минуты две, – делая акцент на «мы», ответила я. Во время своей речи, я потянула руку, заставляя Олю(которая уже успела спрятаться за мою спину)показаться. Морозова удивилась вдвоё, но вдруг снова контрастно, по сравнению с морозом, тепло улыбнулась. – Ой, привет! – она чуть сгорбилась, пытаясь быть ближе к Оле и подпирая руками согнутые коленки. Она же, засмущавшись внезапному вниманию, ответила: – Здравствуй, – и стала снова бегать глазами то по Полине, то по мне, – А как тебя зовут? – Полина, – скрипачка поправила шапку с помпоном, чуть накрывая свои застывшие в инее пряди, – А тебя? – Оля. – Значит, Ольга Петрова? – заважничала Полина, пока в её тоне слышалось озорство, будто она вдруг переместилась во времени и стала ровесницей моей сестры. – Приятно познакомиться! Девушка протянула ей руку. Оля, будто зачарованная, тоже потянулась обмякшей ладонью. Последовало лёгкое и недолгое рукопожатие. – А ты не рассказывала про сестру! – захихикала Полина, вернув внимание на меня, – Вы очень похожи. Я отзывчиво хохотнула. И прежде чем заговорить, прокашлялась: – На рассказы у нас есть ещё семь уроков, не забывай! – в этот момент хотелось подмигнуть, но из-за моих неумелых подмигиваний, подруга подумала бы, что меня оковал нервный тик. – Пойдём в школу, иначе одубеем. Как раз подул колючий ветер, будто в виде предупреждения. Обе спутницы согласились со мной без слов. Лишь сестра шмыгнула, а Полина поëжилась, шагая справа от нас. Короткий путь к крыльцу дался нелегко. Ветер и вправду предупреждал - сейчас он усилился, и казалось, если бы не наши сплетённые с Олей руки, она бы улетела из-за очередного порыва воздуха и своего небольшого веса. – Полина! Сначала я подумала, что мне просто показалось. Но вот крик повторился, только стал громче в несколько раз. Краем глаза я заметила резко поменявшийся взгляд Морозовой. Сердитый, мрачный. Она явно узнала того, кто кричал. Девушка резко остановилась, вынуждая стоять и нас с Олей. Мы повернулись назад, ожидая что угодно. Сквозь темноту я разглядела два силуэта, бежавших к нам на встречу. В какой-то момент мне показалось, что они врежутся в нас из-за бешеной скорости, так что я пошатнулась. За метр до нас резко затормозил один из них - как оказалось, это парень. Он был похож на типичного хулигана: такие стаями ошивались в городе, так что и неудивительно, что они обитают и здесь. Высокий рост(кажется, на пол головы выше меня), широкие плечи, сгорбленная осанка. Руки были всунуты в карманы широких штанов, чувствовался резкий и неприятный, но уже приевшийся мне запах сигарет. Как только свет фонаря наконец полноценно осветил чужой вид, я принялась более тщательно его рассматривать. Чёрная шапка, которая, кажется, находится на голове только для галочки. Она не прикрывала покрасневшие от холода уши, давая лицезреть выбритые виски и чёлку. Широкие брови, хищные карие глаза, обветренные в мелких трещинах губы, большой синющий синяк на левой скуле придавал лицу всё больше грубости. Казалось, если буду смотреть на парня долго, то порежусь из-за сурового взгляда, который, к счастью, был направлен не на меня. Одежда была, так скажем, по стандарту: синие спортивки и кожаная куртка. Даже не трогая, я чувствую, на сколько она тонкая. Я поежилась, представляя, как же хулиган выживает в этом прикиде. Секунды спустя подбежал и второй силуэт, в сопровождении с шелестом куртки. Я услышала громкое чужое сбившиеся дыхание, и чувствовала морозный пар, так как человек остановился напротив меня. Он был ниже своего спутника, но заметно выше меня. Второй парень был одет в куртку «The North Face», чуть рваные в районе колен(не знаю, специально или нет) синие джинсы. И, как я помню, ботинки под названием «унты». Узкий разрез карих, почти чёрных глаз, широкие тёмные брови, нос с горбинкой и едва припухлые щëки. Всё больше хулиган напоминал мне бурята. Но была и ещё одна, так скажем, сильно выделяющаяся черта - из-за приоткрытого рта я увидела отсутствие двух верхних передних зубов. Это меня, "слегка" удивило. При виде хулиганов, Оля стиснула мою руку так сильно, на сколько могла, что у меня аж костяшки свело. И что хотят два, как я поняла, старшеклассника? Будут деньги выпрашивать? Или, как вчера Бабурин - уговаривать «гульнуть», и при отказе банально насолить? – Что? – отрезала Полина, спрашивая всё за нас. Присутствие этих двух, видимо, ей не шибко нравилось. Первый хулиган в адидасе замешкался, пытаясь выдавить из себя хоть что-то, кроме протяжного, бессмысленного «э-э-э». Второй парень устало оглядел того, и толкая локтем в бок, молча подначивал. Я искренне не понимала ничего, и даже расслабилась, будучи в ожидании. Морозова сомкнула руки на груди. –М-может...– я растерянно таращилась то на неё, то на говорящего, ведь увидеть двух разговаривающих людей из абсолютно "разных миров" было непривычно, – Доведу тебя сегодня до дома? Его голос звучал зажато и не совсем соответствовал внешности. Будто Полина могла представлять угрозу, что хулиган аж дрожал голосом. Ненароком я заметила его пунцовые щёки. «Был ли инициатором холод?» – Посетил меня глупый вопрос. – Я уже говорила, – сказала одноклассница, – Я не пойду с тобой, Пятифан. Тем более, сегодня я с подругой. Я встретилась взглядами с беззубым. Он ухмыльнулся мне, но не так, как Семён Бабурин. Так по доброму, словно мы были давними друзьями и спустя долгое время я приехала повидаться. Лицо хулигана сделалось таким... Дружелюбным, гостеприимным? Либо мне снова кажется и я просто хочу, чтобы так было. Я ответно улыбнулась. Уголки губ стали неконтролируемы. Парень же поднял брови, и оскалился шире, совсем не стесняясь отсутствия двух зубов. И только сейчас я поняла, насколько глупа была данная картина. Мы просто стоим и лыбимся друг другу? Неловко я отвела голову и снова встретилась глазами, только с... Пятифаном? Эта кличка или фамилия была такой знакомой. Я стала ворошить прошедшие дни в памяти, в попытке вспомнить хоть что-то похожее. «– Пятифанов, договоришься у меня! Пасть закрыл, вместе с окном! – крикнул Тихонов, и я не удержалась от тихого смешка. Напарник старшего лейтенанта шумно выдохнул, дëрнув седыми усами. Скорее всего, выходки этих парней были ежедневными.» Мысленно я засмеялась. Тогда голос этого же Пятифанова из УАЗика звучал таким другим. А сейчас, стоя перед Морозовой, он был испуганным и смущённым. Несложно было догадаться, что этому парню нравится Полина. – Пойдёмте, Тонь. Отвлекла она меня от размышлений и гляделок с Пятифановым. За это время я уже успела полностью высмотреть его недлинные чёрные ресницы и карие, без просвета радужки. Голос Морозовой стал в разы нежнее, когда она обратилась ко мне с Олей, и мы сдвинулись с места. За спиной я слышала тщетные попытки позвать девушку снова: – Может, всё-таки подумаешь!? *** – Кто это был? – спросила я. Мы отвели Олю в её кабинет, а сами сейчас поднимались к расписанию, сначала рассматривая фотографию Вовы, а потом считая количество уроков. Ничего из этого не изменилось. Полина вздохнула, прежде чем ответить. – Ромка Пятифанов. Бегает за мной ещё с начальной школы. Приклеился, как банный лист, и не хочет понимать, что не нравится мне, – нахмурившись, произнесла она, – Кажется, по нему и так заметно. Я усмехнулась, но совсем по-доброму. Как не крути, он выглядел смешно, пытаясь сказать хоть какое-то слово, и совсем не представлял угрозы. – А-а...Второй? – Второй - это Бяша. «Кто?» Подруга тут же ответила на мой не озвученный вопрос. – Игорь Будаев. Бяша - это просто... Погоняло, – мы переглянулись, глаза её были усталыми. В голове пронеслись слова Тихонова при нашей первой встрече. «–О, боги! Надеюсь, не в класс Будаева и Пятифанова.–» – Я слышала о них, – девушка совсем не смутилась моим словам. Она открыла дверь кабинета, сразу впустив в полупустой коридор небольшой гам из класса. – Не удивительно, – Полина стала говорить чуть тише, потому что знает - в классе кучу лишних ушей, – Они тут, можно сказать, популярные. Садясь за парту, мы доставали принадлежности. – Почему? – Пятифан - главарь банды. А Бяша - его самый близкий друг, – Морозова хмыкнула, – Всё просто. – Пятифан, по моему, не очень походит на главаря банды... – Это ты его ещё не видела, – по девушке видно и слышно, как ей неприятна данная тема, – Такое вытворяет. Услышишь сплетни Кати по поводу Ромки, и возникнут сомнения - точно ли это ложь. Несколько минут мы просто неловко молчали, ведь я даже не знала, как нужно ответить. В миг стало стыдно: и зачем я вообще завела разговор на эту тему? – Могу спросить? – Полина легко кивнула, – Почему он тебе настолько неприятен? – Раздражает. Из-за поступков в особенности. Сначала по поведению зэка напоминает, за школой со своими дружками, а потом мне в лицо как не бывало смотрит. Ещё и по щенячьи глазки строит, когда в очередной раз зовёт до дома проводить. Будто совсем совести нет. Я понимающе кивнула, пытаясь представить такой образ в голове. Ведь пока что я увидела только его «щенячьи глазки». *** На длинной перемене после третьего урока, я всё же решилась не идти в столовую вместе с Полиной. Осадок из-за вчерашней ситуации всё не давал покоя. Как я помню, класс Оли ходил есть ещё на прошлой перемене, поэтому я направилась к кабинету сестры, чтобы проверить, как она. Уже в рекреации я увидела, как Оля стоит прижавшись к стене и большими глазками сверлит стоящих неподалёку детей, что играют в догонялки и оговаривают правила. – Оля! – позвала я девочку, на что она будто засияла, с надеждой быстро находя меня среди толпы низких детей. – Тоня! – подбежала ко мне Оля, вскидывая руки в разные стороны и прижимаясь ко мне, будто мы не виделись не три урока, а целую вечность. Надо же, такой сестры я не видела ещё с самого приезда в посёлок. Казалось, так крепко она не прижимала меня к себе ещё никогда. – Чего скучаешь? – неловко задала я вопрос, понимая, что на нас устремлено множество заинтересованных взглядов. – Перемены такие длинные! А когда я одна, вообще вечность идут! – жалобно протянула она. – Это потому что ты не занята ничем, – с улыбкой выдохнула я, кладя руки на чужие плечи. Оля же чуть ли не скомкала мою рубашку в районе талии. – А сколько уроков осталось? – внезапно спросила сестра, отрываясь и наконец давая полноценно дышать. Откуда у неё столько силы? У меня будто органы в одну кучу смешались - а это просто Оля минуту обнимала. – У тебя... – я задумалась, через пару секунд находя ответ, – урока два ещё. – А у тебя? – нахмурилась она, понимая, что ей придётся долго ждать у будки грубого охранника, а то есть, в вестибюле. А делать там особо нечего - только сидеть на неудобном стуле и пялить в потолок, в надежде увидеть там хоть что-то. – У меня четыре, – отрезала я, даже не побаиваясь реакции Оли. – Ладно. – И помни: никуда не уходи, и даже если скучно стало, всё равно оставайся в школе. – Да-да-да-а! Давай иди уже, – сестра развернула меня, и будто управляя куклой, подталкивала в сторону лестницы на второй этаж. Быстро же она переменилась. К слову, я уже привыкла к таким перепадам настроения и повинуясь чужим словам, ушла. Времени прошло достаточно, чтобы половина учеников вернулась и гуляла по школе без особой причины. Я шла к подоконнику, желая подождать Полину именно там. Но одно чувство всё не давало покоя. Чувство, что кто-то снова на меня смотрит. Вдруг, я почувствовала влажные руки, что в один миг упёрлись в мои лопатки. Но дотронулись они настолько резко и оттого быстро, что я потеряла равновесие, полетев прямо в стоящую рядом компанию воркующих одноклассниц. Все девушки разошлись, и я упала, не удержавшись, на главную звезду - Катю Смирнову, а точнее, на её грудь. – Ай! – крикнула она звонким голосом. Полина, прошу, вернись быстрее. Я не вытерплю под таким напором взглядов. Ведь теперь - мне не кажется - на меня смотрели абсолютно все. Я отпрянула от одноклассницы, и пока не поздно, принялась спасать положение(хотя похоже, что спасать уже нечего). – Прости! – сказала я, сгорая от стыда и сглатывая, – Ты в порядке? – Я... Сплетница стояла напротив меня, такая же покрасневшая. Она глубоко дышала через рот, пытаясь найти в себе слова и таращилась на меня. Катя вдруг сложила руки на груди, и я сразу поняла, что мне... – Извращенка! – эхом прошёлся по помещению крик Смирновой, что я аж подпрыгнула от неожиданности, – Я сейчас всё маме расскажу! Я вскинула брови. Слова её были таким бредом, что я еле сдержала себя, чтобы не вскинуть руками и не выкрикнуть «Что ты несёшь?». – Тебя из школы выгонят, – вдруг поменялся её голос, было слышно, как Катя вернула свою уверенность и теперь открыто насмехалась надо мной, – Будешь сдерживать свои повадки! – Да это не я! – наконец я прервала монолог одноклассницы, отчаянно воскликнув, – Меня толкнули! – Толкнули? – послышалось чужое вмешательство, – Чë, правда? Насмешку в противном голосе я сразу узнала. Бабурин вновь напомнил о себе. Теперь дрожь окончательно полностью накрыла моё тело - хулиган встал рядом с Смирновой, и они оба сверлили меня глазами. Такими уверенными, с гнильцой во взгляде. Семён и Катя были будто одним целым - живым огромным монстром. Даже встали в одну и ту же позу - Бабурин тоже скрестил руки. – Ты и толкнул! – моя смелость расплескалась, и теперь, я была будто загнанной в углу. Голос мой был схож с предсмертным писком мыши, которую убивает толстый кот, надавливая лапой. Семëн притворно удивился. Могу признать, что актёр из него не очень. Вот только когда он подошёл ближе, все мои мысли и признания самой себе мигом улетучились. Дотронувшись до моего плеча, Бабурин впечатал меня в стену, с рядом заветным подоконником, до которого я так и не смогла дойти. – Вот так, да? – я почувствовала боль от удара спиной о холодный бетон, но сдержала стон. Семён был очень близко, я чувствовала его дыхание и вонь изо рта. – И че ты сделаешь? А? – усмехнулся он. Я знала, что все смотрят на это зрелище, а так же знала, что никто не поможет. Что я попросту одна, и даже если попробую сбежать из "плена", не смогу. Силу этого парня я уже прочувствовала на себе. Я слышала крики. «Че творишь!?», «Хватит!» и «Хорош уже!». Но так же и были не очень приятные... «О-о-о!», «Давай её, Сëма!», и смех. Громоздкий, гогочущий, отталкивающий. Неожиданно, кто-то ответил за меня. И не дружелюбно. – Въебу. Я перевела взгляд - за плечо Бабурина. Там стоял уже знакомый мне Пятифанов. – Ты ниче не попутал, Сëма? – и сейчас я увидела ту самую его сторону, о которой говорила Полина перед первым уроком. Взгляд Ромы был тяжёлым, и выглядел он старше своих лет, будто повидавший всё. А с голоса я больше не пускала никаких усмешек. Тон был грубым, уверенным и холодным. У меня побежали мурашки - от локтя и по всей спине. Я вздëрнула плечами. Признаться честно, я бы хоть с той девушкой в маске лисы время провела, лишь бы лишнюю минуту не находится здесь. Ненароком я заметила испуганного Семёна, прежде чем он отвернулся. Боится. Я вижу, как хулиган рядом со мной стал подрагивать и дышать чаще. Мы с Бабуриным буквально поменялись местами, и меня такой расклад ой, как устраивал. – Ромк, она сама всё! – стал оправдываться хулиган, встречаясь со скептическим взглядом своего... Главаря? – Конечно, на! – подал резвый голос, кажется, Бяша, стоящий плечом к плечу к Роме, – Тёлке совсем делать нехер, чтобы к тебе лезть, на? Небольшое чувство безопасности наконец посетило моё нутро. И неважно, что меня назвали не самым приятным «тёлка». К стене меня больше никто не прижимал, я могла вздохнуть полной грудью и пропустить небольшую часть от чужого разговора. Ведь где-то минуту я просто ничего не слышала. Заложило уши. – Да она вообще лесбиянка! – злобно зыркнул на меня Бабурин, своим откликом возвращая меня реальность. – Катьке на сиськи прыгнула! – из-за этих слов где-то рядом возмущённо взвизгнула Смирнова. Такая клевета и меня поразила. – Он меня на неё толкнул, – вырвалось у меня, и я встретилась глазами с бурятом. Потому что, признаться честно, на Ромку смотреть было страшно. Ведь в этот момент он был схож с непереставаемой грозой ночью, с грозным крокодилом, с уставшей мамой и вообще, схож со всем негативным и опасным. Кажется, если дотронешься до хулигана, он убьëт разрядом тока. – Да в любом случае, ты девку пресанул, вкуриваешь? – проигнорировал Пятифанов мои слова, и я наконец почувствовала, что больше не участвую в этих разборках. И что можно, наконец, уйти, и никто не помешает. Теперь я была второстепенным персонажем в этой ситуации. Немного помешкав, я сорвалась с места, стараясь не привлекать внимания(что у меня, конечно же, не получилось)и пробираясь сквозь толпу. Именно сейчас я и увидела испуганную и запыхавшуюся Морозову, что стояла в конце коридора.