Эхинацея

      Микаса не дышала и не двигалась, кусая губы от волнения. Она дома у Леви! Об ноги трется кот, довольно мурча, рядом готовит ужин мужчина, категорично отказавшийся от ее помощи. Девушке ничего не осталось, как прилипнуть к стулу, кажется, навсегда, и с интересом осмотреться вокруг. Холодные светло-серые стены, одинокий кактус на окне, стеклянный стол и два стула.       — Можешь пока сходить в душ, — предложил Леви, — голубое полотенце твоё. На машинке одежда.       — Я остаюсь на ночь?       — А разве нет?       Микаса вздрогнула, но послушно поплелась в душ. Ее потряхивало, мысли хаотично крутились в голове. Не помогала даже прохладная вода. Она проведет с Леви ночь, оденется в его вещи… Нет, приставать он точно не будет, только если она сама не попросит, не попросит ведь? Лицо и шея загорелись, стоило представить мужчину без одежды, девушка не сомневалась, что он хорошо сложен и… Микаса направила на лицо струи воды, в попытке остудить неприличные мысли.       На стиральной машинке лежала футболка, та самая облитая соком, и простые домашние шорты. Девушка улыбнулась, вспоминая, как сильно раньше боялась Леви, считая его чуть ли не демоном в человечьем обличье. А сейчас он нравился ей все больше и больше.       Когда Микаса вышла из душа, ужин был готов.       — Я не знала, что ты умеешь готовить.       — Думала, я питаюсь сухим пайком?       — Возможно.       Конечно, Леви умел готовить, иногда она думала, что он умеет абсолютно все. Один чай чего стоил. Паста, к слову, была восхитительной.       — Нравится?       Микаса довольно кивнула, не заметив, как Леви улыбнулся уголком губ.       После ужина мужчина пошел в душ, позволив Микасе помыть посуду. Пока девушка намывала тарелки, в голове буйствовала фантазия, будто она жена Леви, будто так могут проходить их вечера. Из размышлений вырвал звук входящего сообщения. Вытерев руки полотенцем, Аккерман взяла мобильник и мысленно застонала.       «Тебя похитили?».       Она совсем забыла предупредить Энни… обо всём. Стало немного совестно, что пришлось скрыть от подруги тот факт, что у нее появился парень, но ведь Леви просил быть осторожной.       «Все в порядке, я у знакомой останусь».       «Леви привет».       Микаса чуть не выронила телефон из рук. Их не могли увидеть вместе, это точно. Да и Энни не стала бы собирать слухи.       «Пока твой мозг не взорвался, скажу сразу. Я вижу больше, чем ты думаешь. Твоё счастливое лицо каждый вечер выдает тебя с головой».       «Тогда да. Меня похитили».       Микаса отложила телефон, делая в голове пометку — быть более скрытной. Иногда эмоции брали верх, и все ее чувства можно было прочитать, даже если ты не умеешь читать. Особенно ярко это проявлялось рядом с Леви, рядом с ним вообще все казалось ярким и живым, а может это она оживала и распускалась возле него, как первые весенние цветы.       Леви разложил диван и предложил посмотреть телевизор, Микаса согласилась и робко юркнула к нему под одеяло, замешкалась, но все же положила голову на его грудь и крепко обняла, затаив дыхание.       — Задохнешься, — усмехнулся он, поглаживая девушку по талии.       Микаса была с ним согласна, но не могла перебороть смущение, пока он не успокоил ее своими плавными скольжениями пальцев. Наконец, сердце вернулось в свой привычный ритм, а легкие уже не грозились лопнуть от перенапряжения.       Хорошо.       Девушка прикрыла глаза, вдыхая тонкий запах шампуня и аромат мужского тела. Это был собственный запах Леви: немного резкий, с мягкими, едва уловимыми сладкими нотами. Так Микаса и заснула, согретая жаркими объятиями.       Леви же долго смотрел в потолок, играя с ее волосами: то пропуская их сквозь пальцы, то убирая шелковистые прядки за ухо. Он так давно не спал с кем-то, что уже и забыл, каково это. Рука готова была вот-вот отказать, на животе мирно покоилась согнутая в колене нога. Мужчина не удержался и провел по ней вверх-вниз, затем коснулся губами макушки Микасы, ощущая полное душевное спокойствие.       Тепло.       Ему было очень тепло.

***

      Энни было скучно, она почти уговорила себя написать Хитч и сходить с ней куда-нибудь развеяться, как в руках завибрировал мобильник.       «Привет, не хочешь сходить сегодня в кино?».       Девушка резко села в постели, не ожидавшая получить сообщение от Армина от слова совсем. Они едва виделись на этой недели, молча смотрели друг на друга, иногда кивая в знак приветствия. Горечь от последнего разговора еще слишком отчетливо ощущалась на губах, а признание кружило голову, как карусель.       Первое желание простое, обоснованное. Проигнорировать и все же написать Хитч. Их ничего не связывает, кроме рабочих отношений. Она его тренирует, он ее кормит. Точка.       Но вечер пятницы протекал слишком скучно, а пульс бился слишком часто.       Энни написала Микасе, чтобы узнать, вернется ли та сегодня, что было весьма маловероятно.       «Тогда да. Меня похитили».       Леонхарт цокнула языком и все же ответила Армину, что согласна увидеться. Она быстро переоделась в теплый нежно-голубой свитер и свободные джинсы, завязала волосы в пучок и поспешила к назначенному времени.       Сердце отбивало чечетку от предвкушения встречи, Энни понимала, что соскучилась по пареньку-хипстеру, и как бы ей не хотелось отказаться от чувств, что бушевали в ней, дороги назад уже не было.       Армин встретил ее у входа в кинотеатр. Закат приятно золотил его волосы и добавлял глазам морской синевы. Девушка подумала, что он очень красивый, и закусила щеку изнутри. Ей ведь никогда не нравились такие парни, в какой момент система дала сбой?       — На что пойдем?       — Какие фильмы тебе нравятся? — спросил Армин, останавливаясь возле афиши.       — Ужасы, — будничным тоном ответила Энни и ткнула пальцем в название недавно вышедшего фильма.       — Почему-то я так и подумал, — пробормотал Арлерт, но спорить не стал. Ему не особо нравились ужасы, но они нравились Энни, поэтому он купил билеты, большое ведро попкорна и две газировки.       — У нас свидание?       — Я… думаю, да. Да, свидание.       Они оба покраснели, ведь одно дело подумать о свидании, другое признать это в слух. Энни попыталась вспомнить, когда последний раз ее приглашали на свидание, и не смогла, кажется, это было в прошлой жизни. Она посмотрела на довольного Армина и поймала себя на желании взять его за руку, ведь так обычно и делают, верно? Но его руки были заняты ведром попкорна, а ее газировкой.       Фильм оказался интересным, особенно та часть, где Армин закрыл лицо руками, и попросил сказать, когда особо страшный момент закончится. Энни не удержалась и пару раз напугала его, резко дернув за плечо.       — Ты можешь прекратить это?       — Нет. Ты слишком милый, — сказала Энни и мысленно прикусила язык. Слова слетели сами собой — необдуманно, но честно.       После того, как фильм закончился, Армин предложил дойти до общежития пешком, благо оно находилось недалеко. На улице уже стемнело, и прохладный воздух приятно холодил кожу и мысли. Начало октября выдалось довольно теплым, что позволяло насладиться прогулкой без страха сильно замерзнуть.       — Так ты придешь на концерт? — с надеждой в голосе спросил Армин.       — Посмотрим, — также уклончиво ответила Энни, как и в первый раз.       Она все еще не могла понять, что же между ними происходит. Дружба? Передружба? Нет, передружба у нее уже была, хватит. А ведь признание прозвучало только с одной стороны, если бы Армин не сказал, что ему нужно время, то уже давно бы узнал, что тоже небезразличен ей.       — Как ты себя чувствуешь? В плане… тебе ведь разбили сердце и все такое…       Эй, Леонхарт, ты ступаешь не на ту тропинку! Сейчас этот парнишка скажет, что ещё ближайшее столетие планирует убиваться по своей бывшей!       — Всё в порядке, — Арлерт улыбнулся, — думаю, я иду на поправку.       — Значит лечение проходит успешно, — невзначай произнесла девушка, убирая руки за спину и пряча лицо за челкой. И что она только несет? Почему за столько лет так и не научилась четко выражать свои мысли? Нужно всего лишь спросить, какое будущее их ждет впереди.       — Да, — согласился Армин и взял ее за руку, — можно?       Энни рассеянно кивнула, зависнув на их переплетенных пальцах. Невинный жест, выбивший из легких весь кислород.       Это было начало их переплетенных судеб.