Perfectly imperfect

Ливень за окном продолжается уже больше часа уж точно. Тёплые капли майского дождя разбиваются о подоконник, тишину в комнате нарушают только редкие раскаты грома и шелест листков тетрадей, молния сверкает на потемневшем небе яркой искрой. Всё так, как и было в детстве… Сверкает молния: один, два, три, четыре, пять, оглушительный гром вновь прерывает тишину, но отчего-то на душе становится так спокойно. Дождь всё так же продолжает шуметь, а Минхо сидит за столом, дописывая конспект. На столе стоит ноутбук с тихо идущим аниме, рядом кружка с дымящимся ароматным чаем, вокруг кучи книг и тетрадей. Ли замотан в тёплый плед: несмотря на то, что уже май, он всё так же отчего-то продолжает мёрзнуть. Минхо после ночной смены в магазине безумно хочет спать, но конспект по истории коммуникации нужно сдать уже во вторник, а из-за того, что Ли настоятельно игнорировал лекции по этому предмету, конспект приходится писать самому с нуля. — Ну и зачем ты туда полез? — ударяя ладонью по лбу, спрашивает Минхо у персонажа. После чего дёргается от очередного громыхания. Гроза — его любимое природное явление, но фанатом громких звуков Ли никогда не был. В общежитии сегодня вовсе не подозрительно тихо: почти все ушли на какую-то вечеринку по случаю сдачи первых зачётов. Даже Чан пропал ещё с самого утра, Минхо после бессонной ночи не услышал, как тот собрался и ушёл. После очередной серии аниме, часы ноутбука показывают полночь, поэтому Минхо, решая, что он хоть сегодня заслуживает по-человечески выспаться, встаёт из-за шатающегося общажного стола. Ли расправляет узенькую кровать, которая жалобно скрипит, когда он поправляет съехавшую простынь, думая о том, что уже через пятнадцать минут можно спокойно спать под шум дождя за окном под мягким пледом. Минхо с повязкой на голове в виде ушек кота, тихо напевая какую-то весёлую мелодию, заходит в свою комнату, держа в руках зубную щётку и пенку для умывания. Он сегодня доволен собой: конспект написал, упражнения на ноги сделал и даже заставил себя съесть салат, поэтому можно со спокойным сердцем и не очень чистой совестью из-за салата лечь спать. Идиллию дождливого вечера и хорошего настроения прерывает настойчивый телефонный звонок. Минхо, закатывая глаза, идёт к столу, дабы проверить, какое существо решило умереть самой страшной смертью. — Слушаю? — отвечает Ли на неизвестный номер в такой поздний час. — Извините, это Ли Минхо? — слышится незнакомый голос. — Да, это я, — становится ещё более непонятно, кому он, чёрт возьми, мог понадобиться ночью. — Это Со Чанбин, мы работаем вместе с Чаном. Тут такое дело… Он не немного перебрал с алкоголем, не мог бы ты его забрать? Вы вроде живёте вместе, — голос звучит как-то очень виновато. Минхо тяжело вздыхает, со вселенской грустью смотря на уже расстеленную кровать, которая так и манит своим мягким, тёплым, уютным видом. — Он же обычно не пьёт… Ладно, скинь мне адрес, скоро приеду, — ворчит Минхо, скидывая трубку. Чан для него уже как семья, бросить его вот так в тяжёлом положении — будет совсем не красиво. А если учитывать, что Бан в принципе из личных убеждений никогда не пьёт, значит, случилось что-то или хорошее, или очень плохое. Минхо скидывает с себя тёплую пижаму и плетётся к шкафу, чтобы надеть что-то более-менее подходящее для такой погоды. Попутно снимая чёрный зонт с крючка возле двери, Минхо выходит в длинный пустой коридор. На вахте пришлось соврать, что у него серьёзное происшествие на работе, чтобы Ли вообще выпустили после двенадцати. Все вахтёрши прекрасно знают, что Минхо работает в круглосуточном магазине, поэтому без проблем впускают и выпускают его в общежитие до или после положенного времени. Такси подъезжает, как только Минхо выходит на крыльцо общаги, поэтому, быстро сбегая по узким ступенькам, он залетает в чёрную машину, немного промочив волосы. — В клуб «Опиум», пожалуйста, — не очень-то уверенно говорит Ли, поворачивая голову к окну, по которому ручейками стекают дорожки дождя. Ни разу в жизни за свои двадцать лет Минхо не был в ночном клубе, всё потому что не очень любит скопления людей, а особенно если это скопление в хлам пьяных людей. Сам он пьёт алкоголь очень редко, предпочитая оставаться в светлом сознании. Мутная голова, туманные мысли, рассредоточенность — это не то, что Минхо хочет получить под предлогом расслабиться. Расслабиться — это полежать в кровати под пледом, смотря сериал или аниме. Его всегда возмущало то, что у нас нормализирован только образ жизни экстравертов. Если ты каждый день ходишь гулять, дома почти не сидишь, постоянно с кем-то общаешься, то это нормально, это правильно. Но интроверты у нас ненормальные социофобы и в лесу жить им нужно, ибо как можно целый день пробыть дома? Как можно предпочесть клубу вечер с книгой? Пора выносить этот вопрос в массы, потому что экстраверты слишком много о себе думают! Минхо смотрит в окно, в котором картинка мира из-за капель дождя искажается, видны только размытые цветные пятна, которые являются фарами и вывесками магазинов. Он абсолютно не знает, где сейчас находится… Ночь, гроза и топографический кретинизм не дают и права запомнить хотя бы примерный маршрут или местность. — Приехали, — тихо сообщает водитель. — Спасибо, до свидания, — кивает Минхо, сообщая, что оплатил такси картой. Выйдя из машины, Ли сразу же раскрывает чёрный зонт, по которому гремят крупные, очень частые капли дождя. С краёв зонта почти сразу начинают стекать ручейки холодной воды, а на улице заметно похолодало, из-за чего Минхо вздрагивает. Возле невзрачного здания с неоновой вывеской очень много молодёжи, большая часть из которых курит. Ли никогда не любил запах сигарет, да и в целом курящих людей, однако теперь вид улетающих клубов белого дыма наталкивает на мысли о Хёнджине, а в голове сразу же всплывает яркий запах черники. Возле входа Минхо сразу же останавливает охранник в чёрном костюме с очень серьёзным лицом. — Здравствуйте, предоставьте, пожалуйста, любой документ, подтверждающий ваш возраст, — стараясь перекричать музыку, просит охранник. — Здравствуйте, студенческий подойдёт? Больше ничего нет, — Ли выуживает из кармана помятую книжку, на которой почти стёрлись буквы, но дата рождения там указана, поэтому вопросов быть не должно. — Хорошо, спасибо, проходите, пожалуйста, — пытается улыбнуться он и отходит в сторону. Минхо прекрасно его понимает, потому что сам торчит до утра в магазине, вместо сна в кровати. Но здесь работка похуже его спокойного магазинчика будет. — Ну и где они, — бурчит Минхо, пробираясь сквозь людей. Толпа тел, прижимающаяся друг к другу, в совершенно не трезвом виде в очень душном помещении… Это место явно не рассчитано на такое количество людей, а сегодня даже не выходной день. Ли проталкивается сквозь людей в надежде найти уголок, где их будет поменьше, чтобы позвонить Чанбину или хотя бы самому Чану. Он уже в голове представляет, как будет убивать Бана завтра утром, и что он попросит в качестве извинений за прерванный ритуал приготовления ко сну и сам сон в том числе. — Привет, красавчик, — Минхо резко вздрагивает от упавшей ему на плечо женской руки с длинными красными ногтями и огромным количеством массивных колец на тонких пальцах. — Не завожу знакомств, — нервно отвечает он, стараясь отойти подальше от непрошенных прикосновений. — Брось, я хороший собеседник, — мурлычет женщина; судя по внешнему виду, ей лет тридцать, не меньше. — Я люблю таких сладких молоденьких мальчиков. Минхо вздрагивает от руки настырной дамочки в недопустимой близости от его ширинки джинсов, отскакивая в сторону. — Знаете, а я люблю мальчиков постарше, — мило улыбается Ли, считывая смену эмоций на лице женщины. — Сразу бы и сказал, — недовольно фыркает она, наконец убирая руку. — А я уже думал тебя спасать, — смеется Хёнджин, который вынужден был стать свидетелем домогательства к Минхо. — От одинокой женщины я и сам отбиться могу, уж поверь, — закатывает глаза Минхо. — Знаю, знаю. Только что лицезрел всё в лучшем качестве, — подходя ближе, чтобы было слышно за музыкой, говорит Хван. — Мне порой кажется, что ты меня преследуешь, — нервно улыбается Ли. — Всякий раз, когда я оказываюсь в странном положении, я встречаю тебя. — Ух ты, а я думал, что это ты меня преследуешь. Ну, как минимум в «Опиум» я пришёл точно уж раньше тебя, — пожимает плечами он. Хёнджин выглядит как-то по-другому. Нет привычного официального стиля, нет идеальной причёски, костюма. Передние пряди волос находятся в растрёпанном состоянии, а задняя часть собрана в низкий хвостик, на нём самая обычная чёрная толстовка и такие же простые чёрные джинсы. Как-то даже не сразу верится, что это тот самый Хван Хёнджин, что обычно выносит мозг Минхо. — Я пришёл спасать друга, — вдруг вспоминая про Чана, говорит Минхо, оглядываясь по сторонам. — Но не могу его найти. — Ага, а ты случайно не тот самый сосед-домосед Криса? — вдруг осеняет Хёнджина. — Вероятно, я, — обречённо отвечает Ли. — Тогда пойдём. Хёнджин, цепляя Минхо за предплечье, тащит его в сторону дверей с большими «WC». Ли уже успел подумать, что очень странный Хёнджин всё же окажется маньяком и сейчас изнасилует его в туалете, пока никто его не услышит из-за громкой музыки. Однако, чем дальше в туалет парни заходят, тем громче Минхо слышит булькающие звуки и отборный мат со стороны одной из многочисленных кабинок. — Вот зачем так бухать, идиотина? — шипит достаточно низкий голос. — Чанбин, я его привёл, — торжественно объявляет Хван. — Кого? Скажи, что психолога, кажется, он мне понадобится. — Лучше! Соседа Чана нашёл, — смеётся Хёнджин, затаскивая Минхо в одну из кабинок, дверь которой была нараспашку открытой. — Прекрасно! Бледный Чан сидит на коленях перед унитазом, трагически обнимаясь с ним, а Чанбин со скептическим выражением лица следит за тем, чтобы ему не стало совсем плохо. Минхо никогда за три года жизни с Баном не видел его в таком состоянии, он вообще ни разу не видел старшего пьяным, даже пиво никогда не пил. — Не сказал, что случилось? — спрашивает Минхо, глядя на Чанбина. — Нет, просто сказал, что хочет выпить, вот его с непривычки и унесло с трёх рюмок текилы, — как-то виновато отвечает Со, по-родительски поглаживая широкую спину Чана. — Он выглядит убитым, видимо, произошло что-то более чем серьёзное. — Ни разу его таким не видел, обычно само счастье, — бормочет Хван сзади. — Я заберу его в общагу, только перед этим заедем в магазин за конфетами, — обречённо кивает своим мыслям Минхо, присаживаясь на корточки перед Чаном. — Вовремя ты, конечно, поесть решил! — смеётся Чанбин, помогая поднять старшего. — Мне нужно провести в общагу пьяного человека после двенадцати, как ты думаешь, зачем мне нужны конфеты? — раздражённо спрашивает Минхо, подхватывая Криса под руку.

***

— Так ты один не пил? — подозрительно спрашивает Минхо, садясь в машину к Хёнджину. — Да, потому что сегодня именно я за водителя, — обречённо отвечает Хван, приглаживая промокшие из-за дождя волосы. Минхо тоже промок, пока пытался затолкнуть брыкающегося Чана в машину. Он уселся на переднее сиденье, стряхивая с себя холодные капли. — Так ты живёшь с Баном? — констатирует факт Хёнджин, всё ещё поражённый, что такие даже не стечения обстоятельств, а стечения людей, вообще бывают. — Ага, три года, — на удивление без сарказма отвечает Ли. — Мы с Чаном и Чанбином дружим ещё со школьных времён. Как тесен мир, — старчески вздыхает Хван, заводя машину. Дождь всё так же продолжает лить, но теперь это отчего-то кажется даже романтичным. В машине играет тихая музыка, Хёнджин сосредоточенно смотрит на дорогу, тихо подпевая очередной знакомой мелодии. Разговоры сходят на нет, потому что в такой атмосфере лучше думается. Машина скользит по трассе, с плеском разрезая колёсами огромные лужи, по крыше часто стучат капли майского дождя, и где-то вдали сверкает яркая полоса молнии. Раз, два, три, четыре… Следует оглушающий раскат грома. — В четырёх километрах, — в один голос говорят Минхо и Хёнджин, удивлённо оглядываясь друг на друга. Теперь в машине слышится ещё и тихий смех, который мгновенно прекращается после булькающих звуков Чана. Его в очередной раз тошнит, хорошо, что в пакетик, заботливо врученный Чанбином. Минхо думает о том, что вот сейчас и умереть не жалко: он уже увидел всё самое красивое в мире, а именно Хёнджина за рулём. Его идеальный профиль сосредоточенно вглядывается в гладь дороги сквозь мутное из-за проливного дождя лобовое стекло. Правая рука лежит на коробке передач, а левая, та самая с большим количеством колец, крепко держит руль. Он покусывает губу, когда светофор моргает красным, и тихо напевает мелодии, которые пусть с перебоем, но играют по радио. Такой Хёнджин больше не кажется заносчивым и самовлюблённым, он такой приземлённый и настоящий, что хочется протянуть руку и проверить подлинность данного произведения искусства. Лувр, вероятно, недостоин такого шедевра, если он до сих пор сидит рядом с Минхо, качая головой под одну из старых песен Шакиры. — Как так получилось, что за три года мы с тобой ни разу не пересеклись? — вдруг спрашивает Хёнджин, поворачивая голову к Ли. — Мы с Чаном постоянно тусуемся вместе, но тебя ни разу с ним не было. Минхо задумывается, поворачивая голову к окну. Бан не раз звал Минхо с собой на вечеринки, чтобы он не сидел один в общаге в горах учебников. Но он всегда отказывался, потому что чего-то боялся, какой-то внутренний барьер не пускал. — Я не очень люблю скопления людей. Шумные тусовки и пьянки — вот прям вообще не моё, — пожимая плечами, говорит Ли. — Ты по собственной воле в трезвом уме и здравой памяти лишал меня такого интересного собеседника целых три года? — возмущённо тянет Хёнджин, по-детски надувая и без того пухлые губы. — Я всё ещё помню про красный кляп — не отмажешься! — возмущённо тянет Минхо, демонстрируя свою злопамятность. — Какой кляп? — хмурится Хван, вспоминая, где он мог проколоться. — А, прости, но я тогда пошутил. За кляпами — это не ко мне, я люблю слышать. И как ему удаётся шутить, сохраняя такое спокойное, невозмутимое выражение лица? Или Хёнджин не шутит вовсе… В это время Чан на заднем сиденье начинает подавать новые признаки жизни в виде стонов и кряхтения, видимо, пытается встать. — Хёнджин? И Минхо… А как так? — пьяно бормочет Бан, пытаясь понять, не галлюцинация ли это. — Вот видишь, Минхо, ты его сломал, — смеётся Хван, поворачиваясь к Чану. — Не думал, ребята, что увижу вас когда-нибудь вместе. Ядерная смесь замедленного действия какая-то… В туалет хочу, — уже громче говорит Чан, пытаясь сфокусировать зрение. — Мы почти приехали, хён, потерпи чуть-чуть, — поворачиваясь к старшему, шипит Ли. Хёнджин заметно ускоряет машину, видимо думая, что Чанбин не переживёт, если с его родной машиной хоть что-то случится. Колёса с плесками едут по лужам, пачкая разводами низ чёрной машины. Ещё пара поворотов, и машина наконец-то остановилась. Бан, чувствуя это, вылетает из авто в прямом смысле слова — на колени. — Так, нужно взять и конфеты, и хёна, — ворчит Минхо, пытаясь понять, как это всё организовать. — Я возьму Чана, а с тебя конфеты, — Хёнджин подхватывает Криса за предплечье, поднимая с мокрого асфальта. — Эту груду мышц ещё дотащить бы… Минхо скоро открывает зонтик, чтобы спрятать Хвана с ценной ношей от проливного дождя, отчего сам несильно, но неприятно промокает. В помещении тепло и очень тихо, что большая редкость для студенческой общаги. Минхо часто возвращается утром с работы и уже привык к такой обволакивающей тишине поздней ночью и совсем ранним утром. — Здравствуйте, я перед уходом говорил вам, что приду позже, а за соседа вот, — Минхо протягивает конфеты вахтёрше, — это к чаю. Кстати, не могу не сказать про вашу новую причёску, вам очень к лицу. — Иди уже отсюда, подхалим! — ворчит женщина, опуская взгляд в экран телефона, на котором идёт какой-то турецкий сериал. — И льстец, и лжец, — смеётся Хёнджин, протаскивая Чана через широкие двери, тот что-то бурчит себе под нос и, кажется, уже вообще спит. — Сейчас налево, — командует Минхо, радуясь, что они живут всего лишь на втором этаже. Хёнджин материт всё, на чём свет стоит, пока не без помощи Минхо поднимает старшего на нужный этаж. Теперь медленно, но двигаясь по длинному коридору, он благодарит всех богов за то, что не пришлось тащить на какой-нибудь пятый этаж. — А у вас уютненько, — наконец-то попадая в комнату, говорит Хёнджин, оглядываясь по сторонам. Комната небольшая, в неё едва ли влезла вся необходимая мебель, но жаловаться не приходится. Возле окна стоит широкий письменный стол с небольшим ноутбуком в центре, заваленный тетрадями и книгами. Рядом тумбочка и узенькая кровать Минхо, по ней видно, чья она, невооружённым взглядом: куча подушек и мягких игрушек неаккуратно сгружены на кровать, потому что перед отъездом Ли приготовился спать. Хёнджин удивлённо смотрит на постельное бельё с мордашками разных пород котов, делая в голове пометку, что это определённо обитель Минхо. Над кроватью висит полка для тетрадей и книг, на которой расположились ещё пара семейных фотографий и маленький горшок с кактусом. На стороне Минхо висят огоньки в виде шариков, а напротив развешены плакаты с рок-группами. Контрастненько. Кровать Чана, как и всё его пространство, идеально убрана, застелена чёрным покрывалом без всяких игрушек и подушек сверху, только одинокий чёрный ноутбук с усилителем на металлической крышке, на тумбочке лежит одинокая книга и стоит баночка с какими-то таблетками. Хёнджин думает, что комната, несмотря на то, что в ней живут два парня в придачу с очень плотным графиком, выглядит очень убрано и аккуратно, что не может не радовать глаз. Комната в общаге, оказывается, при желании может выглядеть даже уютно. — Жить можно, — ворчит Минхо, воспринимая слова Хвана, как сарказм. — Я полностью серьёзно, здесь очень круто, — усаживая Криса на кровать, повторяет Хёнджин. — Ну, тогда можешь жить вон на том коврике, но с условием, что будешь гавкать, когда будут приходить чужие, — смеётся Ли, снимая мокрую куртку. — А говорил, что я извращенец, — бурчит Хёнджин в ответ. — В чём он здесь спит? Подай одежду, надо переодеть бедного хёна. — Кхм, — Минхо загадочно отводит взгляд. — Просто раздень его полностью — вот и будет тебе его летняя пижама. Хёнджин молчит пару секунд, очень искренне надеясь, что Минхо скажет, что он пошутил, и принесёт пижаму. Чуда не происходит. — Подожди, он что, при тебе ходит голым?! — резко поворачивается Хван. — Ну да… Я уже привык. Да и в принципе ничего страшного, что у него такое есть, чего нет у меня? — улыбается Ли, вытягивая из-под подушки свою пижаму. — Я здесь справлюсь, ты можешь ехать домой, уже поздно. — Хорошо, напиши потом, — улыбается Хёнджин, отпуская Чана, который сразу же падает на бок, чудом не ударяясь о стену. — Эм… Ну, хорошо, — тянет Минхо. Ли останавливает старшего уже в дверях: — Хёнджин? — Да? — сразу же оборачивается он. — Так что насчёт пробежки? — Спишемся потом. Спокойной ночи, Минхо, — мило улыбается Хёнджин, наконец закрывая за собой дверь. А Минхо падает лицом в подушку, что-то очень неразборчиво пища. Он лежит так несколько минут, пока наконец не вспоминает про Чана, который так и спит во влажной одежде на застеленной кровати. Кажется, завтра их ждёт очень долгий разговор.