Perfectly imperfect

— Ты серьёзно?! Преследуешь меня? — удивлённо спрашивает Хёнджин, садясь за стол. — Не думай о себе слишком много, Хан не сказал, кто его друг, — язвительно отвечает Минхо. — О нет, не называй эту белку моим другом. Эта шумная заноза скоро доведёт меня до клиники, — бурчит Хван, отпивая воду из стакана. — Надеюсь, это случится уже скоро, нужно доплатить Сон-и, — мило улыбается Минхо, хлопая длинными ресничками. — А кто тогда будет следить за кошкой? — спрашивает Хван, явно зная, куда надавить, чтобы приуменьшить пыл Ли. — Ладно, только ради ребёнка. Как она? Ей достался ужасный папочка, — хнычет Минхо от досады. — Я хороший папочка! Мусорка в порядке, ест элитный корм и спит в моей постели, хотя у неё есть своя уютная коробка, — ворчит Хван, вспоминая жутко неудобную ночь из-за постоянного страха задавить кошку. — О господи! Нет, только не говори мне, что Мусорка — это её имя! — Минхо пораженно смотрит на Хенджина, не веря своим ушам. Как можно было этого милого ребёнка так обозвать? Хёнджин прячет лицо в ладонях, не понимая, как можно было так облажаться. Он до последнего не хотел говорить Ли, как именно назвал его драгоценного ребёнка. — Здравствуйте, приветствуем вас в нашем заведении, вот ваше меню. Меня зовут Кан Ёнро, я ваша официантка на сегодня, — милая девушка низко кланяется, протягивая Хёнджину два меню. — Спасибо, — учтиво улыбается Хван, сразу протягивая одно Минхо. Сердце Минхо с появлением официантки стало биться в сто раз сильнее. Мысли одна за другой стали мельтешить перед глазами, но все горели одним посылом: «Как избежать еды?» — Я не голоден, — неловко улыбается Ли, откладывая меню на стол. — Если ты переживаешь за деньги, то не стоит. Я, как старший, оплачу, плюс ко всему это я стал инициатором встречи в таком дорогом заведении. Здесь подают восхитительные гребешки, тебе обязательно нужно попробовать, — Хёнджин серьёзно смотрит на Ли ещё мгновение, пока он опять не берёт в руки меню. — Я действительно не голоден, меня накормили, — вежливо улыбается Ли, разглядывая страницы с вином. — Ты же живёшь в общаге, — поднимает глаза Хван. — Чани-хён был очень убедителен. — Чани-хён… — зачем-то бормочет Хёнджин, возвращая свой взор на блестящие страницы. Хван поднимает руку, смотря на официантку и мило улыбаясь. Та сразу же подскакивает и направляется шустрым шагом к их столику. — Вы определились? — Да, две порции морских гребешков в соусе и красное вино на ваш вкус, — протягивая девушке меню, говорит Хёнджин и не обращает внимания на возмущённый вздох Минхо. — Хорошо, ожидайте, — вновь кланяется Кан Ёнро. — Я не просил, — сквозь зубы цедит Ли. — Брось, тебе нужно это попробовать, когда ещё будет ближайшая возможность? Две большие тарелки с гребешками и бокалы с дорогим красным вином заняли едва ли не всю поверхность чёрного лакового стола. Минхо враждебно посматривает на свою тарелку, собираясь с мыслями. Хёнджин поднимает бокал, немного отпивает, внимательно смотря на Ли, словно сканирует каждое его действие и взгляд. — Пробуй, — улыбается Хван, лишь подозревая о борьбе внутри Минхо. Минхо подхватывает один гребешок палочками, медленно поднося ко рту, и закрывает глаза. Вкус на языке достаточно яркий, чеснок и сливки прекрасно сочетаются, сам привкус гребешка не удаётся ощутить в полной мере. Он медленно жуёт, борясь с желанием выплюнуть всё на салфетку не потому, что невкусно, на самом деле ровно наоборот. Вкусно настолько, что абсолютно пустой желудок издаёт громкое урчание, которое Хёнджин очень вряд ли не услышал. — Ну как? — Вкусно, — отвечает Минхо, смаргивая непрошенные слёзы, и наконец-то проглатывает пищу. Его руки заметно подрагивают, когда Ли не очень уверенно сжимает палочки в руках, потерянным взглядом смотря в тарелку. Под пристальным взглядом Хёнджина, Минхо подхватывает ещё один кусочек аппетитно пахнущей еды и, немного медля, отправляет в рот. — Минхо? Если тебе не нравится, то не пихай насильно, давай закажешь что-нибудь менее экзотическое? — Хван и вправду выглядит несколько разочарованно и даже виновато, он не может дать объяснения поведению Минхо, и от этого чувствует себя отчасти виновато. — Нет… Нет, всё в порядке, мне очень нравится еда. Я просто так давно не ел… — проглотить комок в горле даётся сложнее, чем можно представить, но Минхо, собирая волю в кулак, наконец, произносит, — давно не ел вкусной еды. Забыл, каково это. Ли очень старательно изображает улыбку, собственные лживые слова не дают покоя встревоженному сердцу, комок в горле всё ещё стоит, не давая возможности даже нормально вдохнуть. Привкус во рту поворачивает сознание, а так и не проглоченная еда всё так же лежит за щекой, потому что Минхо не имеет силы воли, чтобы даже проглотить её. — Извини, я сейчас вернусь, — бормочет Ли, резко вставая из-за стола. Хёнджин, растерянно смотря в след расстроенному Минхо, кажется, начинает понимать, в чём дело. Он начал подозревать о расстройстве Ли ещё во время второй встречи, но каждый раз его догадки становились всё более и более очевидными. Наверное, привести Минхо в ресторан было совсем нехорошим поступком, но Хван очень хотел проверить свои доводы. Минхо понравился Хёнджину сразу, а с каждым своим дерзким словом начинает нравиться всё сильнее. Хван примерно понимает, по какой причине расстройство пищевого поведения настигло Минхо, но эта самая причина изначально и привлекла внимание Хёнджина. Пышные, наверное очень мягкие бёдра, которые можно будет сжимать в руках, на которых можно будет лежать; таким любоваться надо, а не пытаться избавиться. С каждой встречей желание Хвана ударить Минхо по голове возрастает с геометрической прогрессией, потому что он не понимает всей сути, не хочет понимать своей красоты. А теперь, когда догадки Хёнджина наконец-то подтвердились, он не отвяжется, пусть и не надеется на это. Улыбаясь своим мыслям, Хёнджин поднимает руку, подзывая официанта. В просторном туалете, к счастью, никого нет. Поэтому Минхо, залетая во внутрь, сразу же выплёвывает всё содержимое в унитаз. Плакать хочется очень сильно, слёзы уже застилают глаза, но нельзя: придётся объясняться перед Хёнджином, чего не очень хочется. Собственные слова начинают доводить его до такого состояния, не значит ли это, что теперь он окончательно истощён? Не значит ли это, что жизнь потихоньку начинает в нём угасать? С каждым днём бороться со своей болезнью становится всё сложнее, потому что побеждает тот, кто побеждает себя. А Минхо, вероятно, слишком для такого слаб. Он стоит напротив зеркала в огромном туалете под яркими лампами со всех сторон и не может разобрать мысли в голове. Плюнув на всё, Ли думает о том, что сейчас нужно сконцентрироваться на своей работе, потому что он не на свидание пришёл, а на интервью. Какой с него, в конце концов, журналист, если он банально не может присутствовать на встрече? Глубоко вдыхая ещё пару раз, Минхо выходит из туалета, направляясь к столику, за которым уже никого не было, а Хёнджин вальяжно стоит недалеко от него, держа в руках чёрный пиджак от костюма. — Я подумал, что нам стоит сменить обстановку, погода сегодня весьма поэтичная, — Хван поворачивает голову к широкому окну, скептично глядя на затянутое чёрными тучами небо. — Я люблю мрачную погоду, а ты? — пожимая плечами, отвечает Минхо. — А я… Мне больше нравится солнце, — усмехаясь, бормочет Хёнджин и устремляет свой шаг к дверям. — Тогда, может, не стоит идти на улицу? — Но тебе же нравится мрачная погода? Вот это, считай, тебе мотивация к более плодотворной работе, — улыбается Хван, наконец-то выходя наружу. Гроза в начале мая — явление естественное, поэтому удивляться не стоит. Дождя ещё нет, но грозой начинает пахнуть уже. На улице очень душно, воздух нагретый и немного тяжёлый — такой, какой и бывает перед облегчающим жару ливнем. — Кажется, будет гроза, — нервно говорит Ли, поднимая голову к заволоченному небу. — Тем только лучше. Предлагаю пойти вон к тем аллеям, начнём обсуждать проблемы мои насущные, — говорит Хёнджин, уверенно поворачивая в противоположную сторону. — Ты кажешься каким-то другим, — тихо бормочет Минхо, медленно направляясь следом. — Другим по сравнению с каким промежутком времени? — Не знаю… С первой встречей, допустим, — пожимает плечами Ли. — Когда-нибудь расскажу увлекательную историю, когда-нибудь попозже, — загадочно говорит Хван, прикрывая глаза. Минхо не понимает Хёнджина, не понимает от слова совсем. Он в каждый раз абсолютно разный, как будто у него несколько братьев близнецов и они приходят по очереди. Хван абсолютно разный и Ли, совершенно не разбирающийся в психологии людей, от этого пугается, не зная, чего ожидать от него во всякий раз. Привыкший к открытому и доброму Чану, общающийся с активным и предсказуемым Джисоном Минхо сейчас очень пугается, когда видит новый образ Хёнджина. — У тебя биполярка? — выпаливает Минхо, сразу же смущаясь. — Ага, а ещё я садист, и у меня есть красная комната, — сверкая глазами, ухмыляется Хёнджин. — Ты же несерьёзно, да? — Каждый вечер подвешиваю милых мальчиков на цепях вниз головой, как только прихожу с театра, — на полном серьёзе говорит Хван, от чего по спине Минхо бегут мурашки, — и именно поэтому я тебе сейчас это рассказываю. Ли расслабляется после последней фразы, но он и вправду бы не удивился, если бы узнал о таких наклонностях Хёнджина. — Милых мальчиков говоришь… Ты гей? — Нет, зубная фея. А ты всегда такой прямолинейный? Не думаешь, что это не этично спрашивать у практически незнакомого человека? — язвит Хван. — А что здесь такого? Ты буквально минуту назад сказал, что у тебя есть красная комната! — Да, я гей, тебя интересует что-то ещё? Может, предпочтения в сексе? Тогда слушай… С красным кляпом во рту, — Ли закрывает рот Хёнджина рукой, прежде чем успевает об этом подумать, а мягкие губы удивительно приятно ощущаются на тонкой коже ладони. Спустя мгновение он уже убирает руку, пытаясь скрыть очень сильное смущение. — Не нужно. Я понял, извини. Нам следует говорить не об этом, — бормочет Минхо, опуская голову. — Надеюсь, ты и про кляп пошутил, — тихо добавляет Ли, но достаточно громко для того, чтобы Хёнджин его услышал. — Давай. Переходим к тому, для чего мы здесь собрались, — голос Хвана прерывает громкий раскат грома. — Чёрт, ну так даже романтичнее, — смеётся он, поднимая глаза к небу. Первые капли дождя падают с неба не внезапно — с самого начала было понятно, что дождю быть. Мелкие, не очень холодные капельки редкого дождя медленно, но верно стали перетекать в ливень. Хёнджин, хватая зависшего Минхо за локоть, затаскивает его под навес какого-то кафе. — Планы меняются, я не думал, что дождь начнётся настолько скоро. Проведём интервью в машине, я бросил её относительно недалеко. Можем поехать ко мне, я живу достаточно близко, — вздыхая, говорит Хван, его передние пряди прилипли ко лбу, волосы в хвосте на затылке тоже кажутся мокрыми. — Может… лучше выберем другой день? Я не думаю, что это удобно, — бормочет Ли. — В любом случае это из-за тебя мы попали под дождь, поэтому подвезёшь меня домой. — Да, дерзости тебе не занимать. Хорошо, по дороге начнём наше интервью, вернее первую его часть, — загадочно улыбается Хван, выбегая под дождь, всё так же держа Минхо за локоть. — Какая ещё часть? — голос Ли эхом проносится по уже пустынной улице, пока они бегом направляются к машине.

***

Раскаты грома раздаются достаточно громко для того, чтобы сердце каждый раз панически сжималось; где-то вдали виднеются полосы молний. Ливень прямой стеной так и продолжает идти, прибивая к земле траву, срывает лепестки с цветов на деревьях. Но этот дождь становится спасением от знойной жары, от душного и тяжёлого воздуха, что так неохотно поступал в лёгкие. Теперь и дышать стало легче. Капли дождя барабанят по машине тихим треском, но внутри тепло и пахнет чем-то сладким, вероятно, это те самые сигареты, что так сильно любит Хёнджин. — И о какой такой второй части интервью ты говорил? — скептически смотрит Минхо на садящегося в машину мокрого Хвана. — А ты, я так вижу, время терять не любишь, — ворчит Хёнджин, зачёсывая влажные волосы назад. — Ты же не думал, что я тебе вот так абсолютно бесплатно выложу всю подноготную актёров? — он наконец-то заводит машину, но всё так же не смотрит на Минхо. — Я так и знал, что всё не так просто, как кажется! — Ли расстроено поворачивается к окну. — Значит, сегодня ты мне ничего не расскажешь, да? Я зря потерял время. — Успокойся, истеричка. Я же сказал, что всё расскажу, но только в двух частях. Сегодня мы поговорим поверхностно, а на более сложные темы, а они есть, мы поговорим потом, когда я более-менее буду себя комфортно чувствовать под твоим недовольным взглядом, — спокойно говорит Хёнджин, всё так же сосредоточенно смотря вперёд, но уже из-за того, что он выехал на дорогу. — Хорошо, тогда… начнём? — Минхо достаёт из шоппера красный блокнот и ручку, готовясь записывать себе особенно важную информацию. Хван бросает мимолётный взгляд в ответ на шевеления со стороны Минхо и вновь устремляет взгляд на лобовое стекло; дождь откровенно мешает, дворники не успевают убирать воду со стекла, жалобно скрипя. Хёнджин, не выдерживая нагнетающей обстановки, включает музыку, делая её максимально тихо, чтобы не мешать Минхо. Каким бы стервой он ни был, помочь парню Хван обещал, а обещания нужно выполнять. — Итак, начнём с моего первого вопроса, который будет совсем не оригинальным и банальным, но он нужен: как ты пришёл к театру? С чего всё началось? — помечая себе что-то в блокнотике, спрашивает Минхо. Хёнджин на мгновение, кажется, задумался. Он отводит взгляд от дороги куда-то немного в сторону, однако уже через пару секунд снова приобретает спокойный и привычно невозмутимый вид. — Да уж, вопрос и вправду банальный, — насмешливо говорит Хван, однако поглубже вдыхает для своего рассказа. — Я с самого детского детства, когда ещё под стол мог ходить, любил всякие постановки и сценки. Знаешь, как в садике, Золушка и всё такое. Потом я пошёл в школу и там уже записался в театральный кружок, пожалуй, с этого момента я и понял, что это моя жизнь. Хёнджин бросает на мгновение взгляд в сторону Минхо и вновь отворачивается, явно чего-то недоговаривая. Но он обещал, что не выложит всё сразу. Будет раскрывать карты понемногу, видимо, в этом и состоит его нехитрый, но коварный план. — Актёр — не самая стабильная и не самая высокооплачиваемая работа, как твои родители отнеслись к выбору профессии? — помечая галочкой вопрос, спрашивает Ли и внимательно вглядывается в лицо Хёнджина. — И этот вопрос я тоже ожидал, — усмехается он, но как-то совсем не весело, крепче сжимает руль и глубоко вдыхает, словно поворошили то, что не должны были, по крайней мере не сейчас, не так скоро. — Мои родители… Я с ними разорвал все связи, как только поступил в театральный. Мой отец военный, и он всегда мечтал, что его единственный сын тоже свяжет жизнь с госслужбой, однако… Это был не мой путь, и он, узнав, куда я хочу поступать, собирался втайне сдать в армию. Вот я и сбежал, уже пять лет не имею никакой связи с ними. Хёнджин горько усмехается, сжимая крепче челюсть. Говорить об этом, должно быть, довольно больно, и Минхо очень жаль, что он, хоть и по незнанию, но затронул эту тему. — Извини, эта тема, наверное, не лучшая, — тихо бормочет Минхо, сжимая в руках блокнот. — Да, не совсем, — смеется Хван. — Но всё в порядке, давай, идём дальше. — Эм… Какая пьеса была твоей первой? Скажем, на большой сцене, — заинтересованно спрашивает Ли, обращая взгляд в окно, за которым всё ещё продолжается сильный дождь. — Наверное, это неудивительно, но «Сказание о Чхун Хян» в роли Ли Монрёна, большая часть корейских актёров начинала с этого, — смеётся Хван, и кажется, мысли об этом и вправду его греют, а сам он счастлив от этих воспоминаний. — И каково это было? В первый раз? — В первый раз страшно всё. Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот дикий страх, когда себя забываешь от переживаний, повторяешь одну и ту же строку тысячу раз и думаешь только о том, что делать, если всё-таки забудешь, — с улыбкой рассказывает Хёнджин. — Самое сложное — это то, что никто из родных не пришёл меня поддержать. Все выглядывали из-за кулис в поисках родных глаз в качестве поддержки. А я хоть и знал, что никто не придёт, всё равно искал глазами и всё равно расстроился, когда понял, что никто так и не пришёл, — он впервые за рассказ поворачивает голову к Минхо, встречая в его глазах сопереживание и обиду. — Это ужасно… — всё, что может сказать Ли, от рассказа актёра ему самому хочется расплакаться ребёнком. А каково было ему? Стоящему впервые на большой сцене, когда не на кого обратить взгляд, чтобы заверили, что всё идёт хорошо. — Какая твоя любимая постановка и роль? — Минхо всё-таки меняет тему, чтобы отвлечь Хвана от плохих воспоминаний, но тот, кажется, так и останется в них. Спустя столько лет прошлое поворошили… — Вот этот вопрос интересный, молодец. Есть постановка, о которой я задумался ещё на зарубежной литературе в университете, «Евгений Онегин», история о трагичной любви. Я смог в ней сыграть достаточно недавно и… Это лучшее, что было в моей жизни, — задумчиво улыбаясь, говорит Хван, и его глаза действительно загораются всякий раз, когда речь заходит о его игре на сцене. — Русская классика? Неожиданно, — Минхо немного наслышан, и только это помогает не чувствовать себя необразованным невеждой. — Да, потрясающее произведение, — кивает Хёнджин. — Ты так и не сказал, куда мне тебя везти… — А, точно, поверни налево, а там я объясню, — опомнившись, говорит Минхо, прикрывая блокнот. Машина тормозит возле многоэтажного студенческого общежития спустя десять минут. Минхо спешно вылазит, ступая одной ногой в лужу, отчего тканевые конверсы быстро промокают, неприятно хлюпая. — Спасибо, что подвёз, и спасибо за интервью. Напиши мне, когда мы можем организовать вторую часть, хорошо? — заглядывая в машину, спрашивает Ли. — Конечно, спасибо тебе за компанию, — улыбается Хёнджин. Чёрная машина отъезжает от здания по грязным лужам, разбрызгивая воду. А Минхо бежит к общежитию, пока ещё не успел до конца промокнуть, прижимая к себе тканевый шоппер, в котором лежит бесценный красный блокнот.

***

— Чем ты тут занималось, существо? — кричит Хёнджин, заходя в квартиру. Маленький чёрный комочек неуверенной шатающейся походкой выползает из спальни Хвана. Кошка бежит, расправляя маленький хвостик и встречая своего никудышного хозяина. — Опять весь день спала, бездельница? Посмотри на себя, скоро будешь маленькой и толстой! — ворчит Хёнджин, подхватывая животное на руки, и неодобрительно цокает. — Пузо своё видела? Мусорка возмущённо мяукает и не врёт, Хёнджин не кормил её с утра, ребёнок успел проголодаться. — Тебе зебру положи — ты съешь и сытой не будешь, проглот, — смеётся Хван. Он ставит ребёнка на пол, а сам направляется к холодильнику за молоком и кормом. Котёнок с радостью бежит, когда Хёнджин наливает подогретое молоко в отсек рядом с импортным кормом. И как бы Хван ни недолюбливал это незваное существо в своей квартире, но от одного взгляда на то, как жадно и неумело лакает молоко это маленькое чудо, щемит сердце. Мусорка торопится и сразу же давится, фыркает, когда молоко попадает в носик, и шатается на неокрепших лапках. Очень внимательный Хёнджин только сейчас замечает, что одна лапка чёрной кошки коричневая, как маленький носочек на такой же маленькой лапке. В мае на балконе уже не холодно, что несомненно радует Хвана. Он зажигает сигарету, пуская белые клубы ароматного черничного дыма. Из-за недавнего разговора с Минхо мысли невольно поглощают воспоминания, травят душу и воротят зажившие раны. Зажимая между пухлыми губами тонкую сигарету, Хёнджин делает затяжку, прикрывая глаза. И как же тоскливо на душе, как на ней противно скребут кошки. Хочется непременно что-нибудь ударить, чтобы хоть немного полегчало, хоть чуть-чуть одиночество стало сносней. Аромат черники немного успокаивает нервы, а едкий дым, что несомненно травит, успокаивает, даря хоть немного лёгкости уставшей душе. Хёнджин пугается, когда что-то резко запрыгивает на его колени, но, приглядываясь в мрачной темноте, он замечает два ярких светящихся глаза. Мусорка решила скрасить одиночество своего хозяина. Она бесцеремонно улеглась на коленях Хвана, тихо, так по-детски мурча. На душе становится немного теплее, или это от тепла кошки, что почувствовала себя в этом доме главной… Неважно. Теперь стало чуточку легче. Хёнджин опускает руку, замирает в сантиметре от головы кошки и, помедлив, всё же мгновение чешет её за маленьким ушком. — Это тебе бонус, — ворчит Хван, последний раз выдыхая травящий дым. Всё, что он хотел понять сегодня — понял. Главное, что теперь определённо точно знает Хван, так это то, что Минхо ему нравится. И нравится достаточно сильно для того, чтобы побороться. А побеждает тот, кто побеждает себя.