Парадокс второго шанса

      Магическое истощение настигло Эмму Валье посреди обратного пути. Лестница не была достаточно широкой для того, чтобы с комфортом подниматься вдвоем, а потому Гарри успел поймать девушку, когда та, покачнувшись, оступилась и со слабым стоном полетела назад.       — Чувствую себя принцессой, — пробормотала она с легкой улыбкой, когда Поттер перехватил ее и понес к выходу.       — Я могу оставить тебя здесь, если будешь наглеть, — буркнул в ответ Гарри, который и сам чувствовал себя так, словно зашел в парную, а потом кто-то закрыл дверь. С него градом лился пот, а магическое давление нарастало и становилось все более ощутимым с каждой секундой, несмотря на то, что они удалялись от алтаря.       — Не будь таким вредным, — выдохнула Эмма, одной рукой хватаясь за шею парня, чтобы не соскользнуть, — ты лучшая подстраховка из возможных.       — Дуэли были проверкой? — скривившись, протянул Гарри, но ответа не последовало. Эмма вырубилась, так и не дотянув до выхода из этой проклятой пещеры.       Остаток пути Поттер преодолел, не издав ни единого звука. Ему не приходилось бывать в подобных местах, но он знал точно, что магическая структура этого места была до смешного похожа на выбранную Реддлом пещеру, в которой тот укрыл медальон. Совпадало все, вплоть до того, что кровная жертва, открывающая вход, лишала «посетителя» части сил. Дамблдор ослаб, стоило ему коснуться скалы, и с Эммой произошло то же самое.       Непонятным оставалось лишь влияние алтаря: неужели он способен оказывать настолько сильное давление? Гарри не знал, как и что он расскажет Фламелю об этой прогулке с учетом данного вампирше обещания, но… необходимость докопаться до истины грызла его заживо.       Выбравшись наружу, он отошел от пещеры на пару десятков шагов и обернулся только для того, чтобы увидеть все тот же неприступный вход, что был здесь в момент их прибытия. Стало сразу же ясно, что система отслеживания тоже сокрыта в рунах.       Взмахом руки он трансфигурировал относительно уютную койку, и уложил на нее Эмму, чья кожа побелела еще сильнее, и теперь она была до боли похожа на вампиров в истинном их обличье: осунувшееся лицо, резкие, даже острые скулы, выступающие из-под пухлых темно-красных губ клыки и грязно-темные круги вокруг глаз. Влив ей в рот восстанавливающий эликсир, который, в теории, не должен был причинить вред высшему вампиру, Поттер создал кресло и уселся в него, раскрывая один из найденных свитков.       Руническая письменность на старшем футарке была первым этапом в обучении рунам, которое Слэро устроил для Поттера, и сейчас не возникло никаких проблем с расшифровкой написанного. К сожалению, проблема возникла на этапе понимания: судя по всему, все сводилось к так называемой кодовой цепочке, которая являлась ключом к тому, в каком порядке стоит читать бесконечные строки, часть из которых была зачеркнута, а часть исправлена в процессе, что добавляло сложностей.       — Нет…       Гарри услышал слабый женский голос и отвлекся от свитка, переводя взгляд на Эмму.       — Дуэли не были проверкой, — вздохнув, повторила она, смотря в звездное небо. — Нет. Черт. То есть, стоп! Мордред и Моргана!       — Спятила все-таки? — поинтересовался Поттер.       — Что ты в меня влил? — нахмурившись, спросила Эмма, облизывая губы. — Это восстанавливающее зелье? Откуда взялся запах мелиссы? И… соль?       — Улучшенный рецепт.       — Миллион сюрпризов, — за неразборчивым бормотанием последовал очередной вздох, и Эмма начала медленно подниматься, осматривая сначала койку, а затем и кресло. — Я думала, высшую трансфигурацию начинают проходить на шестом курсе Хогвартса. Ошиблась?       — Я способный.       — Знаю, — вампирша не удержалась от улыбки, — лучшая подстраховка из возможных. Наверное, в какой-то момент дуэль и впрямь стала проверкой, хотя я всерьез рассчитывала, что смогу однажды войти и выйти в одиночку. Рада, что все же рискнула и доверилась именно тебе.       — Я, конечно, признателен тебе за оказанное… доверие, — вздохнул Поттер, вставая с кресла, — но все равно не понимаю, как ты решилась на такой риск. Я могу предать тебя в любой момент, и ты ничего не сможешь сделать. Это рычаг давления, который ты создала буквально на ровном месте, Эмма.       — Чужие тайны, Поттер, сковывают не хуже клятв и договоров, — Валье поднялась на ноги вслед за парнем и покачнулась, лишь чудом избегая падения. Ей потребовалось какое-то время, чтобы вернуть себе чувство ориентации в пространстве. — Чужие тайны располагают и затягивают, это тебе скажет любой мало-мальски толковый целитель разума. Узнав тебя как человека, я поняла, что ты не из тех, кто приторговывает секретиками, а даже совсем наоборот.       — Очень мило, конечно, что ты рассказываешь мне о методе, который использовала для того, чтобы втянуть меня в свою авантюру, но…       — Эй, ты же сам хотел искренности! — возмутилась Эмма, хотя легкая улыбка с головой выдавала ее реальное настроение. — Ну, удалось понять что-нибудь? — кивнула она в сторону кресла, на котором остался лежать свиток.       — В самих рунах нет ничего сложного, но порядок… — Гарри скривился. — Это шифр с помощью кодовой цепочки, так что на расшифровку потребуется время.       — Много времени? — уточнила вампирша.       — Если бы я знал, сказал бы сразу, — Поттер почесал лоб. Взмахом руки уничтожив кресло и койку, он поймал подлетевший к нему свиток. — Ладно, мне интересно, в чем суть дела. Давай, рассказывай все с самого начала.       — Не буду я ничего рассказывать, — отпрянула Эмма, едва сумев сохранить равновесие. — Если хочешь все узнать, то я… У меня есть омут памяти, — ее голос стал тверже, — я могу показать.       На секунду мысленно вернувшись к общению с дневником Тома Реддла на втором курсе из-за произнесенной фразы, Гарри захлопал глазами, наблюдая за тем, как Эмма перехватывает покрепче свою сумку и подходит к нему, вытаскивая из кармана очередную шайбу.       — Предпочтешь праздновать день рождения или смотреть чужие воспоминания? — уточнила она, приподняв одну бровь. Этот жест почему-то заставил юношу фыркнуть: Эмма на мгновение стала похожей на какого-то хитрого дельца, желающего продать залежавшийся товар.       — Ладно, воспоминания реально лучше, — протянул он руку, и Эмма тут же схватилась за нее, вмиг загребая Поттера в какое-то подобие объятий.       — Не уверена, что портключ перенесет нас обоих без проблем, — шепотом объяснила вампирша, после чего сразу же сдвинула подвижный элемент деревянной шайбы.       Гарри сбился со счета, пытаясь сосчитать шаги, потому что портключ был просто ужасно сбалансирован. Поставив мысленную галочку напротив пункта «заставить Валье поменять все портключи до единого», Гарри в последний момент, но все-таки успел подготовиться к приземлению, когда пространственный перенос завершился в какой-то странной подворотне.       — Ай! — Эмма все-таки потеряла равновесие и полетела прямиком в лужу, но падение остановилось, как только Поттер заметил происходящее. Взмахом руки он вернул вампиршу на ноги, не обращая внимания на искренний и до безумия прагматичный интерес в ее глазах.       — Кстати, а ведь это очень любопытно, — подметила она, осматриваясь.       — Что именно?       — Твой контроль над магией без палочки. Ты и для этого тоже проходил через ритуал? Или это были ритуалы для физического развития?       Поттер не ответил, продолжая без каких-либо эмоций смотреть на Эмму, которая, потоптавшись на месте, вздохнула и направилась к выходу из подворотни.       — Предупреждаю сразу, что мой домик, конечно, не отвечает общепринятым среди лордов стандартам, — Эмма повернула голову, словно желая убедиться, что не разговаривает с пустотой. — В общем, критика принимается, но только мягкая и молчаливая.       — То есть, не принимается? — уточнил Поттер.       — Ага! — улыбнулась Эмма.       — Почему ты выбрала такое… открытое место? — Гарри осмотрел улицу, на которой они оказались, и нахмурился. — И где мы?       — В Эдинбурге, — тут же последовал ответ. Эмма свернула, подходя к входной двери. Чем-то этот домик напоминал Поттеру дом на Гриммо, 12, но ключевым отличием было то, что дом Эммы не был похож на логово нечистоплотных акромантулов. Наоборот, вполне себе милый и даже ухоженный домик, ничем не выделяющийся на фоне остальных домов, из которых и состояла улочка.       Предпочтя ключ Алохоморе, Эмма провозилась с замком, наверное, полторы минуты, после чего дверь все же поддалась, и вампирша зашла внутрь, на ходу скидывая кроссовки и исчезая где-то впереди. Гарри аккуратно переступил через порог, будучи готовым к любым «сюрпризам», но таковых не последовало. Рука словно по рефлексу потянулась вправо и нажала на кнопку переключателя — в коридоре загорелась люстра.       Что ж, прихожая выглядела… интересно. Не считая вешалки, на которой висела светлая кожаная куртка, внимание привлекали стены. Гарри осмотрелся, рассматривая фотографии, которыми те были увешаны: ни единого лица, сплошь пейзажи и архитектура, словно он не открыл дверь в чей-то дом, а перевернул обложку журнала для фотографов.       Разувшись, Гарри оставил кеды рядом с остальной обувью, поправив ее машинальным, неосознанным взмахом руки, после чего прошел дальше, оказываясь рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Судя по размерам комнат, первый этаж не был увеличен магически. Эмма ходила по второму этажу, из-за чего половицы слегка поскрипывали, пока Поттер продолжал ждать ее внизу, рассматривая фотографии. Ближе к лестнице они изменились: в них наконец-то появилась жизнь.       Все фотографии были неподвижными. Осознание настигло Поттера с непозволительным опозданием, хотя это было очевидно с самого начала: в коридоре не было ни единой колдографии. Только обычные, маггловские фотографии в обычных магазинных аккуратных, не вычурных рамочках.       — Чувствуй себя как дома! — услышал он расслабленный голос Эммы и машинально повернул голову, чтобы увидеть, как та спускается на первый этаж, одетая так, словно решила подражать стилю Добби. Успев натянуть лишь на одну руку рукав цветастой кофты, она дополнила этот и без того вызывающий образ какими-то непримечательными домашними штанами и разноцветными носками, один из которых был черным, а второй фиолетовым. Проскользнув мимо молчащего гостя, она свернула в уборную, а Гарри, опомнившись, отправился в гостиную.       Определенно, даже если бы у них не было ровно ничего общего, они бы наверняка смогли сойтись в вопросах стиля.       Гостиная, впрочем, выглядела так, словно в нее заходили раз в десять лет. Возможно, эта характеристика была непозволительно близка к объективной истине, хоть Поттер и не собирался задавать лишних вопросов в первый же визит.       — Лови! — крик Эммы отвлек его от стеллажа, все полки которого были заставлены книгами, но последовавший за предупреждающим приказом смех заставил лишь покачать головой.       — У меня есть друг, который оценил бы твои предпочтения в домашней одежде, — фыркнул Поттер, наблюдая за тем, как Валье заносит в гостиную омут памяти.       — Познакомишь? — с энтузиазмом спросила девушка. — Или он тоже фальшивый школьник с манией величия?       — Он домовой эльф, вообще-то.       Эмма рассмеялась, чуть было не выронив из рук артефакт, который, впрочем, уже был активирован, судя по переливающимся рунам на самой кромке мутного стекла, окружающего каменное основание. Оценивающим взглядом окинув омут памяти, Гарри сразу же понял, что артефактор явно постарался, когда занимался внешним контуром, потому что предусмотрено было все, вплоть до так называемой «разметки воспоминаний». Такого не было ни у Дамблдора, ни у Блэков, и поэтому директор Хогвартса использовал для хранения воспоминаний специальный шкаф с ампулами из стекла, полученного с помощью драконьего пламени.       — Вообще ни капли не удивлена, что у тебя есть друг домовой эльф, — отсмеявшись, пробормотала Эмма, после чего отпустила омут памяти, тут же зависший в воздухе. — Извини, чай предложить не могу, в запасах есть только кровь. С другой стороны, там есть третья группа, а у нее есть кофейный привкус.       — Э-э-э, не надо, спасибо. Переживу как-нибудь, — вздохнул Поттер, который по-прежнему не знал, как относиться к сомнительному происхождению поставляемой высшим вампирам человеческой крови, — я же все-таки не в гости к тебе пришел.       — Это намек? Или упрек? — прищурилась Валье, но все же покачала головой, доставая из-за пазухи своих мягких штанов волшебную палочку и прислоняя кончик к виску. — В любом случае, это зрелище точно не для тех, кто только что пообедал. Готов?       — Всегда.       — Разумеется, — вампирша зажмурилась, вытягивая из виска одно воспоминание за другим. Серебристый водоворот в омуте памяти становился все более насыщенным с каждым новым воспоминанием, и наконец она остановилась. — Кажется, необходимый минимум есть. Я вырезала все неважное, так что… много времени это не займет.       Не дожидаясь ответа, она погрузила лицо в чашу. Омут памяти засветился голубоватым светом, пока Поттер, переминаясь с ноги на ногу, продолжал стоять рядом.       Еще раз повернув голову, Гарри вновь мельком взглянул на книжный шкаф и зажмурился, делая шаг вперед и резко погружаясь в омут памяти вслед за Эммой. Стоило ему ощутить свойственную воспоминаниям мягковатую дымку под ногами, он сразу же открыл глаза и увидел, как светлые линии людей обретают очертания благодаря «чернилам», которые придавали происходящему объема.       — Это тридцать девятый, — услышал он тихий шепот Эммы и обернулся. Девушка, не отрываясь, наблюдала за картиной, которую перед ними выстраивал омут памяти. — Я… Мне было шесть, поэтому воспоминания могут выглядеть немного странно.       — Знаю, — тихо ответил Гарри, наблюдая за тем, как резкие мазки чернил сменяются неаккуратными штрихами. Воспоминание напоминало ему обесцвеченную картину, написанную кусочком угля, но подобный эффект действительно был неотделим от детских воспоминаний, ради воссоздания смысловой целостности которых разум жертвует визуальными деталями.       Маленькая девочка, смеясь, пронеслась мимо Поттера, словно преследовала кого-то неуловимого. Таинственным кем-то оказался толстый, не слишком довольный происходящим кот, который явно предпочел бы лежать и не двигаться, а вовсе не носиться по дому, спасаясь от ловких рук шестилетней девочки.       Тем не менее, Эмма следила вовсе не за девочкой: сделав шаг, она оказалась настолько близко к Поттеру, что их руки в какой-то момент соприкоснулись. Валье, казалось, даже не заметила этого, продолжая наблюдать за тем, как молодая женщина, которой нельзя было дать и тридцати, разговаривает с мужчиной как минимум вдвое старше, мазки усталости на лице которого были настолько заметны, словно их оставил неопытный художник, вмешавшийся в работу мастера на финальном этапе.       — А во-вторых, — смеясь, продолжила свой рассказ молодая женщина, и ее глаза заблестели, — она совсем не непослушная, просто играется! Смотри, какая!       — Играюсь! — на мгновение отвлекая Поттера, подтвердила маленькая девочка, которая продолжала гоняться за котом по всему периметру внушительных размеров комнаты. Бедный зверь вынужден был задействовать не только четыре лапы, но еще и хвост, чтобы вовремя перепрыгивать расставленные препятствия.       — Алиса… — обратился к женщине мужчина, присаживаясь рядом с ней и кладя руки на ее плечи. Жест, казалось бы, безобидный и обыденный, но Гарри заметил, как незримо напряглась Эмма, продолжающая неотрывно следить за этой беседой, — мы можем сколько угодно игнорировать проблему, но Грин-де-Вальд ясно дал понять, что всем придется выбирать сторону. И нам с тобой в том числе, ты понимаешь?       — Я сквиб, Маркус, — вздохнула Алиса, — и мне нет места в мире, который Грин-де-Вальд строит для своих последователей. О каком выборе идет речь? Кого бы я не выбрала, этот выбор отрежет меня либо от родных, либо от магического мира. И я не готова забыть о своих родителях, чтобы вписаться в критерии утопии Грин-де-Вальда.       — А я не готов забыть о магии, — сверкнул глазами Маркус. — И если ты хочешь лишить нашу дочь будущего, то можешь попробовать, но знай, что я…       — Убьешь меня? Учитывая происходящее, это даже не станет новостью, — улыбка никуда не исчезла с лица Алисы, но взгляд ее изменился. Теперь она смотрела на Маркуса так, словно сама не верила в то, что произнесла пару секунд назад.       — Нет, разумеется, что ты… — сразу же пробормотал мужчина, убирая руки с плеч Алисы и рывком вставая с жалобно скрипнувшего стула. — Я просто… сам не знаю, что делать. Синграх наверняка поможет нам, если мы обратимся, но его жена не станет мириться с твоим присутствием. Попытка не пытка, но есть варианты и получше.       — Я не собираюсь навязываться к вампирам, Маркус, — скривилась Алиса. — Можно сколько угодно рассуждать об этом, но Ирен все сказала еще на нашей первой встрече. Жалкой сквибке не место среди Валье.       — Ситуация изменилась.       — Да ну? — женщина махнула рукой, и ее настроение вмиг изменилось, потому что дочка подбежала к ней.       — Конфетку! — потребовала девочка, протягивая ладонь. Когда вместо конфеты мать положила туда яблоко, девочка недовольно вздохнула. — Ладно, стоило попробовать…       — Стоило, но конфеты только после обеда, — стерев грязь с носа дочери, Алиса погладила ее по голове. — Поиграй в другой комнате, Эмма, хорошо? Маме с папой надо поговорить.       — Поговорить… наедине? — уточнила Эмма, вгрызаясь в яблоко.       — Да, родная, наедине, — с улыбкой ответила Алиса.       Эмма, вздохнув, посмотрела на кота, который явно выдохся и не смог бы продолжать в прежнем режиме, но все же развернулась на пятках и скрылась за дверью, ведущей в коридор.       — Можешь сосчитать до десяти, если хочешь.       Услышав мрачный голос, Поттер обернулся, чтобы обнаружить, насколько Эмма изменилась за прошедшие несколько секунд: лицо, не считая кожи вокруг глаз, побледнело, скулы вновь стали заметными, как и темные губы. Она вновь выглядела так, словно словила магическое истощение.       — Я думаю, нам стоит покинуть Магическую Европу, — вздохнул Маркус, вновь присаживаясь на стул. — Я не говорю, что навсегда, — тут же пресек он незаданный вопрос, — но на несколько… месяцев. И дело не только в Грин-де-Вальде, ты ведь знаешь это лучше меня.       — Азия? — прошептала Алиса.       — Вообще-то, я думал о Штатах, — на лице Маркуса промелькнула слабая усмешка, — в Нью-Йорке огромная магическая диаспора.       — Магическая диаспора… — повторяя интонацию мужа, пробормотала Алиса. — Я не в восторге, но… согласна, если это не навсегда.       Маркус улыбнулся, и в этот момент воспоминание потемнело, став похожим на выцветшую фотографию. Гарри нахмурился, поворачиваясь к Эмме, но та лишь вытянула вперед руку, манипулируя омутом памяти.       — Я потеряла сознание, — объяснила она, хоть Поттер ничего не спросил вслух, — поэтому у нас тут есть небольшой… скачок. Всего несколько минут, не более того.       Чернила вновь вернулись, рисуя перед зрителями новый интерьер: на сей раз стены частично отсутствовали, а среди обломков то и дело вспыхивали беловато-голубые языки пламени. Глотая слезы, Эмма ползла по полу, волоча за собой сломанную ногу, из которой торчала кость. Гарри сразу же понял, что пока та еще не ощутила боль, иначе бы наверняка отключилась от шока.       Добравшись до наполовину обгоревшей матери, чье тело напоминало мешок сломанных костей из-за столкновения со стеной, Эмма в отчаянии посмотрела в сторону отца, но обнаружила там схожую картину.       — Авада Кедавра! — девочка зажмуривается, когда отблеск зеленого цвета на мгновение осветил остатки комнаты.       Гарри перевел взгляд в сторону и успел заметить, как чернила резкими мазками рисуют расплывчатые образы на ночной улице. Начавшаяся снаружи схватка, тем временем, разгорелась в полную силу.       — Авада Кедавра!       — Круцио!       — Инферфламмио!       — Дюбилио!       Количество криков не соответствует количеству вспышек, но все дело явно в невербальной магии. Гарри смотрит то на невероятных масштабов стычку магов на улице, в результате которой, кажется, пострадали уже десятка два домов, то на девочку, которая пытается прижаться к стене и хоть как-то уложить поврежденную ногу, но резкий и отчаянный крик внезапно выделяется на фоне остальных.       — Файндфайр!       Поттер зажмурился, как только очертания происходящего исчезли, пропадая в потоке яркого магического огня. Адское пламя скользнуло по выложенной камнем улице, словно безобидный ветерок, но в этот самый момент колдующий, видимо, утратил контроль над собственным заклинанием.       Как только Адское пламя лишилось обтекаемой контролируемой формы, оно сразу же расползлось в стороны, мгновенно поглощая дома из камня и дерева. Крики сражающихся волшебников перемешались с криками магов и магглов, которые сгорали заживо в собственных домах и постелях, пока магическое пламя продолжало пожирать поселок.       — Маркус! — в комнату ворвалась фигура, и Гарри дернулся, увидев знакомое лицо. Кинув беглый взгляд в сторону Маркуса, который не подавал признаков жизни, вампир развернулся и посмотрел в другой угол комнаты, откуда за ним следили два внимательных детских глаза. Эмма прислонилась к стене и старалась не наклонять голову, чтобы не видеть сломанную ногу, но вампир уже пошел по направлению к ней, на ходу перешагивая через труп Алисы.       — Ты Эмма, верно? — уточнил Синграх, но не дождался ответа. — Ферула!       Сломанная нога оказалась стянута бинтами, и Эмма дернулась, пытаясь отползти в сторону, но следующее заклинание настигло ее раньше, чем дом оказался в зоне поражения Адского пламени.       — Сомниум! — произнес Синграх, совершая резкий взмах волшебной палочкой. Как только глаза девочки закрылись, очертания и штрихи воспоминания исчезли.       Эмма, не сказав ни слова, переключила воспоминание, и на сей раз Гарри с удивлением обнаружил появление цветов. Они находились в каком-то помещении, и это помещение отличалось от прошлого по всем возможным критериям: элегантный интерьер, два небольших изящных дивана на резных ножках, кресло, камин, магическая картина, на которой было изображено какое-то побережье… И в самом центре комнаты находилась парочка, которую Поттер сразу же узнал: Синграх и Ирен Валье. Последняя, впрочем, явно была не в духе.       — Мне-то что с того?! — прошипела Ирен, чьи клыки вытянулись настолько, что мешали ей закрыть рот. — Это не наша проблема, и дочь какой-то сквибки не…       — Это моя проблема, — с нажимом повторил Синграх, который успел заметить, что Эмма проснулась, но не подал виду. — Кровью не разбрасываются, какой бы она ни была. Маркус был последним представителем основной ветви нашего рода, в чьих жилах текла человеческая кровь, несмотря на его выбор. Все, на этом разговор окончен. Я не допущу забвения!       — Обратишь малявку? — усмехнулась Ирен. — Давай, можешь попробовать. Я даже спущусь в тот проклятый склеп, чтобы посмотреть на тебя, когда ты будешь сгребать ее ошметки со стен. Ты уже дважды провалил ритуал, не забывай об этом! Дважды!       — Я знаю, — проглотив комок в горле, кивнул Синграх, чье самообладание никуда не делось, несмотря на нападки Ирен. — И я не утверждал, что стану обращать ее. Все останется так, как есть. По крайней мере, пока что.       — М-м-м, — протянула Ирен, губы которой искривились, образуя презрительную усмешку, — удачи. Просто знай, что не стоит на меня рассчитывать. И ее ожоги никогда не пройдут, кстати говоря, можешь не обращаться к колдомедикам. В дом попало темномагическое проклятие, а магия девчонки еще не сформировалась до конца. Она останется такой навсегда. Повезет, если она вообще сможет освоить волшебство.       Лишь сейчас Гарри обратил внимание на Эмму и заметил, что у маленькой девочки обожжено лицо. В прошлом воспоминании было недостаточно деталей для подобного, но здесь… ужасные раны были скрыты под слоем противоожоговой мази, но контуры все равно были заметны.       У взрослой Эммы не было ни ожогов, ни шрамов.       — Да, Поттер, ты все правильно понял, — вздохнув, протянула вампирша, когда воспоминание замерло. — Даже у такого ритуала есть положительные стороны.       И очередной скачок.       — Нет-нет-нет, — покачала головой пожилая женщина, подходя к Эмме и хватая ее за руку, — жест должен быть вот такой. Плавнее, понимаешь?       — Понимаю, — кивнула Эмма, напряженно сводя брови к переносице. На вид ей уже лет девять, но шрамы от ожогов и впрямь никуда не делись. — Вингардиум Левиоса!       — Не ЛевиосА, — кажется, преподавательница говорила это не в первый раз, — а ЛевиОса.       — Ага, — на автомате поддакнула Эмма, — Вингардиум Левиоса!       Вместо книги, на которую была направлена волшебная палочка, в воздух взлетела сама девочка. Оторвавшись от пола, она взмыла вверх до самого потолка, перевернулась в воздухе и резко спикировала прямо на собственную учительницу, которая только-только вынула волшебную палочку, чтобы опустить девочку обратно. Стул не выдержал подобного отношения, и вынужден был пожертвовать ножкой, чтобы наглядно продемонстрировать свое недовольство, из-за чего преподавательница и ученица скатились вниз, оказавшись на полу.       Воспоминание вновь сменилось.       — Спину ровнее, Эмма! — строгий голос Ирен заставил девочку дернуться. На вид она практически не изменилась, отличалась лишь прическа.       — Сорок второй, — тихо пробормотала взрослая Эмма Валье, о чьем присутствии Поттер успел позабыть.       — Кажется, у тебя все неплохо с чарами, Эмма? — обратился к девочке Синграх, сидящий напротив. — Миссис Эверен сказала, что ты скоро встретишься с боггартом.       — Да, дядя! — на лице девочки расцвела улыбка, и Гарри сам умудрился улыбнуться, наблюдая за тем, как маленькая Эмма с воодушевлением рассказывает о том, что ей предстоит.       Воспоминание резко обрывается, сменяясь на следующее.       — Быстрее! — внезапный крик заставляет Поттера отпрянуть в сторону, потому что прямо на его месте внезапно вырастает фигура незнакомого ему мага, палочка в руке которого крутится настолько виртуозно, словно он всю жизнь посвятил магическим дуэлям. Вспышки заклинаний улетают в никуда, пока на расстоянии двадцати шагов от него Эмма, которой можно дать не меньше двенадцати, отчаянно пытается отбить хотя бы одну атаку.       — Если не будешь тренироваться, то никогда не станешь настоящей волшебницей! — с неприкрытой злостью в голосе произносит «учитель», и Гарри замечает, как у взрослой Эммы темнеют глаза после этой фразы.       Вспыхнувшая в них красная искра на мгновение напоминает Поттеру Реддла, но всего лишь на мгновение. Двенадцатилетняя девочка, тем временем, попадает под очередное ударное заклинание и отлетает в сторону. Она плачет от злости и бессилия, но все равно пытается встать, когда ее настигает очередное и, видимо, последнее заклинание.       Воспоминание резко превращается в дымку, а потом с такой же скоростью омут памяти строит что-то новое.       — Право, не нужно было… — шепчет Ирен, когда Эмма протягивает ей завернутый в подарочную бумагу сверток. — Мне кажется, даме моего возраста уже не принято… дарить подарки.       — С днем рождения, тетя Ирен, — с напором произносит Эмма, и Гарри замечает, что у нее нет переднего зуба.       Их отношения явно потеплели. Ирен разрывает бумагу, чтобы вытащить из небольшой коробочки кулон.       — Я сама его сделала, — добавила Эмма, — там руна на замочке, видите? Если на нее нажать, то он откроется.       Ирен следует произнесенной вслух инструкции и с улыбкой наблюдает за тем, как кулон раскладывается, формируя из себя тонкий металлический прямоугольник размером с небольшую ладонь. Посреди треугольника неподвижная маггловская фотография, на которой Ирен обнимает мужа, пока на фоне ночного неба взрываются фейерверки.       — Это сорок пятый, — тихо подсказала взрослая Эмма, когда и это воспоминание тоже поблекло.       Следующее предстало в намного более мрачных тонах. Девочки больше не было, и девушка лет семнадцати стоит напротив сидящего за столом Синграха. Обстановка больше всего походила на личный кабинет, хотя Гарри не был уверен в этом до конца, потому что деталей вновь не хватало.       — Я не стану вампиром! — сквозь зубы процедила девушка, и Поттер понял, что Эмма сознательно обрезала разговор.       — Магическая структура твоего тела разрушается, — со вздохом произнес Синграх, который явно участвовал в этой беседе не в первый раз, — и колдомедики не готовы дать однозначный вердикт.       — Но мистер Ольон сказал, что…       — Он много чего говорит, — оборвал девушку Синграх, — но мы имеем дело с фактами. Тренировки не помогли. Магическая структура начала разрушаться еще в тот самый день, когда дом твоих родителей попал под шальной огонь. Я буду стараться найти иной выход, но не стану отвергать последний вариант. Ты меня поняла?       — Я не стану вампиром, — упрямо повторила Эмма, сжимая кулаки, — не стану!       — Посмотрим, — холодно бросил Синграх, и воспоминание поблекло.       Взрослая Эмма сдвинулась с места, подходя к своей молодой копии. Даже шрамы от ожогов были не так заметны, как до этого. Коснувшись рукой полупрозрачной тени, вампирша вздохнула и перевела взгляд на Поттера:       — Смерть — это то, что придает нашей жизни смысл, Гарри. Осознание того, что твои дни сочтены… и твой путь ведет к однозначному финалу. Это не то, чем я готова была пожертвовать. И до сих пор не готова.       Не дав ему ответить, Валье взмахнула рукой, меняя воспоминание. И теперь последний кусочек паззла встал на свое место.       — Ритуал обращения высшего вампира способен исцелить любые болезни и недуги, — пробормотала Эмма, наблюдая за тем, как вокруг них медленно рисуются очертания подземелья, — но только в том случае, если он проведен правильно, а человек на алтаре доживает до финального этапа. Это пятьдесят пятый. Девятое февраля пятьдесят пятого.       Они оказались в том же самом помещении, из которого вынесли книги, свитки и манускрипты. Гарри оглянулся, отмечая отличия: не считая девушки на алтаре и стоящего рядом с ней мужчины в черном плаще, таковых было немного, но заметнее всего был странный свет, исходящий не только от потолка и стен, но и от колонн.       — Это не просто отдельно стоящий алтарь, Гарри, — тихо произнесла Эмма, стараясь не смотреть в сторону колонн, — все это огромное помещение — единая магическая структура.       Поттер, приоткрыв рот, посмотрел сначала в сторону Эммы, которая намеренно отошла к одной из стен, а потом перевел взгляд на Синграха, который приступал к ритуалу.       — Я… Я не хочу, — взмолилась девушка на алтаре. Ее невозможно было бы отличить от стоящей неподалеку Эммы, если бы не шрам и иная прическа. Не услышав ответа, она взвизгнула и попыталась вырваться, но кандалы крепко удерживали ее на месте.       — Прошу, Эмма, потерпи, — выдохнул Синграх, на сей раз стараясь следовать инструкции из свитков настолько точно, насколько это возможно. — Я не могу позволить тебе умереть, ты слышишь?! Не могу!       Эмма вновь издала крик, полный отчаяния, который заставил Гарри поморщиться. Вот только удивление сменилось ужасом, когда Синграх приступил к делу.       Приставив к зафиксированной на алтаре девушке специальный прибор, вампир прикрепил к резьбе первый болт и начал медленно вкручивать металлический крепеж в тело Эммы. Девушка надрывно закричала, как только острый металл разорвал кожу и с отвратительным хрустом вгрызся в локтевой сустав. Магически усиленный крепеж не давал ей сдвинуться с места, подавление волшебства в пещере ограничивало возможность заглушить боль, а специальное зелье, которое Синграх влил в нее перед ритуалом, не позволяло даже потерять сознание.       Гарри ни разу не пошевелился, наблюдая за тем, как металлические болты стягивают девушку в какое-то подобие звезды, пока Синграх устанавливает между искалеченными конечностями стальные распорки, с которых капает густая темная жидкость.       — Потерпи, прошу… — повторяет вампир, пока Эмма издает очередной хриплый крик. — Пожалуйста, прости, скоро все закончится.       Как только восемь болтов скрепили полуживую «конструкцию», Синграх, продолжая бормотать под нос вербальную часть ритуальных песнопений, потянулся к одной из сумок, приставленных к колонне. Ни на мгновение не прерывая произношение активирующих фраз, он вытащил из сумки деревянный молоток, вслед за которым последовал металлический штырь.       — Твою мать, — прошептал Поттер, наблюдая за тем, как вампир подходит к девушке, приставляет к ее груди штырь и резко бьет по нему молотком. Воспоминание резко оборвалось, а наблюдателей выбросило из омута памяти.       Оказавшись в реальном мире, Гарри потерял равновесие и вынужден был схватиться за диван, настолько резким оказался конец воспоминания. Эмма же тихо сползла на пол, закрыв глаза и спиной облокотившись на спинку того же дивана.       — Эмма… — отдышавшись, пробормотал Гарри. — Эмма, ты слышишь?       — Да, — отозвалась девушка, не открывая глаз.       — Ты жила в смешанном поселении рядом с Люблином? — задал Гарри вопрос, который крутился в его голове с самого первого воспоминания. — И там случилась стычка из-за того, что несколько чистокровных семей что-то не поделили, верно?       Нахмурившись, Валье повернула голову и открыла глаза, медленно поднимаясь на ноги.       — Как ты…       Она даже не успела переспросить, как Гарри тут же скривился. Все стало проще и сложнее одновременно. Кто бы мог подумать, что человеческие судьбы способны на такие головокружительные переплетения?