И жил кто-то долго и счастливо...

      Со дня прибытия Сакуры и Ино в Сунагакуре но Сато прошло уже семь дней. Будущая невеста крутилась как белка в колесе, организовывая свадьбу своей мечты. Она решила не думать о личности своего будущего мужа, которого толком не знала и с которым за всю жизнь обмолвилась максимум двадцатью словами, а сконцентрироваться на детальном продумывании всех мелочей свадебной церемонии. Казекаге не особо интересовался тем, как идут приготовления к торжеству, дав Ино полную свободу действий и обеспечив полную финансовую поддержку. Ему просто хотелось, чтобы вся эта необходимая театральщина прошла как можно скорее, и он смог бы сосредоточиться на иных государственных делах.       Ино решила не следовать японским традициям касательно церемонии, посчитав, что брак по расчёту — это уже достаточная дань древним обычаям. В остальном она, вооружившись помощью целого отряда профессиональных организаторов, полностью положилась на собственную фантазию и желания.       Сакура старалась помогать подруге во всем, что та попросит. В основном в её обязанности входила психологическая поддержка, советы по подбору идеального наряда, аксессуаров или цветов, и урегулирование взаимоотношений между взбушевавшейся невестой и персоналом. Так же, она проводила много времени в госпитале Суны, где местные медики попросили её вести обучающие семинары для подрастающего поколения будущих ирьёнинов. Это занятие ей нравилось куда больше предсвадебной кутерьмы, ведь она находилась в своей стихии, и только в эти моменты могла чувствовать себя уверенно. К тому же, так приятно осознавать свою исключительную полезность!       О ночи, проведённой с Казекаге, Сакура предпочитала думать, как о жирной точке, поставленной в конце их интимных отношений. Таким образом получалось глушить крики надоедливой совести до тихого шёпота, который игнорировать было куда проще. Благо, им удавалось избегать встреч друг с другом, предоставляя необходимое время для обдумывания повисших в воздухе вопросов.       Канкуро же было совсем не до чувственных переживаний какого-либо рода. Прибыв из Конохи и едва переведя дух, он получил следующую миссию от Казекаге. Жители небольшой деревни по соседству с Суной выступили против действующего регулирования взаимоотношений внутри Страны Ветра и затеяли бунт против правителей и Даймё. Они яро пропагандировали пользу от гражданской войны и творили бесчинства, слухи о которых достигли ушей главы Сунагакуре.       Пользуясь приближенным к очагу возгорания конфликта местоположением, Гаара велел Канкуро и Темари собрать отряд из предпочитаемых ими шиноби Песка и отправиться во взбунтовавшуюся деревню. Они должны были выступить в роли дипломатов для подавления восстания мирными переговорами, или же, в худшем случае, найти иные способы погасить попытки развязать гражданскую войну.       Темари сразу предложила провести переговоры с простыми людьми из деревни, чтобы выяснить, что именно не устраивает именно обычных граждан, а не основных зачинщиков бунта. Выяснив все проблемы внутри селения, и отправив отчёт Даймё с принятым компромиссным решением, одобренным обоими сторонами, отряд Суны был готов праздновать успешное выполнение миссии мирным путём, однако, как всегда, нашлись те, кто, почуяв крохотную власть в руках, уже не мог здраво рассуждать и довольствоваться ненасильственными полумерами. Пришлось немного побегать по стране в поисках таких особо горячих личностей и поближе познакомить их с марионетками Канкуро.       —…Таким образом миссия успешно выполнена, и в нашей стране стало на добрую сотню больше счастливых людей! — закончил свой официальный отчёт перед Казекаге старший брат и устало развалился на стоявшей в углу кабинета кушетке. — Надеюсь, ты не против того, что я тут немного покемарю.       — Может тебе лучше пойти домой и отдохнуть там? — по-доброму усмехнувшись спросил Гаара.       — Не, я слишком устал.       Уговаривать его было бесполезно, поэтому Гаара мысленно махнул на него рукой и вернулся к своей бумажной работе. Через пятнадцать минут из угла послышалось мерное сопение. ***       Канкуро проснулся спустя час от неприятного ощущения сильно затёкшего тела. Казекаге неизменно сидел за своим столом, заполняя аккуратными иероглифами строки каких-то документов.       — У тебя очень твердый диван, — проворчал кукольник, принимая сидячее положение и разминая плечи.       — Купи другой, всё равно им пользуешься только ты, — ответил Гаара, не отрываясь от своего занятия.       — А мог бы сделать приятный подарок самому лучшему брату в мире… Эх, пойду-ка я домой.       Гаара усмехнулся и взглядом проводил самого лучшего и, вообще-то, единственного брата до двери.       — Могу попросить об одолжении?       Канкуро обернулся и вопросительно поднял бровь: — М?       — По пути домой, загляни в банкетный зал, где будет проходить церемония бракосочетания. Ино сейчас должна быть там. Проверь, как идут дела, и узнай, не нуждается ли она в чём-то. Пожалуйста.       — Она нуждается в более близком общении со своим будущим мужем, — саркастично произнёс кукольник. — Почему ты сам не хочешь проведать её?       — Мне это…не интересно, — честно ответил Казекаге. — Я не хочу сильно сближаться с ней, раз мы оба знаем, что этот брак — вынужденная мера.       — Почему-то мне кажется, что причина в чём-то другом… Хотя скорее в ком-то. Хмм, — Канкуро наигранно почесал затылок и продолжил: — Возможно в ком-то, кто носит розовые волосы, наизусть знает все названия целебных трав и зовёт Яманака своей близкой подругой… Ты знаешь кого-то похожего на моё описание?       Песок в стоявшей у стола тыкве беспокойно зашелестел, правильно угадывая быстропортящееся настроение хозяина.       — Ладно, ладно, — успокаивающе помахал руками в воздухе Канкуро, — я просто пошутил! Зайду и проверю, как идут приготовления. А ты пока остынь.       С этими словами он поспешил покинуть кабинет брата. ***       Банкетный зал, выбранный для будущей свадьбы Казекаге, принадлежал элитному ресторану Сунагакуре, предоставляющему свои услуги по проведению мероприятий для самых богатых клиентов. Он состоял из огромного двухъярусного помещения с отсутствующим посередине потолочным перекрытием, что давало возможность обозревать пространство с верхнего яруса. Перекрытие второго уровня проходило по периметру всего здания, и соединялось с первым этажом двумя широкими лестницами по правой и левой сторонам относительно входа. Подобная планировка позволяла принять до четырёх сотен приглашённых гостей таким образом, чтобы все чувствовали себя комфортно и могли насладиться торжеством во всей его красе.       Посередине у дальней стены, на самом видном месте, был установлен свадебный алтарь, состоящий из небольшого возвышения в виде пьедестала для молодоженов, торжественной стойки из красного дерева для священника и большой металлической арки, которая впоследствии будет украшена экзотическими цветами и оплетающей белоснежной шёлковой тканью.       Остальную необходимую мебель — огромное количество небольших столов круглой формы, стулья, президиум — а также бесчисленное множество различных украшений, цветов и прочих предметов для шикарного антуража, придуманного Ино, доставляли постепенно, чтобы организаторы успевали поэтапно готовить помещение к самому громкому торжеству, которое когда-либо видела Суна.       Второй ярус был полностью отведён для лаунж-зоны, где приглашенные смогут отдохнуть и спокойно пообщаться после завершения официальной части церемонии. Вдоль одной из стен располагалось несколько широких барных стоек, пустующих в данный момент, которые впоследствии будут ломиться от бесплатной выпивки на любой вкус, а услужливые бармены, лучшие в своём деле, без устали начнут готовить разнообразные шедевры для услады гостей.       Канкуро впервые был в данном заведении, и войдя в зал, ошеломлённо рассматривал его масштабы изнутри. Сейчас, когда помещение практически полностью пустовало, его размеры действительно поражали воображение, ведь оценка их снаружи не давала полной картины. Вспомнив, зачем именно он сюда пришёл, кукольник стал осматривать находившихся в зале людей. Кто-то занимался сборкой уже доставленной банкетной мебели, кто-то расписывался за получение очередной порции коробок с декорациями, а кто-то подхватывал эти самые коробки и тащил их подальше с прохода.       — Нет, нет, нет! — послышался раздражённый голос будущей виновницы торжества. — Это совсем не то, что они должны были доставить! Эти цветы завянут к завтрашнему вечеру, поэтому нужно было принять их лишь накануне свадьбы! Я ведь говорила, что сегодня должны привезти шикарные каллы сорта Кантор для украшения арки!       Дальше посыпался град из ругательств, и Канкуро не позавидовал двум олухам, на которых она кричала. «Какая же громкая блондинка…».       Подойдя к ней со спины, он спокойно дослушал всё, что она думает об уровне профессионализма данных людей, и дал знать о своём присутствии, громко кашлянув.       — Кхм, а я думал, что девушкам из влиятельных кланов не пристало знать такие слова.       Ино резко обернулась к нему, намереваясь злостно ответить тому, кто посмел ей говорить такое. Увидев, что это Канкуро, она глубоко вздохнула и более спокойно произнесла:       — У меня просто не хватает сил подбирать приличные слова.       Ино устало потёрла ладонями лицо и раздражённо взмахнула головой, отчего её длинный хвост забавно подпрыгнул из-за спины.       — Всё идёт совсем не так, как я планировала! — пожаловалась она и шумно вздохнула сквозь подрагивающие губы. — Я прямо физически ощущаю, как всё валится из рук!       Канкуро уловил нотки подступающей истерики и начал озираться вокруг в поисках розовой макушки. Сакура быстро бы нашла слова для успокоения, а эта способностью сейчас была бы очень кстати. Но, не увидев Харуно, он глубоко вдохнул и внезапно так громко свистнул, что этот звук заставил всех присутствующих в зале оцепенеть и обратить свои взгляды на него. Ино пришлось от неожиданности закрыть уши ладонями.       — Так, все присутствующие, внимание! — мощным голосом прогрохотал он на весь зал. — На остаток дня берёте выходной, а завтра возобновляете работу с утроенной силой! А теперь покиньте помещение.       Ослушаться второе лицо деревни никто не посмел бы, поэтому все в спешке побросали свои занятия и самоустранились, а Ино непонимающе уставилась на него.       — Т-ты понимаешь, что у нас горят сроки? Зачем ты отпустил всех?       Канкуро снова вздохнул:       — У тебя развивается психоз невесты, который не даёт тебе в полной мере осознать, что на самом деле приготовления опережают все сроки. Эту информацию дала мне Темари, так что тебе просто нужно успокоиться, — он указал на стоящую рядом скамью, и добавил:       — Давай-ка присядем, и ты расскажешь мне всё, что тебя мучает. Возможно, вместе мы найдём какое-то решение.       Канкуро кинул свою походную сумку под ноги и первым опустился на скамейку. С видом прилежного слушателя он откинулся на спинку, сплёл пальцы рук на животе и приготовился внимать.       Сказать, что Ино была удивлена, — ничего не сказать. Она всё еще не привыкла к отзывчивости сурового на первый взгляд кукольника, но решила доверить ему свои переживания. Может он прав, и у неё действительно развивается психоз? Тогда выговориться — лучшее средство.       Она села рядом с ним, так же откинувшись на спинку, набрала побольше воздуха в лёгкие и начала в красках описывать всё, что, по её мнению, идёт не так. Канкуро довольно быстро начал терять суть повествования, выхватывая только отдельные фразы, вроде «цвет пояса для кимоно недостаточно голубой», «не гармонирует с моими глазами», «эти цветы слишком быстро завянут», «всегда хотела произнести клятву у алтаря, но в чём могут поклясться два нелюбящих друг друга человека», под которыми он своим мужским взглядом мог провести общую черту и обобщить: «незначительные мелочи». Но он понимал, что для женщин важны эти мелочи, поэтому делал вид, что внимательно слушает, периодически кивая, когда того требовала интонация её голоса. К тому же, он догадывался, что за всеми этими придирками скрывается куда более глубокая боль.       — Пусть я выхожу замуж не за мужчину своей мечты, но я хочу устроить церемонию своей мечты, — закончила Ино слегка срывающимся на хрипоту голосом и подозрительно шмыгнула носом.       — Ну что же ты… — Канкуро положил руку ей на плечо и ободряюще улыбнулся, — собираешься расплакаться? Я, конечно, сильный мужчина, но женских слёз не выдержит даже моё крепкое сердце!       Ино украдкой вытерла влажные глаза. Она не собиралась показывать свою слабость перед кем-то, ведь всё, что с ней сейчас происходит — это результат её же решений, поэтому было глупо жаловаться. Но скопившееся внутри напряжение давало о себе знать.       — Что ж… Я не думал, что мне когда-либо придётся воспользоваться этой техникой… — он потянулся к своей сумке и достал один из свитков, в которые запечатывал марионеток. — Но нельзя упускать хорошую возможность продемонстрировать кому-то свои искусные навыки.       Ино с любопытством смотрела, как кукольник развернул свиток и призвал свою самую первую марионетку — трёхглазую и четырёхрукую страшилищу с копной каштановых волос. Прикрепив к ней нити чакры, тянущиеся от кончиков каждого из десяти пальцев Канкуро, он снова откинулся на спинку скамьи и лениво пошевелил ими, объявляя:       — Вашему вниманию представляется моя особая Запретная Техника «Божественное увеселение красотки» в исполнении прекрасной Карасу!       — Ч-что? — Ино округлила глаза, не понимая, что происходит.       — Помнишь, ты как-то имела наглость предположить, что я не умею танцевать? — посмеиваясь, произнёс Канкуро. — Я ответил, что не умею, но могу.       Ино кивнула. На мгновение она напрочь забыла все свои переживания, смотря на улыбающегося кукольника и заинтересованно ожидающая, что же будет дальше.       — Так вот, я соврал тогда, — он шевельнул пальцами так, что Карасу встала перед ними в полный рост, сложила верхнюю пару рук на груди, а нижнюю уперев в бока. — Если честно, я никогда не танцевал. Но Карасу, в отличии от меня, имеет богатый опыт в этом деле! Кхм, за отсутствием музыки прошу: представь её у себя в голове. Я бы мог напеть что-нибудь, но, боюсь, тебе это не понравится.       Он засмеялся и начал представление. Повинуясь каждому малейшему движению его пальцев, Карасу начала исполнять осторожные движения традиционного японского танца «Одори», потихоньку набирая скорость. Ритм постепенно становился всё отчётливее с тем, как Канкуро вливался в непривычный для него процесс управления марионеткой. Ино завороженно наблюдала за этим импровизированным шоу. Она никогда бы не подумала, что куклой можно управлять так. И стоило признать, что Канкуро действительно является мастером своего дела. Если бы не голубоватые нити чакры, можно было бы представить, что кукла ожила и двигается вполне самостоятельно.       Шаг в сторону, разворот корпуса вправо, хлопок, разворот влево, хлопок… Чётко выверенный прыжок с разворотом и тут же полуприсед… Движения настолько плавные и точные, что в голове сами заиграли ударные инструменты в такт танцу. Каштановая пакля, служившая кукле причёской, забавно подпрыгивала на каждом телодвижении. Ино не смогла сдержать смех, когда Карасу внезапно упала на колени, взмахнула всеми четырьмя руками и, на манер стриптиза, стянула через голову свою накидку, прикрывавшую деревянное тело. Слушаясь мановению указательного пальца хозяина, она откинула тряпку в сторону и начала совершать плавные движения, которые можно было бы принять за соблазняющие, если бы не негнущаяся сама суть жуткой марионетки. Смешно покрутив вокруг своей оси тем, что можно было бы назвать тазом, Карасу бодро вскочила на ноги и принялась лихо отплясывать следующий народный танец.       Было невероятно комично наблюдать за этим устрашающим орудием боевого марионетчика, исполняющим подобные движения. Канкуро внезапно натянул нити чакры из левой руки, и Карасу тут же отреагировала, закружившись в элегантном пируэте вокруг своей оси, вытягивая деревянную ногу, как балерина. Ино уже хохотала в голос, вытирая новые слёзы из глаз, только в этот раз от смеха. Кукла двигалась чересчур естественно, как будто сама по себе, и в сочетании с её жуткой внешностью выдавало просто уморительную картину.       Канкуро любил смешить людей, стараясь никогда не упускать такой возможности, но сегодняшний успех он считал самым большим своим достижением. Он тоже смеялся, но скорее от заливистого смеха Ино, чем от собственного представления. И ещё он ощущал приятное чувство внутри от того, что ему удалось прогнать грусть девушки. Пусть даже ненадолго.       Кукольник в последний раз шевельнул пальцами, и Карасу, сделав завершающее па, склонилась в изящном реверансе, отведя одну ногу и правые руки назад и сложив обе левые ладони на грудь в знак окончания шоу. Ино громко зааплодировала, вскочив на ноги и продолжая радостно смеяться. Она резко обернулась к Канкуро и в порыве эмоций склонилась над ним и, заключив его лицо между своими ладонями, прижалась своими губами к его губам. Канкуро опешил. Осознание того, что сейчас произошло — и продолжает происходить! — начало накатывать на них одновременно. Ино не спешила отстраняться, а Канкуро не хотел отталкивать её от себя. Они так и замерли, соединив губы и широко распахнув глаза навстречу друг другу.       Их прервал грохот падающей на пол марионетки, которую перестали держать нити чакры, разорвавшиеся после потери Канкуро концентрации на технике. Ино вздрогнула от этого неожиданного звука и отпрянула от него, закрывая лицо руками.       — Извини, — тихо произнесла она. — Это вышло случайно… На эмоциях.       Канкуро провёл ладонью по своему лицу сверху вниз, будто снимая пелену наваждения, и тупо уставился на свою руку. Его смутили собственные чувства, которые он испытал за последние несколько секунд, ведь только чудо сдержало его от следующего шага. Он медленно поднялся и, подойдя к Карасу, запечатал её обратно в свиток.       — Не переживай об этом, — вернул он свой обычный непринуждённый голос, поворачиваясь к Ино. — Сделаем вид, что ничего не было. К тому же, всех тянет на невинные поцелуйчики после демонстрации Запретной Техники «Божественного увеселения красотки». Считай это побочным эффектом! — он хохотнул, а Ино с явным облегчением улыбнулась в ответ на его шутку.       Напряжение между ними снова сошло на нет, будто ничего и не произошло. Тепло попрощавшись, Канкуро отправился домой, скрывая душевное смятение и растерянность за своей широкой улыбкой.